Глава 15. Хиромантия v.s. Дактилоскопия

Воспрявшая духом Чрезвычайная комиссия решила действовать без промедлений. Фантом Асс и отец Браунинг отправились за биноклем и волшебной палочкой Сена, МакКанарейкл – за сигаретами («Возьму сразу блок», – сказала она), Развнедел – за едой («Возьму все, что найду», – пообещал он). Бубльгум, воспользовавшись перерывом, решил просто «пройтись по школе, посмотреть, все ли на месте».

Югорус Лужж по настоятельной просьбе Асса остался сторожить преподавательскую. «Мы же не хотим, вернувшись и сев на эти стулья магами, встать с них уже муллами?». Заявление Фантома озадачило комиссию, но Лужж все‑таки остался.

Порри понесся к себе в комнату. Дактилоскопический анализ следовало провести тщательно, второй попытки могло и не быть.

К счастью, полгода назад Гаттер пережил период бурного увлечения криминалистикой. Ни одно живое существо в доме не избежало снятия отпечатков пальцев, слепков ног и фотографирования со вспышкой (фас и профиль). Кисер жутко возмущался – впрочем, ему и больше всех досталось. Сначала с почтенного кота получили четыре отпечатка лап, а потом с них же – четыре слепка ног.

Побросав все необходимое в рюкзак, Порри выскочил из спальни и тут же нарвался на двух ментодеров. На их шапках раздраженно мигали красно‑синие проблесковые злосветы.

– Не положено, – сказал старший страж порядка, с двумя пентаграммами на плечах. – Нерабочее время суток.

– Мне очень нужно! – запротестовал мальчик.

– Всем очень нужно, – бесстрастно произнес ментодер, – но не всем положено.

– Я должен увидеть мистера Фантома Асса!

– Утром увидишь, – ответил старший, но уже не так уверенно.

Почувствовал слабину, Гаттер перешел в наступление:

– Если вы меня сейчас не пропустите, у вас будут неприятности!

– У нас? Не будут, – ментодер покачал маленькой головой.

– Почему?

– Не положено.

– Пропустите немедленно, дубины стоеросовые! – не выдержал Порри.

– О‑па! – обрадовался младший ментодер. – Оскорбление при исполнении. Для начала – предупредительное заклинание в воздух. Или в голову. Это как фишка ляжет, – громила гулко загоготал, довольный собственной шуткой.

Порри уже почувствовал на своем плече цепкую руку, но тут чеканный голос заставил вздрогнуть не только мальчика, но и его обидчиков:

– Мистера Гаттера срочно требуют в распоряжение Чрезвычайной Комиссии по расследованию чрезвычайной ситуации в школе волшебства Первертс.

Рука ментодера тут же отдернулась, а спецзлосветы испуганно померкли. Гаттер еще секунду пытался сообразить, где и когда слышал этот голос, а когда вспомнил и оглянулся, гонца уже и след простыл. Точнее говоря, остывал – на полу коридора медленно темнело пятно, оставленное раскаленным копытом. Еще несколько дымящихся следов вели к темному проему за лестницей.

– Что ж ты сразу не сказал, что тебе положено, – проворчал старший.

– Да я говорил!

– А надо было не говорить, а сразу сказать. Давай, жми отсюда. И больше не попадайся.

По дороге в преподавательскую Гаттеру встретилось еще несколько патрулей, но он пролетал мимо них с криком «Мне положено!» и вскоре вбежал в преподавательскую, где скучал одинокий Югорус Лужж.

– Поррн, – оживился декан Слезайблинна, – метод, который ты предложил – это просто гениально!

– Да ладно, – пожал плечами Гаттер, – его можно найти в любом детективе. Это такие мудловские книги, – добавил он, заметив замешательство на лице профессора.

– В мудловских книгах есть описание применения хиромантии? Надо получше изучить неволшебную жизнь, – признал Лужж, но по лицу его было видно, что маг скорее согласится питаться жареными саламандрами.

– Да не хиромантии, а дактилоскопии!

– Хиромантия у них называется дактилоскопия? Забавно.

Гаттер, раздосадованный упорным нежеланием замечать что‑либо, кроме магии, принялся раскладывать на столе чернильницы, банки с порошком и стопки бумаги.

– Ну а если окажется верной твоя теория об обезмудливании… – с каждым словом Югорус воодушевлялся все больше, а нимб вокруг его головы сиял все ярче. – Ты представляешь, что тогда можно будет сделать?!

– Вылечить обезмаженных, – сказал Порри, который уже догадывался, к чему клонит профессор.

– Ты еще не осознал всю грандиозность своего открытия! Если мы разгадаем секрет Трубы, мы сможем сделать сто, нет, сто тысяч таких труб, вооружить ими магов и отправиться в недоразвитый мир слабоволшебников. Порри, мальчик мой, мы же сможем превратить в магов всех мудлов Земли!..

– Вы думаете, все мудлы захотят стать магами[72]?

– Конечно! Ведь это же так прекрасно! Смотри! Р‑р‑раз! – и Югорус молниеносно переместился в другой конец комнаты. Оставшийся без хозяина нимб растерянно завертелся на месте, а над головой Лужжа начал расти новый. – И я уже здесь. Заметь, без каких‑либо физических усилий. Не надо ни ходить, ни бежать, ни куда‑нибудь карабкаться, покрываясь потом, сопя и отдуваясь. Раз, и я уже там! – Югорус вновь исчез и появился в оконном проеме. – Раз – и тут! Раз – и здесь! Следишь за мной? Раз – и вот я! Раз! Раз! Раз!

