Глава 24. – Не устал, Варяг? – спросил с усмешкой Беспалый

За окнами стемнело. Старик явно утомился – речь его сделалась медленнее, он все чаще останавливался, чтобы перевести дыхание или вновь поймать ускользающую нить повествования. Варяг, напротив, готов был слушать бесконечно, захваченный картинами бурной и жестокой жизни минувших лет.

– Не устал, Варяг? – спросил с усмешкой Беспалый. – Целый день ведь слушаешь.

– Я‑то нет, а вы, наверное, устали, – отозвался Варяг.

– Да, старость не радость… Думал, без отдыха буду рассказывать, пока не выложу все, что на душе скопилось. Ан нет, годы свое берут, вот уже и отдых нужен, – с грустью проговорил Беспалый.

Защебетал телефон Варяга, и старик обрадовался:

– Во‑во, поговори, а я пока отдохну. Варяг услышал в трубке голос Чижевского:

– Владислав Геннадьевич, ребята только что звонили из Мякинино, это такой поселок дачный прямо у кольцевой дороги. Они нашли Бако у него на квартире, допросили хорошенько, и он рассказал, где девушка содержится. Поехали вместе с ним в Мякинино и взяли эту дачу.

Чижевский тяжело вздохнул.

– Что‑то не так? – насторожился Варяг. – Как в прошло?

– Не очень гладко, – с досадой сказал Чижевский. – Бако в последний момент дернулся, пришлось его пристрелить и с ним еще парочку абреков.

– Да, это плохо, – с досадой произнес Варяг. – Надо было, чтобы он рассказал, как они это дело провернули: как девчонку похитили, как на Санька через нее надавили, что за устройство ему передали… И весь рассказ надо было на пленку записать. Мне ведь придется отчитываться за смерть Бако.

– Ну, с этим‑то все в порядке, ребята допрос Бако еще в Москве, до выезда на дачу, с самого начала снимали на камеру, – сказал Чижевский. – Они знают, о чем надо спрашивать.

– А чем же ты недоволен, Николай Валерьяныч? – удивился Варяг. – Значит, теперь только с Шотой надо разобраться, а потом мы за все ответим, имея такую пленку.

– Да хрен с ними со всеми, и с Бако, и с Шотой, – непривычно резко произнес Чижевский. – Саша Абрамов ранен.

– Тяжело?

– Тяжело. Надо же, в стольких переделках побывал, и на тебе – дуриком от какого‑то сопляка пулю словил…

– Ладно, Николай Валерьяныч, не расстраивайся раньше времени, – мягко произнес Варяг. – У меня в медицинских кругах Москвы связи неплохие, сделаем все возможное.

– Я уже от вашего имени позвонил кое‑кому, – виновато произнес Чижевский. – Обещали помочь.

– Конечно, о чем разговор, – одобрил Варяг. – Если будут проблемы, звони, я подключусь. Давай, до встречи.

Убрав в карман телефон. Варяг некоторое время сидел молча, погруженный в размышления, затем поднял глаза на старика:

– Ну как, отдохнули, Тимофей Егорыч?

– Я‑то отдохнул, – ответил Беспалый. – А у тебя, вижу, забот все прибавляется и прибавляется.

– Что делать, – тоном философа произнес Варяг. – Разве у вас в ваши времена их меньше было?

– Конечно, меньше, – серьезно ответил Беспалый. – Потому что люди посмирнее были, не норовили так много захапать, как вы, нынешние, не стремились так высоко залезть. Вот и расхлебывайте теперь… Ладно, слушай дальше, сынок.

И старик продолжал свой рассказ, но через некоторое время, видя его усталость, Варяг взглянул на часы и решительно поднялся со стула.

– Хватит, Тимофей Егорович, – заявил он. – За один раз все равно не закончим. Отдыхайте.

– Ладно, сынок, – покорно сказал Беспалый. – Но учти: я тебя буду ждать. Раз уж начал говорить, хочу договорить до конца.

Проводив Тимофея Егоровича в палату, Владислав сразу отправился к главному врачу дома ветеранов.

Виктор Петрович Бармин оказался невысоким плотным мужчиной лет пятидесяти с внимательными строгими глазами бывшего кадрового оперуполномоченного. Он окинул вошедшего коротким взглядом и сразу предложил сесть, даже не поинтересовавшись целью визита. Владислав заметил, что до его прихода Бармин читал толстую книгу в блестящем голубом переплете. Названия он не рассмотрел смог только прочитать одно слово: «…астрология».

