Становление и развитие военной педагогики

Важное средство совершенствования воспитания и обучения военнослужащих в современных условиях – изучение богатейшего опыта развития военно‑педагогической мысли, теории и практики воспитания и обучения военных кадров в различные исторические периоды. Зарождение и развитие военной педагогики в России неразрывно связано со всей историей страны и ее армии и флота. Как ее составная часть история военной педагогики подразделяется на определенные периоды:

1) с древнейших времен до XVII в.;

2) XVIII – первая половина XIX в.;

3) вторая половина XIX – начало XX в.;

4) советский период развития военной педагогики (1917–1991 гг.);

5) современный этап развития военной педагогики (1991 г. – настоящее время).

2.2.1. Зарождение отечественной военно‑педагогической мысли

Обобщение практики военного обучения и воспитания первоначально было стихийным. Приобретенный опыт вооруженной борьбы, правила военного обучения и воспитания передавались от поколения к поколению устно, на практике, закреплялись в пословицах, былинах, песнях, военно‑исторических преданиях. Об этом можно судить по фольклорным произведениям. Облик былинного героя – воина русской дружины, его человеческие качества, воинское мастерство, особенности подготовки к ратному делу – все это было непосредственно связано с началом развития отечественной военно‑педагогической мысли. Описания героев и их подвигов служили критерием оценки, ориентиром в подготовке и примером в борьбе.

С появлением письменности военно‑педагогическая практика и мысль стали отражаться в летописях, государственных актах, поучениях, завещаниях, затем в воинских уставах, приказах, наставлениях, инструкциях, трудах по военным вопросам, а также в военно‑исторических и художественных произведениях.

Регулярный характер подготовки и ратного труда, ставший важной чертой княжеской дружины, обеспечивался фиксированием и передачей усложняющихся военно‑педагогических представлений. В древнерусской литературе XI–XIII вв. все произведения посвящены историческим событиям. Их действующие лица – Борис и Глеб, Феодосий Печерский, Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, князья, военачальники, священники – имели глубокое нравственное влияние на людей. Они были ревнителями земли Русской, защитниками русской государственности.

«Поучение» великого князя Владимира Мономаха (1053–1125) содержит взгляды на подготовку и ведение боевых действий. В нем есть и такое наставление:

Выйдя на войну, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью; сторожей сами наряжайте, и ночью, расставив стражу со всех сторон, около воинов ложитесь, а вставайте рано…

«Слово о полку Игореве» (XII в.) свидетельствует о высоких идеалах воспитания воинов в Древней Руси.

Летописные повести о монголо‑татарском нашествии обобщенно описывают состояние и действия воинов накануне и в период битвы, например на Калке (1223 г.).

В дальнейшем подготовка армии приобретала все более осознанные формы, которые находили свое отражение в уставах, наставлениях и инструкциях. Наибольший интерес с педагогической точки зрения представляют «Уложения о службе» (1556 г.), «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе» (1571 г.), «Военная книга» (1607 г.), «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до военной службы» (1621 г.), «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» (1674 г.) и др. Их основными идеями были регулярное обучение и постоянное воспитание воинов, от которых требовалось честно служить государю, знать свое место в строю и в бою, не жалеть «тела» своего, быть готовым отдать жизнь за «други своя».

2.2.2. Военно‑педагогическая мысль в XVIII–первой половине XIX в.

В XVIII в. появились благоприятные условия для развития военно‑педагогической мысли. Начало этому процессу было положено «потешными» полками, которые и стали прообразом русской армии с регулярной системой обучения и воспитания воинов.

В интересах укрепления государства и самостоятельности России, возвращения ее исконных земель и обеспечения выхода к морям Петром I создаются регулярные армия и флот. Для их комплектования была введена новая, прогрессивная для того времени рекрутская система. По сравнению с наемной, принятой в армиях западноевропейских стран, она обеспечивала русской армии и флоту национально‑однородный состав солдат и матросов, позволяла целенаправленно обучать и воспитывать их.

С началом Северной войны результаты боевых действий подсказывали порядок и способы обучения воинов, воспитания у них духа патриотизма. Но уже после Нарвского поражения, показавшего психологическую неготовность русской армии к полевой войне, вскрывшего недостатки в тактическом обучении и воспитании воинов, кардинально изменился процесс подготовки войск в плане совершенствования практического обучения и его прикладной направленности. По указам того времени, вновь созданным русским полкам разрешалось вступать в бой лишь в случае многочисленного превосходства над противником. В ходе сражений войска обучались ведению боевых действий на практике, а одерживаемые ими победы укрепляли моральный дух воинов. За годы Северной войны военно‑педагогическая практика значительно продвинулась в своем развитии: было разработано содержание полевого тактического обучения; конкретизированы обязанности командиров по обучению и воспитанию подчиненных; показана необходимость дифференцированного обучения молодых рекрутов и старых солдат; обоснована непрерывность боевой подготовки; сформулирована ее главная цель – учить тому, «как в бою поступать».

Для того чтобы обеспечить в армии и на флоте четкий порядок, организацию, дисциплину, единую систему обучения и воспитания, отрабатывались и вводились в жизнь воинские уставы и инструкции. Все это завершилось созданием Устава воинского 1716 г. и Устава морского 1720 г.

