Глава 19. Затренькал мобильный на сиденье

Затренькал мобильный на сиденье. Сержант, не сбавляя скорости, поднес миниатюрную серебристую трубочку к уху:

– Да!

– Степан! – Он сразу узнал голос Абрамова, одного из людей Чижевского. – Ты где?

– Еду на Никитину Гору! – ответил Сержант. – А ты?

– Я на Тверском бульваре. Беда, Степан! Что‑то там произошло, на Дмитровском шоссе! – почти прокричал бывший военный разведчик. – А что – пока неясно. Я звонил Владиславу по всем номерам – нигде его нет! Как бы чего не стряслось!

От неожиданности Сержант едва не врезался в идущий впереди синий «москвичек», но вовремя успел вывернуть руль и сделать правый обгон.

– А что, по‑твоему, могло стрястись?

– В том‑то и дело, что непонятно… – Голос в трубке задрожал и потонул в эфирном шуме. – Мы с ребятами сегодня около шести выдвинулись к месту встречи, ему на подстраховку. Да нас чуть не повязали менты в штатском.

Сержант не врубался в сбивчивый рассказ бывшего военного разведчика.

– Погоди, майор! Не части. Расскажи по‑человечески, что произошло! – Он переложил сотовый в левую руку, а правой вцепился в руль. – Я ничего не могу понять. Давай сначала. Вы втроем, насколько я понимаю, поехали на Дмитровское прикрывать Владислава…

– Да! Не успели мы занять позицию в доме напротив, как нас повязали! Мы и двадцати минут там не просидели! Получается, они пасли нас заранее – ты можешь себе это представить!

– Кто? – не понял Сержант.

– Да менты, елки‑палки!

– Ты уверен, что менты, а не воры?

– Нет, не воры. По повадкам – явная ментура! Мои ребята ушли, а я потом вернулся, но опоздал. Наверное, на пять‑десять минут опоздал. В том ресторане уже никого не было! Всех как ветром сдуло. Это очень странно, Степан! У них так скоро дела не делаются… Тут что‑то нечисто!

– Вот что, майор, поезжай в офис, – распорядился Сержант, – и посмотри, что там происходит. А то я звоню – никто не берет трубку. Ты Чижевскому доложился? – и, едва услышав утвердительный ответ, вырубил телефон.

Он выехал за город и понесся по шоссе. В голове роились тревожные мысли.

Все– таки случилось именно то, чего и опасался Варяг. Игнатов, конечно, опасался предательского удара в спину, иначе бы не вызвал его, Сержанта, из Питера. И теперь ему надо было торопиться. Хотя в сложившейся ситуации – после того, что ему рассказал Абрамов, – он и сам не понимал куда… Одно он понимал безусловно: надо найти Лену. Она была последней, кто находился в офисе «Госснабвооружения». И к тому же оставалась надежда, что Варяг сумел ей хоть что‑то сообщить… Лена должна знать…

Начало смеркаться. До Никитиной Горы было езды минут двадцать, не более, и он торопился, чтобы поспеть туда засветло. Его надежная «хонда» резво бежала по асфальту, изредка подскакивая на выбоинах; Сержант, долгие годы проживший за границей, все никак не мог опять привыкнуть к российским дорогам, имевшим странно необъяснимую особенность – даже после недавнего капитального ремонта на гладкой асфальтовой полосе появлялись неровные кляксы рваных дыр, точно какой‑то невидимый злоумышленник специально выдалбливал их, чтобы затруднить движение транспорта на трассе.

Свернув на аллею, ведущую к дачному поселку. Сержант сбавил ход. Поселок надежно охранялся местной милицией, и он не хотел рисковать: если его остановят, не дай бог, придется долго препираться, а то еще, чего доброго, признают в нем Степана Юрьева, находящегося во всероссийском и международном розыске…

Сержант еще ни разу тут не бывал и знал дачу Варяга – вернее, его покойного наставника Егора Нестеренко – только по адресу: Липовая аллея, 5.

Наконец «хонда» въехала на Липовую, и через три дома Сержант остановился у высокого глухого забора. Он на всякий случай достал из кармана удостоверение сотрудника «Госснабвооружения», которым его накануне снабдил Варяг. Если сейчас из кустов вылезет охрана, водитель «хонды» не вызовет подозрений со своей ксивой.

Но, к его удивлению, никто из кустов не вылез. Более того, калитка в высоком заборе даже не была заперта. Он просто ткнул ее ладонью и вошел на участок. Вдали за буйным зеленым морем кустов и деревьев темнел дом. На участке было тихо. В окнах не горел свет.