С каждым новым «разом» в преподавательской появлялся очередной нимб.

– У вас мышцы атрофируются, – мрачно сказал Порри, натягивая резиновые перчатки.

– И пусть! К чему они?! Раз!..

И декан Слезайблинна на полной скорости врезался в ректора Первертса.

– Ох, – только и сказал Бублыум, совершенно не рассердившись. – Вижу, готовились.

Смущенный Лужж быстро собрал дюжину нимбов в один и сунул сияющую полусферу в карман.

В преподавательскую, сопя и отдуваясь, ввалился вспотевший Развнедел. Декан Чертекака волочил за собой огромный короб, набитый сухими пайками.

– Хотел взять два, – ответил он на недоуменные взгляды собравшихся. – Да этот Гаргантюа устроил истерику: «Нельзя! Вы что! Двухнедельный запас!» Никакой фантазии у человека.

Дверь вновь открылась, и в помещение вошел ментодер с внимательными, почти человеческими глазами. За ним пыхтел одетый по полной форме Фантом Асс, который тащил два опечатанных ларца. Далее следовал еще один ментодер, сопровождаемый Бальбо. Лопоухий секретарь радостно поприветствовал мальчика, гордо показав ему толстенную папку с размашистой надписью: «Протоколы комиссии, или Туда и обратно. Сочинения Бальбо Рюкзачини. Том 3».

Замыкал процессию отец Браунинг. Пока дверь закрывалась, Гаттер успел заметить двух здоровенных ментодеров, которые стали на стражу у входа. Их лица были закрыты масками, видимо, чтобы избежать ненужных жертв среди населения.

Ларцы были водружены на стол, вошедшие ментодеры расположились по обе его стороны.

– Ну‑с, – сказал ректор, дождавшись, когда все рассядутся. – Еще минуточку, и можем приступать.

Комиссия уставилась на часы, которые показывали без четверти час. В четверть второго Браунинг сказал:

– Предлагаю начать без мисс МакКанарейкл.

– Но нам нужен полный состав комиссии, – запротестовал Лужж. – И потом, что за дискриминация? У нас равноправие[73].

– Как следует из моего опыта общения с женщинами, – хладнокровно произнес святой отец, – они никогда не появляются заранее, и всегда – когда что‑то началось без них.

Бубльгум хмыкнул:

– Пожалуй, вы правы. Прошу вас, мистер Асс вскрывайте свои сундуки.

– Без надобности, – ответил специалист по безопасности, надел черные перчатки и извлек из глубин форменной мантии сначала пакет с палочкой, а затем сверток с биноклем.

– А зачем же вы ларцы тащили? – воскликнул непосредственный Развнедел.

– А если бы на нас напали? Конечно, они бы выхватили контейнеры, а не стали бы обыскивать меня.

– Ну а если…

В окно на дамской короткой метле с помпончиками[74]влетела МакКанарейкл.

– Уже собрались? – бодро спросила она. – Молодцы. Сьюзан распечатала блок «Черного лотоса»[75], вскрыла первую пачку, сунула в зубы тонкую сигаретку и с наслаждением задымила. Все закашлялись.

– Отлично, – сказала МакКанарейкл. – Я готова.

Следующие десять минут в преподавательской проходила столь необычная деятельность, что даже ментодеры с любопытством наблюдали за происходящим. Сьюзан, расположившись над своим столом, водила тонкой ладонью над светящейся (видимо, от удовольствия) волшебной палочкой. Время от времени она произносила нечто невообразимо мелодичное, и палочка слегка поворачивалась вокруг собственной оси. Развнедел только мешался под ногами. Несколько раз он пытался сунуться с советами, но получал в ответ только яростное шипение.

За соседним столом Порри осторожно обмахивал кисточкой бинокль и переносил обнаруженные отпечатки на бумагу. Отец Браунинг внимательно следил за процессом и, надо отдать ему должное, быстро уловил суть. Уже через пять минут он ловко ассистировал Гаттеру и даже дал пару дельных рекомендаций.

Секретарь Бальбо, не обращая внимания на происходящее, самозабвенно строчил что‑то на листочке. Периодически он застывал с пером в руке, неподвижно глядел в пространство, после чего счастливо улыбался и продолжал строчить дальше. От своего занятия он оторвался всего один раз – спросить у Развнедела рифму к слову «отважный».

Со стороны все три процесса казались колдовством.

– Все! – выдохнула МакКанарейкл и откинулась в кресле. – У вас там как, долго еще?

– Сейчас‑сейчас! – ответил Порри и осторожно приложил к бумаге окуляр. – Готово!

– Меняемся.

Мальчик с огромным удовольствием сделал бы небольшой перерыв, но спорить с деканом не решился. К счастью, с палочкой возни оказалось куда меньше, и на сей раз пришлось ждать МакКанарейкл.

С бычками братьев Пузотеликов удалось управиться за пару минут.

– Каждый из предметов брали в руки три человека, – сказала Сьюзан.

– И у нас трое, – подтвердил отец Браунинг.

– То есть оба метода дали одинаковые результаты, – заключил Бубльгум. – Ну что ж, весьма… впечатляюще.

