Сознание и язык

Чем бы ни занимался человек, он непрерывно говорит и даже тогда, когда работает или отдыхает, слушает или думает. Человеку свойственно говорить точно так же, как ходить или дышать. Мы очень редко задумываемся над тем, что такое язык и как возможно общение с другими людьми? Воздействие языка на нас настолько универсально, что трудно с уверенностью и однозначностью ска­зать, является ли он врожденной способностью или мы научаемся говорить, постепенно овладевая им. Ясно одно, что осознание чело­веком собственного бытия в разнообразии своих отношений к миру, к другому и к самому себе в значительной мере определяется воз­можностями его языка. Язык предоставляет ему необходимые ус­ловия и средства преодолеть ограничения своего психосоматиче­ского опыта, выйти за его пределы и удовлетворить свои жизнен­ные, познавательные и коммуникативные потребности.

Столь принципиальная роль языка в сознательной деятельности определяется естественной (психической и телесной) и культурно-исторической природой человека. Человек создавал язык как сред­ство своей жизнедеятельности, с помощью которого он мог, как при­спосабливаться к окружающей среде, раскрывать тайны природы и воздействовать на нее, так и выражать собственные состояния со­знания и мысли, переживания, желания, воспоминания, сообщать что-либо другим людям.

Каждый из нас с момента рождения получает язык как уже готовую, существующую совокупность средств, правил, норм обще­ния людей. Он использует их в целях передачи своих мыслей дру­гому в форме письменной или устной речи. Когда речь построена по правилам языка, то она становится понятной другому человеку. Наша речь — это наша индивидуальная способность употребления языка как связной совокупности социально-значимых средств об­щения. «Дар речи» (выражение выдающегося ученого-языковеда Ф. Соссюра) — это способность, «произрастающая» из психиче­ских и телесных глубин человека, имеющая выраженную биогене­тическую зависимость и использующая язык. Не вдаваясь в под­робности различения речи и языка, укажем на общность их связей, укорененных в истории, культуре, обществе, общении людей, в чело­веческой психике и теле. Сопряженность языка и сознания, его роль в актах сознания заставляет нас, скорее, говорить о речесознательной деятельности человека. Воплощенный в речи, язык фун­кционирует в сознании сообразно потребностям и целям человека в повседневной жизни и общении, в познании и оценке, в принятии решений, хранении, воспроизведении и передаче своего опыта дру­гим поколениям людей. Тело, его органы, психика и сознание «про­питаны» свойствами речи.

Уже Платон отличает способность языка представлять предметы через отношение подобия между означающим и означае­мым от способности языка действовать на основе соглашения, дого­воренности. Произвольность знака отчетливее намечается у сто­иков. Под означающим они подразумевали то, что воспринимается, а под означаемым — то, что понимается. Семиотические свойства языка, выражавшие его способности обозначения явлений, стали предметом философских исканий средневековых мыслителей от Ав­густина до Фомы Аквинского. Свойства знака привлекают своей искомостью, универсальностью и разнообразием возможностей его употребления. Одни знаки отличаются от других по тому, как они обозначают предметы. Поэтому знаки всегда пытались раскласси­фицировать. С каждым видом знака ассоциировалась та роль, кото­рую он играл в жизнедеятельности человека.

Произвольные качества языка наделяют его не только неограни­ченным числом степеней свободы в общении людей, но и превраща­ют язык в незаменимое средство выражения разнообразных актов или состояний нашего сознания: мыслительных, чувственных, эмо­циональных, волевых, мнемических, а также производных от них актов и состояний убежденности, веры, сомнения, страха, вины и многих других. Использование языка в целях общения и выражения созна­ния сопряжено с речью в ее устной и письменной формах. При этом, как мы уже отмечали в предшествующем параграфе, внутрен­няя форма речи существенно отличается от внешней. Слушающий или адресат получает речевой стимул, какой-то фрагмент знания в форме устного, звучащего или письменного слова. Он затрачивает усилия, необходимые для расшифровки сообщения на фоне конк­ретных ситуаций общения и бытия. Каждое слово, словосочетание или высказывание обозначают предметы, действия, свойства, отно­шения. Обозначая их, язык как система знаков замещает предмет­ный мир, его свойства и отношения. Например, слово «кошка» соот­носится с определенным видом животных. С его же помощью мы фиксируем действие этого животного — «кошка бежит», выделяем конкретное свойство — «кошка серая», соотносим поведение кошки в определенной ситуации — «кошка бежит по лестнице» и т.д.

33. Бытие и человек: проблема смысла бытия.

