Жан-жак Руссо

ЭМИЛЬ, ИЛИ О ВОСПИТАНИИ

Вне общества человек изолированный, никому ничем не обязанный, имеет право жить, как ему угодно; но в обществе, где он живет по необходимости на счет других, он обязан уплатить трудом цену своего содержания; это правило без исключений. Труд, значит, есть неизбежная обязанность для человека, живущего в обществе. А из всех занятий, которые могут доставить человеку средство к существованию, ручной труд больше всего приближает его к естественному состоянию; из всех званий самое независимое от судьбы и людей - это звание ремесленника. Ремесленник зависит только от своего труда; он свободен, - настолько же свободен, насколько земледелец есть раб, ибо последний зависит от своего поля, сборами с которого может овладеть другой. Неприятель, государь, сильный сосед, проигранная тяжба могут лишить его этого поля; с помощью этого поля может притеснять на тысячу манеров; но как только захотят притеснить ремесленника, он сейчас же готов в путь-дорогу: руки – при нем, и он уходит. Несмотря на то, земледелие есть первое ремесло человека: оно самое честное, самое полезное и, следовательно, самое благородное из всех, какими только может он заниматься. Я не твержу Эмилю: «учись земледелию», - он уже знаком с этим. Все полевые работы ему хорошо известны: с них именно он и начал, к ним же постоянно и возвращается. Итак, я говорю ему: «Возделывай наследие отцов твоих». Но если ты потеряешь это наследие или если у тебя нет его, тогда что делать? Учись ремеслу. Помните, что не талант я требую от вас, а ремесла – настоящего ремесла, искусства механического, при котором руки работают больше головы, которое не ведет к богатству, но дает возможность обойтись без него. Эти дальновидные отцы воображают, что делают нечто важное; но этим не сделано ничего, потому что ресурсы, которыми они думают снабдить своих детей, зависят от той самой судьбы, выше которой они ходят их поставить. Таким образом, при всех своих прекрасных талантах, если обладатель их не встречает обстоятельств, благоприятных для того, чтобы пустить их в дело, он погибает от нищеты, как в том случае, если бы не имел ни одного из них… Один знаменитый писатель нашего века, считал обязанностью гражданина – давать отечеству других граждан и тою данью, которую он платил в этом смысле отечеству, умножал класс ремесленников. Как только эти дети подрастали, он всех их учил ремеслу, выбирая последнее по их вкусу, исключая профессий праздных, пустых или зависящих от моды, какова, например, профессия, парикмахера, в которой нет никакой необходимости и которая со дня на день может стать бесполезною, пока природа не окажется наделять нас волосами. Вот какой дух должен руководить нами при выборе ремесла для Эмиля, - или, лучше сказать, не там следует делать этот выбор, а ему самому: так как внушенные ему правила поддерживают в нем естественное презрение к вещам бесполезным, то он никогда не захочет тратить время на труды, не имеющие никакой ценности, а он не знает иной цены вещам, кроме их действительной полезности; ему нужно такое ремесло, которое могло бы пригодиться Робинзону на его острове. Итак, если бы раз было установлено, что знать ремесло – прекрасное дело, то дети ваши и не учась скоро бы научились ему: они выступали бы настоящими мастерами, как цюрихские советники. Для Эмиля вовсе не нужно этого церемониала. Никакой внешности, и всегда одна действительность! Пусть не толкнут о его знаниях, пусть он учится среди молчания. Пусть создает мастерское произведение и не слывет мастером; пусть выказывает себя работником не в титуле, а в работе своей. Ж. - Ж. Ðóññî. Ýìèëü, èëè Î âîñïèòàíèè. Ì., 1896, ñ. 1-324.

И. Песталоцци