Последние пятнадцать‑двадцать метров до дома Сержант не шел, а бежал.

Сердце его бешено колотилось.

Рука нащупала кобуру под мышкой. Теперь можно было ожидать, чего угодно.

Он взбежал на крыльцо. Дверь на веранду была приоткрыта. Проскользнув внутрь, он замер и прислушался. Тишина стояла гробовая. Видно, на даче никого не было. Но тогда почему все открыто?

Сержант осмотрелся. Все вроде нормально: стол, стулья, буфет с посудой, в углу телевизор. На столе стоят чашки и блюдца, самовар. Он приблизился к столу: судя по недоеденным кускам торта на тарелочках и недопитому чаю в двух чашках, тут совсем недавно сидели люди… Двое. Ни о чем не подозревая, пили чай с тортом. Он снова прислушался: не донесется ли какой‑нибудь звук изнутри?

Нет, все тихо.

Когда он открыл дверь в комнату и вошел, его взору предстала страшная картина такого разгрома, что, казалось, тут побывала банда пьяных подростков‑вандалов. Все было перевернуто вверх дном: книжные стеллажи от пола до потолка вдоль двух стен были полностью опустошены от содержимого, растерзанные, разодранные, раскрытые книги грудами лежали на полу. На большом круглом столе посреди комнаты была навалена куча самых невообразимых предметов – какая‑то верхняя одежда, ботинки, раскуроченные портфели и записные книжки, коробочки то ли из‑под конфет, то ли из‑под лекарств…

Наметанным глазом Сержант определил, что на даче побывали грабители.

Сержант побежал по другим комнатам, поднялся по скрипучей деревянной лесенке на второй этаж, где находился, как он понял, кабинет бывшего хозяина дачи – академика Нестеренко. И везде он застал ту же картину полного разора: побывавшие здесь буквально за несколько часов до него непрошеные гости что‑то отчаянно искали. Догадки одна за другой роились в голове Сержанта. Случайный налет? Налет по наводке? Или… Последнее предположение показалось ему наиболее предпочтительным. Это был не просто налет, а спланированный рейд… Но, главное, куда делись обитатели дачи?

Он выбежал на участок и осмотрелся. Позади дома за деревьями он приметил небольшую темную постройку – что‑то вроде сарая. В сарае было темно. Сержант пошарил по стене у двери, надеясь нащупать выключатель. Ни фига. Но в густых сумерках он все же различил под потолком голую лампочку на витом шнуре.

Осторожно взявшись за стеклянную колбу пальцами, он повернул лампочку вправо – раз, другой. Сарай осветился тусклым светом. И его взгляд сразу упал на большой кованый сундук с откинутой крышкой в дальнем углу сарая. Вокруг сундука валялось разбросанное тряпье, ржавые отвертки, молотки и прочая дребедень.

Сержант подошел поближе и заглянул в сундук.

У сундука не было дна, вернее сказать, вместо дна внутри оказалась довольно‑таки глубокая яма, вырытая в грунте. Сержант склонился над бездонным сундуком и пощупал землю – земля была рыхлая и влажная. Копали явно недавно. Но что же выкопали из‑под этого сундука? Это Сержанту было невдомек, Он внимательно осмотрел земляной пол сарая. Ага! Вот тут поставили, а вернее, уронили что‑то массивное, тяжелое. Судя по вмятине – прямоугольной формы с острым углом. Похоже на какой‑то ящик. Или сейф… Сейф! И тут Сержант вспомнил, как Варяг однажды обронил мимоходом что‑то насчет тайника на даче. Он сказал: «мой личный сейф». Да, именно так и сказал. Уж не этот ли сейф похитили заявившиеся на дачу гости?

Да, но куда же делась его дочка, Лиза? А Лена? И, кроме того, тут должна была находиться еще какая‑то женщина, что‑то вроде домоправительницы… Неужели их тоже похитили?

Сержант вернулся на веранду и присел на стул, раздумывая, что же предпринять. Достав мобильный телефон, он набрал номер Чижевского – занято. Ну понятно, поднимает на ноги всю свою команду. И тут Сержант вспомнил, что у Варяга есть доверенный человек, старый вор Михалыч. Он открыл в своей «Нокии» записную книжку и после недолгих поисков выудил номер Михалыча. Старик жил где‑то в Серебряном Бору.

