Акт второй

Та же комната, те же декорации, штора поднята, за окном виден Кремль, солнечное утро

следующего дня.

ХУДОЖНИК (Глядя на мольберт). Вроде ее лицо и в памяти, и на фотографии осталось, а

воспроизвести не могу, чего-то не хватает. В ней были живость

и внутренний огонь, все отражалось в глазах, мгновенно

пропадало, возникало или изменялось. Вот этот полет души не

могу уловить, а без него нет жизни, есть только полотно и

краска на нем.

Грохот в прихожей, крики: «Стоять, руки вверх! Ложись, а то хуже будет!», входит

Президент, держа в руке пакет с эмблемой ЦСКА.

ПРЕЗИДЕНТ. Вы бы корыто убрали, а то охрана чуть было стрельбу не открыла.

(Оглядывается, видит свой портрет, говорит в прихожую).

Василий Абрамович, все в порядке, ждите на улице и ни с кем не

соединяйте – я на отдыхе. (Обращаясь к художнику). Что-то я

утомился, правильно в народе говорят: в тени меньше потеешь.

Вас как зовут? (Показывая на портрет). Чья это работа? Мне

нравится, у меня их много, но этот лучше. Почему молчите?

ХУДОЖНИК. Здравствуйте. (Показывая на портрет). Вроде вы это он, но я уже ничему

не удивляюсь. Отвечаю на ваши вопросы. Корыто вместо

дверного звонка, который давно срезали. Зовут меня художником,

хотя это не совсем правильно, но я откликаюсь. Портрет моей

работы, если нравится – дарю. Молчу потому, что так мне

спокойнее. Есть хотите? Имею пельмени... вчерашние.

ПРЕЗИДЕНТ. Спасибо, я на режиме, по утрам не ем, а то можно на каком-нибудь

заседании уснуть, будь оно неладно... (Смотрит в окно) Вид у

вас хороший, оттуда хуже, да и смотреть особенно некогда и

видно плохо – стекла толстые. А телефон у вас есть? А то мало ли

что…

ХУДОЖНИК. Телефон есть – вон в углу, но отключен за неуплату.

ПРЕЗИДЕНТ. Так я сейчас скажу, вам вертушку поставят. (Кричит в окно) Василий

Абрамович, дайте сюда связь. Ну вот, сейчас будем общаться с

миром.

ХУДОЖНИК. Зря вы это, только прибавиться шума и забот. И друзьям моим телефон

не нужен.

ПРЕЗИДЕНТ. А друзья ваши кто? Тоже художники?

ХУДОЖНИК. Между художниками дружбы не бывает.

ПРЕЗИДЕНТ. Мне кажется, что с президентами дело обстоит таким же образом.

Входит Юрок, протирая глаза.

ЮРОК. Художник, привет, доброе утро, корыто мы тебе вчера вернули, постояльца

пристроили, если кто будет спрашивать – ты не в курсе. Как ты

думаешь, пельмени еще остались? А это кого еще Бог послал?

(Вглядывается). Мать честная, да я еще сплю! (Обходит

Президента, осматривает, сравнивает с портретом, садится,

думает). Слушай, художник, воткни мне вилку куда-нибудь пониже

– хочу понять, что со мной происходит. Водка есть?

ХУДОЖНИК. Могу вам представить моего друга. Его зовут Юрок – он хороший

человек.

ПРЕЗИДЕНТ. Вот за это спасибо – давно не встречал. (Обращается к Юрку). А чем вы

занимаетесь?

ЮРОК. В свободное от сна время общаюсь с друзьями и думаю о бренности сущего.

ПРЕЗИДЕНТ. Я вам завидую, у меня такой возможности нет… Пожалуй, я у вас еще

побуду, если не возражаете. (В окно). Василий Абрамович, я

задерживаюсь, почему нет связи?

ЮРОК. Мы гостям всегда рады, правда, художник? Вы меня, конечно, извините, но каким

образом к вам надо обращаться? Слово «господин» мы здесь давно

изжили, фамильярность отпадает, может быть – президент всея

Руси?