– И чего теперь? – поинтересовался Развнедел, почесывая шею.

Надо сличить с оригиналами! – хором ответили и и МакКанарейкл.

– И с какими такими оригиналами вы собираетесь сравнивать свои находки? – Асс театрально развел руками. – С пальчиками преступников? Так их сперва найти надо. А чтобы их найти, надо отпечатки сравнить. Чушь какая‑то!

– А мы дактилос… то есть, возьмем отпечатки у всех а потом найдем нужные, – предложил Порри.

Но тут уже запротестовал Бублгум:

– Молодой человек! В Первертсе учится 545 детей, да еще 54 преподавателя и ассистента, плюс 67 человек обслуживающего персонала. Вы собираетесь облить грязью 666 волшебников?

– Чернила смываются! – запротестовал Гаттер.

– Чернила – может быть. А вот черная грязь подозрения – очень маркая штука.

– У меня есть предчувствие, – едко произнес Фантом Асс, – что мы обойдемся отпечатками одних только присутствующих. Может, начнем? Чтобы не оттягивать удовольствие.

Ректор был прав: даже в их маленьком коллективе в процессе снятия отпечатков возникла предгрозовая атмосфера. Порри подходил к потенциальным подозреваемым с листом бумаги и чернильницей, а профессор МакКанарейкл просто проводила правой рукой над левой ладонью каждого из присутствующих, попутно бесплатно предсказывая ближайшее будущее.

– Вы скоро умрете, – сказала она Фантому. Тот отшатнулся. – Шутка. Просто будете долго болеть.

– О! – удивилась Сьюзан, добравшись до Развнедела. – У вас есть линия ума.

– Это я в детстве ножиком порезался, – порозовел от удовольствия декан Чертекака. – Когда саблю выстругивал…

– Линия судьбы пересекается линией жизни. Крест накрест. Прямо под холмом Меркурия, – сообщила МакКанарейкл отцу Браунингу. – Остерегайтесь в нетрезвом виде гулять один в полнолуние в незнакомой местности, распевая неприличные песни и крича: «Ну что, крутые здесь есть?!»

– Хорошо, я не буду, – кротко пообещал святой отец.

– О, какой интересный треугольничек на Холме Юпитера, – воскликнула Сьюзан, коснувшись руки Югоруса.

– И что он значит? – заволновался Лужж.

– Ничего, просто очень интересный.

– Вы занимаете не свое место. Подумайте о том, чтобы сменить сферу деятельности, – МакКанарейкл открыла глаза. – Ой, это вы, Бубльгум. Наверное, я ошиблась, у вас такое сложное переплетение линий жизни, судьбы, здоровья, ума, сердца…

– Не извиняйтесь, мисс МакКанарейкл, – влез Фантом Асс. – Я уже отмечал, что по уважаемому ректору плачет пост начальника Департамента Просветления. Так что все в порядке.

Дольше всех Сьюзан держала руку над ладонью Гаттера.

– Без комментариев, – сказала она. – Есть кое‑что, но тебе об этом пока лучше не знать.

– Подрасту – сам пойму? – усмехнулся Порри.

– Именно. Ну что, все?

– Остались только вы, – сказал Браунинг, и Порри ловко снял отпечатки пальцев МакКанарейкл. Та поморщилась.

– Ладно, я так я, – декан Орлодерра провела правой ладонью над левой.

– О, да я темпераментная! – с искренним удивлением воскликнула она. – А холм Венеры какой… многообещающий. Кто бы мог подумать!

Присутствующие деликатно потупились.

– Короче, – Сьюзан МакКанарейкл обвела комиссию взглядом пифии. – Всех вас ждут большие перемены в судьбе. И очень скоро.

– Неужели всех? – испугался Асс.

– Кроме Развнедела.

– Ура! – сказал Развнедел.

Вся процедура заняла минут пять, но мальчик устал от нее куда больше, чем от снятия отпечатков с бинокля, палочки и окурков. Зафиксировав напоследок собственные «пальчики», он сунул листки Браунингу, который тут же приступил к идентификации образцов.

Сьюзан завершение процесса не доверила никому. Она села в свое кресло, закрыла глаза и замерла.

Первым заговорил святой отец:

– На всех уликах по три типа отпечатков. Палочка. Отпечаток №1 – мисс МакКанарейкл. Отпечаток №2 в большом количестве, полагаю, это следы пальцев Сена Аесли. Отпечаток №3 никому из присутствующих не принадлежит. Бинокль – та же картина. Первый окурок – №1, №4 (явно один из братьев Пузотеликов) и №3. Второй окурок – №1, №5 (второй брат) и №3.

– Да, – кивнула Сьюзи, – везде одинаковый набор: я, пострадавший и некто неизвестно кто.

Комиссия пригорюнилась. Особенно Фантом Асс.

– Видно, придется проверять всех, – вздохнул ректор, – тут уж ничего не попишешь. Разве что…

И Бубльгум сел писать приказ по школе.

Глава 16. Ниндзя против Политтехнологий

Все смешалось в школе волшебства Первертс.

Возмущенные преподаватели загоняли возмущенных учеников в специально оборудованную комнату 1114а. Ментодеры сбились с ног, разыскивая тех, кто отлынивал от неприятной процедуры, но основной улов стражей порядка состоял из дисциплинированных бедолаг, уже прошедших проверку. То там, то сям звучали заклинания Приводус и Повесткус, призванные убедить студентов (и некоторых профессоров) добровольно сдать отпечатки пальцев.

