Глава 6. Мужские игры 8 страница

Через пару минут Малфой, совершенно пришедший в себя и заявивший, что он просто размышлял («Тебе, Поттер, просто незнакомо ощущение погружения в мысли, чистый медитативный восторг»), мгновенно решил проблему свертка путем разрезания гордиева узла неизвестно откуда взявшимся ножом. Гарри понял, что после этого героического похода его отношение к Драко никогда не будет прежним, и попытался незаметно отодвинуться – блондин, помахивающий этим своим обоюдоострым «подарком дедушки Сигнуса» и с полусумасшедшим блеском в глазах гордо попирающий побежденный сверток, выглядел несколько устрашающе.

- Ну, как я его? – вопросил Драко, копаясь в глубинах свертка. – Посмотрим, посмотрим – мне просто интересно, что они нам приготовили; я лично предпочитаю жить в швейцарском шале, но в данных условиях согласен даже на аналог уизлевской хибарки…

Обидеться на «хибарку» Гарри даже не успел – в этот момент Драко отделил от свалки на снегу два спальных мешка, отчего в душу к Гарри заползли первые сомнение. Они стали менее смутными, когда за спальниками последовали спички, котелок и, наконец, странных очертаний полотнище. Нет, оно очень даже походило на палатку – на обычную палатку. Обычную, порядочную маггловскую палатку для летнего отдыха – в бытность свою учеником начальной школы Гарри однажды пришлось переночевать в такой вместе с несколькими другими малолетними несчастными. На всю жизнь он запомнил увлекательный процесс раскладывания этой дряни, которая все время свертывалась в неподходящий момент, складывалась им на голову и норовила обернуться вокруг и побыстрее задушить.

Самым сложным оказалось сообщить Малфою, который как ребенок радовался, что вот сейчас они наконец отдохнут по-человечески, о том что их ожидает вместо мирного вечера за игрой в шахматы битва со стихией и восемь часов дрожания в спальниках. Было попросту больно смотреть на этого наивного кретина, который как раз отплясывал вокруг разложенных на снегу туристических принадлежностей некий экзотический танец.

Но сказать пришлось.

Драко поверил не сразу.

Ну, то есть сначала он просто сел обратно в снег и долгим взглядом посмотрел на полотнище. Закрыл глаза. Снова открыл, словно надеясь, что оно исчезнет и вместо него появится адекватная магическая палатка из магазина «Биггинс и сыновья, все для вашего отдыха». Полотнище никуда не делось – оно лежало и, судя по наглой складке посередине, смеялось Драко в лицо. Малфой пнул его, но оно не исчезло.

- Слушай, эээ, Драко, - непривычно теплым голосом заговорил Гарри, кладя руку ему на плечо, - если мы это не разложим, придется нам спать прямо в снегу. Мы замерзнем, и Джинни умрет от горя, - добавил он с надеждой, но без особой уверенности.

- Ладно, раскладывай, - предложил Малфой, прислоняясь спиной к ближайшему дереву. – Я-то не умею. Я привык к «чудо-палаткам» от Биггинса – их просто кладешь на землю, взмахиваешь палочкой, они и раскладываются…

- Ну уж нет! – возмутился Гарри. – Тащи свою аристократическую задницу сюда, дракончик, или будешь ночевать вне пределов моей палатки.

- Хоть бы ночь была приличной! – в сотый раз проворчал Малфой, вскидывая голову и глядя в пасмурное серо-черное небо, сыплющее влажными хлопьями, которые мгновенно превращались на земле в лужицы. – Все нормальные люди отправляются на прогулку (в этом месте Гарри скептически хмыкнул, но промолчал) в хорошую погоду, дабы насладиться общением с природой. Звездное небо над головой, тишина зимнего леса, пушистый снег на мохнатых еловых ветках… - тут он рассеянно дернул за совершенно мокрую близлежащую ветку, которая услужливо окатила его ледяными брызгами. - Да что ж это такое?!

- Это – суровые хогвартские будни, братец, не все тебе в кресле рассиживаться, пока некоторые с Вольдемортом сражаются, не щадя живота своего, - назидательно отвечал Гарри, пытаясь вставить очередную стойку в надлежащее отверстие.

