Реслиада 2005

Несмотря на то, что внешне само шоу выглядело очень и очень достойно, внутренний климат оставлял желать лучшего.

Я ни в коем случае не собираюсь умалять достоинства американцев, приехавших к нам выступать, но, имея возможность высказаться об этом, расскажу, как дело обстояло с моей точки зрения.

Во-первых, лично мне не совсем было понятно, зачем нам вообще нужны какие-то гости. НФР - федерация маленькая, несмотря на свою единственность, масштаб её популярности был довольно невысок. И лучше было бы приложить усилие, чтобы сделать наши шоу более «смотрибельными», чем тратить силы на гостей.

Во-вторых, сами гости не представляли собой ничего особенного, возможно, они и являлись звёздами у себя на родине, но здесь их знало не так уж много людей (прежде чем плеваться, дочитайте до конца). Львиную долю фанатов НФР составляли наши собственные друзья, которые о реслинге узнали благодаря нам же. Им были интересны мы (их друзья), может быть, немного интересны другие реслеры НФР, к которым они привыкли за определённое время и, может, они немного посматривали ВВЕ и знали кто такой Рок и Стив Остин. Но они точно не знали, кто такой Тони Рой, а о Бобе Раше, Ричарде Бёрне и остальных реслерах не знали даже настоящие фанаты реслинга (те, которые не наши друзья и знакомые).

Безусловно, к нам приехали профессионалы и отличные реслеры. Но нам не реслеры из-за бугра требовались тогда, а нормальный и толковый тренер. И уж если речь зашла о заморских гостях, то в первую очередь Корягину стоило бы позаботиться о том, чтобы пригласить к нам настоящего заморского реслера-тренера на 2-3 месяца, а не звёзд второй и третьей величины ради одного шоу.

В-третьих, я повторюсь ещё раз, лично мне Вадим не заплатил ни рубля за всю мою чёртову карьеру. Он только брал с меня ежемесячно по 600 рублей первые полтора года, да позволял выступать за эту умеренную плату. А ведь американцы приехали выступать не ради идеи. Я не знаю их стоимости, но, в общем, такое отношение к нам, русским реслерам, не особо воодушевляло. Стоило сначала своим дать хоть что-то, тем более, что разговоры об оплате матчей шли с момента самого основания НФР.

Более того, пригласив их, очень быстро раскрылось, что Вадим никакой не тренер, а обычный проходимец, который не знал даже десятой доли того, что знал последний посетивший нас американец.

Я знаю, что мнение остальных реслеров очень расходится с моим. Даже не нужно приводить отдельных примеров – все они в один голос утверждали и утверждают, что приезд американцев был очень важен для нас, но я с ними не соглашался ни тогда, ни сейчас. Короткое посещение практически ничего нам не дало, только занизило нашу самооценку. Это всё равно, что сейчас какой-нибудь западный фермер-профессионал заедет в деревню Гадюкино на пару дней и расскажет, как он хорошо умеет управляться со своим фермерским хозяйством.

Проблемы у американцев начались сразу по прилёту. Вадим, как гоголевский герой Плюшкин, пытался сэкономить на всём, поэтому отвёз их из аэропорта в какую-то задрипанную гостиницу, от вида которой те пришли в тихий ужас. Хитрый Корягин заявил, что это есть максимум, на который они могут рассчитывать. Его расчёт был невероятно прост: он понимал, что гости никуда уже из России не денутся, пока не получат денег за выступления. Американцы переглянулись, и поехали снимать более адекватное жилище за свои наличные. Корягина эти тонкости не волновали.

Тренировка ужаснула их ещё сильнее, и дело тут не в обшарпанных стенах и низком подвале (это-то как раз нормально), а в том, что выяснилось, что мы делаем матчи совсем не так, как нужно. Точнее, мы всё делаем совершенно не по правилам. Никто, никогда и нигде не расписывал матчи на листочках заранее, просчитывая каждый удар и падение, как это делали реслеры из России. Для президента это был позор. Для нас тоже ничего хорошего.