В структуре Чрезвычайной комиссии была создана Подкомиссия по идентификации, в которую вошли МакКанарейкл с Развнеделом (отдел хиромантии) и Гаттер с Браунингом (отдел дактилоскопии). Четверка трудилась не покладая рук, впрочем, у остальных членов комиссии тоже хватало забот: Бальбо непрерывно стенографировал события, происходящие в его воображении, Фантом Асс без устали критиковал методы работы коллег.

Бубльгум с Югорусом патрулировали замок, выискивая замаскированные мордевольтовские трубы. Новых ловушек маги пока не обнаружили, зато выявили огромное количество заначек, сделанных гномами‑строителями.

Инициативный Малхой выпустил стенгазету‑молнию «Порри сказал – все сделали!», которая должна была бить наповал каждого, кто не сдал отпечатки в срок. Вместо этого молния срабатывала преимущественно в присутствии девочек‑первокурсниц.

Газету сняли, а на ректорате вывесили огромное объявление:

Студенты, не прошедшие дактилоскопию, будут приравнены к студентам, не прошедшим флюорографию!

Через неравные промежутки времени из черного‑пречерного объявления возникал черный‑пречерный череп и вопил:

– Отдай свои пальцы!

Но все это пока не очень помогало.

Только от первокурсников удалось добиться какой‑никакой активности (многие просто испугались загадочной флюорографии). Неплохой процент сдачи отпечатков был у обслуживающего персонала: в кассу теперь можно было проникнуть только через комнату 1114а.

А вот старшекурсники отлынивали, и весьма злостно. Студенты отделения Трансфигурации при попытке дактилоскопирования моментально превращались в какого‑нибудь единорога, единозуба или лошадь Пржевальского. Вскоре у Порри собралась огромная коллекция слепков копыт – очень любопытная с точки зрения естествознания, но совершенно бесполезная для следствия.

Ботаники с отделения Флоромагии на всякий случай отрастили себе по десятку дополнительных конечностей, чем совершенно дезорганизовали работу Подкомиссии. Не было добыто ни одного отпечатка с факультета Гдетотаммер. Очень плохая статистика получалась и по Орлодерру – предприимчивый Оливье Форест за умеренную плату (0,7 литра драконьей крови или от мертвого осла уши) брался пройти дактилоскопию и хиромантию за своих одногруппников.

За четыре дня было добыто всего 99 отпечатков из 666. Искомого среди них не оказалось, и зудение Асса стало совершенно невыносимым;

– Ну что вы возитесь? Что вы возитесь? Вы помните, что до первого ноября осталось десять дней? – причитал Фантом. – Десять дней! Почему так медленно? С вашими темпами к выборам премьера не будет проверена и половина подозреваемых. Я думаю, мне не надо напоминать…

– Не надо, – буркнул Развнедел.

– …что если преступник не будет найден к выборам, политический кризис неизбежен. Что вам мешает работать быстрее?

– Болтуны и бездельники, – процедила сквозь зубы Сьюзан, уже пять минут пытающаяся сосредоточиться на линии судьбы очередного лоботряса.

– Не надо обобщать, – парировал Асс. – Я здесь для того, чтобы выявлять и пресекать более чем вероятные случаи саботажа…

– Какой саботаж, коллега, – поморщился отец Браунинг. – Вы же видите, все работают на износ.

– Возможно, я вижу, что все работают, – сощурился фантом Асс. – А возможно, я вижу видимость работы, которую создают лица, не заинтересованные в скорейшей поимке…

– Слушай, ты, Призрачная Задница[76], заткнись!.. – заорала МакКанарейкл.

Оскорбленный Фантом вышел, оглушительно хлопнув дверью. Через пятнадцать минут трое дюжих ментодеров втащили упирающегося и брыкающегося следователя в комнату.

– Уклонялся от проверки в туалете, – торжественно произнес старший ментодер, и наряд с чувством выполненного долга покинул помещение.

– Идиоты! – крикнул им вслед Асс. – Я следователь по особо важным! Я Член Комиссии. Вот мои документы, вот они, на столе лежат!

– Лицам, заинтересованным в скорейшей поимке, не следует разбрасываться особо важными документами, – назидательно сказал Браунинг.

– А то так и до саботажа недалеко, – впервые в жизни удачно сострил Развнедел.

После этого поучительного случая настроение Подкомиссии заметно улучшилось, но положение дел по‑прежнему оставалось неутешительным.

На пятый день повальной дактило– и хиромантизации Порри, Бубльгум и МакКанарейкл пришли навестить Аесли и Пейджер. Главной целью, естественно, было снять с пациентов отпечатки. Сопротивления пострадавшие не оказали: Мергионе было на все наплевать, а Сен, сконцентрировавшийся на том, чтобы выглядеть беззаботным, даже не понял, что происходит.

И тогда Порри решил приободрить друга:

– Ничего, вот отловим этого гада, шарахнем по вам из Трубы – будете как новенькие.

– Что значит «как новенькие»?

Гаттер начал осторожно излагать свою теорию.

– Что ж ты раньше молчал! – закричал Сен после первых слов Порри. – Мы тут уже почти выбрали самый красивый способ коллективного самоубийства, а лучший друг, оказывается, давно нашел лекарство, но решил подождать до Рождества. Пошли в палату Мерги! Скорей, а то не успеем!