Палатка сопротивлялась насилию как могла – вырывалась из рук, скукоживалась в разных местах, путалась в ногах; стоечки ей не уступали – они изо всех сил старались оцарапать кого-нибудь из мальчиков и явно радовались, когда это им удавалось. Наконец, после долгих усилий, когда Гарри твердо решил, что никогда не будет больше разговаривать с таким идиотом, как Драко, а Драко приготовился впервые в жизни аппарировать, лишь бы избавиться от этого героического идиота в очках, палатка внезапно встала как влитая. Ее полезная площадь составляла около двух квадратных метров – залезнув внутрь, мальчики долго сидели в гробовой тишине, размышляя, каким образом им здесь вообще ночевать.

Затея с походным ужином тоже была… ну, не то чтобы совсем опрометчивой, но несвоевременной, это точно. Гарри понял это уже после того, как два раза обжег пальцы, организовывая чахлый костерок под ржавым медным котлом, который явно был позаимствован из снейповских кладовых. Оказалось, что готовить им, собственно, нечего – не шоколадных же лягушек кидать в растопленный снег! Выпив чуть остывшего кипятку вприкуску с Всевкусным драже и Сахарными Тараканчиками, Драко начал подозрительно тереть руками глаза и зевать – ночевка в «уютных» спальных мешках неумолимо приближалась.

- Подвинься, Поттер, - велел Малфой, аккуратно ввинчиваясь в спальник, - и зачем это некоторые отращивают такие длинные руки?

- Чтобы тебя ущипнуть, милый, - сказал Гарри, пытаясь устроиться поуютнее, что было непросто – казалось, что блондин повсюду, и куда ни ткни – упрешься в острую коленку или локоть. Спальник был на удивление тонким. Просто бумажным.

- Эта сволочь еще и холодная! – возмущенно пропищал Драко, стуча зубами. – Они что, специально? Я мерзну! Я замерзну и умру здесь, а ведь я даже не успел с Пэнси… - тут он замялся и замолчал, но ненадолго. – Ты вот не мерзнешь, а, Поттер?

- Нет, я наслаждаюсь прохладой, - ехидно ответил Гарри, - а неужели тебе холодно? Прямо-таки удивительно. Мне – ни чуточки.

- Мне холодно и темно, - заныл слизеринец, ощутимо трясясь, - я слишком молод для всего этого! Сделай же что-нибудь, кто у нас герой, а?

- Ну, - злокозненно ухмыльнулся Гарри из глубин спальника, - есть способ…

- О, неужели Грейнджер все же успела вбить в твою голову какое-нибудь простейшее заклинание? – саркастически поинтересовался Малфой.

- Всего лишь старый маггловский способ, - сладким голосом пропел Гарри, - знаешь, когда какой-нибудь маггл замерз, то чтобы согреть его…

Едва дослушав до конца, Драко четко выразил свое несогласие:

- Только через мой труп, Поттер! Живым не дамся!

- Как скажешь, - Гарри попытался пожать плечами, но неудачно, - смерть от обморожения, говорят, совсем не болезненна…

Последовало трехминутное молчание, нарушаемое лишь перестуком зубов.

- Мой мешок или твой?

Водворение в чужой спальник было даже захватывающим – при мерцающем свете «Люмоса» гриффиндорец долго елозил по палатке, пытаясь попасть ногами в нужное отверстие, потом почти десять минут осторожно погружался все глубже и глубже в теплое нутро спального мешка, стараясь при этом не касаться Малфоя вообще. Последний скрестил руки на груди, вытянулся и лежал тихо, делая вид, что его здесь вообще нет.

Однако вдвоем было действительно намного теплее. Гораздо, гораздо теплее – настолько, что сон слетел с мальчиков полностью, будто бы его и не было.

Сложнее всего было подобрать обоюдоудобную позу. Оба желали спать на спине, но в условиях острой нехватки пространства это оказалось невозможным, что они выяснили опытным путем. Попыхтев немного, они в виде компромисса повернулись друг к другу лицом – это их сразу же не устроило; логичный вариант, когда один упирается лицом в спину другого, тоже был быстро отвергнут; осталась только положение «спина к спине» - оно оказалось неудобным, потому как каждый желал свернуться клубочком, но за неимением лучшего…

Гарри совсем было приготовился провалиться в беспокойный сон, когда тишину внезапно нарушил капризный голос: - Мне скучно, Поттер!

- Попробуй посчитать мантикрабов, - порекомендовал гриффиндорец, - мне лично очень помогает.

- А Вольдемортов ты считать не пробовал? – отвечал голос, который судя по всему спать не собирался, и это быстро стало очевидным: - Я расхотел спать! Поговори со мной, а?