На этом шоу состоялся наш финальный матч с Володей, закрывающий полугодовую вражду. Думаю, он достоин попадания в список знаменательных событий НФР также как и продолжительный матч против РР. Помимо обычной жесткости, свойственной нашим с Володей боям, в этом матче мы впервые за всю историю НФР устроили драку непосредственно в зрительном зале. Обойдя весь зал по периметру, мы вызвали ликование публики и негодование Вадима, пытавшегося посредством микрофона призвать нас вернуться к рингу. Понятно, что ничего выходящего за рамки и давно известного, мы не сделали, но, всё-таки, для России это было в диковинку.

После матча Тэра, которая пришла посмотреть на зрелище, рассказала историю:

Передо мной сидела какая-то молодая мама с дочкой. Пока шло шоу, дочка с интересом смотрела бои, а мама откровенно скучала, пытаясь уговорить дочку уйти домой. Однако та упиралась.

Затем начался хардкор. И тут уже дочка, испугавшись, стала упрашивать маму уйти домой, жалуясь на грубость происходящего. Но теперь её мама даже слушать об уходе не хотела и с интересом досмотрела наш матч до конца.

Антихристианские ценности или никакого сострадания…

На бой с Володей я вышел с венцом из колючей проволоки.

Такой, весьма прозрачный намёк на мученика Христа и одновременно на Антихриста. За кулисами эта идея произвела фурор, но были и те, которым это показалось чрезмерно богохульным. Впрочем, что об этом говорить, если находились отдельные люди, суеверно переживающие, глядя на мой гроб.

Раз уж мне не довелось стать ключевым фейсом в НФР, то хотя бы можно было попытаться претендовать на звание самого отрицательного персонажа. Двадцатью минутами ранее я выбежал на помощь американцам в командном матче, а теперь вышел в венце, замахнувшись на самое святое. Я понимаю, что это звучит слишком уж пафосно, но трепетное отношение к христианским святыням в этой стране меня всегда раздражало. И дело не в том, что я категорически против верующих, а в нарочитом страдании оных от всего, что даже слегка задевает их тонкие чувства. Описывая это сейчас, в 2013 году, на фоне натурального православного сумасшествия, я уверен, что такой трюк с венцом в наше время мог бы вызвать серьёзный резонанс и бурю православного негодования.

Да что там говорить про нынешние времена! Ведь даже восемь лет назад, когда я за кулисами примерил эту вещь перед матчем, некоторые реслеры стали говорить о возможных проблемах, которые могут возникнуть с церковью в случае огласки.

То, что случилось дальше можно назвать совпадением, но у верующих, думаю, будет иное мнение на этот счёт. Занимаясь реслингом, я больше всего опасался двух вещей: перелома носа и открытого перелома. В бога я так и не поверил, но связь между богохульным венцом и открытым переломом носа заставила меня призадуматься о бренности бытия.

По задумке, пока Володя валялся на ринге, я должен был вытащить из-под ринга доску для следующего спота. Мы договорились, что Володя сначала добежит до противоположного каната, а затем, оттолкнувшись, побежит на меня и сделает дропкик в доску. Вместо этого, он решил атаковать меня с места. Поскольку доска закрывала мне обзор, я не распознал его намерения и рассчитывал, что у меня есть ещё секунды три до удара. Поэтому я очень удивился, когда заметил, как доска с реактивной скоростью вырвалась из моих рук и устремилась мне в лицо. Затем раздался характерный хруст, меня оглушило, я отлетел назад, упал на спину и ненадолго впал в полнейшую прострацию. Возможно, это было очередное слабое сотрясение мозга. Я сразу понял, что мой нос сломан. Лицо онемело, всё было в крови. Наверное, это чувство сродни лёгкой контузии. Тут же очень захотелось закончить матч, потому что я явно был не в себе. Но так просто уходить было нельзя, нужно было завершить начатое. Я сказал Володе, что немного ранен и не способен выполнить несколько серьёзных приёмов, запланированных на конец боя. Так или иначе, матч мы довели до конца.

Я сидел там же, где ещё несколько месяцев назад лежал Локи со сломанной ногой. Выяснилось, что у меня открытый перелом носа и что мне нужно ехать в больницу.