Мергиона поняла план Гаттера еще быстрее, чем Аесли. Девочка подняла глаза, и Гаттер со смешанным чувством радости и тревоги заметил, что в них вновь разгорается неукротимое рыжее пламя.

– Ты думаешь, это сработает? – спросила она.

– Ну со мной же сработало!

– Отлично! – перед присутствующими стояла прежняя Мергиона Пейджер. – Мадам Камфри! А где это моя одежда? Мадам Камфри! Ладно, сама разберусь. Значит, найдем, говоришь, гада? – губы девочки сжались в недоброй усмешке, и она решительно направилась к дверям.

– Мерги, тебе еще рано выходить из больницы! – запротестовал Бубльгум, которому для полного развала учебно‑воспитательной работы не хватало только разъяренной неуправляемой хулиганки.

– А разве в этой больнице меня могут вылечить? – резко спросила Пейджер. Ректор замолчал. – Кстати, мне кто‑то мудловскую помаду обещал. Порри, не помнишь, кто бы это мог быть?

– Помаду? – смутился Гаттер. – Ты понимаешь, тут такая чехарда началась…

– Ладно, возьмешь пока мою, – из коридора пришла неожиданная помощь в любопытствующем лице профессора МакКанарейкл.

– Мисс Сьюзи? – Мергиона явно не ожидала подобного подарка. – Но зачем вам…

– В жизни всякое случается, – уклончиво пояснила преподавательница. – Бубльгум, девочку надо выпустить. Я думаю, мы с мисс Пейджер найдем общий язык.

– Этого я и боюсь, – проговорил ректор, – но, боюсь, этого не избежать.

– Иными словами, – сказал Аесли, – предполагается, что грубая женская сила ценится здесь выше, чем тонкое Искусство Затуманивания, которое ваш покорный слуга впитал с молоком отца?

– Матери, – механически поправил Бубльгум.

– Меня обычно кормил отец, – заметил Сен. – Грег Аесли. Знаете такого?

– Интересно, – протянул ректор, – а если я не дам разрешения…

Но Сена и Мерги уже не было в палате.

– Так я и думал, – сокрушенно вздохнул глава Первертса.

Из коридора донесся пронзительный голос Пейджер:

– Сен, как ты думаешь, когда его поймают, его будет охранять много ментодеров?

В ответ раздался радостный возглас мадам Камфри:

– Мисс Мерги, ик, вы сегодня такая рыженькая, просто прелесть, ик!

Бубльгум повернулся к мисс Сьюзан:

– Профессор МакКанарейкл, проследите, чтобы задержанный, буде такой объявится, был немедленно отправлен в Безмозглой. Под усиленной охраной. В целях безопасности.

– Чьей безопасности? – невинно уточнила преподавательница.

– Ну, вообще… безопасности.

Так у Подкомиссии по идентификации появились Два очень активных добровольных помощника. Вернее, Даже три, потому что верный Дуб по возвращении хозяйки привычно занял место ее второй тени. Поток проверяемых увеличился втрое, но за неделю до выборов упорных уклонистов еще оставалось сотни четыре.

– Гаттер, – спросила Мерги вечером двадцать третьего ноября, – а что делают мудловские девчонки, когда некоторые упрямые кретины не хотят идти, куда им советуют?

– Жалуются родителям или старшим братьям, – устало ответил Порри: у него перед глазами кружился хоровод из черных линий.

– Хм, – задумалась Мергиона, – а если родители далеко, а брат… то есть, Дубль слишком неповоротлив, чтобы догнать?

– Да не знаю я!

– Сформулируем вопрос по‑другому: а что делают мудловские мальчишки, когда…

– По шее стучат! – разозлился Порри.

– И помогает?

– Если сильно стучать, то помогает. Эй, обожди! – Порри увидел, что Мерги с серьезным видом шлепает себя по шее. – Стучать по шее нужно им! Ну тем, кто не хочет, понимаешь?

– Нет! – честно призналась Мергиона.

– Это… как тебе объяснить? О! Давай я тебе покажу! Пошли!

Друзья заскочили в спальню Орлодерра и забрали «Разборку в Бронксе», «Матрицу», «Черепашек‑мутантов ниндзя» и еще несколько любимых видеокассет Порри. Потом пробрались в пустующую по причине приостановки занятий преподавательскую (Гаттер на правах члена Подкомиссии имел свой ключ), и мальчик за полчаса приспособил старенький колдовизор для воспроизведения мудловских фильмов.

Эффект получился неожиданным: изображение стало объемным, звук – естественным, а актеры устраивали не запланированные сценарием перекуры, во время которых интересовались у зрителей, какой у их фильма «рейтинг» и «кассовый сбор».

Мергиона пришла в восторг. «Матрицу» она просмотрела три раза подряд, причем последний – на ускоренной промотке.

– Девочка! – взмолилась Тринити, когда заметила, что Мерги снова потянулась за пультом. – Может, хватит, а? Попробовала бы ты так по стенкам побегать!

– А можно? – с надеждой спросила девочка.

– Давай‑давай! – подбодрил ее Порри, свалился на профессорский диван и уснул.

Разбудил его Джеки Чан.

– Способная ученица, – прохрипела звезда кунг фу, потирая распухший нос, – Даже слишком. Ты знаешь, как ее остановить?

