Стоунхарт груп», Манхэттен. Элдрич Палмер включил мониторы — они стояли в два ряда, по три в каждом, — по которым шла трансляция шести круглосуточных новостных каналов

Элдрич Палмер включил мониторы — они стояли в два ряда, по три в каждом, — по которым шла трансляция шести круглосуточных новостных каналов. Больше всего его заинтересовал нижний левый. Он чуть наклонил кресло, в котором сидел, и сосредоточился только на этом канале. Прибавил звук, отключив его на остальных.

Репортер располагался возле 17-го полицейского участка на Восточной 51-й улице. Он только что обратился к полицейскому с вопросом о пропавших людях — заявления такого рода последние дни поступали из всех районов Нью-Йорка, — и в ответ получил очередное: «Без комментариев». На экране показали длинную очередь (участок просто не мог вместить всех), люди заполняли бланки прямо на тротуаре. Репортер рассказывал и о других, не находящих объяснения инцидентах, скажем, о взломах домов и квартир, после которых ничего не пропадало, исчезали только жильцы. А самым странным представлялся тот факт, что современные научно-технические достижения в поиске нисколько не помогали: мобильные телефоны, практически все включенные в систему глобального позиционирования, пропадали вместе с владельцами. Все это наводило на мысли о том, что люди, возможно, добровольно оставляли как семью, так и работу. Отмечалось, что пик этих исчезновений практически совпадал с солнечным затмением — возможно, между первым и вторым была некая связь. Известный психолог высказался в том смысле, что небесные феномены всегда инициировали массовую истерию. Закончился репортаж тем, что на экране появилась заплаканная женщина, державшая в руках фотографию пропавшей матери двоих детей.

После чего пошла реклама крема, препятствующего старению кожи и созданного исключительно для того, чтобы «вы жили дольше и лучше».

Неизлечимо больной магнат выключил звук, так что теперь слышалось только мерное гудение машины для диализа.

На другом мониторе графики демонстрировали падение на фондовых биржах, сочетающееся с ослаблением доллара. Палмер приложил к этому руку, целенаправленно избавляясь от акций и вкладываясь в драгоценные металлы: золото, серебро, платину и палладий.

Комментатор говорил, что рецессия открывает новые возможности для фьючерсных контрактов. То есть речь шла о будущем. Палмер категорически с ним не соглашался. В будущее, за исключением собственного, он не верил.

Раздался телефонный звонок, одобренный господином Фицуильямом. Звонил высокопоставленный сотрудник Федерального бюро расследований, чтобы сообщить, что руководитель проекта «Канарейка», доктор Эфраим Гудуэдер, сбежал.

— Сбежал? — переспросил Палмер. — Как ему это удалось?

— Его сопровождал пожилой мужчина, который оказался более проворным, чем мы думали. При нем был длинный серебряный меч.

Палмер на мгновение замер. А потом улыбнулся. Враги объединяются. И хорошо. Пусть сбиваются в кучу. Их будет легче уничтожить.

— Сэр? — донеслось с другого конца провода.

— Нет, ничего такого, — сказал Палмер. — Просто подумал о давнем друге.

«Лавка древностей и ломбард Никербокера»

Эф и Нора стояли рядом с Сетракяном, который только что запер за ними дверь ломбарда. Эпидемиологи никак не могли прийти в себя.

— Я назвал им вашу фамилию, — сказал Эф, выглянув в окно.

— Здание записано на мою жену. Так что пока мы здесь в безопасности.

Сетракяну не терпелось спуститься в подвальный арсенал, но врачи никак не могли успокоиться.

— Они попытаются нас найти, — добавил Эф.

— Чтобы расчистить путь заразе, — кивнул Сетракян. — В упорядоченном обществе штамм будет распространяться гораздо быстрее, чем в том, которое готово к отпору.

— Они — кто? — спросила Нора.

— Те, у кого достаточно влияния, чтобы в век терроризма незаметно переправить через океан тот самый гроб, — ответил Сетракян.

— Они нас подставили, — сказал Эф. — Послали кого-то, чтобы выкрасть останки Редферна… и эти люди выглядели, как мы.

— Вы же сами сказали, что у вас есть право поднимать тревогу в случае выявления опасной болезни. Скажите спасибо, что они попытались только дискредитировать вас.

— Теперь, без поддержки Барнса, никакого права у нас нет, — вставила Нора.

— Мы должны действовать самостоятельно, — ответил Сетракян. — Держать болезнь под контролем.

Нора посмотрела на него.

— То есть… убивать?

— А что вы хотите? Стать, как они… или ждать, пока кто-нибудь нас спасет?

— Так или иначе, это убийство, — поддержал Нору Эф. — И вообще, легче сказать, чем сделать. Сколько голов мы сможем отрезать? Нас всего трое.

— Есть и другие способы, помимо разрубания позвоночного столба. Солнечный свет, к примеру. Наш самый могучий союзник.