На третий или четвертый звонок трубку подняли, и довольно молодой голос хмуро произнес: «На связи!»

– Мне этот телефон дал Владислав Игнатов, – на всякий случай упредил ненужные вопросы Сержант. – Я могу поговорить с Михалычем?

В трубке послышался тяжелый вздох, и голос еще более хмуро отозвался:

– Нельзя. Помер Михалыч. Сегодня днем помер… А вы что хотели?

– Да нет… Хотел передать ему привет от старых друзей, да, видно, опоздал, – обескураженно пробормотал Сержант и отключился.

* * *

Николай Валерьянович Чижевский сидел на кухне у себя дома и курил. Он уже много раз бросал, но на нервной работе у Игнатова разве бросишь эту дурацкую привычку! Согласившись в свое время наладить качественную службу личной охраны Владислава Геннадьевича, отставной полковник ГРУ и не предполагал, что это будет сопряжено с такой нервотрепкой. Особенно в последние полгода, когда виновником всех напастей, свалившихся на его шефа, стал сибирский отморозок Коля Радченко. Но даже после славной операции по ликвидации Радченко в высотке на Новом Арбате расслабиться им так и не довелось. А уже теперь, после сегодняшнего, ему и его команде не то что расслабиться – спать не придется!

От Чижевского только что уехал Сергей Абрамов, подробно доложивший о происшествии на Дмитровском шоссе. Чижевский мысленно связывал все четыре события этого страшного дня: исчезновение Владислава Геннадьевича, уехавшего на встречу со своими друзьями, почти одновременно с этим произведенный массированный обыск в офисе «Госснабвооруния» закончившийся выносом документов, конфискацией компьютеров и опечатыванием здания, арест Лены и загадочный налет на подмосковную дачу. Обыск а точнее говоря, налет на офис «Госснабвооружения» производил взвод молодцов в камуфляже и в черных масках, предъявивших удостоверения сотрудников налоговой полиции. Когда обыск только начался с ним связалась Лена и взволнованным голосом попросила срочно приехать. Он возвращался с деловой встречи и собирался ехать домой, но развернул служебную «ауди» и рванул в «Госснабвооружение». Удивительное дело, его, начальника службы безопасности концерна, долго не пропускали в здание, а когда наконец впустили, он застал уже финал шмона… По коридорам и комнатам сновали угрожающего вида парни с короткоствольными автоматами в руках и не вступали ни в какие переговоры. Найти старшего оказалось делом архисложным – его искали в трехэтажном здании точно иголку в стоге сена. Наконец нашли – им оказался мордатый майор с опухшим не то от недосыпа, не то от перепоя лицом, но он так толком и не смог объяснить, что именно они ищут.

Этот внезапный рейд не так бы сильно удивил многоопытного Чижевского, если бы не весьма странное задержание Лены. Сколько ни напрягал память отставной военный разведчик, он так и не смог припомнить хотя бы один случай, когда бы задерживали секретаря руководителя компании, оказавшейся в эпицентре конкурентной борьбы. Чем могла быть полезна налоговой полиции молодая помощница Игнатова, которая не проработала у него в офисе и трех месяцев?…

Николай Валерьянович позвонил Владиславу домой, там долго не брали трубку, а на десятый или двенадцатый звонок грубый молодой голос глухо бросил:

«Вас слушают!» Чижевский сразу отключился и тут же пожалел, что звонил не с мобильника: звонок могли засечь. Подошел не личный охранник Родик, который неотлучно находился в квартире Владислава. Это был какой‑то незнакомый голос.

Владислав никогда бы не взял к себе нового человека в качестве телохранителя и сторожа без ведома руководителя своей службы безопасности.

Значит, в квартире Варяга находились посторонние люди… Возможно, и там шел обыск…

И теперь, после звонка Степана Юрьева с Никитиной Горы, после известия о форменном погроме на старой даче академика Нестеренко, все встало на свои места. Лену, конечно, взяли не в связи с делами «Госснабвооружения». Ее взяли из‑за Владислава. И искали в офисе «Госснабвооружения», видимо, то же, что потом искали на даче на Никитиной Горе, – следы «теневых» средств, прокручиваемых через внешнеторговый концерн.

Можно было только догадываться, кто организовал эту массированную акцию, но у Чижевского не было желания разгадывать загадки. Его тревожило только одно – судьба Владислава. Он уже связался со своими старинными друзьями по ведомству военной разведки и попросил об услуге. Потом с трудом дозвонился до знакомого полковника в центральном аппарате МВД. Но тот отказался с ним беседовать по служебному телефону и предложил перезвонить попозже вечером.