Гаттер поднял голову, и ему открылась удивительная картина. Лучи восходящего солнца освещали разгромленную преподавательскую. Повсюду сидели и лежали изможденные киногерои. Бодрая, как кипяток, Мергиона тянула за руку одного из черепашек ниндзя.

– Ну Донателло, ну еще разик! Я уже почти поняла, как делать дзедан‑укэ с переходом в ценпо соку гьяку кэри!

– Мергиона! – позвал Порри. Пейджер обернулась.

– Привет, Порри! – закричала девочка. – Смотри, как я уже могу!

– Нет, – простонал Донателло, – не надо…

– Пора за работу, Мерги, – строго сказал Гаттер.

– Ой, и правда, – только сейчас Мергиона заметила, что наступило утро. Она оставила черепашку‑мутанта в покое, выбежала на середину комнаты, поклонилась не верящим своему счастью учителям и через миг была за дверью.

В комнате 1114а уже сидели мрачные МакКанарейкл, Развнедел и Браунинг. Бубльгум задумчиво смотрел в окно. У стены бледнел Фантом Асс.

– Наконец‑то, – произнес он, завидев Порри. – Надеюсь, вам не надо напоминать, мистер Гаттер, что на 399 непроверенных подозреваемых осталось семь суток.

– Не надо нам ничего напоминать, мистер Асс, – сухо сказал Бубльгум. – Мы успеем обработать и 399 Проблема в том, как их убедить сюда прийти.

В дверной проем осторожно просунулась голова Сена.

– Прошу прощения, – сказал он, – но тут народ толпится. Человек двести. Все спрашивают, когда начнут отпечатки пальцев снимать. Волнуются.

Сен в нетипичной для себя манере переминался с ноги на ногу.

– Мистер Аесли! – подозрительно спросила мисс Сьюзан. – Откуда вдруг такой наплыв желающих? И почему вас это так беспокоит?

Мальчик вздохнул и решил, что отпираться бессмысленно:

– Вчера вечером я пустил слух, что тех, кто не сдает отпечатки, будут обезмаживать. И сегодня – последний срок.

– Великий Мерлин! – ахнул ректор. – Как ты додумался до такой… такого обмана?

– Это не обман! – обиделся Сен. – Это стандартная политтехнология[77]и Пи‑Ар[78]. Называется «контролируемая утечка информации»[79]. Я сказал, что Поррн мне сказал, что комиссия решила наказывать нарушителей замудливанием.

– Не говорил я ничего такого! – изумился Порри.

– Конечно, не говорил. И если у тебя кто спросит, сразу кричи, что все это неправда и слухи. Кстати, уважаемые профессора и члены комиссии, вы тоже, пожалуйста, все отрицайте.

– Конечно, будем; – пожал плечами Развнедел, – это ведь ерунда какая‑то.

– Отлично! – обрадовался Сен. – Только маленькая просьба: делайте это горячо и искренне, а ты, Порой, можешь даже добавлять: «Ну Сен, ну и фантазер!»

– Но зачем? – даже Бубльгум пока не понимал логики происходящего.

– Чтобы у них не осталось никаких сомнений в том, что любого, не сдавшего отпечатки, ждет принудительное обезмаживание!

– То есть мы должны говорить правду, чтобы убедить всех, что мы имеем в виду совсем другое? – Фантом Асс прищелкнул языком. – Какой тонкий ход!

– Полнттехнологии, – исчерпывающе объяснил Сен, который окончательно перестал бояться, что его накажут за самодеятельность. – Ну что, запускать?

Первыми в 1114а ворвались Малхой, Грэбб и Койл. Руки их были предусмотрительно вымазаны чернилами, а глаза содержали мольбу.

– Вы ведь уже сдали отпечатки? – удивилась МакКанарейкл. – По‑моему, еще в первый день!

– А вдруг они потерялись? – заканючил фан‑клуб имени Порри Гаттера. – Или стерлись? Столько времени прошло…

– Черт‑те что! Дайте пройти!

Троица попятилась, и мисс Сьюзан вышла в коридор. Очередь у дверей в спецкомнату впечатляла. Впереди стояли два десятка человек, с которыми явно поработала Мерпюна, остальные были целы, но выглядели чрезвычайно растерянными.

МакКанарейкл поджала губы, помолчала, а потом отчеканила:

– Информация о принудительном обезмажнвании не соответствует действительности. Всё это выдумки от Начала до конца! Все меня поняли?

По округлившимся от ужаса глазам студентов стало ясно, что все всё поняли.

Весь день комиссия работала как заведенная. К снятию магических отпечатков подключился Югорус Лужж, который транслировал хиромантическую информацию в базу данных в голове Сьюзан. Брюзжащего Фантома Асса привлекли к дактилоскопическим действиям. Но всех желающих обслужить так и не удалось.

В десять вечера ректор самолично вышел к очереди и объявил:

– На сегодня все (школьники в ужасе притихли), но, учитывая ваше чистосердечное желание помочь следствию, комиссия продолжит работу и завтра, Ну а уж послезавтра… – Бубльгум глубокомысленно покачал головой и вернулся в комнату.

Из‑за дверей донеслось деловитое покрикивание Сена:

– Так, у кого с собой магические карандаши? Записываем номер своей очереди на руке. Кто записал – подходим ко мне, отмечаемся. Что значит «Я с утра не смогу»? Ты слышал, что сказал ректор?..

