Олбания и жители ее падонки

Начнем с приятного: интернет-языка не существует. Это фикция. Такая же сказка, вроде той, что в Латинской Америке водится чупакабра, нагоняет страх, пьет кровь у младенцев и козочек. И если бы уважаемый филолог, семиотик, культуролог, литературовед Лотман (давайте просто представим подобный сюр) столкнулся с “падонками”, “аццкой сотоной” и “аффтарами”, которые день и ночь “жгут”, то, велика вероятность, отправил бы их прямиком “ф Бабруйск, жывотных”. Земля по-прежнему вращается вокруг Солнца, а язык остается системой знаков.

О’кей, спору нет: слова с раскуроченной орфографией и другие мемы — не что иное, как знаки, однако связать их в единую систему пока никак не получается. Кишка, ИМХО, тонка. Потому “олбанский йезыг”, как прозвали свое детище носители, есть, по сути, набор монтажных хитростей, кунштюков и подмен, которые паразитируют на чужой семантике и синтаксисе, фонетике, на уже развитых схемах. К Лотману ходить не надо… Справедливее заметить, что явление, о котором лет десять не утихают споры, определяется как “сетевое арго” или “сетевой сленг”. Феномен, впрочем, давно покинул пределы интернета, он попадается где нужно и не очень.

В рекламе. В телепередачах. Исчерпывающим образом он представлен на митингах оппозиции. По плакатам, растяжкам, распечаткам, демонстрируемым на площадях и проспектах, можно легко отследить последние тенденции сетевого сленга. Надписи эти говорят сами за себя: “Put in trash”, “Нас 146%” или вот “За честные амфоры”. Существует целый ряд книг, где герои общаются, опираясь преимущественно на жаргон. Алекс из антиутопии Энтони Берджеса “Заводной апельсин” говорит на выдуманном “nadsat”, что переводится на русский как “надцать”. Вспомним Эллочку-людоедку Ильфа и Петрова. В современной трактовке (а таких сейчас пруд пруди) Эллочка могла бы быть очень успешной блогершей, всячески втыкать в тему, отчаянно рубить фишку. Не забудем Александра Солженицына — ведь он тоже ЭТО делал. Освоить же науку сегодняшнего интернет-сленга труда не составляет: для этого надо сердечно любить мат (без любви, уж простите, не получится) и иногда проводить досуг на сайте Lookmore.

Портал Лукоморье (в просторечье) представляет собой энциклопедию, сделанную по точным калькам Википедии. Ресурс дает возможность расшифровать многие арго-выражения, ответить на волнующие вопросы, пополнить словарный запас, научиться лучше понимать вашего ребенка, и в итоге (если итог тут предусмотрен) стать супер-мега-модным-чуваком. Помимо любопытных коннотаций на портале встречаются статьи про то или иное событие, про политиков или деятелей культуры, написанные “падонковским” сленгом. Неизменной популярностью у юзеров пользуются Путин и Медведев. Они породили уже особое жанровое ответвление интернет-арго, либеральный оттенок которого очевиден. Ну и цинизм, конечно. Цинизм беспробудный, где осмеянию подвергается решительно все, включая авторитеты и святыни.

Бложики, посвященные мемам, — это в большинстве случаев клубы закрытого или полузакрытого типа (4chan, dirty.ru, leprosorium). Сразу бросается в глаза, что “масонский” дух несет в себе важную элитарную функцию. Словечки и образы быстро устаревают. Заезженные мемы превращаются в “баяны”, а потому, словно в картине Феллини “8½”, отправляются на второй этаж “ненужности”. Чтобы поспевать за модой, юзеры тратят массу времени, практикуясь в общении, в придумывании мемов и накручивании собственной популярности. Наличие чувства юмора обязательно. Без него следует сидеть в офисе и продолжать не рыпаться дальше. Впрочем, такая избранность не кажется чем-то исключительным, она есть везде, даже в сленге современного искусства, где терминология меняется на раз-два. Сходишь в магазин за килькой, а слово “артефакт” претерпело необратимые изменения в концептуальных кругах. А выпадешь из обоймы на полгода — и вернешься в цех совершенно посторонним персонажем. Резвое обновление сленга субкультур отфильтровывает чужаков и коронует своих.

Почти у каждого мема имеется история, порой реально веселая. Удачное выражение юзера распространяется по Сети стихийно и постепенно закрепляется как мем (так, например, произошло с “православием головного мозга”, и фразой теперь бравируют журналисты серьезных изданий). Бывает, за авторские права спорят сразу несколько блогеров. Они царапаются, бранятся, толкаются, напоминая зверят. Другие мемы берут начало в комичных ситуациях, имевших место быть в действительности. Златоуст Джордж Буш изобрел однажды “интернеты” — во множественном числе, — и слово с успехом прижилось. Что до сути мемов, то сводится она, вероятно, к функции “копилки”, в которой собрана идиотичная память поколения. Этот мотив до боли напоминает забавные страницы из книги рекордов Гиннесса — как та, где Майкл Лотито два года методично пожирал самолет “Сессна-150”. Подвиг его проживет в веках. А надо ли? Вот и мемы хранят в себе бессмыслицу, след события, которое лучше забыть, как страшный сон.

Ущербность интернет-сленга — и в его юморной ограниченности. При попытке написать на сетевых жаргонизмах искреннюю сцену автор обязательно столкнется с тем обстоятельством, что текст разрушится. И это совсем “печалька”. Сленг, задуманный для развлечения, невозможно употреблять для признания в любви, для выражения скорби. И кого-то до сих пор коробит от инородного R.I.P. Аббревиатура выглядит хлипкой, она не выдерживает соперничества в честности даже с простым человеческим “Мне очень жаль”.

С другой стороны, такая трудность — настоящий вызов для писателя. И если можно сравнить Берджеса и Солженицына (а почему бы нет!), то налицо безоговорочный успех первого и полный провал второго. Вымышленный сленг Берджеса изначально создавался законсервированным, “баянная участь” ему не грозила. Разумеется, “nadsat” перекочевал в повседневную жизнь, чуть-чуть в поэзию, а еще в наши эсэмэски, однако не состарил первоисточник, не сделал книжку хуже. А вот “гулаговский жаргонизм” Солженицына молодым людям видится издевательством, каким-то “советским сапожком”. За каждым вторым словом приходится лезть в сноску, маяться и страдать. Жаргонизмы эти покинули тюремный лексикон, они воспринимаются как архаизмы. Потому задача написать живой текст на сетевом сленге представляется обреченной и унылой. Скорее всего, книжка устареет быстрее, чем будет издана (в России — подавно). Хотя чем черт не шутит, глядишь, кто-то и попробует… “исчо”.

Словарь Начинающего Юзера:

Баян (боян или байан) — тухлая шутка, о которой все и так знают.

R.I.P. (Rest In Peace) — “ покойся с миром”. Аббревиатура, распространенная в англоязычных странах. Встречается на надгробиях, в извещениях о смерти.

ИМХО (In My Humble Opinion) — выражение “по моему скромному мнению”. Чаще всего интерпретируется как “Имею Мнение Хрен Оспоришь”.