– Вы посетитель Беспалого? – заметил Бармин с дежурной сухой улыбкой. – Тимофей Егорович за последнее время сдал. Совсем плох стал. Очень плох.

– Что с ним? – спросил Варяг, садясь на предложенный стул.

– Старость, – улыбнувшись шире, ответил главврач и отложил фолиант в сторону. – Болезнь неизлечимая, увы. Тимофею Егоровичу скоро восемьдесят шесть.

Это по паспорту. А по состоянию здоровья – все сто. Организм сильно изношен.

Печень, почки, сердце – все никуда не годится… Но мозг работает отменно, как швейцарские часы. А вы ему кем приходитесь?

Последний вопрос был задан уже другим тоном – со стальными нотками в голосе.

– Я ему дальний родственник, – уклончиво ответил Владислав и, чтобы отмести все дальнейшие расспросы, добавил:

– По линии его жены.

– Ага, значит, вроде племянника, – осклабился Виктор Петрович.

– Вроде, – кивнул Варяг. – Знаете, я хотел вас попросить об одном одолжении. Тем более что, как вы говорите, Тимофею Егоровичу стало хуже. Вы можете перевести его в отдельную палату? С холодильником, телевизором, ну и вообще, чтобы там было покомфортнее?

Бармин пожал плечами:

– Да вообще‑то ему и так неплохо. Один сосед, глухой. Они ладят.

– И все же я попросил бы вас сделать это… для меня, – настойчиво повторил Варяг.

В глазах Виктора Петровича вспыхнули алчные искорки.

– Знаете, МВД держит нас на голодном пайке. Наш дом ветеранов, конечно, находится у них на балансе, но бюджет очень скудный. У нас есть несколько одноместных, номеров в южном флигеле, но они… м‑м… мы их предоставляем на коммерческой основе.

– На коммерческой основе? – переспросил Варяг. – И сколько это стоит?

– Тысяча двести в сутки, – с готовностью выпалил главврач. – Не долларов, конечно, – рублей.

– Пятьдесят баксов, – мгновенно подсчитал Варяг. – У вас губа не дура! Это как в неплохом европейском отеле.

– А у нас там очень неплохие условия, – подхватил Бармин. – Пятиразовое диетическое питание, все удобства в палате, телевизор корейский цветной, холодильник, обогреватель…

Варяг вытащил из кармана портмоне и достал из него пачку долларовых купюр.

– Вот тут пятьсот. На первое время, думаю, хватит.

– Я вам сейчас приходник выпишу! – Виктор Петрович алчно схватил протянутую «зелень».

– Не надо! – Варяг поднялся. – Завтра утром я приеду в десять.

Надеюсь, что Тимофей Егорович будет уже на новом месте.

За окном уже мелькали пригороды, но Владислав по‑прежнему сидел неподвижно, откинувшись на мягкие подушки сиденья и закрыв глаза. Мысли мешались. Исповедь Беспалого всколыхнула жуткие воспоминания о лагере за полярным кругом, где ему самому пришлось провести долгие мучительные месяцы, – воспоминания, которые он старался заглушить, задвинуть поглубже, в самый глухой подвал памяти. Но теперь он опять мысленно вернулся на два года назад, во времена, полные невыносимых страданий. Затем стали вспоминаться недавние события – четыре месяца заточения в глухом каменном мешке, последний сходняк и разговор с ворами, таинственное похищение пяти миллиардов долларов с андоррских счетов и взрыв бомбы, предательски подложенной в его «ауди».

Владислав вдруг ощутил страшную усталость, навалившуюся многотонным грузом на плечи, голову, глаза. Он почувствовал, как голова отяжелела и бессильно мотнулась на повороте.

– Где мы? – спросил Варяг у водителя Толика Бунина – коренастого крепыша‑блондина в кожаной кепке. Толика рекомендовал ему его старинный питерский кореш Гепард.

– Подъезжаем, – коротко ответил Толик. – Минут через пятнадцать будем в центре. Я прямо к «Астории» подгоню…

Питерский смотрящий Филат еще с вечера забронировал для Варяга люкс в «Астории», где московский гость зарегистрировался по паспорту некоего Андрея Юрьевича Данилова. Паспорт ему справил тоже Филат.

– Нет, – покачал Варяг головой. – Потом. Для начала подвези‑ка меня к какому‑нибудь тихому, но приличному кабаку. Чтоб без музыки и без шпаны. И чтоб не на Невском.