ПРЕЗИДЕНТ. Это слишком длинно, можно просто: президент.

ЮРОК. Тогда у меня к вам вопрос, обратите внимание, очень серьезный. Вы пьете?

ПРЕЗИДЕНТ. К сожалению, сегодня не могу, в шестнадцать Совет Федерации.

ЮРОК. Понятно... Ставлю вопрос по-другому. Президенту выдают наличные?

ПРЕЗИДЕНТ. Нет, президенты по магазинам не ходят – не положено.

ЮРОК. А рядом нет того, кому положено?

ПРЕЗИДЕНТ. Давно не отвечал на столько трудных вопросов. Дадут связь – вызову

сюда управделами, он вам все прояснит.

Юрок. Тогда последний вопрос, заранее приношу извинения за любопытство. Зачем

президенту пакет, да еще с такой эмблемой? Вы на стадион

собрались или в гости к министру обороны?

ПРЕЗИДЕНТ. Какой, к черту, стадион, хотел с утра заглянуть в Барвиху и посмотреть, кто

это там проживает, да вот какая-то сила к вам завернула. Эмблема

для камуфляжа – безопасность придумала. Раньше приходилось

чемодан носить, а он тяжелый и для шпионов приметный.

ЮРОК. Надо же, и с президентом облом. Что будем делать, художник? Может быть

корыто Историческому музею продадим?

Грохот в прихожей, входят Милиционеры, Толстый и Обыкновенный.

ТОЛСТЫЙ МИЛИЦИОНЕР. Слушай, художник, у меня терпение кончилось.

Подозрительных людей принимаешь, из окна на всю округу

кричите, Абрамовича зовете, а люди слушают. Второй год корыто

повесить как следует не можешь, людей пугаешь, а людям

завтракать пора. (Видит Президента, цепенеет).

ОБЫКНОВЕННЫЙ МИЛИЦИОНЕР. Ты чего встал? Штрафуй и пошли пиво пить. А вы

кто такие будете, граждане, документики имеете? (Видит

Президента, цепенеет).

ЮРОК. Вы как всегда вовремя, служители закона и порядка. Слушай мою команду!

Равняйсь! Смирно! Направо! К портрету нашего высокого гостя

... шагом марш! Кругом! Приказываю образовать почетный

караул, портрет охранять, глаз не спускать, в Сибири сгною!

Художник, толстому дай стул, его ноги плохо держат. Ну вот,

наше собрание приобрело торжественность, отчего выпить

хочется еще сильнее. (Обращаясь к милиционерам) Эй, служивые,

вы сегодня еще никого не доили? Водка есть?

ТОЛСТЫЙ МИЛИЦИОНЕР. Мы только заступили, сами на вас надеялись, а тут такое

дело...

ЮРОК. Ну и денек – у президента денег нет, а у милиции водки. Куда страна катится?

Грохот в прихожей, входит Депутат, держась за голову.

ДЕПУТАТ. Что тут у вас происходит? Почему вещи не закреплены? (Видит Президента,

цепенеет, продолжая держаться за голову). Господин президент,

как же так, Кремль там (Показывает), а вы здесь?

ПРЕЗИДЕНТ. Какой сегодня день недели?

ЮРОК. Судя по состоянию здоровья, понедельник.

ПРЕЗИДЕНТ. Ну вот, Дума заседает, а вы по городу разгуливаете.

ДЕПУТАТ. Я, господин президент, имею поручение фракции – собираю голоса

избирателей путем личных контактов.

ЮРОК. А какой такой фракции ты депутат?

ДЕПУТАТ. Я человек новый, название еще не выучил... Помню, там есть про свободу и

демократию.

ЮРОК. Я твой потенциальный избиратель, но ко мне нужен тонкий подход. Пойдем на

кухню, будешь меня агитировать (Юрок и Депутат уходят).