- Но я-то не расхотел, - объяснил Гарри, - тем более, я не знаю, о чем нам разговаривать. О квиддиче?

- Ну-у-у… - вкрадчиво протянул голос, - например, о любви. А, Поттер? Не хочешь поделиться наболевшим?

С другой стороны спальника последовало лишь изумленное молчание.

Не дождавшись внятного ответа, голос продолжал: - Вот ты, Поттер, хоть раз влюблялся?

- Нет, - ответил Гарри лишь чуть быстрее, чем сам того желал, - а ты?

- А что есть любовь, Поттер? – поинтересовался голос. – Знаешь, когда Пэнси сидит в кресле, покачивая стройной ногой в черном чулке, а потом наклоняется ко мне, смахнув с глаз чуть вьющуюся прядь волос, и я могу заглянуть в ее глубокий вырез, во мне что-то шевелится… но я иногда думаю – любовь это или просто желание? Эстетическое удовольствие или чувственное вожделение, а?

- Чего? – совершенно неэстетично буркнул Гарри. – Когда Пэнси что?

- Проехали, - разочарованно протянул голос, - я совсем забыл, что с некоторыми надо тщательнее подбирать выражения. Вот к примеру, что ты думаешь о своей Уизли?

- Джинни – о, у нее красивые волосы, и глаза тоже красивые, а еще она готовит хорошо, пальчики оближешь; на днях принесла мне пирожков с яблоком и корицей – объеденье, - оживился Гарри, привстал на локте и мечтательно уставился в темноту. – И знаешь, этим летом, когда я у Уизли гостил, она приготовила нечто совершенно потрясающее – пирог с почками и свининой. Ты бы его видел, Малфой – такой пышный, большой, округлый…

- Ясно, - развеселился голос, - твои желания лежат исключительно в гастрономической области. Скажи, а если бы твой Рон научился готовить не хуже Джинни, у него был бы шанс? Только честно.

- Ну, Рон отлично разбирается в квиддиче, а если бы он еще и готовил, то… - внезапно Гарри услышал свои слова со стороны и зажал себе рот рукой. – То есть тьфу ты, конечно нет! Я и Рон – да как тебе в голову взбрело! Мне вообще рыжие не нравятся… ой!

- Ага, - мурлыкнул голос, - мы узнали что-то интересное!

Гарри понял, что самое лучшее что он может сделать в данной ситуации – это совершить добровольное самоубийство. Нет, лучше так: сначала прибить этого блондинистого предателя, а потом утопиться.

- А кто тебе нравится? Поделись – от родного брата не должно быть секретов! Может, ваша лохматая Грейнджер? Признайся, Поттер, что каждую ночь видишь во сне ее каштановые взъерошенные волосы. Вот представь: Грейнджер в облегающем корсете и шелковых чулках - неплохо, а? Она подходит к тебе все ближе, ближе… наклоняется… от нее сладко пахнет ванилью и апельсином… она протягивает руку и нежно гладит тебя по плечу, опускается к груди…

Здесь разомлевший было Гарри заорал и подскочил на метр вверх вместе со спальником, потому что его действительно цапнула за плечо чья-то рука, а парень только через пару секунд сообразил, что это совсем не Гермиона. Наглый Малфой еще и ухитрился обидеться: заявил, что всего лишь пытался поднять Гарри настроение таким экзотическим способом. Гарри подумал про себя, что если б Драко продолжил свой рассказ еще чуть-чуть – ему бы это удалось, в буквальном смысле. После этого инцидента блондин, нисколько не растерявшись, продолжил:

- А теперь поговорим о других девочках. Кто тебе нравится помимо Грейнджер?

- Мне не нравится Гермиона, - зло сказал Гарри, поворачиваясь на спину и пялясь вверх, в полинявший потолок палатки, - мне не нравится Рон, и Дин Томас мне тоже не нравится! Мне нравится Флёр, - сознался он наконец полушепотом. – Ну, слегка.

- О, так мы тяготеем к чарам вейл? – оживился Драко. – А ты знаешь, что я на три семнадцатых вейла?

- Не знаю и знать не хочу, - проворчал Гарри, - тем более что ты врешь.

- Вру, - легко согласился Малфой, ворочаясь с боку на бок. – Может, ляжем все же поудобнее?

- Это как?