Варяг приехал в Петербург инкогнито и не хотел рисковать и светиться в людном центре. Мало ли что – местная ментура наверняка уже получила на него «оперативку».

– Сделаем, – кивнул Толик. Он не только был классным водилой, знавшим Питер как свои пять пальцев, но и большим докой по части злачных мест северной столицы. Джип «форд‑эксплорер» резко тормознул на повороте и понесся по широкому проспекту. Владислав не бывал в этой части Питера и не понимал, где они находятся. Привычная, никогда не притупляющаяся настороженность не позволяла ему расслабиться. Даже в дремоте какая‑то часть его существа постоянно была начеку, выискивая в окружающей обстановке признаки опасности.

Его беспокойные мысли вернулись опять в Москву, к дочке Лизе, к Лене… Как они там? Варяг потянулся к сотовому телефону, но передумал. Им сейчас спокойно: под чутким и надежным присмотром Закира Большого им не грозит никакая опасность. Не стоит их тревожить.

Джип замедлил бег и остановился у ярко освещенной полуподвальной двери. На улице перед входом сшивался со скучающим видом официант в кожаном фартуке.

– Что это? – Варяг с интересом прочитал вывеску: "Пивной ресторан «Раковая шейка».

– Пивняк. Один из лучших в Европе, – не без гордости сообщил Толик.

– Разливное датское и финское. Креветки тигровые, омары, в общем, все чин чинарем. И без шпаны. Эту яму Филат лично контролирует.

– А, ну тогда можно! – усмехнулся Варяг. – Ты не стой, поезжай. Я сам до гостиницы доберусь. Если случится что, я тебе позвоню на мобилу. Так что не отключайся.

– Ну что вы, Владислав Геннадьевич, – обиженно протянул Толик. – Мы всегда на связи, всегда рядом!

Варяг легко выпрыгнул из салона и двинулся к двери «одного из лучших пивных ресторанов Европы». Кожаный фартук тотчас вырос на его пути и учтиво, но в то же время строго спросил:

– У вас заказано?

– Филат заказал. Столик на одного, – предвидя реакцию официанта, с легкой усмешкой в голосе ответил Варяг.

Официант слегка переменился в лице и отпрянул в сторону:

– Прошу вас!

Варяг оказался в полутемном зале со сводчатым потолком. Вдоль правой стены тянулась дубовая стойка с пивными кранами, а в зале стояло столиков десять. Два из них были заняты. Варяг занял самый дальний столик у стены и сел лицом к стойке бара. Тот же официант протянул ему меню, но Варяг, не глядя, заказал большую кружку «Туборга» и дюжину тигровых креветок‑гриль. Он в охотку высосал полкружки холодного пенистого напитка и приступил к обжигающе горячим креветкам, как вдруг зачирикал мобильник. Чертыхнувшись – вот, блин, не дадут расслабиться! – Владислав поднес телефон к уху – Папа! – прощебетал в трубке голосок Лизы. – Ты где? Я соскучилась!

Варяг облегченно улыбнулся: слава Богу, это не Чижевский. Валерьяныч всегда звонит по какому‑нибудь неотложному делу.

– Я в одном маленьком городе, доченька, – сымпровизировал Варяг. – По делам. Пробуду тут дня два‑три. Ты там как? Как Лена?

– Грустная.

– Ну ничего, я вернусь – мы ее развеселим. Извини, дочка, не могу с тобой долго говорить. Давай созвонимся завтра.

Он отключил телефон и подумал, что внезапный вызов в Питер все‑таки оказался очень кстати. Ему нужно немного развеяться, отвлечься от московских дел. Уж больно крутая каша там заварилась. Правда, встреча с Беспалым растревожила душу, но все же эта Поездка казалась легкой развлекательной прогулкой по сравнению с предстоявшими ему вояжами по Европе в поисках пропавшего общака и с разборками в воровской среде, прежде всего с Шотой Черноморским. Тем более что пока он ума не мог приложить, с чего начинать эти дела…