Что по большому счету для человека важнее: знать, почему звезды светят, или — где добыть средства к существованию? Последнее, видимо, все же «ближе к сердцу» обычного человека, более насущно. Да бог с нею, со Вселенной и ее устройством, нам бы разобраться с земными, повседневными делами и суметь прожить жизнь достойно. (А то и вообще просто выжить, что для очень многих людей на Земле по сей день является немалым достижением.) Но просто существовать, удовлетворяя свои естественные потребности, развитому человеку мало. Ему непременно нужно, чтобы это существование имело какой-то смысл.
___Потребность в осмысленности бытия возникает из постоянно присутствующей в действиях человека целесообразности. Что бы мы ни делали, мы всегда делаем это «для чего-то», ради какой-то цели. Работаем ли мы, учимся, развлекаемся, создаем технические устройства или произведения искусства — все подчинено определенным целям, которые и наполняют смыслом, то есть обосновывают и оправдывают наши действия. И даже смерть человеку не страшна, если она принимается во имя высокой цели (защиты семьи, Родины, исполнения долга и пр.). Бессмысленность же деятельности (вспомните Сизифа) — самое страшное наказание.
___Но если практически каждое действие человека целесообразно и осмысленно, то, очевидно, такой же характер должна иметь и вся его жизнь. Она должна быть осмысленна! В ней должны быть сквозные, мощные и достойные цели. Определить, в чем они заключаются, что может придать жизни человека приемлемый смысл, — это и есть главная задача философствования, его «основной вопрос».
___Однако попытки с ходу установить, в чем может состоять смысл человеческой жизни, наталкиваются на серьезные препятствия. Оказывается, смысл индивидуальной жизни человека не может быть найден в ней самой. Подобно тому, как смысл существованю любой сотворенной человеком вещи (компьютера, например, или книга) обнаруживается не собственно в ней, а в ее отношении к человеку и другим вещам. Поэтому смысл жизни отдельного человека может существовать только в том случае, если имеет хоть какой-нибудь смысл жизнь рода человеческого, вся его история. А последняя по тем же соображениям может иметь смысл только тогда, когда есть хоть какой-нибудь смысл в существовании природы, Вселенной, частью которой она является. Ну не может «часть» смысл иметь, а «целое» — нет.
___Поэтому-то философия и включает в себя знание не только о человеке, но и об обществе в целом, его истории, а также и о природе, Вселенной и т.д. При этом Вселенная или биосфера интересуют философию не сами по себе (это предмет естествознания), а лишь в их соотнесенности с человеком, его целями и ценностями.
___Таким образом, проблема бытия — это проблема способа, целей и смысла существования мира в целом, который только и может наполнить смыслом индивидуальное человеческое сушествование.
___Возможен ли смысл бытия?
___Но не слишком ли опрометчиво требовать от мирозданья смысла и целей? Не приписываем ли мы при этом Вселенной наших собственных человеческих особенностей, подобно тому, как древние греки наделяли олимпийских богов своими страстями и пороками? Такая опасность, безусловно, есть. В философии она именуется антропоморфизмом (от греч. антропос — человек, морфе — форма), т.е. рассуждениями об устройстве мира по аналогии с организацией социальной жизни. Но есть и не менее серьезные основания верить в правомочность постановки вопроса о смысле бытия.
___Вопрос о смысле какого-либо явления обычно задается словами «зачем», «для чего», «ради какой цели». В естественных науках эти вопросы считаются практически запрещенными. Спрашивать, для чего разноименные заряды или тела, обладающие массой, притягиваются друг к другу, как-то нелепо. Но есть ведь и другие примеры. Биологам, допустим, вопросы типа «Зачем оленю рога?» или «Для чего кошке кривые когти?» совсем не кажутся странными. На них даже есть вполне удовлетворительный ответ: для выполнения определенной функции, возникшей в процессе эволюции определенного вида. (Причем это относится не только к телесным формам, но также и к формам поведения живых существ.) Означает ли это, что эволюция живого имеет цели и смысл? Буквально — скорее всего, нет. А вот метафорически, фигурально — определенно, да. Эволюция живых систем (а как выяснилось в последние годы — и не только живых) имеет явно выраженную направленность изменения их свойств. Эта направленность, имеющая характер закономерности, и позволяет интерпретировать мир в целом в терминах «смысла» и «целей». Последние в этом случае означают не субъективные намерения и ожидания людей, а выражение объективной необходимости того или иного явления.
___Человек, например, смертен. Конечность человеческого бытия в принципе должна обессмысливать все его усилия. Чего ради мучать-ся, если все равно бесследно исчезнешь? Какой в этом смысл? А смысл между тем есть. Только не индивидуальный, а родовой, эволюционный. Смертность всего живого — это приспособительный механизм, с помощью которого биосистемы совершенствуют себя. Именно быстрая смена поколений обеспечивает простор действию естественного отбора. Только она и позволяет «отбраковывать» неудач ные мутации, закреплять удачные и непрерывно «апробировать» новые формы. Не будь этого механизма, эволюция давно остановилась бы, и до человека разумного дело заведомо не дошло бы.
___Или возьмем пример небезобиднее. Почему «отцы и дети» практически никогда не находят общий язык? Все сорок тысяч лет существования человечества старшие поколения сокрушаются, что «молодежь нынче совсем не та», а юная поросль возмущается консерватизмом своих «замшелых предков». Но если конфликт поколений так устойчив, значит, он зачем-то нужен обществу, т.е. в нем есть какой-то смысл? Ну конечно же, есть. Смысл все тот же — эволюционный. Перманентный бунт «детей» против «отцов» делает передачу норм и традиций культуры от одного поколения к другому менее жесткой, более гибкой и подвижной. Что открывает перед обществом массу новых, не изведанных ранее возможностей и направлений развития. Вы только представьте себе, что было бы, если бы «дети» всегда и во всем слушались своих «родителей». Да развитие общества попросту остановилось бы. Или уж во всяком случае — очень сильно замедлилось.
___Таким образом, многие социальные и биологические явления «имеют смысл» в том плане, что их необходимость заложена в сам механизм эволюции живой природы. А в XXв. выяснилось, что эволюционирует не только живая материя, но и вся Вселенная. Эволюция Вселенной также имеет свою направленность, т.е. как бы «устремленность» к какой-то глобальной «цели». Поэтому «смысл», т.е. необходимость биологической и социальной эволюции может найти свое объяснение в механизме развития Вселенной в целом, естественным фрагментом которого она, видимо, является. «Смысл» бытия нашего мира — это по сути законы его существования и развития. Они, безусловно, объективны. Смысл же человеческого существования — категория во многом субъективная. Совместить, гармонизировать эти смыслы, поймать их «резонанс», найти надежную точку опоры конечной человеческой жизни в бесконечности объективного мира — значит решить проблему бытия.
___История философии зафиксировала немало попыток найти такое решение. Самые яркие из них до сих пор служат предметом философских дискуссий. Вспомним их чуть подробнее.