После шоу, Вадим, бегло осмотрев меня, безразличным тоном сказал, чтобы я добирался до больницы самостоятельно. Я попросил его подкинуть меня до ближайшего лечебного заведения им. Боткина, так как у него была машина, но он отказался, сославшись на занятость и разборку ринга. А вызывать скорую, вроде, было незачем – я же мог нормально двигаться и соображать.

Впрочем, ничего удивительного в поведении президента по отношению к травмированным рестлерам нет, вот что рассказывает по этому поводу Сергей Грецкий:

На шоу Кубок президента 2007 в хардкор матче против Кулакова, я получил сильную травму лица (3 шва на лбу, 2 шва на нос и 5 швов на рану между глаз).

Ничего не понимая, я отправился в ближайший туалет ресторана. Посмотрев на себя в зеркало, я понял, что одной водой не обойтись и пошёл в раздевалку за бумажными платками. Когда вернулся в ресторан, меня не пустила официант, сказала, что я тревожу посетителей. Пришлось идти в дальний туалет, который для зрителей шоу. Я стоял у раковины, отмывал лицо от крови, а рядом ходили фанаты, но мало кто общался со мной, видимо им было страшновато. Потом я вернулся в холл, переоделся, и стал ждать скорую, которую вызвал кто-то из друзей Ивана Громова. Вадим знал, что я серьёзно травмирован, но даже не подошёл ко мне. Ему вообще плевать на людей, которые ради него рискуют здоровьем. Он лишь требует взаимоуважения за то, что дал нам возможность заниматься рестлингом и выступать. По холлу носилась администраторша, суетилась и очень волновалась за меня, а я спокойно сидел, общался с подругой. Впрочем, она скорее переживала не за меня, а то, что это произошло в их помещении. Она несколько раз спросила меня: понимаю ли я, что здесь нет вины "Крыльев Совета"? Я ответил, что всё нормально, я никого не виню, это случайность, но она продолжала нервничать. Затем даже принесла мне лёд, что было не очень-то кстати, не думаю, что на рваную, кровоточащую рану стоит прикладывать лёд. Вскоре приехала скорая, и нас с Володей повезли в больницу, где мне и наложили 10 швов на лицо.

Это, кажется, была суббота. Вадим же позвонил мне то ли в понедельник, то ли во вторник вечером. Он быстро спросил как дела и, убедившись, что всё нормально, начал делать мне выговор. Оказалось, что эта администраторша прибежала к нему в панике, сказала, что я капризничаю и требую срочно вызвать мне скорую. Естественно, это было враньём, и если бы Вадим тогда соизволил проявить ко мне внимание, он знал бы это. Но он не знал, он сказал, что из-за этого у НФР могут возникнуть проблемы, и вряд ли администрация «Крыльев Совета» ещё раз нас пригласит. В общем, он был крайне недоволен. Такие слова обидели меня, и я не появлялся в НФР полгода

Впрочем, это не единственное проявление безразличия Вадима по отношению к кому-либо.

Однажды, на шоу во Фрязино, когда Олег Мушта из команды «Физкульт Привет», сделав аутсайд, попал ногой по голове постоянной болельщице Кате Григорьевой, которая сидела в первом ряду. Вадим видел это, но не сделал ничего, чтобы хотя бы распорядиться, чтобы кто-нибудь помог ей, ему было плевать, хотя девушке явно требовалась помощь, даже после шоу она держалась за голову и была бледна.

Поскольку после травмы я чувствовал себя не очень (голова кружилась), со мной согласилась поехать Лера, пожертвовав интересным вечером с друзьями американцами в Hard Rock Cafe.

Я до сих пор чувствую себя обязанным за этот беспрецедентный акт доброты.

Поймав машину на последние деньги, которые были при мне, мы кое-как добрались до больницы (водитель не знал дороги). Само здание больницы, когда мы подъехали к нему, выглядело неработающим, без единого света в окнах и вообще казалось каким-то заброшенным. Входные двери были заперты и мы зашли с торца здания, там, где был заезд для машин. Впрочем, внутрь больницы мы так и не попали. Как только я открыл ворота, ещё издалека нас увидела медсестра, которая подняла крик, основной смысл которого сводился к тому, что если я твёрдо стою на ногах, то могу идти куда угодно, но только не в их больницу. Я стоял, хоть и не очень твёрдо, и злился на весь свет и эту страну в частности.