Зал понемногу наполнялся посетителями. Толик был прав: народ тут был не случайный. Вальяжные дяди в дорогих итальянских костюмах и в сопровождении ухоженных телок в драгоценностях… Женщины приходили сюда и без мужчин. Столик по соседству заняли две миловидные девицы. Одна из них, женщина лет тридцати с копной огненно‑рыжих волос, привлекла внимание Варяга. Он потягивал пиво и с интересом поглядывал на нее, сразу оценив изящные руки с длинными пальцами и аккуратными ногтями, элегантный темный костюм – приталенный пиджак и короткая юбка, дерзко обнажавшая – да‑да, не прикрывавшая, а именно обнажавшая – стройные сильные ноги профессиональной танцовщицы или фигуристки. Варяг откровенно любовался рыжекудрой красоткой. Интересно, кто она такая? Случайно ли она села рядом с ним или… Черт! Он чувствовал себя как «нелегал» из советского шпионского боевика, которому круглые сутки приходится держать ушки на макушке и в каждом встречном подозревать вражеского агента.

Рыжая бросила на Варяга долгий изучающий взгляд, а когда их глаза встретились, слабо улыбнулась. Варяг сразу успокоился. Шлюха! Обычная ресторанная шлюха. Он отлично знал этот профессиональный взгляд, которым они все владели в совершенстве – наверное, месяцами тренировались перед зеркалом под руководством опытной наставницы. Взгляд вызывающий и одновременно притворно робкий, манящий и осторожный… Что ж, если это не ловушка, то отчего бы не ответить. И Варяг улыбнулся – тоже заученной улыбкой‑приглашением и показал взглядом на свободный стул за своим столиком.

Рыжая подошла через пару минут.

– Вы тут часто бываете? – спросил Варяг небрежно. – Только не говорите, что впервые, что шли по улице с подружкой и решили заскочить.

Она улыбнулась:

– Нет, не впервые. Я тут бываю три раза в неделю. Но вас я здесь раньше никогда не видела.

– Все правильно, я не местный.

– Но раз вы сидите в этом ресторане, то, значит не случайный посетитель, – лукаво улыбнулась pыжекудрая.

– Как вас зовут, догадливая барышня? – Варя вдруг ощутил пьянящее чувство беззаботности и свободы, такое ощущение посещало его в далекой юности, когда он знакомился с девчонками на улице.

– Лена.

Короткое слово больно резануло слух. Он невольно вспомнил свою Лену – оставшуюся в Москве, «грустную», как сказала дочка, Лену, которой пришлось из‑за него пережить столько унижений и страха.

– А я… Андрей. – Варяг запнулся, вспомнив, что в этом городе он находится под именем Андрея Юрьевича Данилова.

– Так я не ошиблась, Андрей? – Рыжая Лена опалила его пламенем огромных карих глаз, опушенных черным бархатом длинных ресниц. – Вы здесь не случайный гость?

– Я вообще не случайный гость в этом мире, – попытался пошутить Варяг.

– О! – Она удивленно вскинула брови. – А вы философ!

– Знаете что, Лена. – Варяг отодвинул пустую кружку и поманил официанта. – Не хотите ли со мной прогуляться?

– По вечернему Невскому? Но такая прогулка обойдется… – начала Лена деловитым тоном.

– В штуку баксов уложимся? – оборвал собеседницу Варяг и по‑хозяйски положил руку на ее плотно обтянутое короткой юбкой бедро.

Лена только усмехнулась.

Они лежали, разгоряченные, усталые от горячих ласк и бурного финиша, на широкой гостиничной кровати. Смятое одеяло сползло на пол. Владислав, прерывисто дыша, потянулся к бокалу с холодным шампанским и с наслаждением осушил его до дна. Лена села на постели по‑турецки. Ее кожа была покрыта сверкающими бисеринками пота, растрепанная копна волос рыжим водопадом ниспадала на плечи.

По лицу блуждала легкая улыбка.

– Ну ты и горяч… – Она скользнула рукой по его животу и запустила длинные пальцы в завитки волос в паху, потом крепко обхватила его ствол. – Вон он какой возбужденный. Неужели еще не насытился? Или отвык от женского тела?

– Отвык, – согласился Варяг, обхватив ее тяжелые груди и принявшись лизать крупные коричневые соски. – Да и ты, Лена, чертовски меня распалила!

Ану– ка…

Он властно обхватил ее за талию и развернул, уложив на живот.

– Подними зад! – приказал он. – Выше! Встав на колени позади нее, Владислав снова ощутил прилив возбуждения. Он направил свой инструмент точно по нужному маршруту. Лена застонала.

– Что, приятно? – спросил он хриплым шепотом, полностью отдаваясь охватившему его вожделению. Лена, не отвечая, начала медленно вращать тазом в такт его мерным ударам. Он почувствовал, как его стойкий солдат растет внутри нее, наливается горячей тяжестью.