В кармане Эфа завибрировал мобильный телефон. Он настороженно вытащил его, посмотрел на дисплей. Звонили из Атланты. Из штаб-квартиры ЦКПЗ.

— Пит О'Коннелл, — сказал Эф Норе и принял звонок.

Нора повернулась к Сетракяну.

— А где они сейчас, я имею в виду, днем?

— Под землей. В подвалах и канализационных коллекторах. В темном нутре города. Иногда в стенах. А чаще всего — просто в земле. Там они предпочитают устраивать гнезда.

— Так… днем они спят?

— О, это было бы очень удобно: несколько гробов в подвале, а там спят вампиры. Но нет, они вообще не спят. В том смысле, как мы это понимаем. Они на какое-то время угомоняются, если наедаются до отвала. Переваривание крови их утомляет. Но ненадолго. Они уходят под землю в дневные часы лишь для того, чтобы не попасть под смертоносные солнечные лучи.

Нора побледнела. Сейчас она выглядела как маленькая девочка, которой сказали, что умершие люди не отращивают крылья и не улетают на небо, чтобы стать ангелами, а вместо этого остаются в земле, отращивают жало и превращаются в вампиров.

— Вы что-то произносили. Перед тем как отрубить им головы. Какую-то фразу на чужом языке, словно бы приговор или заклинание.

Старик поморщился. Произносил-то он для того, чтобы успокоить себя. Чтобы укрепить руку для финального удара.

Нора ждала. И Сетракян понял, что ей необходимо услышать эту фразу.

— Я говорил: «Стригой, мой меч поет серебром». — Он вновь поморщился. — На древнем языке это звучало лучше.

И Нора увидела, что истребитель вампиров человек очень скромный.

— Серебро, — повторила она.

— Только серебро, — кивнул Сетракян. — Во все века оно ценилось за антисептические и бактерицидные свойства. Можно рубить вампиров сталью и простреливать свинцом, но только серебро действительно причиняет им боль.

Эф зажимал свободной рукой второе ухо, чтобы расслышать Пита, который ехал в автомобиле неподалеку от Атланты.

— Что там у вас происходит? — спрашивал Пит.

— Ну… а что ты слышал?

— Что я не должен говорить с тобой. Что у тебя неприятности. Что тебя отстранили от работы или что-то в этом роде.

— Здесь все ужасно, Пит. Даже не знаю, что тебе и сказать.

— Я все равно тебе позвонил бы. Я провел предварительные исследования образцов, которые ты мне прислал.

Эф почувствовал, как еще один камень лег ему на сердце. Доктор Питер О'Коннелл руководил проектом «Необъяснимые внезапные смерти» в Национальном центре по природно-очаговым, трансмиссивным и кишечным заболеваниям, созданном при ЦКПЗ. В проекте «НВС» участвовали вирусологи, бактериологи, эпидемиологи, ветеринары и врачи-клиницисты, работающие как в ЦКПЗ, так и в других структурах. Каждый год в США остается неустановленной причина многих и многих смертей. О какой-то их части, примерно семистах в год, информацию передают в «НВС» для дальнейших исследований. Из этих семисот примерно в 15 процентах случаев причину удается установить, тогда как по остальным идет систематизация сведений.

Каждый сотрудник ЦКПЗ, участвующий в проекте «НВС», занимал в этом ведомстве и какую-то другую, постоянную должность. Вот и Пит возглавлял отдел патологии инфекционных заболеваний, в вопросах о том, как и почему вирус воздействует на хозяина, он был настоящим экспертом. Эф и забыл, что отправил ему биопсии и образцы, взятые при первичном осмотре капитана Редферна.

— Это вирусный штамм, Эф. Нет никаких сомнений. Фрагменты ДНК просто поразительны…

— Пит, пожалуйста, послушай меня…

— Гликопротеин обладает удивительными характеристиками связывания. Прямо-таки ключ-отмычка. Потрясающе. Этот маленький мерзавец не просто похищает клетку-хозяина, не просто использует ее для репродукции. Нет, он проникает в РНК. Сливается с ней. Поглощает ее… и при этом не использует. Что он делает, так это воспроизводит копию себя, слитого с клеткой-хозяином. И он берет только те части, которые ему нужны. Я не знаю, что ты видишь у своего пациента, но теоретически этот вирус может воспроизводиться, воспроизводиться и воспроизводиться, чтобы спустя много миллионов поколений, а процесс идет очень быстро, создать свою собственную структуру органов. Он может изменить хозяина. Во что — не знаю… но мне хотелось бы это выяснить.

— Пит… — Голова у Эфа шла кругом.

Слова Пита многое проясняли. Вирус сокрушал клетку и трансформировал ее… точно так же, как вампир сокрушал и трансформировал жертву.

Вампиры, как и вирусы, плодили себе подобных.