ПРЕЗИДЕНТ. Не хотелось бы вас обидеть, но хотелось бы знать... Как вы решаете

вопросы, связанные с социальной сферой? Я имею в виду платежи

– за квартиру и вообще... Я не из праздного любопытства, мне это

нужно как президенту – для принятия решений.

ХУДОЖНИК. Боюсь, что мой случай нетипичный, я ничего не плачу – поговорите с

Юрком, он решает все бытовые вопросы.

ПРЕЗИДЕНТ. Как же он их решает, если вы ни за что не платите?

ХУДОЖНИК. По-моему, это и есть решение.

Входит Юрок

ЮРОК. Ну, дорогие мои, скоро будет чем отметить появление у нас первого лица

государства. Мы с депутатом пришли к консенсусу: он отправился в

магазин, а я буду голосовать за демократию и свободу. Только пусть

урну доставят сюда и назад не забирают – может пригодиться для

ритуальных услуг. Порой такая колбаса попадается...

ПРЕЗИДЕНТ. Мы тут с вашим товарищем обсуждаем, как это вы обходитесь без

оплаты коммунальных платежей. Если все так будут делать, как

правительство наполнит бюджет?

ЮРОК. У правительства свой бюджет, а у нас другой. Если мы постоянно будем думать о

правительстве, то рискуем не только не наполнить бюджет, но и

пополнить банду трезвенников, лишившись последних друзей. Да

лучше в омут с корытом на шее! Пусть лучше правительство думает

о нас. Сколько праздников минуло, сколько дней рождения

отмечено, но ни разу правительство не помогло, а ведь рядом живем.

Вот и сегодня праздник, Шульцу исполнилось тридцать лет и два

месяца, президент здесь, депутатский корпус и силовые структуры

тоже представлены, а где правительство, я вас спрашиваю?

ПРЕЗИДЕНТ. Вы отмечаете дни рождения ежемесячно?

ЮРОК. Непременно, потому что каждый юбилей может стать последним.

ПРЕЗИДЕНТ. Сообщите дату ближайшего праздника, я распоряжусь. Министр финансов

вас устроит? А все-таки, как вам удается безнаказанно обходить

закон и не платить? Вас же давно должны выселить.

ЮРОК. Вношу ясность, отвечаю по существу и, обратите внимание, с полной

искренностью, что в настоящее время дороже золота. Но прошу не

разглашать передаваемые вам секретные сведения, так как от них

зависит существование порядочных людей. За квартиру не платим,

потому что наш друг художник подарил местному начальнику

картину. Представляете, приходите вы на работу, отдергиваете на

стене занавеску и видите себя, изображенным верхом на

крокодиле, да еще с шашкой в руке! Потом занавеску задергиваете,

делаете несколько глубоких вдохов и столько же выдохов. Все –

дело сделано, процесс пошел и вы целый день работаете с

утроенной энергией, даже на обед прерываться не надо. Я это

называю допинг-искусством.

ПРЕЗИДЕНТ. Не могу понять, какова связь между крокодилом и платой за бытовые

услуги.

ЮРОК. Дело в том, что морда у крокодила имеет выражение лица начальниковой тещи.

Художник, это у тебя случайно получилось или как?

ХУДОЖНИК. С его слов рисовал. Очень эмоционально он ее описывал, руками

размахивал, даже плакал... Вообще-то в семейные отношения я

стараюсь не вмешиваться и другим не советую.

ЮРОК. Так, с этим вопросом разобрались, поехали дальше. Электричество нам не нужно,

когда темнеет, все уже спят, эта лампочка над столом горит за счет

соседей, мы с моим другом Шульцем все же инженеры... Если деньги

нужны, то лампочку мы зажигаем у себя в голове. Закуску, когда

она есть, потребляем в холодном виде, водку тоже не греем.

Отопление, как легко догадаться, нам не нужно. Если воду

перекрывают, умываемся и прочее рядом в кинотеатре, там ради

Шульца билетерша на все готова. До сегодняшнего дня открытым был

вопрос с телефоном, но я слышал, что связь будет. Или мне

показалось?