- Например, так – бутербродом, - сообщил Драко, поворачиваясь к Гарри, лицом и забираясь сверху. – Мне мягко, тепло и уютно. Только костляво немного, но я потерплю.

- … … …! – Гарри сделал попытку вывернуться из цепкой хватки слизеринца, но ничего не вышло.

- Хорошие мальчики не должны так говорить, Поттер. Я могу и наябедничать на тебя дяде и маме.

- Хорошие мальчики, дракончик, не пытаются заставить других хороших мальчиков сделать что-то отвратительное, - Гарри некстати вспомнил о ноже и теперь прикидывал, сумеет ли он незаметно высунуть руку из спальника и достать палочку из рюкзака. Дело осложнялось тем, что очки на ночь он снял и почти ничего не видел, например, выражение лица подозрительно затихшего Драко он разглядеть не мог.

- Я вот думаю – стоит ли тысяча галлеонов таких мучений. Если б ты был хоть немного посимпатичнее… - Драко притворно вздохнул, сполз и повернулся к ничего не понимающему Гарри спиной.

Тот помолчал, ожидая подвоха, после чего осторожно тронул Малфоя за плечо: - И что это было?

- Не бери в голову, Поттер – просто я не привык ложиться спать так рано, и мне и правда скучно, - тихо сообщил Драко, все так же не оборачиваясь. – Значит, я отвратительный?

- Ну если ты научишься готовить вкусные пирожки, то я подумаю. Спокойной ночи, дракончик.

- Пусть тебе приснится Рон Уизли в фартуке с цветочками, - пожелал в ответ Драко.

Самым обидным было то, что слизеринский хорёк сглазил – Гарри действительно приснился Рон. Он бегал за Гарри по Хогвартсу, держа пирогом с почками, и кричал: «Выходи за меня, Гермиона!» Когда же Гарри попытался вглядеться в Рона, он внезапно превратился в Драко, который потряс перед носом у Гарри пальцем и прошептал: «Я же говорил тебе, Поттер, что надо было идти в Слизерин», а потом вдруг воткнул в него неизвестно откуда взявшийся нож. От ужаса Гарри проснулся, на всякий случай вылез из спальника, нашарил сначала очки, а потом малфоевскую шубу, завернулся в нее и просидел так до утра, развлекаясь перекрашиванием волос Драко. У него, на удивление, получилось – теперь он с нетерпением ожидал, когда же его названный братец откроет сонные глазки и узрит свою новую ярко-синюю шевелюру. По мнению Гарри, ему шло.

Глава 26. Волшебное путешествие, часть третья. Дом, милый дом…

Утро выдалось серое, промозглое и вообще чрезвычайно мерзкое. Ни идти спасать Люциуса Малфоя, ни бесстрашно бороться с Вольдемортом, ни вообще жить Гарри совершенно не хотелось. А вот Драко, напротив, выспался и пребывал в цветущем настроении - разве что не напевал, грея в котелке снег, чтоб умыться и «привести себя в порядок». Потом, осторожно открыв чемодан, он порылся в многочисленных косметических принадлежностях и гордо достал заботливо обернутое в бумагу серебряное зеркальце. Гарри хотел прикрыться шубой и отползти, но не успел…

- Поттер! – буквально зарычал Драко, вытаскивая Гарри за уши из-под шубы на свет Божий. – ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

- Эээ, зеркало, - Гарри попытался прикинуться идиотом, - весьма симпатичное зеркало. Мне нравится. Одолжишь?

- Я тебе с удовольствием одолжил бы гильотину, сволочь, - заорал Малфой, с непередаваемым ужасом рассматривая свои волосы. – Я тебя Вольдеморту сдам! Я… я уведу у тебя всех Уизли сразу, и ты умрешь с голоду! Запру тебя в кладовке со Снейпом! Ты хоть знаешь, чего мне стоила моя прическа? Сколько галлеонов в неё вбухано? Короче, Поттер, - бывший блондин направил на безоружного Гарри палочку, - немедленно верни как было, а потом я проверю на тебе действие экспериментального Круцио замедленного действия. Ну?!

Гарри робко потянулся за своей палочкой, обнаружил ее наконец почему-то в котелке (он внезапно сообразил, что вчера пытался помешивать снег ложкой, ну, то есть ему казалось в темноте, что это ложка), и наставил ее кончик на особенно яркую прядь. Прядь проявила активность – начала завиваться веселыми колечками.

