Определение манипуляции: модус и диктум, значение и узус, прототип и вариации

Итак, большинство определений манипуляции выдвигают на первый план «технологический» аспект – ее «скрытый» характер, который понимается как отсутствие у ее объекта осознания оказываемого на него внешнего воздействия, в результате чего это воздействия воспринимается им как внутренний душевный порыв. Этот аспект хорошо рассмотрен в [3], а в беллетристическом изложении Ф. Бегбедера формулируется так:

«М-м-м, до чего же это приятно – влезать к вам в мозги! До чего же сладко владеть вашим правым полушарием! Ваши желания больше вам не принадлежат – я навязываю вам свои собственные. Я запрещаю вам желать как бог на душу положит. <…> Это я решаю сегодня, чего вы захотите завтра» [7: 20]).

Однако основной пафос настоящего доклада заключается в том, что, при всей важности (и интересности) «технологического» аспекта, он в полной мере значим лишь для ситуаций манипуляции, причем на самом деле не всех, а только прототипических. Оценочность же присутствует во всех высказываниях о манипуляции ^[3] – в том числе и осуществляемых в таких случаях, когда ситуация, относительно которой делается высказывания, существенно отличается от прототипической манипуляции. И поэтому без надлежащего учета оценочной семантики невозможно ни объяснить использование термина «манипуляция», ни определить его роль в сегодняшних общественных дебатах, ни эксплицировать его отношение к родовой категории влияния/воздействия и взаимосвязанным категориям лжи, обмана, искажения истины и т.п.

Ниже предлагается описание понятия манипуляции и его узуса, в соответствии с которым понятийным ядром глагола манипулировать (в «социальном» его значении) и производных от него лексем является оценочное утверждение, и приводятся некоторые аргументы в пользу именно такого описания.