Энтузиазм подозреваемых настолько ускорил процесс идентификации, что всего за пять дней удалось проверить практически всех. Вечером двадцать восьмого ноября в папках на столе Гаттера и в голове МакКанарейкл было зафиксировано 665 отпечатков (плюс взятые в первый же день отпечатки Фантома и Браунинга). Ни один из них не совпадал с третьим следом на уликах.

– Остался один подозреваемый, – подытожил Асс. – Методом исключения мы можем неопровержимо считать, что он и есть преступник. Я вызываю конвой. Кстати, кто он?

– Мистер Клинч, – вздохнул Бубльгум. – Выманить уважаемого завхоза из кладовки не удалось даже под предлогом выдачи квартальной премии.

– Что ж, – произнес Фантом, вынимая полосатую волшебную палочку. – В данном случае мы можем действовать с предельной жестокостью…

– Подождите, – забеспокоился Порри. – Давайте я попробую пробиться к мистеру Клинчу. Он ко мне хорошо относится… относился.

– Но это может быть опасно, – в свою очередь забеспокоился Лужж.

– А я возьму с собой Аесли и Пейджер!

– Только вы там поаккуратнее, – попросил Бубльгум. – Хорошего завхоза найти – большая проблема.

Друзей Гаттеру долго искать не пришлось. Каждое утро он вытаскивал Мерги из преподавательской буквально за уши[80]. Еще пара дней тренировок под руководством Тринити и заводного, как пропеллер, Джеки Чана, – и мисс Пейджер станет просто опасна для окружающих.

Там же проводил все свободное время Аесли. Подозрительно притихший, он сидел в углу, обложившись мудловскими руководствами по паблик рилейшнз и психологическому кодированию[81]. О том, что из этого может получиться в сочетании с наследственным опытом затуманивания, Порри старался не думать.

Предложение отправиться к забаррикадировавшемуся Клинчу было встречено криками радости (особенно со стороны наставников Мергионы), и через три минуты тройка уже стояла перед кладовкой завхоза.

– Мистер, – осторожно сказал Порри, обращаясь к запертой двери, – Мистер Клинч! Открой пожалуйста…

– Убирайся! Все убирайтесь! Дырку от бублика вы получите, а не Клинча! – донеслось изнутри. – Метафора. Сам придумал.

– Не понимаю, – громко произнес Сен, – такой большой и сильный завхоз, а боится такой ерунды.

– Это совсем не больно! – заверила Мергиона.

– «Это совсем не больно»! – передразнил ее Клинч. – Именно это и говорила мне рыжая Пепгщ. «Дяденька, сыграем в моряков‑разбойников? Это совсем не больно!»

Из подвала раздался глухой стук, как будто кто‑то колотил деревянным костылем по каменной стене.

– Это он колотит деревянным костылем по каменной стене, – сообразил Порри.

– Я могу его вырубить, – прошептала Пейджер. – Как только откроется дверь, вы отвлеките его внимание, а я пробегу по стене…

– Подожди, Мерги, – шепнул в ответ Аесли. – Дадим ему последний шанс. Капитан Клинч! Точнее… майор Клинч, правильно?

Завхоз прекратил вопить, пару раз стукнул костылем и внимательно затих.

– Да… майор, – сказал Клинч после некоторого раздумья. – Я был майором, действительно… Черт меня дери, а я и забыл…

– Вы ведь командовали спецподразделением, которое охотилось за Врагом Волшебников, майор. Вы помните, как это было?

– Да… Да, я помню. Я многое помню из того, чего нельзя рассказывать. А мне есть о чем рассказать…

– Что? – переспросил Сен.

– Я говорю, есть о чем рассказать! – повысил голос завхоз.

– Погромче, пожалуйста, нам не слышно! – прокричал Сен, прикрывая рот рукой.

– Рассказать, говорю, есть о чем!

– А?! Не слышно ничего из‑за двери!

Клинч чертыхнулся, помянул недобрым словом звукоизоляцию и загремел ключами.

– Круто! – шепнула Мерги.

– Русская сказка «Колобок», страница четыре, – бесстрастно прокомментировал Сен.

– О чем это вы? – подозрительно спросил Мистер сквозь узкую щель.

– Мы много слышали о вас, сэр, – бойко ответил Аесли, – но нигде не могли прочитать.

– Прочитать? Не смеши меня, сынок! Это секретная информация. Даже я не знаю всего, что помню!

– Здорово! – искренне восхитилась Мерги. – А это как?

– А вот так! Нас было восемь. Восемь закаленных бойцов, побывавших во всех горячих точках[82]. Три дня и три ночи мы шли по пятам Того‑из‑за‑которого‑министерство‑безопасности‑провело‑десять‑лет‑без‑отпусков. И вот на четвертые сутки мы напали на его след…

Никогда в жизни Порри не слышал такого вдохновенного вранья. Сначала спецназовцы напали на след, и тот оказал им бешеное сопротивление, давая хозяину возможность уйти подальше. Потом они пятнадцать часов сидели в засаде – пока не пришел официант и не объявил, что заведение закрывается.

– Вы там не были! Вам этого не понять! – вопил Клинч. – Он осмелился принести нам счет! Нам, которые не щадя живота своего… И бифштекс там, кстати, был непрожаренный! Я ему тогда так и сказал: «Крыса ты тыловая!» Животное. Сам придумал.