Драко сузил глаза и изо всех сил пнул Гарри по коленке.

- Издеваешься, гадина?

Гарри попробовал еще раз. И еще. Через десять минут шевелюра Драко являла собой курчавое нечто. Справедливости ради надо было отметить, что цвет волос изменился – сильно посветлел. Очень сильно.

Драко, словно не веря своим глазам, еще раз тщательно осмотрел себя в зеркальце.

- Ты перекрасил меня из синего в голубой цвет? Не смешно, Поттер. У Гриффиндора, я смотрю, с чувством юмора совсем плохо. И со знаниями по Заклинаниям. Попробую сам…

Как и следовало ожидать, ничего у него не вышло. Полчаса наблюдения за слизеринцем, который, приплясывал от злости на снегу, выкрикивая все новые заклятия, немного позабавили брюнета и придали ему достаточно жизненных сил, чтобы съесть двух шоколадных лягушек и горсть Всевкусного драже со вкусом грязного снега (почему-то Гарри совсем этому не удивился). Сообразив, что все бесполезно, Малфой сощурился, внезапно напомнив Гарри Чжоу Чанг, и направил палочку на своего названного брата.

- Сейчас ты поймешь, что Слизерин тоже умеет смеяться, Потти.

Гарри закрыл глаза. Зря, зря он по секрету рассказал Драко, что с детства тайно ненавидит красный цвет…

Некоторое время спустя мальчики, пригнувшись к мётлам, быстро летели по направлению к Поместью. Палатку, чемодан, набившие оскомину сладости и даже рюкзачок Невилла они, не сговариваясь, оставили в лесу, предварительно забросав снегом и ветками. Налегке дело шло гораздо лучше, чем вчера – они уже оставили далеко позади лес и несколько деревень. Друг с другом сводные родственники не разговаривали, что еще более способствовало быстроте передвижения – всякие там «Снижайся, снижайся, сейчас будет ветка!», «Смотри, как я исполню финт Вронского» или «Держи чемодан – упадет!» сильно отвлекали. Сейчас же тишину нарушало лишь сдержанное пыхтение. На обед единодушным молчаливым голосованием было решено не спускаться, на полдник – тоже. Таким образом, когда совершенно заледеневший Гарри уже обдумал план по краже у Малфоя шубы и изготовился к перехватывающему броску, на горизонте как раз показался заснеженный парк, обнесенный высоченной бронзовой оградой, и огромный старинный дом с башенками. Означенный голубоволосый мерзавец резко пошел на снижение, и Гарри торопливо к нему присоединился, сообразив, что цель достигнута, и в ней, в цели, вполне возможно найдется теплая ванна и пуховое одеяло – сейчас Гарри был готов примкнуть и к Темному Лорду за мягкую кровать и чашку горячего шоколада.

Малфой, очевидно, расчувствовавшийся от вида родных пенат, даже соизволил открыть рот и объяснить, что парк был высажен еще при прадедушке, который, видите ли, увлекался Травологией. Мальчики пошли по заледеневшей дорожке, с обеих сторон которой тянулась тисовая изгородь, причем Драко уже буквально не замолкал: казалось, что он вознамерился провести для Гарри полноценную экскурсию. Когда он снова предложил свернуть в сторону и прогуляться в дальний уголок чуда ландшафтной архитектуры, чтоб полюбоваться на «уникальный незамерзающий водопад с настоящей, живой ундиной, ты просто не поверишь, Поттер!», гриффиндорец понял, что сам скоро превратится в «статую Гарри Поттера, единственный экземпляр» и будет украшать подходы к особняку Малфоев вечно.

Тут придорожные заросли заколыхались, и на изгородь вспорхнуло несколько странных взъерошенных грязно-белых созданий, которые при виде мальчиков истошно завопили противными голосами и быстро направились в их сторону.

Гарри тронул Малфоя за рукав: – Только не показывай, что боишься. Хагрид нам рассказывал, это кажется крылоеды, они могут убить взмахом крыльев.

- Мерлин великий, - вздохнул Драко, - просто уволить вашего Хагрида мало, его надо утопить в озере с гигантскими человекоядными тритонами. Это же просто павлины – хорошие, ласковые павлины, да, - проворковал он, почесывая спинку одному из «крылоедов», подбежавшему первым. Павлинчик зажмурился и тихо попискивал от удовольствия.

