Евгений Попов. Арбайт. Широкое полотно: интернет-роман. – М.: Астрель, 2012. – 568 с

Опубликовано в журнале: «Волга» 2012, №5-6

Сергей Боровиков

В новом жанре

Евгений Попов. Арбайт. Широкое полотно: интернет-роман. – М.: Астрель, 2012. – 568 с.

Что такое «Арбайт» я, правда, толком и не знаю. Ну, компания что ли компьютерная… Авторский же прикол в том, что путем эпиграфа сопрягается это чудо ХХI века с чудовищем ХХ века.

«Металлическая табличка с надписью “ Arbeit macht frei” (“Труд делает свободным”) была украдена с главных ворот музея “Аушвиц-Биркенау” в Освенциме неизвестными злоумышленниками. Надпись находилась над главными воротами при входе в концлагерь, в котором нацисты умертвили до полутора миллионов человек».

Другой эпиграф из Кафки: «Из этой местности нет пути к жизни, хотя от жизни сюда должен бы быть путь. Вот как мы заблудились».

Построение интернет-романа просто и доходчиво, как школьный учебник.

«ОТ АВТОРА: Предлагаемый Вашему вниманию интернет-роман состоит из сорока четырех глав. Начиная с 1 января 2010 года каждую из этих глав автор примерно раз в неделю выставлял в своем Живом Журнале, сопровождая виртуальную публикацию вопросами к читателям и получая в ответ изрядное количество комментариев.

Вот почему книга делится на две части.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. АРБАЙТ – собственно текст.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ШИРОКОЕ ПОЛОТНО – неторопливый российский разговор обо всем на свете.

Замечу без ложной скромности, что ноу-хау этой моей затеи заключается в том, что автор и те его первые читатели, которых винтернет-пространстве именуют юзерами, впервые в истории литературы получают возможность вести диалог непосредственно на страницах текста, создаваемого ЗДЕСЬ, СЕЙЧАС И СЕГОДНЯ.

На вопрос “О ЧЕМ ЭТА КНИГА”, который никто из юзеров пока что не задал, ответ тоже имеется. Эта книга о том, что жизнь, как солнце, на наших глазах уходит вечером за горизонт, но каждое утро, вопреки логике человеческого бытия, возвращается обратно».

Здесь собственно, продолжение всегдашнего тезиса писателя Попова о «Прекрасности жизни». Так называлась его книга, изданная в 1990 году, но написанная много раньше. Обращаясь к читателям того «романа с газетой», Евгений Анатольевич писал: «Основной пафос предлагаемого читателям сочинения заключается в том, что жизнь прекрасна, потому что она есть, а вот если ее уже нет, то она уже не прекрасна.

“Прекрасность жизни” устроена следующим образом: каждая глава включает в себя: 1. Текст, ориентировочная дата написания которого совпадает с нумерацией главы. 2. Газетную цитацию за этот год. 3. Текст, условно датируемый первой половиной 80-х годов ХХ века».

Как видим, преемственность жанров налицо.

Роль цитат из советской прессы в романе с газетой в интернет-романе играют отклики юзеров ЖЖ. Там было «Сочинение для индивидуального голоса и симфонического оркестра СССР» – цитирую дарственную надпись на «Прекрасности жизни». Здесь же – индивидуальный голос автора и индивидуальные голоса граждан новой страны. Перелистывая пожелтевшие страницы бедно изданного «Московским рабочим» романа с газетой, я непроизвольно вздохнул: как давно написана моим другом та книга, с черно-белой обложки которой молодой человек в окладистой бороде и широкополой шляпе иронически глядит в брехливые страницы газеты «Правда»… а с роскошной обложки интернет-романа глядит на читателя утомленный мудрец в седой бороде и в модных круглых очках, на стёклах которых расположились две «собаки» – @.

Но грустить все же надо в меру. Хотя бы потому, что на смену слаженному симфоническому оркестру СССР пришли голоса свободных людей.

Они не звучат в унисон, хотя по преимуществу солидарны с автором. Вот как это выглядит на деле.

Во всех главах 1-й части главным действующим лицом является уже знакомый читателям Евг. Попова писатель Гдов, в котором, по словам Василия Аксёнова, «проницательный читатель может распознать своего рода alter ego автора с его самоироническимприщуром» (предисловие к книге Евгения Попова «Опера нищих», Москва, 2006).