— Я бы хотел сам провести полное генетическое исследование, чтобы понять, каким образом…

— Пит. Послушай меня. Я хочу, чтобы ты все уничтожил.

В последовавшей тишине Эф расслышал, как шуршат дворники по ветровому стеклу.

— Что?

— Оставь все свои записи, но образцы уничтожь немедленно.

Вновь шуршание дворников.

— Уничтожить тот образец, с которым я сейчас работаю? Потому что, как ты знаешь, часть мы оставляем на хранение, на тот случай, если…

— Пит, я прошу тебя прямо сейчас поехать в лабораторию и все уничтожить.

— Эф… — Гудуэдер услышал, как включился поворотник. Пит сворачивал на обочину, чтобы закончить разговор. — Ты знаешь, как мы работаем со всеми потенциально опасными микроорганизмами. Принимаем все необходимые меры предосторожности и не подвергаемся риску. И у нас действуют очень строгие правила работы с образцами, которые я не могу нарушать по…

— Я допустил чудовищную ошибку, отправив образцы за пределы Нью-Йорка. Тогда я не знал того, что мне известно теперь.

— О какой проблеме мы говорим, Эф?

— Используй дезинфицирующий раствор. Если не получится, воспользуйся кислотой. Сожги образцы, если придется. Я беру на себя полную ответственность.

— Дело не в ответственности, Эф. Мы говорим о научных исследованиях. Мне нужны внятные объяснения. Кто-то говорил, что о тебе шла речь в новостных выпусках.

Эф понимал, что пора заканчивать.

— Пит, сделай, как я прошу… и я обещаю, что все объясню, когда смогу.

Он отключил связь. Сетракян и Нора услышали завершающую часть разговора.

— Вы отправили вирус куда-то еще? — спросил Сетракян.

— Пит его уничтожит. Он предпочтет перестраховаться, я его хорошо знаю. — Эф посмотрел на стоящие вдоль стены телевизоры.

«Обо мне говорили в новостных выпусках», — подумал он.

— Какой-нибудь из них работает? — спросил Эф.

Работающий телевизор нашелся. И очередной выпуск новостей не заставил себя ждать.

Там показали фотографию Эфа с удостоверения, выданного ЦКПЗ. Затем две короткие видеозаписи стычки с Редферном и двух человек, выносящих упакованное в мешок тело. В комментарии указывалось, что доктора Эфраима Гудуэдера разыскивают, чтобы получить важную информацию о пропавших из моргов телах.

Эф замер. Он подумал о Келли, которая смотрела эту передачу. О Заке.

— Сволочи, — прошипел он.

Сетракян выключил телевизор.

— Хорошая новость в том, что они по-прежнему видят в вас угрозу. То есть время еще есть. Надежда. Шанс.

— Как я понимаю, у вас есть план, — сказала Нора.

— Не план. Стратегия.

— Расскажите нам, — попросил Эф.

— У вампиров есть свои законы, жестокие и древние. Один из них заключается в том, что вампир не может пересекать движущуюся воду. Не может без человеческого содействия.

Нора покачала головой.

— Но почему?

— Причина, возможно, кроется в самом их создании, в незапамятные времена. Вампиры присутствуют во всех известных культурах нашей планеты. Месопотамия, Древняя Греция, Египет, Иудея, Рим. Я стар и знаю очень много, но далеко не все. Запрет этот действует и сегодня, что дает нам определенные преимущества. Вам известно, что такое Большой Нью-Йорк?

Нора сразу схватила идею.

— Остров.

— Архипелаг, — поправил ее Сетракян. — Мы со всех сторон окружены водой. Пассажиров самолета отправили в морги всех пяти районов Большого Нью-Йорка?[79]

— Нет, — ответила Нора, — четырех. За исключением Стейтен-Айленда.

— Значит, четырех. Куинс и Бруклин отделены от материка Ист-Ривер и проливом Лонг-Айленд соответственно. Бронкс — единственный район, связанный по суше с Соединенными Штатами.

— Если бы мы могли перекрыть мосты, — вздохнул Эф. — Установить кордоны к северу от Бронкса, к востоку от Куинса в округе Нассау…

— Мечтать не вредно, — кивнул Сетракян. — Но, видите ли, нам нет необходимости уничтожать индивидуально каждого вампира. У них всех единый мозг, ментально они функционируют, как улей. Контролируются одним разумом, который находится где-то на Манхэттене.

— Владыка, — догадался Эф.

— Тот самый, кто прибыл в грузовом отсеке самолета. Хозяин исчезнувшего гроба.

— И откуда нам знать, что он не находится где-то рядом с аэропортом? — спросила Нора. — Если он не мог самостоятельно пересечь Ист-Ривер?

Сетракян сухо улыбнулся.

— Я абсолютно уверен, что он прилетел в Америку не для того, чтобы прятаться в Куинсе. — Профессор открыл дверь, которая вела на лестницу в подвал. — И сейчас мы должны выследить его.