Вся система военного обучения была направлена на подготовку войск к победоносной войне. В инструкции «Учреждение к бою» отмечалось, что солдат «надлежит непрестанно тому обучать, как в бою поступать». Основу обучения составляли строевая, огневая и тактическая подготовка. Уставы и инструкции требовали учить солдат «справной и спешной стрельбе», «доброму прицеливанию», штыковым приемам, рукопашному бою, умению наступать, вести оборонительные бои, маневрировать.

В обучение внедрялись последовательность и систематичность. Оно разделялось на одиночную и совместную подготовку. Уставы требовали обучать старых солдат отдельно от молодых. В этот период впервые стали проводиться полевые тактические учения, двусторонние маневры, на которых создавалась обстановка, вынуждающая действовать «действительно ярко», т. е. как в бою.

Воспитание солдат и офицеров основывалось на идеях защиты Отечества и интересов государства, идеях воинского долга и чести, верности знамени. Это нашло свое отражение в ряде документов, в том числе и в военной присяге и обращении Петра I к войскам перед Полтавской битвой. Солдаты и офицеры при развернутом знамени давали торжественное обещание «во всем так поступать, как честному, верному, послушному, храброму солдату надлежит».

Особое внимание уделялось поддержанию в войсках порядка и дисциплины. От солдат требовалось быть послушными, исполнительными, не отлучаться самовольно из своей части, содержать всегда в хорошем состоянии оружие. С целью усвоения требований уставов, правил поведения и обязанностей был установлен порядок еженедельно, а иногда и чаще, зачитывать воинский артикул перед всем личным составом полка, «дабы неведением никто не отговаривался».

В армии и на флоте в воспитательных целях применялись поощрения: повышение в звании и должности, награждение медалями, орденами, денежное вознаграждение.

Уставы обязывали офицеров быть требовательными, строго наказывать нарушителей порядков, воинской дисциплины. Часто прибегали к жестоким мерам: практиковались смертная казнь и телесные наказания. Например, для матросов применялись так называемые кошки – четыре узловые плети с узелками на концах, линьки – куски каната с узлами. Солдаты подвергались наказанию шпицрутенами, батогами. За проступки молодым солдатам и матросам полагалось меньшее взыскание, чем старослужащим, поскольку они еще плохо знают службу.

Воинские уставы обязывали начальников наряду с высокой требовательностью к подчиненным проявлять и заботу о них.

Высокая подготовка войск, которую обеспечила внедренная в практику система обучения и воспитания личного состава, и другие меры позволили русской армии и флоту одержать победу в Северной войне над сильным противником.

В этот период получили свое развитие нравственные (внушение страха божьего) и военные (преданность государю и Отечеству) аспекты воспитания. Практическая воспитательная деятельность в петровской армии имела свое принципиальное отличие. Если в европейских войсках насаждалась «палочная» дисциплина, то в России приоритет отдавался нравственным началам. Создавая военно‑учебные заведения и закладывая тем самым основы для подготовки национальных офицерских кадров, Петр I по‑новому поставил вопрос о роли офицеров в армии, возложил на них основные функции по обучению и воспитанию солдат.

В петровскую эпоху зарождались следующие позитивные тенденции военно‑педагогической мысли России:

• разработка содержания, организации и методики обучения на основе исторических традиций, национальных и психологических особенностей русского народа и их правовое закрепление в соответствующих документах;

• активное использование зарубежной военной мысли, преломленной через призму национальных особенностей и исторических традиций русского воинства;

• учет результатов боевых действий в практике обучения войск;

• преобладание индивидуального подхода к подготовке офицерского состава с учетом специфики войск;

• формирование категориального аппарата военно‑педагогической направленности и его активное использование военачальниками в обучении воинов и др.

После смерти Петра I, в 30‑40‑е г/ы XVIII в., негативные тенденции в подготовке русской армии стали преобладать над прогрессивными. Новые уставы и инструкции, подготовленные временщиками (Остерманом, Минихом, Бироном и др.), ухудшили содержание подготовки солдат по сравнению с петровскими требованиями. Она потеряла личностный, национальный характер. Начали преобладать тенденции подготовки воинов к деятельности в линейном строю, что исключало проявление у них инициативы. В армии насаждались прусская система муштры и плац‑парада, слепое повиновение, механическая исполнительность, бездушное отношение к солдату. Из системы воспитания и обучения изгонялись элементы сознательности, инициативы, доверия к солдату, одиночная подготовка. Среди средств насаждения дисциплины господствовали рукоприкладство, палки.

Была извращена и воспитательная система: солдат перестал быть государственным человеком, в армию стали отдавать за провинности, будто в тюрьму; солдат уже не приводили к присяге, офицеры не читали им арктикул, как прежде. Тенденции преимущественного применения мер принуждения вытеснили идеи патриотизма, а среди воспитательных средств стали преобладать методы физического наказания, особенно за факты нерадивости и непонятливости в обучении.

В 40–60‑х г. XVIII в. предпринимаются попытки возродить в войсках петровские традиции. Постановления Военной коллегии требуют осуществлять боевую подготовку так, как было при Петре I.

В 1755 г. вышли новые уставы: пехотный «Описание пехотного полкового строя» и кавалерийский. Однако все эти меры не решали задачи восстановления традиций, созданных при Петре I. Новые уставы продолжали игнорировать обучение штыковому бою, одиночная подготовка не была отделена от совместной, в пехотном уставе не была определена организация полевой и гарнизонной служб – действенного средства воспитания.