ПРЕЗИДЕНТ (В окно). Василий Абрамович, почему нет связи, мне жена должна

позвонить? Что? Понятно. (Обращаясь к Юрку). Здесь, оказывается,

аномалия – подводящий кабель срезали, рации и мобильные телефоны

не работают. Может быть, у вас сигналы глушат?

ЮРОК. Глушат, но не сигналы. Мне кажется, что голосовая связь надежнее – связки

развиваются, это для публичных выступлений и семейных скандалов

очень важно.

ПРЕЗИДЕНТ. Ну что же, утро я провел с пользой и собрал важную информацию.

Я могу вам чем-нибудь помочь? Хотите стать группой

независимых экспертов с прямым подчинением мне? Повесим

вывеску, проведем ремонт, поставим охрану, дадим технику и прочее.

ЮРОК. Спасибо, но того, что нам нужно, у вас нет. Заходите, когда станет скучно, мы

пока еще здесь.

ПРЕЗИДЕНТ. Давно не получал такого удовольствия от беседы. Спасибо, до свидания, я

теперь примерно знаю, что надо делать... (В окно). Василий

Абрамович, я выхожу, передайте с нарочным: через полчаса министр

связи должен быть у меня в кабинете. С телефоном в левой руке.

Правой он будет писать заявление. (Уходит).

ЮРОК. Ну что, служивые, страшно было? Это вам не утренняя прогулка по торговым

рядам.

ОБЫКНОВЕННЫЙ МИЛИЦИОНЕР. Ну и натерпелись мы с Серегой страху, ноги

дрожат, руки трясутся, думали нашего министра вот-вот вызовут

А он у нас мужик крутой, не стал бы разбираться, зачем мы здесь у

портрета обретаемся. Загремели бы в группу быстрого реагирования!

ТОЛСТЫЙ МИЛИЦИОНЕР. Да, дела... И давно вы с Президентом знакомы? И что нам

теперь делать? Как мы с такой историей в отделение явимся, да еще

трезвые?

ЮРОК. Тут ты не прав, от вас дух идет устойчивый, проспиртовались вы качественно,

вряд ли между горлом и печенью осталось много свободного места.

Впрочем, так и быть, шагом марш к столу, пейте, не сводя глаз с

портрета – вы все же на службе. Кстати, строевая подготовка у вас

хромает, передайте мое мнение непосредственному начальнику.

(Милиционеры пьют).

МИЛИЦИОНЕРЫ. (Хором). Премного благодарны!

ТОЛСТЫЙ МИЛИЦИОНЕР. Вы уж нас извините, откуда мы знали... Такое и после литра

не приснится! Я наших оповещу, в этот подъезд теперь ни-ни, если

только насильно занесут... Можно нам туда, на улицу?

ЮРОК. Не возражаю, но с напутствием, обязательным для исполнения. Бедных не грабить

женщин не обижать, и в любой момент быть готовыми выступить на

защиту рубежей от Савеловского вокзала до Рижского. Теперь

громко крикнем: ура!

МИЛИЦИОНЕРЫ. Ура! (Уходят)

ЮРОК. Эту нестандартную ситуацию удалось распилить с трудом, аж во рту пересохло...

Где же мой избранник, парламентарий в четвертом поколении?

Грохот в прихожей, входят Шульц и Депутат.

ДЕПУТАТ (Держась за голову). Сил нет, как гудит…

ШУЛЬЦ. Вот, привел человека – в магазине познакомились, в скверике выпили, уверяет,

что он депутат. Если он действительно тот, за кого себя выдает,

непонятно, как его выбрали, – пить не умеет и к пожилым

женщинам пристает.

ДЕПУТАТ. Я одномандатный!

ШУЛЬЦ. Верю... Он говорит, что стремился к тебе. Чем ты, Юрок, его приворожил?

ЮРОК. Я указал ему путь к непрерывному совершенствованию личности. Первый

результат уже есть: он познакомился с тобой и корытом, а это не

каждому дано. Надо корыто у входа в Думу повесить, избранники

народные будут входить в зал заседаний с просветленным взором

и готовностью голосовать за любые предложения любой фракции.