- Павлины, Малфой, по-другому выглядят, - гордо заявил Гарри, не желая расставаться с такой привлекательной мыслью о героическом сражении с кровожадными тварями. – У павлинов сине-зеленый переливающийся хвостик. И они красиво поют, а не орут, словно их режут.

- Белые, Поттер, стоят в два раза дороже. А сине-зеленые – моветон, - вскинул голову Драко, однако эффект был подпорчен голубыми кудряшками, которые не желали красиво взвихриваться и падать на лоб.

- И совершенно не обязательно ругаться, - обиделся Гарри. Один из павлинов бочком подобрался к нему, привалился и явно требовал ласки. Гарри неохотно погладил настырную птицу – мало ли, вдруг это все же крылоед? Осторожность и такт, как говаривал Дамблдор…

- Интересно, Поттер, а когда это павлины у тебя пели? – едко поинтересовался Малфой.

- В мультике, - еле слышно признался Гарри. – Я у Дурслей смотрел.

Драко наградил его уничижающим взглядом и снова сосредоточился на павлине.

- Певунчик, хороший мальчик Певунчик, папочка вернулся, - приговаривал он, чем поверг Гарри в полнейшее изумление. Певунчик?!

- Это моя любимая птичка, - немного смущенно пояснил слизеринец, отрываясь от сеанса чёсотерапии, - я его сам вырастил. Видишь, какой у нас красивый хвостик, какие мы большие… Только вот у меня встал вопрос, - добавил он уже другим тоном, - какого лысого дементора моя птичка мерзнет на улице, когда ей полагается быть в отапливаемом птичнике? Ну, papa у меня сейчас получит.

Решительно подхватив блаженствующего Певунчика на руки, Драко зашагал к дому. Гарри за ним едва поспевал – прочие павлинчики, сообразив, что Драко уже занят, активно пытались с ним познакомиться, терлись об него, кидались под ноги и вообще всячески демонстрировали свое расположение.

Особняк Малфоев выглядел так себе. Точнее, он мог бы смотреться гораздо лучше, но делу мешал огромный транспарант с криво выведенными буквами: «С Новым Годом, с Новым Лордом!», который закрывал собой фасад со второго по четвертый этаж. Картину утонченного семейного гнезда несколько портила и вырывающаяся из окон первого этажа громкая музыка – неизвестный певец сообщал, что его сердце «разбито на тысячу кусочков, чтобы стать ингредиентами в котле любви», и просил одолжить ему «заклятие вечной страсти». Переглянувшись, мальчики – Драко с Певунчиком подмышкой и Гарри в окружении пернатых поклонников – подняли палочки наизготовку и бесшумно отворили парадные двери.

- Приятно все-таки дома! – заявил Драко, спуская с рук Певунчика, который вместе с остальной павлиньей компанией мгновенно скрылся, как подозревал Гарри, в направлении кухни. Ему тоже очень хотелось последовать за умными птицами, но вместо этого он поспешил за Малфоем, быстрым шагом пересёкшим полутемный холл и остановившимся перед большой дубовой дверью. Гарри успел как раз вовремя – к моменту взрыва входа в цивилизованный и теплый мир заклинанием.

Когда дым немного рассеялся, взору мальчиков предстала гостиная, залитая ярким светом. Здесь явно шла вечеринка – гремело колдорадио, мебель была сдвинута к стенам, а на освободившемся пространстве танцевало несколько фигур. Впрочем, длинный стол, уставленный полупустыми бутылками и блюдами с закусками, сразу отвлек внимание Гарри, и когда он взял себя в руки и оторвал взгляд от соблазнительной миски с жареными куриными крылышками, то обнаружил, что на них с Драко в молчании смотрит четыре пары изумленных глаз: две ослепительно красивые блондинки откровенно вейловского происхождения, ошалевший Вольдеморт в зеленом костюме и остроконечном красном колпаке с золотыми звездами и Люциус Малфой собственной персоной - в пушистом розовом свитере и с гирляндой из перевитой серебряными нитями омелы на шее. Музыка захлебнулась очередным пассажем и затихла; девушки, наконец очнувшись, завизжали и полезли прятаться под стол; Вольдеморт внушительно засверкал глазами, всем своим видом показывая, что красный колпак призван наводить страх и ужас, а Люциус с независимым видом потеребил омелу, качнулся, уронил бокал с шампанским и двинулся навстречу непрошенным гостям.