Лена не выдержала его напора и рухнула под ним, а он врезался в нее все глубже и мощнее, пока наконец не испытал мощный взрыв сладостной боли.

От переполнившего его ощущения блаженства он даже закричал. Лена проворно выскользнула из‑под него и прикрыла ему рот ладонью.

– Тихо! А то охрана прибежит – решат, что я тебя тут убиваю…

– Почти убила… – Владислав прижал к себе ее горячее упругое тело и поцеловал в плечо. – Как же ты хороша! – Лучше прочих? – капризно нахмурившись, поинтересовалась рыжекудрая нимфа.

– Одна из лучших в Европе, – улыбнулся Варяг. – Ну что, отдохнем немного? Надо малость прийти в себя!

Он взглянул на часы. Было без пяти два. У него оставалось шесть часов свободного времени. Владислав с сожалением вспомнил о предстоявшей поездке в загородный дом для ветеранов МВД и нахмурился: провести день в обществе рыжей Лены было бы куда желаннее. Ему оставалось только одно – успеть до рас света насладиться роскошным телом Лены и ее умелыми ласками.

– Хочешь, чтобы я отработала твою штуку баксов по полной программе?

– засмеялась Лена и нащупала под одеялом его вновь набрякший влажный клинок.

– Нет, просто не хочу попусту терять время, отозвался он, зарываясь лицом в рыжий водопад волос. – Чтобы потом не было за него мучительно больно…

На следующий день Владислав отправился в дом ветеранов на вторую встречу со стариком Беспалым. Ночью его разбудил звонок Закира Большого из Москвы: дагестанский авторитет сообщил смотрящему, что воры, как и договаривались, скинулись и собрали приличную сумму – теперь можно было вплотную заняться поисками денег общака, похищенных с банковских счетов в Андорре. Но Варяг сказал, что немного задержится в Питере, где у него возникло серьезное дело. Какое – он не стал объяснять Закиру, сочтя, что ворам не стоит знать о его встрече с бывшим начальником самого страшного в стране лагеря строгого режима. Многие воры знали о Североуральской колонии не понаслышке, и тем из них, кто когда‑то там парился, например дяде Толе, вряд ли эта встреча понравится.

Варяг оставил на дороге перед домом ветеранов неприметный «опель», который дал ему на время Фи лат, и в одиночестве зашагал к южному флигелю, где располагались «коммерческие» палаты. Владислав нашел Беспалого в палате № 1 – просторной комнате с тремя высокими окнами. Бармин не соврал – в палате стояли телевизор и холодильник и спальное место представляло собой не железную скрипучую кровать, а мягкую двуспальную софу. Тимофей Егорович сидел в кресле и ждал гостя.

– Спасибо тебе, Владислав, – с довольным видом прохрипел он. – Хоть помру в человеческих условиях. Сегодня ночью думал, дуба дам. Совсем хреново было. Ночную сестру вызывал, укол мне сделала. Ну, садись. А тебя, я вижу, мои байки‑то заинтересовали, а?

Варяг молча сел к старику поближе.

– Так вот, значит… Расскажу тебе, как я в последний раз с Муллой повстречался. Мулла… – Беспалый задумчиво покачал седой головой. – Всю жизнь воевал с ним, да без толку. Надеялся его перековать или сломать, но вот чтобы самому его на тот свет спровадить – такой задумки у меня никогда не было. А мой сынок Сашка взял да и пристрелил его. Аккурат в тот самый день, когда ты из лагеря бежал по подземному ходу Эх, Сашка, Сашка… Ну ладно, о Сашке разговор еще впереди. Про Муллу слушай. Наша последняя с ним встреча произошла уже после того, как я рапорт об увольнении подал. Мне хоть и было семьдесят, но начальство с неохотой отставку мою приняло – ценили! – Старик усмехнулся и вдруг разразился долгим клокочущим кашлем. Откашлявшись, он продолжал:

– После меня потом на зоне два начальника сменилось, да долго они там высидеть не могли, уж больно мерзкое место было. Одно слово – сучья зона. А вот мой Сашка, Александр Тимофеич, выдержал и даже любил свою работу. С удовольствием, даже с куражом там начальствовал. Да… Так вот я и говорю: к тому моменту, как мне взбрело в голову с Муллой повидаться, я уж добрых десять лет как пенсионером был…