ШУЛЬЦ. Сейчас будем пить, есть повод – я, скорее всего, женюсь.

ЮРОК. Ты что, серьезно?

ШУЛЬЦ. Серьезнее не бывает. Озарение пришло внезапно, я принял решение завязать с

непотребной жизнью и посвятить себя устройству семейного

очага. Ради наличия на столе горячей закуски я готов принести в

жертву свободу, независимость и другие демократические

ценности.

ЮРОК. Кто избранница? Я ее знаю?

ШУЛЬЦ. Я ее и сам еще не знаю. Важен принцип и последовательность действий. Кроме

того, приятно сознавать, что ты уже почти женатый человек. Что

ты об этом думаешь, депутат божьей милостью?

ДЕПУТАТ. Ничего не думаю – голова болит. У нас во фракции только мужчины. А про

женщин мало что знаю, больше догадываюсь.

ШУЛЬЦ. Пойдем на кухню, одномандатный ты наш, починим твою голову, затем я тебя

вразумлять буду по поводу необъятности мира и скоротечности

жизни. Юрок, ты с нами?

ЮРОК. Я всегда с народом, иногда даже чуть впереди. (Юрок, Шульц и Депутат уходят,

разминувшись в дверях с художником).

ХУДОЖНИК. Слышу голоса, то ли из прошлого, то ли из настоящего... Отдельные слова

разбираю, а фразы не складываются... Все время думаю:

зачем я вообще появился? Чтобы страдать? Или для счета,

чтобы Бог мог поставить галочку в графе неудачников?

То, что я есть на белом свете – это даже не выигрыш в

лотерее, у меня шансы были нулевые. А я существую,

хожу, думаю... Откуда у природы такие возможности? Облик

мой никого не повторяет и повторить его невозможно.

Пытался сделать автопортрет, получился другой человек.

А природа легко создала именно меня. Как это у нее получается

и зачем ей это нужно?

Входят Шульц и Юрок, волокут корыто – в нем Депутат с фикусом в руках.

ЮРОК. Художник, посмотри какой красавец, мы его подготовили к избирательной

кампании, все голоса будут наши.

ШУЛЬЦ. (Обращаясь к Художнику).Фикус я еще вчера у соседа с пятого этажа

реквизировал, ты это учти. Была мысль сделать из листьев

витаминный отвар и поить им Юрка утром и перед сном.

Так как он наотрез отказался, мы решили это дерево

использовать по другому назначению, тоже полезному.

(Обращаясь к Депутату). Скажи нам хоть что-нибудь, милый!

ДЕПУТАТ. Голова прошла, ноги отказали, цветок надо поливать, а вас всех я уважаю.

ШУЛЬЦ. Это готовые тезисы его сегодняшнего внеочередного выступления. Правда,

об этом он еще не знает. Беру инициативу на себя и командую

отправление.

ЮРОК. Куда едем?

ШУЛЬЦ. Как куда? В Думу, естественно, тут ведь рядом – через мост, потом прорвемся

через любые двери. Главное разгон взять! Вперед, без страха

и сомнений! Запевай!

Уходят с песней:

Ах, Настасья, ах Настасья, отворяй-ка ворота!

Я б ворота отворила, да мамаша запретила...

ХУДОЖНИК. Опять один... Они ушли по своим странным делам, наверное им жить

весело... Ах, как я интересно жил! Писал этюды, смотрел на

небо, слушал птиц... Я был один, а одиночества не было.

И домой возвращался с радостью, потому что работа ладилась

и меня ждали. А потом ждать и надеяться стал я, но не

дождался. Сразу все стало серо и скучно. Нельзя рисовать

только потому, что ты умеешь это делать. Нужно

вдохновение, а где его взять? (Смотрит не мольберт). Работаю

два года, а портрет похож на моментальную фотографию...

Пойду на кухню, там теплее, а из окна два дерева видны.

(Уходит).

Занавес