Пехотный устав вводил большое количество различных видов построений, регламентировавшихся массой мелких правил, усиливавших муштру, педантизм, парадность, щегольство. При обучении ружейным правилам требовали внешнего эффекта и одновременности действий. За малейшую ошибку солдат били палками и батогами. Все это делало их запуганными, безынициативными.

Выдающиеся полководцы и флотоводцы второй половины XVIII в., борясь с рутиной, косностью, пруссачеством в армии и на флоте, продолжали настойчиво совершать обучение и воспитание личного состава. В 50–60‑е г. XVIII в. значительный вклад в становление военной педагогики внесли известные политики и военачальники П. А. Румянцев, Г. А. Потемкин, А. В. Суворов, С. Воронов, М. И. Кутузов, П. И. Панин, П. С. Салтыков, Ф. Ф. Ушаков и др. В этот период намечается переход от стихийно‑ситуативной практики военного воспитания к созданию целостной военно‑педагогической системы регулярной армии и подготовки офицерских кадров. В основу воспитания была положена идея защиты Отечества, соблюдения воинской чести и верности воинской присяге.

Первые значительные шаги в совершенствовании содержания и методики воспитания и обучения русской армии сделал П. А. Румянцев (1725–1796), которого А. В. Суворов называл своим учителем. Генерал‑фельдмаршал П. А. Румянцев одним из первых заявил о себе как о продолжателе российских военно‑педагогических традиций. В целях повышения эффективности подготовки он использовал опыт старых солдат, закрепляя их за молодыми, непрерывно проводил обучение армии, а в мирное время с особым «попечением». Основой воспитания фельдмаршал считал моральные начала – «нравственный элемент», причем воспитание, моральную подготовку отличал от обучения и подготовки физической. П. А. Румянцев в работе «Мысль» отмечал, что высокая боеготовность войск, их «физическое и моральное… исправление» достигаются непрерывными трудами. Он учил офицеров дорожить каждой минутой учебного времени, для того чтобы довести выучку подчиненных «до возможно высшей степени совершенства», дабы добиться в этом отношении превосходства над противником и одержать над ним победу. П. А. Румянцев стремился к тому, чтобы боевая подготовка в войсках осуществлялась непрерывно в течение всего года, а в летний период войска выводились в лагеря.

Прогрессивные традиции военной педагогики продолжил Г. А. Потемкин, ставший в 1748 г. Президентом военной коллегии. «Солдат есть название честное, которым и первые чины именуются» – гласила его инструкция 1788 г. Предоставляя офицерам широкую самостоятельность, фельдмаршал ограничивал ее «Правилами начальства», которые запрещали наказывать побоями нерадивых солдат.

Особенно высокой степени военно‑педагогическая мысль в России достигла в системе воспитания и обучения войск, созданной и многократно проверенной в боях А. В. Суворовым (1730–1800). Классическое изложение она получила в его знаменитой «Науке побеждать».

А. В. Суворов впервые создал целостную военно‑педагогическую систему, основными чертами которой были осознание прямой зависимости результатов боевой деятельности от обученности и морального духа войск; решение задач воинского воспитания в процессе деятельного обучения; обоснование необходимости психологической подготовки; разработка и практическое применение метода моделирования боевых действий и др.

А. В. Суворов не отделял обучение от воспитания, не противопоставлял одно другому, основу его системы составляли военно‑профессиональное и нравственное воспитание. Задачами первого стали: формирование у воинов бодрости, смелости, надежности, храбрости, твердости, решительности и дисциплины; второго – правдивости, благочестия, верноподданических чувств. В целом содержание военного обучения и воспитания выражалось в том, чтобы дать каждому солдату нравственную, физическую и военно‑профессиональную подготовку.

Выдающий военачальник вменял в обязанность всем офицерам и унтер‑офицерам постоянно изучать индивидуальные качества подчиненных, быть сведущими в способностях каждого, знать, что «исправнейшего от других отличает», учитывать особенности солдат и унтер‑офицеров, уровень их знаний и опыта, трудолюбие.

Требование индивидуального подхода военная педагогика стремилась обосновать теоретически. Например, «Инструкция ротным командирам» (1774 г.) объясняла, что обучающим не стоит злиться на солдат, если они не все сразу понимают и усваивают, так как не все «родятся равно проворными». Особое внимание уделялось учету особенностей новобранцев. Весь процесс их обучения должен быть основан на строгой последовательности и постепенности перехода от простого к сложному. Для воспитания и обучения молодых солдат рекомендовалось назначать наиболее подготовленных, опытных унтер‑офицеров. Командиру роты вменялось в обязанность ознакомиться с каждым новичком в индивидуальной беседе, а затем изучать его способности, привычки в ходе службы. За каждым молодым солдатом закреплялся старослужащий. Прикрепление опытных солдат («дядек») для обучения и воспитания начинающих службу («племянников») превратилось в русской армии в традицию.

Офицерам рекомендовалось с первых дней прибытия нового пополнения «внушать солдатам любовь и привязанность к полку», укоренять в их сознании убеждение, что честь и боевая слава полка переносится на каждого солдата. Поэтому нужно ими дорожить, приумножать. От офицеров требовалось организовывать систематическое изучение истории полка, проводить беседы о подвигах его солдат и офицеров, о наградах, полученных полком.

