Понятие и презумпция действительности договоров международных организаций

В праве договоров под действительностью международного договора понимается его международно-правовая полноценность, прежде всего правомерность, в силу которой договор является обязательным для выполнения его контрагентами и для уважения всеми другими субъектами международного права.

Действительность - это особое качество международного договора как источника международного права. Только действительные международные договоры являются источниками обязательных для государств международно-правовых норм. Речь идет, таким образом, о юридической действительности международных договоров, которая может иметь только юридические основания, предусмотренные международным правом*(601). То обстоятельство, что в международном договоре одним из субъектов может быть международная организация, не затрагивает такого общего принципиального подхода к пониманию действительности международных договоров, но вносит определенную специфику в определение условий их действительности и соответственно оснований недействительности.

В настоящее время нет еще общеобязательных договорных норм, которые бы специально определяли условия действительности международных договоров с участием международных организаций. Вопрос этот специально изучался П. Ретером в его восьмом докладе*(602) и обсуждался на XXXI сессии Комиссии международного права в 1979 году*(603). В результате был принят проект статей, касающихся действительности и оснований недействительности договоров с участием международных организаций (ст. 42, 46-53), которые затем стали статьями Конвенции 1986 года. В своем большинстве эти статьи почти полностью заимствовали формулировки соответствующих статей Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года. Это относится прежде всего к презумпции действительности международных договоров, выраженной в п. 1 ст. 42 конвенции.

Как известно, эта статья подверглась критике и нападкам западных государств на Венской конференции 1968-1969 годов, которые пытались понятие действительности оторвать от обязательности международного договора и поставить их в зависимость от оспаривания государствами-контрагентами, то есть поставить в зависимость от произвольного усмотрения отдельных государств. На это были направлены поправки к ст. 42, предложенные на конференции Швейцарией. Но они, как и другие подобные поправки, были отклонены, в результате чего п. 1 ст. 42 сохранил, хотя и в несколько ослабленном виде, связь между понятиями "действительность" и "обязательная сила" международного договора.

П. Ретер, представляя аналогичную статью Комиссии международного права в своем восьмом докладе, учел опыт обсуждения на Венской конференции и сохранил принципиальный подход к решению данного вопроса.

Как и Венская конвенция 1969 года, п. 1 ст. 42 Конвенции 1986 года исходит из презумпции действительности договоров с участием международных организаций. В нем говорится, что "действительность договора или согласия государства или международной организации на обязательность для него (нее) договора может оспариваться только на основе применения настоящей конвенции". Иначе говоря, основания недействительности международных договоров, предусмотренные в ч. V конвенции, являются исчерпывающими. Это укрепляет принцип стабильности международных договоров, так как исключает возможность произвольного прекращения международных договоров путем объявления их недействительными. Хотя ст. 42 является статьей материального, а не процессуального права, она в то же время устанавливает определенные процессуальные гарантии стабильности международных договоров, указывая, что действительность международного договора с участием международных организаций может оспариваться "только на основе применения настоящей конвенции" (а следовательно, и ст. 65-68, где предусмотрена определенная процедура, которой следует придерживаться в отношении недействительности или прекращения международных договоров).

Пункт 1 ст. 42 исходит из того, что действительность является (или должна считаться) нормальным состоянием договоров и с участием международных организаций. И наоборот, недействительность договора должна быть установлена. В противном случае международный договор будет считаться действительным. Это важное положение, из которого исходит ст. 42 конвенции, укрепляет стабильность договорных отношений и применение принципа pacta sunt servanda.

Статья 42 конвенции также проводит четкое различие между действительностью договоров (п. 1) и действием договоров (п. 2) и разграничивает основания недействительности и основания прекращения международных договоров с участием международных организаций. Это подтверждает ту мысль, что не всякий международный договор, который вступил в силу и не прекратился, юридически обязателен, а лишь действительный договор. Нераспространение на недействительные договоры принципа pacta sunt servanda вовсе не ослабляет, а, наоборот, укрепляет этот принцип.

Как отметил в Комиссии международного права болгарский юрист А. Янков, "основная цель... ст. 42 заключается в обеспечении стабильности договоров, включая договоры, участниками которых являются международные организации".