Теперь Чижевский сидел на кухне, тупо уставившись на телефонный аппарат, и ждал звонка. Наконец в половине десятого телефон разразился истерической трелью.

– Чижевский слушает, – по старой привычке рявкнул в трубку Николай Валерьянович.

– Валерьяныч! Слушай меня внимательно! Я тут кое‑что выяснил…

– Слушай, Петрович, откуда ты звонишь? – недовольно оборвал его Чижевский. – Слышно как из жопы…

– Я из автомата. Пришлось на улицу выскочить, чтобы в кабинете не светиться… Дела ваши очень фиговые! Вами интересуются у нас.

– У вас? – переспросил Чижевский, крепче сжав трубку – Значит, это не налоговая полиция?

– Не налоговая. Ребят в масках просто послали для отвода глаз. У вас крупные неприятности, Валерьяныч. И у тебя в том числе. Насколько я понял, объявлена общая облава на вашу фирму. Вас обложили со всех сторон… Ну все, брат, больше не могу говорить. Со мной связывайся только по домашнему. На работу больше не звони. Бывай!

Как только Николай Валерьянович положил трубку, в дверь позвонили. Еще не успев переварить только что услышанное, он пошел открывать. Но перед самой дверью остановился и на всякий случай глянул в глазок. На хорошо освещенной лестничной площадке никого не было. Присмотревшись хорошенько, Чижевский заметил две тени на полу по обеим сторонам двери. Ему это не понравилось. Он привычно нащупал в заднем кармане свой старый именной ПМ и снял его с предохранителя, готовясь к худшему. Если их только двое, им не удастся взять его врасплох, недаром же он прошел отличную подготовку в разведшколе. Но если внизу или вверху у них есть подмога, тогда ему не поздоровится.

Чижевский вспомнил доклад Абрамова: на Дмитрове ком шоссе их тройку «пасли» от того самого места, где они вышли из машины. Значит, слежка ведется Давно, коли их всех знают в лицо и их тачки опознают издалека.

Он тихо щелкнул замком и резко распахнул дверь. Быстро проутюжил взглядом лестничный пролет, ведущий вверх, и с деланной вежливостью осведомился у обоих сержантов милиции с одинаковыми, как у близнецов, смурными непроницаемыми лицами:

– Чем могу?

– Гражданин Чижевский? Николай Валерьянович? – осведомился правый близнец.

Лицо Чижевского изобразило удивление:

– Никак нет, товарищ сержант. Я Поляков Матвей Михайлович. А вы кого‑то ищете?…

Сержанты держали в руках автоматы – но не на изготовку, а как‑то по‑бабьи, в обнимку. Чижевский понял, что дело приняло слишком серьезный оборот и надо было что‑то срочно предпринимать. Что‑то неординарное, неожиданное.

«Только не драться», – подумал он. Конечно, хотя он уже был не тот, что раньше: килограммов десять лишнего веса, и удар с правой был не такой стремительный, как бывало, и реакция чуть‑чуть замедленная, – но все же мог бы дать этим горе‑молодцам хорошую фору. Но тогда ему от ментуры не отвертеться – за нападение на этих сержантов ему могли бы влепить срок.

Но он также понимал, что нельзя терять темп, и решил продолжить свою импровизацию. Он достал из кармана красную книжку пенсионера Министерства обороны, выписанную на полковника Полякова М. М., протянул левому близнецу и подсказал:

– А вот на пятом, выше меня, действительно живет какой‑то не то Чижовский, не то Чижевский. Может, вы квартирку перепутали?

Сержанты растерянно переглянулись и послушно двинулись верх по лестнице.

«Мудаки, ну и мудаки там работают», – раздраженно подумал Николай Валерьянович.

Он вышел на лестничную клетку, захлопнул и запер дверь и торопливо припустил вниз по лестнице" перепрыгивая сразу через две ступеньки. Над ним на пятом этаже жила одинокая пенсионерка. Сейчас она была у своей сестры в Наро‑Фоминске. Пока сержанты будут торчать под ее дверью и дожидаться ответа, он успеет уйти.

«Жигули» Чижевского мягко вылетела со двора на оживленную Дорогомиловскую улицу и рванула в сторону Кутузовского. Выехав на проспект, машина сразу сместилась в левый ряд и рванула в сторону центра.

Похоже, Петрович сказал правду: их обложили со всех сторон.