Воинскую дисциплину, послушание, исполнительность, взаимное уважение между начальниками и подчиненными, господствующий в войсках порядок называли душою службы. Суворов говорил, что дисциплина – мать победы, а субординация и послушание – мать дисциплины. В воспитании дисциплинированности важное место отводилось изучению уставов, инструкций, приказов и разъяснению их требований.

Офицерам рекомендовалось при совершении солдатами проступков воздействовать на них прежде всего «добрым присмотром, советами и увещеваниями» и лишь злостных нарушителей «укрощать наказаниями». А. В. Суворов в «Полковом учреждении» подчеркивал, что командир роты, борясь с пороками подчиненного, должен стараться «оного увещеваниями, потом умеренными наказаниями от того отвращать. Умеренное военное наказание, смешанное с ясным и кратким истолкованием погрешности, более тронет честолюбивого солдата, нежели жестокость, приводящая оного в отчаяние». Самый строгий офицер, если он справедлив, внимателен к подчиненным, «может легко заслужить почтеннейшее для военного человека название друг солдата».

Особенно высокой степенью совершенства отличилась система боевой подготовки, созданная А. В. Суворовым, которую он изложил в нескольких афоризмах: «Ученье – свет, а неученье – тьма», «Дело мастера боится», «За ученого трех неученых дают», «Надо бить уменьем, а не числом», «Надежность на себя – основание храбрости».

Добиваясь сознательности в военном обучении, А. В. Суворов сформулировал правило: «Каждый воин должен понимать свой маневр». В боевую подготовку генералиссимус ввел беседы («словесное обучение»), назначение которых состояло в том, чтобы на занятиях простым и ясным языком разъяснять солдатам уставные обязанности, строевые и тактические приемы.

Дабы развить у солдат сметливость, находчивость, Суворов широко использовал в процессе обучения элементы внезапности, резкие изменения обстановки, задавал неожиданные вопросы. С целью приближения учения к боевой обстановке и воспитания наступательного духа он ввел в боевую подготовку двухсторонние учения, заканчивавшиеся сквозной атакой. Суворов приказывал строить по всем правилам фортификационные укрепления, ставил туда артиллерию и пехоту и учил войска днем и ночью брать их штурмом, упражняя воинов в быстроте, решительности, смелости, взаимовыручке. Так полководец проводил в жизнь принцип: «Тяжело в учении – легко в походе, легко в учении – тяжело в походе».

Для того чтобы внушить войскам веру в победу над врагом, Суворов часто напоминал солдатам о прошлых победах, в обращении употреблял такие выражения, как «Вы чудо‑богатыри!», «Вы витязи», «Орлы русские! Неприятель от вас дрожит», «Работать быстро, храбро, по‑русски», «Мы русские – мы победим» и др. Вся суворовская система воспитания и обучения была пронизана мыслью об обязательной победе. Солдаты воспитывались в духе боевой дружбы, товарищества, взаимовыручки по правилу: «Сам погибай, а товарища выручай».

Суворов сформулировал ряд советов, касавшихся примерности офицеров. Он говорил: будь добрым солдатом, если хочешь быть хорошим фельдмаршалом; тщательно обучай подчиненных тебе солдат и подавай им пример; без добродетели нет ни славы, ни чести.

Накануне боя полководец лично посещал полки, чтобы напомнить солдатам и офицерам о славных боевых традициях, о прошлых победах русских войск. В некоторых сражениях для подъема духа войск Суворов приказывал развернуть знамена частей в боевых порядках атакующих, использовал игру оркестра, бой барабанов. В критические минуты он лично бросался в бой, воодушевляя войска. Суворов всегда служил примером для подчиненных, ведя спартанский образ жизни, неутомимо трудясь как в мирное время, так и в боевой обстановке. Он вместе и наравне с солдатами переносил тяготы походно‑боевой жизни. Для офицеров являл пример высокой образованности, непрерывного совершенствования своих знаний.

Правоту военно‑педагогических идей великого полководца подтвердили его славные победы в боях. Однако, находясь в противоречии с официальной линией, они не получили распространения во всей армии и не были признаны в верхах.

Наряду с индивидуальными особенностями в военно‑педагогических взглядах выдающихся русских полководцев и флотоводцев было много общих черт. Главное, что их объединяло, – это государственный подход к делу, понимание того, что армия и флот служат не для смотров и парадов, а для ведения боевых действий. По их мнению, решающей силой на войне являются люди, обладающие высокими морально‑боевыми качествами, дисциплинированностью, в совершенстве владеющие оружием, знаниями «таинства побиения неприятеля». Очень четко эту мысль выразил адмирал П. С. Нахимов (1802‑1855):

Матрос есть главный двигатель на военном корабле, а мы только пружины, которые на него действуют. Матрос управляет парусами, он же наводит орудия на неприятеля; все сделает матрос…

Во второй половине XVIII в. благодаря деятельности П. И. Шувалова, И. И. Бецкого, М. В. Ломоносова, М. И. Кутузова и других в России были открыты военно‑учебные заведения закрытого типа (кадетские корпуса). Впервые обучению было придано планово‑организационное начало, что послужило педагогической основой для развития военного образования в стране.