Я очень устал, переживая к тому же за Леру, которую я втянул во всю эту историю. Мы скорбно потащились к ближайшему метро, спрашивая у случайных прохожих дорогу. Время приближалось к двенадцати ночи. Вид у нас был знатный: парень в косухе, на глазах плохо смытый грим, а из-под пластыря на носу тонкой струйкой течёт кровь, с парнем девушка, выше него на полголовы и ведь оба, вроде, не пьяные даже. Наконец мы добрались до метро, периодически Лера позванивала американцам и спрашивала, как у них дела. Те отмечали приезд в Россию и ждали её, но она тоже устала и поехала домой.

Плюнув на всё, на все эти больницы и на свой нос, я тоже отправился домой. В ванной я ещё раз посмотрел на себя в зеркало, вытащил из раны прилипшие волосы, густо смазал нос зелёнкой и лёг спать.

Дело осложнялось тем, что через неделю я должен был ехать в тяжёлый водный поход в горы, поэтому запускать травму было нельзя.

Осмотрев меня на следующий день, врач, во-первых, сказал, что по счастливой случайности этот перелом вправил на место мой старый перелом, который имелся у меня ещё со школы (на память от лучшего друга). А во-вторых, он заявил, что ни в какие походы мне ходить сейчас опасно, особенно экстремальные, потому что могут начаться патологические процессы, требующие оперативного вмешательства. Свои слова он подкрепил больничным листом.

В поход я таки поехал и встретил там свою будущую жену, которая не испугалась моего неординарного вида.

Показательно, что Вадим позвонил мне лишь тогда, когда я уже вернулся из путешествия (дней двадцать спустя). Его волновало моё отсутствие на тренировках, и он желал знать, буду ли участвовать в следующем шоу.

После этого шоу я больше не делал серьёзных хардкор матчей.

Лера

Я обещал рассказать о ней более подробно.

Не хочется писать витиеватых комплиментов, скажу лишь, что она очень хорошая и добрая. В общем, замечательная. Мы мало общались, но о ней у меня осталось впечатление, как об одном из самых адекватных людей когда-либо соприкасающихся с НФР. И это не потому, что она потащилась сопровождать лично меня, а потому что отзывчивость и стремление помочь каждому, было у неё в характере. При этом она не походила на заумную зануду и никогда не проявляла даже малейшего высокомерия по отношению к кому-либо, хотя поводов для этого было предостаточно.

Историю её приобщения к реслингу можно прочитать в интервью на сайте федерации. Меня же всегда поражало другое. То, что она не испугалась и в юном возрасте уехала в Америку. Её не обеспечивали деньгами родители, и пропитание она вынуждена была добывать себе сама. Живя самостоятельной жизнью, работая в Макдональдсе, она умудрялась снимать половину комнаты, при этом училась, а также занималась реслингом. Денег едва хватало на всё, но она не отступилась и, в результате, была подготовлена лучше чем Вадим. Реслеры, которые приезжали к нам на Реслиаду были её реальными знакомыми. Да она и сама похожа на американку – всегда приветливая и жизнерадостная, видимо переняла эту черту от них, пока жила там. Я очень ей завидовал. Это было даже круче, чем поступок Пресса, который бросил всё в своей стране. Позже мне говорили, что подобный путь проделал Виктор Космо, который отправился в Америку буквально со ста долларами в кармане.

В общем, этот поступок было огромным плюсом к её замечательному характеру.

Как я уже сказал, общались мы мало, она проводила больше времени в компании Локомотива и Гладиатора (их знаменитый смешанный матч – результат этой дружбы). Я же с Локомотивом не общался вовсе, да и с Гладиатором на первых порах не сильно. Поэтому и с Лерой познакомиться ближе не вышло.

Она очень переживала по поводу того, как президент федерации обошёлся с американцами, которые и в Москву приехали только благодаря её усилиям, в общем-то.