Хорошее

раз.

Я отхожу от микрофона и нахожу ступеньки. Не успеваю пройти и полпути к столу, как Лэйк обвивает руками мою шею и целует меня.

— Спасибо, — шепчет она на ухо.

Когда я сажусь с остальными, Колдер закатывает глаза.

— Мог бы нас и предупредить, Уилл. Мы бы спрятались в туалете.

— А я считаю, что это было прекрасно, — говорит Кирстен.

Второй раунд стартует уже после девяти.

— Пойдемте, дети, у вас завтра школа. Нам пора, — говорю я. Все непрерывно ноют, пока один за другим выбираются из-за стола.

***

Когда мы добираемся домой, малышня заходит внутрь, а мы с Лэйк задерживаемся во дворе, заключив друг друга в объятия. С каждым разом становится все труднее и труднее расставаться с ней на ночь, зная, что она всего в нескольких метрах. Мне приходится прилагать все усилия, чтобы не писать ей сообщения с мольбами залезть ко мне в постель. Теперь, когда наше обещание Джулии было исполнено, меня стало преследовать чувство, что после завтрашней ночи нас уже ничего не остановит. Ну, кроме того факта, что мы пытаемся служить хорошим примером для Кела и Колдера. Но мы всегда выкручиваемся.

Я скольжу руками по ее спине, пытаясь согреть их. Они ледяные. Видимо, Лэйк тоже так думает, и начинает крутиться, вырываясь из моей хватки.

— У тебя руки ледяные! — смеется она, все еще пытаясь убежать от меня.

Я только крепче прижимаю ее к себе.

— Знаю. Поэтому тебе нужно стоять смирно, чтобы я мог их согреть. — Я тру их об ее кожу, пытаясь не дать мыслям о завтрашней ночи захватить мой разум. Это так отвлекает. Я убираю руки из-под ее футболки и обнимаю ее.

— Итак. С чего начать: хороших или плохих новостей? — спрашиваю я.

Девушка сердито смотрит на меня.

— Куда тебя ударить: по лицу или между ног?

Я смеюсь, но на всякий случай занимаю оборонительную позицию.

— Бабушка с дедушкой волнуются, что мальчикам станет скучно у них дома, поэтому они хотят приглядывать за ними в моем. Хорошие новости: теперь мы не можем остаться у тебя, поэтому я снял номер на две ночи в отеле в Детройте.

— Это не плохие новости. Не пугай меня так.

— Я просто подумал, что тебя может не обрадовать встреча с моей бабушкой. Я знаю, как ты к ней относишься.

Лэйк хмурится.

— Не начинай, Уилл. Ты прекрасно знаешь, что не я так к ней отношусь! Она ненавидит меня!

— Вовсе нет. Она просто защищает меня. — Я крепче охватываю ее руками и пытаюсь выкинуть эту мысль из ее головы, целуя девушку в ухо.

— Ну, в любом случае, это твоя вина.

Я отодвигаюсь и смотрю на нее.

— Моя? Каким образом?!

Лэйк закатывает глаза.

— Помнишь свой выпускной? Что ты сказал во время нашей с ней первой встречи?

Не помню. Не понимаю, о чем вообще она говорит. Пытаюсь вспомнить, но ничего не приходит на ум.

— Уилл, мы не могли оторваться друг от друга. После твоего выпускного, когда мы пошли в ресторан, ты едва мог говорить, так часто меня целовал! Это вызывало сильный дискомфорт у твоей бабушки. Когда она спросила, как долго мы встречаемся, ты ответил восемь часов! Как, по-твоему, я выглядела в ее глазах?

Теперь помню. Тот ужин был действительно веселым. До чего же хорошо было не страдать под гнетом этики, останавливающей меня от того, чтобы касаться ее. А именно этим я и занимался весь тот вечер.

— Но ведь это правда. Официально мы встречались всего восемь часов.

Лэйк бьет меня по руке.

— Она считает меня шлюхой, Уилл! Это ужасно!

Я снова касаюсь губами ее уха.

— Пока нет, не шлюха, — издеваюсь я.

Она отталкивает меня и указывает на себя:

— В следующие двадцать четыре часа тебе это чудо не достанется! — Девушка смеется и начинает пятиться в сторону своего дома.

— Двадцать один! — исправляю я.

Она доходит до порога, поворачивается и заходит внутрь, отправив мне поцелуй на прощание. «Вот засранка!». Сегодня она не возьмет надо мной главенство. Я бегу к ее дому и открываю входную дверь, вытаскивая девушку наружу. Прижимаю ее к кирпичной стене и смотрю в глаза, придавливая ее своим телом. Лэйк пытается сделать рассерженный вид, но уголки ее губ растягиваются в улыбке. Наши пальцы переплетаются, и я поднимаю руки над головой, упираясь в стену.

— Слушай меня внимательно, — шепчу я, не отводя взгляда. Она слушает. Ей нравится, когда я пытаюсь запугать ее. — Я не хочу, чтобы ты брала с собой вещи. Одень именно то, в чем была в прошлую пятницу. У тебя еще осталась та мерзкая рубашка?

Она улыбается и кивает. Не думаю, что она смогла бы ответить, даже если бы хотела.

— Отлично. Одежда, в которой ты будешь завтра, когда мы уедем — единственное, что тебе разрешено брать с собой. Никакой пижамы… никаких лишних вещей. Ничего. Приходи в мой дом завтра в семь вечера. Поняла?

Она снова кивает. Я чувствую, как участился ее пульс, и вижу, что девушка просто нуждается в моем поцелуе. Наши руки остаются переплетенными и прижатыми к стене, я приближаю свои губы к ее. Мешкаю в последнюю минуту и решаю не целовать Лэйк. Медленно опускаю руки и отхожу на шаг, возвращаясь к себе домой. Когда я дохожу до двери, то поворачиваюсь и обнаруживаю, что она все еще стоит, прислонившись к кирпичам. «Хорошо». На этот раз главенство осталось за мной.