Во второй половине XVIII в. на обучение войск позитивное воздействие оказали следующие тенденции:

• преемственность в военно‑педагогических взглядах полководцев;

• понимание «самобытности» русского солдата, учитывающее психологические, национальные особенности и исторические традиции русского народа, приоритет идей патриотизма и воинской чести в системе моральных ценностей воина и развитие их в новых условиях;

• определяющее влияние педагогической практики на развитие теоретических идей в сфере обучения воинов;

• учет результатов боевых действий в практике обучения войск и расширение содержания военно‑педагогического категориального аппарата;

• влияние военно‑педагогической мысли на становление российской военно‑педагогической науки и др.

Наряду с позитивными имели место и негативные тенденции, оказывавшие отрицательное воздействие на развитие военно‑педагогической мысли в России:

• слабый уровень методической подготовки офицерских кадров низшего и среднего звеньев при обучении подчиненных;

• преобладание административных форм в управлении практикой обучения войск;

• перманентное противоборство идей общекультурного развития и военно‑профессиональной подготовки и др.

Начало XIX в. в России знаменовали реформы в области народного образования: с 1803 г. для простолюдинов оно могло быть бесплатным, что положительно повлияло на армейский контингент. Наряду с традиционными кадетскими корпусами (которых насчитывалось пять) были учреждены специальные военные школы (гимназии), а позднее, в 1832 г., для подготовки офицеров высшего звена открыта военная академия. И хотя формально до 1809 г. армия продолжала руководствоваться павловскими строевыми уставами, исключающими инициативу, на практике офицеры обучали солдат по‑суворовски, что дало возможность одерживать победы над врагами.

Противоречивость данного периода заключалась в том, что, с одной стороны, происходящие в России демократические процессы способствовали появлению в офицерской среде прогрессивных военно‑педагогических взглядов и соответствующей им практики обучения и воспитания солдат (об этом свидетельствуют публикации на военно‑педагогическую тематику в периодической печати и в «Военном сборнике»), а с другой – правительством насаждался в офицерской среде дух покорности и раболепия. Были отвергнуты проекты создания Военно‑учительского института, да и сама наука о воспитании министром просвещения С. С. Уваровым не признавалась. Политика властей вызвала волну возмущений в офицерских кругах, которая превратилась в 1825 г. в открытый протест со стороны декабристов.

После неудавшегося их восстания и в военно‑педагогической мысли России наступило время застоя и постепенного забвения прогрессивных отечественных взглядов на обучение и воспитание воинов. Внешний лоск, плац‑парадная муштра не замедлили сказаться на состоянии войск, и поражение в Крымской войне 1853‑1856 гг. явилось его логическим следствием.

2.2.3. Военная педагогика во второй половине XIX – начале XX в.

Вторая половина XIX в. – важный этап в развитии теории и практики обучения войск, особенно офицерского состава. Именно в этот период в России появляются первые учебные пособия по военной педагогике, формируется военная школа.

Развитие военной педагогики во второй половине XIX – начале XX в. неразрывно связано с реформами во всех областях общественной жизни Российского государства. Уже в 1862 г. по предложению генерал‑фельдмаршала Д. А. Милютина начала создаваться сеть военных гимназий и прогимназий, военных, юнкерских и специальных училищ, было расширено число военных академий. Военные гимназии и прогимназии стали учебными заведениями военно‑профессиональной ориентации. В отличие от кадетских корпусов в них акценты смещались в сторону общегуманитарных и развивающих дисциплин. Юнкерские, военные и специальные училища (а также сохраненные Финляндский и Пажеский кадетские корпуса) готовили офицеров младшего и среднего звена. В Михайловском артиллерийском, Николаевском инженерном, Военно‑юридической, Военно‑медицинской, Николаевской академии Генерального штаба, на военно‑интендантских курсах и Курсах восточных языков обучались штаб‑офицеры, которые получали высшее военное образование. Преподавателей для военных гимназий подготавливали на Педагогических курсах при 2‑й военной гимназии; обучение продолжалось в течение двух лет. Занятия в военно‑учебных заведениях вели такие выдающиеся ученые, как Д. И. Менделеев, М. И. Драгомиров, С. П. Боткин, И. П. Павлов, П. Ф. Лесгафт, К. Д. Ушинский и др.

В России этого периода была выработана стройная теория обучения офицерских кадров, реализуемая на практике с учетом триединой цели: вооружения личного состава знаниями и навыками, развития мышления и умственных способностей обучаемых.

Содержание, организация и методика определялись общими дидактическими требованиями, играющими роль принципов обучения. К ним относились последовательность, посильность, наглядность, сознательность, жизненность обучения, учет индивидуальных особенностей обучаемых, прочность и основательность усвоения ими знаний, умение обучаемых выражать словами усвоенное. Все эти дидактические требования взаимосвязаны, они образуют систему, направленную на формирование всестороннего, развитого, образованного и самостоятельно мыслящего офицера, способного принимать важнейшие решения, не боящегося ответственности доводить их до конца, способного после окончания военно‑учебного заведения заниматься постоянно своим самосовершенствованием.

В военной школе дореволюционной России сложились многие виды занятий: лекции, практические занятия, репетиции, военно‑научные и научно‑образовательные поездки и экскурсии, написание рефератов и научных работ, экзамены и др.