Глава 27. Отцы и дети

- Вроде бы мы не заказывали стриптизеров? – немного неуверенно проговорил Люциус. – Вы кто, парни? Это частная вечеринка.

- Да я уж вижу, что частная. Вы, papa, совсем совести лишились. Между прочим, подразумевается, что вы усиленно страдаете в сырой темнице, отбиваясь от крыс, мучаетесь под Круцио, или на худой конец строите планы по захвату Магического Мира, а вы… Кому рассказать – стыду не оберешься, - строго сообщил Драко. – Родного сына с пьяных глаз не узнать – это ж надо! Девок притащить в родовое гнездо… Вот напишу дедушке, смотри у меня…

- Драко, ты, что ли? – пробормотал лорд Малфой. – А ты разве не блондин? Вроде, когда мы последний раз виделись, был блондином. Ну Нарси, ну, попадись мне, изменница…

- Успокойтесь, отец, - устало сказал Драко, проходя в гостиную и присаживаясь на обитую шелком кушетку. – Просто одному идиоту было нечем заняться, и он на мне поэкспериментировал. А я на нем, - радостно усмехнувшись, он кивнул в сторону Гарри, щеголявшего красно-золотыми волосами.

Ожившая эмблема Гриффиндора улыбнулась и помахала Люциусу рукой: - Это он обо мне, мистер Малфой! А можно мне курицы? И вон того салатика? И пирожков этих?

- Можно, - разрешил Люциус, - а ты кто вообще?

- Это, отец, Мальчик-который-слишком-много-ест-и-поэтому-выжил, прошу любить и жаловать.

У Люциуса отпала челюсть.

- Это что, Гарри Поттер?! Ты вообще понимаешь, что делаешь? – зашипел он, усиленно моргая обоими глазами. – Не видишь, что мы не одни?

- О да, - Драко отвесил картинный поклон Темному Лорду, который явно из последних сил сохранял вертикальное положение, - приветствую вас, мой Лорд. Рад видеть вас в нашем скромном жилище. А теперь ответьте мне, вы оба, - продолжал Драко, надвигаясь на Люциуса и Вольдеморта, которые постепенно отступали в угол, - кому пришла гениальная идея выгнать наших павлинов на мороз? Если тебе, живодер ты последний, было лень их кормить, мог бы отослать их маме и дяде! Кстати, она просила передать, что её новый брак не освобождает тебя от необходимости выплачивать алименты, - добавил он, укоризненно глядя на отца. – За тобой глаз да глаз нужен, вообще нельзя одного оставлять! Лучше б сидел тихонько в Азкабане, там хотя бы приглядывают за тобой…

- Драко, - Люциус, кажется, предпринял попытку восстановить свой существенно пошатнувшийся родительский авторитет, - как ты разговариваешь с отцом? Вот я тебе тростью! Тем более что я не при чем – просто моему любимому господину стало одиноко. Сегодня же Новый Год, имейте совесть! – отчаянно воззвал он, медленно продвигаясь в направлении ближайшей бутылки. – Мир, любовь и море шампанского!

- Новый Год? – удивился Золотой Мальчик, отрываясь от пятой куриной ножки. – Ох, Драко, мы со всей этой суматохой забыли про Новый Год! Поздравляю… нас всех!

- Жуй свою курицу тщательнее, Поттер, - рявкнул Драко. – Мы еще не выяснили насчет Певунчика! Он мог простудиться! Он совершенно грязный, его явно никто давно не мыл, просто возмутительно!

- У меня на него алл.. алр... аллегрия, - с трудом выговорил Вольдеморт, изо всех сил пытаясь придать голосу угрожающее звучание, что удалось ему очень плохо. Он предпринял еще одну попытку: - Грри Поттр! Когда ты съел… то есть, как ты посмел явиться сюда, пред очи самого Валди… Вольтаре… Лю-уци! – наконец проныл он жалостно, оседая на ближайший стул, после чего немедленно заснул.

- Поттер, уважайте старость, - сказал Люциус, деликатно отодвигая от Гарри свечку в виде мандарина, на которую гриффиндорец уже давно поглядывал с вожделением, - даже Темному Лорду нужен отдых. Думаете, легко семьдесят с лишним лет вкалывать? Ему тоже нужно расслабляться. Давайте-ка быстренько наверх, а я прикажу эльфам принести вам еды, - он с некоторым уважением оглядел почти опустевший стол, - и, пожалуй, зелье от несварения желудка…