Вот, скажем, в главе ХIV писатель Гдов вспомнил о «Всесоюзном совещании молодых советских писателей еще аж 1974, что ли, году!». Я тоже участвовал в том совещании, когда мы весело жили в комсомольской гостинице «Юность», много говорили, а еще больше выпивали под круглосуточным приглядом четких ребят с комсомольскими значками и определенными полномочиями. И тоже слушал «учёного лектора, “товарища из ЦК”, который уверял молодых людей, что им доверено красное знамя отцов. Дескать, под этим знаменем отцы выиграли все революции, войны, а теперь настала очередь детей. Потому что враг не дремлет и западные заправилы опять бряцают оружием, как Гитлер. А также заполняют эфир пропагандистским ядом радиостанций ”Свобода”, ‘Голос Америки”, “Би-би-си”, “Немецкая волна” и других, которые помельче, вроде клеветнического радио Албании. Отчего советская власть просто вынуждена ставить по всей стране так называемые глушилки, оберегая души своих подданных от идеологического насилия и прямого вранья таких мерзавцев, как печально знаменитые Солженицын с Сахаровым.

– А известно ли вам, ребята, что для глушения радиосигнала требуется мощность, троекратно превышающая мощность указанных клеветнических радиоволн? – вопрошал лектор. – Но мы вынуждены идти на эти гигантские расходы, которые мы вынуждены нести как крест, просто вынуждены тратить на это огромные суммы, – жаловался он молодежи. – А ведь эти деньги ой-о-ой как пригодились бы нам для дальнейшего повышения благосостояния советских людей. Ведь не секрет, что многие из нынешних советских людей живут еще очень трудно после последствий Великой Отечественной войны. Что ж, не стану скрывать от вас, молодых бойцов идеологического фронта, – этим тоже вовсю пользуются наши враги.

И он отер пот с усталого лба. А Гдову, как и тогда, когда он слушал всю эту муйню, снова стало стыдно и противно, как тогда, когда он слушал и молчал вместе со всеми, даже не косясь по сторонам, потому что боялся встретиться взглядом с кем-либо из тех, с кем был вместе.

– Ё…т…м… – громко сказал Гдов, который так разволновался, что больше работать и в этот день не мог уже». (Последней фразой завершаются все главы из жизни писателя Гдова.)

Далее следуют «Вопросы к главе XIV:

1. Должны ли нынешние начальники страны учиться у прежних? Способные ли они ученики?

2. Всегда ли наша необъятная родина СССР состояла из пятнадцати республик? Правомерно ли именовать их “дружными”, а страны нынешнего ближнего зарубежья “гордыми и независимыми”? Действительно ли делами там раньше заправляли исключительно коммунисты и гэбэшники?

3. Нашел ли себя в нашей новой жизни ученый лектор “товарищ из ЦК”, который так хорошо разбирался в глушилках? Что бы он сейчас ответил, если его спросить: “Был ли хоть какой мало-мальский эффект от глушения западных радиопередач?”

4. Помнит ли кто-нибудь плакатное советское художественное изделие под названием «Вместе со всеми», на котором изможденный мальчуган, сын рабочего, тайком от бегущего к нему полицейского пишет на серой капиталистической стене слово из трёх букв? Какое это слово?

5. Возможна ли окончательная победа Зла над Добром или жизнь это “качели – вверх, качели – вниз”, как писал в одном из своих ранних, латентно эротических стихотворений красноярский поэт Н.Ерёмин? Возможно ли глушить Интернет, как радиоголоса? В частности, может ли неведомая сила извне безвозвратно уничтожить текст, который вы сейчас читаете?»

А в соответствующей главе второй части разворачивается вольное обсуждение поставленных вопросов – от первого ответа «Нынешние начальники страны учатся – аж свист стоит. Главное открытие, сделанное ими, – что работягу можно ставить раком не только под портретом Ленина, а даже вовсе без такого портрета», через старый анекдот о недолго существовавшей 16-й Карело-Финской ССР, где комиссия ЦК обнаружила лишь двух финнов – фининспектора и Финкельштейна, причём при перепроверке выяснилось, что финн в республике только один, так как Финкельштейн и работал фининспектором, и далее ко многим живым – на то и журнал! – ответам, спорам, и воспоминаниям. Было и мне чего рассказать, когда один юзер вспомнил об «умельцах», которые дополняли советские радиоприемники, где короткие волны начинались с недоступных для вражьих голосов 25 метров, запретными 13, 16 и 19 метрами. Дело в том, что в Саратове таким умельцем был мой старший брат Стасик, и у нас на кухне его верстак был завален «спидолами» (справка для молодых: так назывался главный транзисторный советский приемник рижского производства).

…………………………………………………….

С почином Вас, Евгений Анатольевич, с новым жанром!