С целью упорядочения руководства военно‑учебными заведениями в 1863 г. было учреждено Главное управление военно‑учебных заведений. Стал издаваться первый специализированный журнал по проблемам военной педагогики – «Педагогический сборник». В это же время создается Педагогический музей, ставший распространителем передовых педагогических идей в армейской среде. Педагогический музей военно‑учебных заведений учрежден изначально как «Библиотека и центральное депо военно‑учебных заведений» (1864). С 1888 г. это Педагогический музей («Положение о Педагогическом музее военно‑учебных заведений», которое утверждено Приказом военного министра № 143 от 28.06.1888 г.). Находился он в Санкт‑Петербурге на набережной реки Фонтанки. В нем размещались коллекции учебных пособий, книг, содержалась информация об издании учебных пособий в России и за границей с целью снабжения для временного пользования учебными пособиями и книгами военно‑учебных заведений и войск в Петербурге. Музей также проводил чтения для солдат и иных интересующихся. Был первым и долгое время единственным заведением подобного рода в Европе в области как военного, так и в целом гражданского образования.

С 1872 г. в Педагогическом музее устраивали публичные лекции по самым разным отраслям знаний (литература, философия, психология, педагогика, естествознание). Их читали И. М. Сеченов, Н. М. Пржевальский, С. М. Соловьев. Народные чтения стали проводиться в музее с 1871 г. (свыше 100 тыс. слушателей в год). Для солдат они устраивались иногда прямо в расположении воинских частей. В 1893–1898 гг. в музее было проведено 104 таких чтения, на них побывали 48 тыс. нижних армейских чинов. Участие музея в Политехнической выставке в Москве (1872) способствовало укреплению его репутации как образовательного, воспитательного и культурного центра нового типа, что получило подтверждение и на международных педагогических выставках: Париж (1875), Брюссель (1876), Лондон, Филадельфия, Париж (1878), Бельгия (1880), Венеция (1881), Чикаго (1893).

В Педагогическом музее для проведения научной, учебной и методической работы были организованы отделы: педагогический (1887), гигиенический, отдел по изучению педагогического наследия Я. А. Коменского (1891), педологический имени К. Д. Ушинского (1904), а также различные секции по предметам (история, география и т. д.), лаборатория экспериментальной педагогической психологии (1901; руководитель А. П. Нечаев). В работе педагогического отдела (секретарь П. Ф. Каптерев) принимали участие видные педагоги: Н. А. Корф, Д. Д. Семенов, П. Ф. Лесгафт, Л. Н. Модзалевский, П. Г. Редкин, Я. Г. Гуревич.

Директорами Педагогического музея назначались офицеры, видные военные педагоги В. П. Коховский, А. Н. Макаров (с 1891 г.), З. А. Макшеев (с 1906 г.).

В 1918 г. Педагогический музей был преобразован в Центральный педагогический музей, в 1925‑м – в Государственный институт научной педагогики, в 1938‑м – в Институт усовершенствования учителей, а в 1992‑м – в Государственный университет педагогического мастерства. В настоящее время – это Академия постдипломного педагогического образования.

В 1866 г. в Москве была открыта Учительская семинария военного ведомства, готовившая учителей для военных прогимназий. Следует особо отметить, что руководивший Учительской семинарией в 1870– 1877 гг. генерал А. Н. Макаров привлекал к работе виднейших педагогов того времени: К. Д. Ушинского, К. К. Сент‑Илера и др.

В военных училищах в этот период вводится курс методики обучения солдат чтению, письму и счету, в войсках появляются полковые школы (только за 1875 г. количество грамотных солдат выросло с 10 до 36%).

В 1879 г. майором А. В. Андреяновым издается первое пособие «Военно‑педагогический курс», оказавшее большую помощь в совершенствовании педагогической и методической подготовки офицеров. В этот период на страницах печати происходило активное обсуждение проблем обучения и воспитания воинов.

Важнейшей тенденцией развития военно‑педагогических знаний в конце XIX в. было стремление обеспечить единство обучения и воспитания в процессе подготовки офицерских кадров и войск.

В наибольшей степени в конце XIX–начале XX в. это удалось достичь генералу М. И. Драгомирову, который изучал проблему воинского воспитания в тесной взаимосвязи с обучением личного состава. Обучение войск, согласно взглядам М. И. Драгомирова, базировалось на таких принципах: учить тому, что необходимо на войне; целесообразность; сознательность в обучении; систематичность и последовательность; наглядность; учить примером, показом; прочность усвоения; тесная связь теории с практикой. М. И. Драгомиров рекомендовал своим офицерам при обучении солдат избегать «книжных слов», говорить простым и понятным языком и в качестве основных учебных целей ставить следующие: формирование и совершенствование боевых качеств воина, искусное владение своим оружием, умение согласовывать свои действия с действиями товарищей; выработка ловкости и сноровки в преодолении встречаемых на местности препятствий и др.

М. И. Драгомировым было написано значительное количество военно‑педагогических работ, его по праву считают создателем военной педагогики как науки. Его система сформировала основные подходы к военному обучению и воспитанию. М. И. Драгомировым были возрождены суворовские идеи бережного отношения к военному человеку. «Кто не бережет солдата, – говорил он, – тот недостоин чести им командовать». О действенности военно‑педагогической системы М. И. Драгомирова свидетельствуют победы его дивизии во время русско‑турецкой войны.