Все больше распаляясь, майор в отставке поведал «сынкам» – в число которых он включил и Мергиону, – как восемь магов‑Арнольдов подбирались все ближе к Врагу Волшебников и наконец обложили его.

– Да! – вопил Клинч. – Мы обложили его! Мы его так обложили! Если бы вы не были так молоды, сынки, я бы повторил некоторые из выражений, которыми мы его обложили! А этот трус… этот…

Мистер подозрительно осмотрелся:

– А как это вы внутри оказались?

– Не отвлекайтесь! – перебил его Сен. – Вы говорили про этого труса, который…

– Труса? А, да! Так вот, этот жалкий трусишка даже не присутствовал при этом! Но мы все равно его выследили. Мы нашли место, где он отлеживался в промежутках между терактами. С помощью телефонной книги. Дедукция! Метод. Сам придумал. Но он подло обманул нас.

Клинч помрачнел и перешел на зловещий сип.

– План был тщательно разработан, – завхоз схватил ведро с картошкой, высыпал корнеплоды на стол и принялся свирепо их раскладывать. – Рембо‑1 и Рембо‑2 с боевым заклинанием Почему‑не‑в‑шапке врываются в окна. Рембо‑3 запирает собственным телом дымоход. Рембо‑4 и Рембо‑5 выносят двери, цепляются друг за друга ногами и, громко ругаясь, валятся под ноги В.В.

– А это еще зачем? – удивилась Мерги, которая не понаслышке знала о методах энергичного вламывания в помещения.

– Честно говоря, не помню, – признался экс‑майор, – но на тренировках всегда получалось именно так. Рембо‑6 и Рембо‑7 перепрыгивают через Рембо‑4 и Рембо‑5 и вызывают огонь на себя.

– А вы? – выдохнул Порри, которого не на шутку увлек рассказ.

– А я, – Клинч гордо выпрямился, – как всегда, взял на себя самое опасное. Я должен был подкрасться сзади и оглушить Того‑благодаря‑которому‑расходы‑на‑оборону‑выросли‑в‑пять‑раз чем‑нибудь тяжелым. Но он оказался еще подлее, чем мы ожидали. Вместо того чтобы честно сразиться с нами как мужчина с восемью мужчинами, В.В. использовал ее…

– Кого? – страшным шепотом переспросил Сен.

– Черную Руку.

Друзья переглянулись. Похоже, у ветерана окончательно съехала крыша. По крайней мере, вид у Клинча был совершенно безумный.

– Она была совсем как живая, только черная. Если бы мы знали о ее существовании…

– Вы бы придумали другой план?

– Мы бы просто туда не полезли. И вот, не успел я как следует подкрасться сзади и оглушить Того‑этого чем‑нибудь тяжелым, как сзади подкрадывается Черная Рука и оглушает меня чем‑нибудь тяжелым! И начинает душить! И тут начинается побоище!

Клинч выхватил из кармана платок с вышивкой «Для гигиенических нужд» и трубно в него высморкался.

– Что‑то в глаз попало, – завхоза начала бить крупная дрожь. – Они все полегли там под Трубой Мордевольта. Все. Все семеро. Весь отряд. Никого не осталось. Ни одного человека. Только меня он не стал добивать. Он начал смеяться. Нет, он начал страшно хохотать. «Поздравляю майор, вот вы и познакомились с моей Черной Рукой! Теперь это мой самый надежный помощник и верный напарник! Фактически, это моя правая рука!» И знаете что?

Завхоз замолчал, уставившись на стол. Картофелины‑Рембо тупо пялили глазки. Картофелина‑Клинч, слабо постанывая, пыталась подняться на ноги, но все время падала, потому что ног у нее не было.

– Что? – не выдержала Мергиона.

– Рука‑то была левая.

– Так левая или черная? – не понял Порри.

– Я же говорю, – вдруг рассердился Клинч, – это строгая тайна! Никто ничего не должен знать! А ну, марш отсюда! Отпечатки им подавай! Вот навешаю вам сейчас отпечатков по шеям!

Даже Мерги не смогла противостоять внезапному натиску бывшего спецназовца.

Дверь захлопнулась.

– Ну что, – сказала Пейджер, закатывая рукава, – идем на штурм?

– Нет необходимости, – сказал Гаттер.

– Ты считаешь, что он обеспечил себе алиби этой сказочкой про Черную Руку? – изумился Аесли.

– Нет.

– А! – догадалась Мергиона. – Ты незаметно взял у него отпечатки!

– Я украл у него картофелину.

И Порри осторожно достал из кармана Рембо‑3, перепачканного в печной саже.

Триумфальное возвращение Порри Гаттера с отпечатками Клинча подпортила лишь одна мелкая неувязка. Рисунок на пальцах завхоза походил на что угодно, только не на то, что искала комиссия.

– Другого я и не ожидал, – спокойно произнес Бубльгум. – Я в людях не ошибаюсь. Клинч, конечно, психопат, но для общества он не опасен[83]. Итак, нужный отпечаток не опознан, следовательно, преступник все так же неуловим, как и раньше. Но по крайней мере, теперь точно известно, что мы будем делать завтра.

– И что мы будем делать завтра? – на всякий случай Асс отступил к стене.

– Вы, дорогой Фантом, будете вызывать духов. А мы… А мы посмотрим.