Наряду с Драгомировым прогрессивные педагогические идеи в практику подготовки войск стремились внедрять М. Д. Скобелев, И. В. Гурко, Г. А. Леер. Важную роль в развитии теории военного обучения и воспитания сыграл ученый и адмирал С. О. Макаров, которым был введен термин «военно‑морская педагогика». Особый интерес сегодня представляют и труды Н. Д. Бутовского, изложенные с позиций командира роты.

В основе целей и задач воспитания лежали требования по формированию нравственных качеств личности военнослужащих, а соответствующее содержание включало в качестве составных частей умственное, нравственное и физическое воспитание. По мнению военных педагогов дореволюционной России, все эти составные части должны быть тесно связаны между собой в воспитательном процессе и одновременно участвовать в формировании личности. В то же время каждая из них выполняла свои специфические функции и, реализуясь на практике с учетом своих особенностей, непосредственных задач, приемов и средств воспитательного воздействия, не могла быть устранена или заменена другой.

Основой выступало нравственное воспитание. Именно ему уделялось большое внимание как в военной, так и в общей педагогической литературе. Под нравственным воспитанием, как указывалось в Военной энциклопедии того периода, понималось «…воздействие на разум и сердце человека таким образом, чтобы развить в нем навыки руководствоваться в службе и деятельности высшими представлениями и побуждениями, которые служат источником военных доблестей, облегчая человеку победу над противодействующими этим доблестям страстями и эгоистичными инстинктами, особенно над животным чувством самосохранения».

Цели и задачи нравственного воспитания были определены с тем расчетом, чтобы постепенно увеличивать нравственную нагрузку по мере получения молодым человеком военного образования. Так, если в кадетских корпусах главным объявлялось формирование у воспитанников общечеловеческих нравственных ценностей, то в военных училищах и академиях основной упор делался на формирование профессионально‑этических норм и качеств личности офицера.

Содержание нравственного воспитания включало нравственные категории (честь, совесть, справедливость, милосердие и др.) и обязанности (по отношению к товарищам и равным себе; по отношению к начальникам и подчиненным; по отношению к другим людям; по отношению к царю и Отечеству; по отношению к самому себе и др.).

В военной педагогике дореволюционной России был разработан своеобразный морально‑нравственный кодекс поведения, нацеленный на воспитание необходимых русскому офицеру общечеловеческих и профессионально‑этических качеств личности.

Цели и задачи эстетического, трудового, патриотического и других видов воспитания военнослужащих понимались как нерасторжимые от нравственных. С этими основаниями связывалось воспитание любви к труду и своему Отечеству, искренней веры и любви к Богу, развитие любви к прекрасному и возвышенному и т. д.

Следующий важный элемент, составная часть военного воспитания в дореволюционной России второй половины XIX – начала ХХ в. – умственное воспитание. Под ним понималась забота о развитии, во‑первых, сознательной привычки отдавать себе ясный отчет в предъявляемых службою требованиях и задачах; во‑вторых, глазомера (чутья) – способности быстро оценивать и даже угадывать обстановку данного действия; в‑третьих, находчивости и быстрой сметки, обеспечивающей целесообразность решений (поступков), которые приводят кратчайшим путем к наибольшему успеху.

Содержательная сторона умственного воспитания включала также развитие у воинов умственных способностей, мышления, речи, памяти, чувственного восприятия, внимания, а также выявление и развитие индивидуально‑психологических особенностей.

Заботясь о нравственном и умственном развитии, офицерский корпус России обязан был уделять внимание и физическому воспитанию личного состава. Целью такового признавалось укрепление здоровья человека, развитие мышечных и нервных сил, превращение воина в неутомимого, выносливого, неприхотливого, доброго, ловкого, смелого и подвижного.

Нравственное, умственное и физическое воспитание, будучи составными частями военного воспитания, представляли собой содержательную сторону единого процесса. Они были неразрывно связаны между собой и проводились в жизнь комплексно.

Содержание, организация и методика воспитания определялись общими педагогическими требованиями, выполняющими роль его принципов. К ним относились: индивидуализация воспитания; уважение личного достоинства воспитуемых, забота о них; уважение и любовь воспитуемых к воспитателям и разумная требовательность последних; опора на положительное в личности воспитуемого; единство и согласованность воспитательных воздействий.

Современные принципы воспитания военных кадров своим становлением и развитием во многом обязаны теории и практике второй половины ХIX – начала ХХ в.

Цели, задачи, содержание и общие педагогические требования к процессу воспитания определяли и круг средств как воспитательных методов. Их можно представить несколькими группами:

• внешние воспитательные средства (личное воздействие и личный пример командира, воздействие внешней среды);

• воспитательные средства, предусмотренные законами и воинскими уставами (награды и наказания, суды офицерской чести, дуэли, офицерские собрания);

• внутренние воспитательные средства (самовоспитание и самообразование).

Личное воздействие офицера на личный состав как воспитательное средство выражалось прежде всего в руководстве воспитуемыми, в его советах и напоминаниях. Офицер, окончивший военно‑учебное заведение, выступал не только руководителем, но и старшим братом солдата. Армия в этом случае трудами тысяч офицеров‑воспитателей должна была обратиться в огромный дом нравственного, умственного развития и гигиены, оставаясь школой чести, доблести, дисциплины, здорового и надежного патриотизма.

Однако личное воздействие командира (воспитателя) лишь в том случае могло стать эффективным средством, когда офицер не принуждает, а советует; не укоряет, а напоминает. И вообще вместо материальных наказаний и наград употребляет исключительно моральные меры или старается сделать так, чтобы подчиненный сам нашел свою награду и наказание в благоприятном или неблагоприятном мнении начальника о его поступках или успехах.

В то же время необходимо отметить, что личное воздействие офицера (воспитателя) не сводилось только к дружеским отношениям, советам, напоминаниям, руководству личным составом. Воспитательными средствами в дореволюционной России служили также приказы, распоряжения, контроль.

Важное место среди воспитательных средств, предусмотренных законами и воинскими уставами, отводилось офицерскому собранию и функционирующему при нем суду офицерской чести. Суды чести, как указывалось в дисциплинарном уставе, утверждаются для охранения достоинства воинской службы и поддержания доблести офицерского звания. На них возлагались следующие задачи: рассмотрение проступков, несовместимых с понятием воинской чести и службы, достоинства, нравственности и благородства; разбор ссор, случившихся в офицерской среде.

Определенный интерес для понимания отношений, которые складывались в офицерской среде русской армии, чувства чести и достоинства представляло введение в 1894 г. дуэлей между офицерами. Император Александр III, как отмечалось в Военном альманахе за 1901 г., даровал право защищать свою честь оружием, но ограничил это право судом общества офицеров. Решение о дуэли принимал не сам участник, а офицерское собрание на своем суде чести решало, что поединок будет единственно приличным средством удовлетворения оскорбленной чести. И офицер не мог не выполнить решения такого собрания об участии в дуэли. Отказ от поединка слыл поступком, недостойным офицерской чести. Если в течение двух недель поединок не состоялся, то отказавшийся в нем участвовать обязан был лично подать прошение об увольнении из рядов русской армии. В этом случае, если такого прошения не последовало, начальник военно‑учебного заведения или командир части сам по команде представлял документы на увольнение этого офицера.

Наряду с воспитательными средствами, предусмотренными законами и воинскими уставами в русской армии, определенная роль отводилась самовоспитанию и самообразованию как важнейшим внутренним воспитательным средствам. Офицер, по меткому замечанию М. И. Драгомирова, должен работать много, беспрерывно и без устали, если хочет быть достоин своего звания. Самовоспитание и самообразование офицерского состава, по мнению военных педагогов дореволюционной России, строилось на прочном фундаменте умственного, нравственного и физического воспитания, полученного в стенах военно‑учебного заведения и в войсковых частях.

Следует, однако, заметить, что многие офицеры в тот период не проявляли интереса к науке и воспитательной работе с военнослужащими. Тем не менее реформа военной школы оказала благотворное влияние на офицерский корпус российской армии, систему обучения и воспитания в ней.

В 1900 г. при Педагогическом музее военно‑учебных заведений в Санкт‑Петербурге были открыты Педагогические курсы ведомства военно‑учебных заведений под руководством генерала А. Н. Макарова. Они стали первым учебным заведением российской армии, где проводилась психолого‑педагогическая подготовка офицеров‑воспитателей и преподавателей для военно‑учебных заведений. Причем эта подготовка осуществлялась по самым новейшим в тот период времени технологиям экспериментальной психологии и педагогики, а занятия проводили такие педагоги, как А. П. Нечаев, А. Ф. Лазурский, С. Ю. Блюменау, Н. Е. Румянцев.

Эти курсы состояли из одногодичных воспитательских курсов, на которых готовили офицеров‑воспитателей для кадетских корпусов и которые были организованы в соответствии с приказом по военному ведомству от 15.06.1900 г. № 213, и двухгодичных учительских курсов – они были предназначены для подготовки офицеров‑преподавателей военно‑учебных заведений и открылись в 1903 г. согласно приказу по военному ведомству от 9.09.1903 г. № 232. Данные курсы существовали до 1917 г. и внесли существенный вклад в развитие педагогической теории и практики в России в начале ХХ в. После революции на их базе был открыт Военно‑педагогический институт.

При Педагогических курсах 24 октября 1901 г. была открыта первая в России лаборатория экспериментальной педагогической психологии под руководством А. П. Нечаева. Тем самым было положено начало систематическим научным исследованиям в области экспериментальной педагогики и психолого‑педагогической диагностики в России.

Руководство Педагогических курсов и Педагогического музея (при активном участии А. П. Нечаева) выступило инициатором таких экспериментальных психолого‑педагогических исследований в интересах военно‑учебных заведений, обучения и воспитания учащихся, проведения съездов по педагогической психологии (1906, 1909) и экспериментальной педагогике (1910, 1913, 1915, 1917), Первого съезда офицеров‑воспитателей кадетских корпусов (1908), создания Педагогической Академии (1907), издания «Ежегодника экспериментальной педагогики». Причем практически все эти съезды проводились на базе Педагогического музея и Педагогических курсов.

Тяжелым ударом для России и ее армии оказалось поражение в Русско‑японской войне (1904–1905). Командование оказалось неспособным руководить подчиненными в условиях военных действий. Армия потеряла до 30% офицеров и 20% солдат.

С 1911 г. в российской армии начинаются военно‑педагогические реформы, о необходимости которых писали М. С. Галкин, М. Д. Бонч‑Бруевич, Н. П. Бирюков, Д. Н. Трескин и др. Однако Первая мировая война показала существенные недостатки в военно‑профессиональной подготовке солдат и офицеров.