История письма

Доминирующая точка зрения на историю письма, представленная в подавляющем большинстве учебников по теории языка и в «Лингвистическом энциклопедическом словаре», такова:

1) письменность родилась в момент появления культуры городского типа и связана со становлением "классового" государства;

2) письменность развилась от иероглифической системы к алфавиту;

3) всё это произошло в Передней Азии с конца 4 тыс. по конец 2 тыс. до н.э. (когда появился "венец творения" – финикийский алфавит), а

4) финикийский язык – это мёртвый семитский язык, относящийся к ханаанейско-аморейской группе языков.

В настоящее время появляется всё больше научных свидетельств, что доминирующая сегодня точка зрения на историю письма не вполне корректна. Рассмотрим подробней всего лишь одно из четырёх приведённых положений (четвёртое по счёту).

Вот суждение известного этнолога Ю.Д.Петухова: «Настоящих народов-этносов было значительно, во много раз меньше, чем «библейско-античных. И всегда в рамках двух основных языковых семей: индоевропейской и хамито-семитской. И если из последней к сер. 1 тыс. до н.э. мы можем выделить лишь амореев, арамеев (под вопросом, арамеи всё-таки ближе к индоевропейцам), евреев и протоарабов, то индоевропейцев, то есть сыновних этносов, вычленившихся непосредственно из суперэтноса русов, несколько больше: это кавказоидные хурриты, урарты и касситы, арменоидные русы, шумероидные вавилоняне, гибридные ассуро-русы, семитоидные русы-ханаанеи, арии-персы-порусы, хетты, русы-скифы (та часть, что вторглась в Северную Месопотамию и Сурию), арии-митаннийцы, исходные русы Сурии-Русии-Палестины, финикийцы и филистимляне» (Н.И.Васильева, Ю.Д.Петухов 2006: 495).

Финикийцев (и ханаанеев), как видим, этнологи относят всё-таки не семитам, а к сыновним этносам суперэтноса русов.

(Отступление о Средиземном море.)

Оснований для такого отнесения несколько.

Во-первых, оказывается, сам этноним «финикийцы» появляется только с 1200-1100 гг. до н.э., с того времени, когда на ближневосточное побережье Средиземного моря приходят индоевропейские «народы моря», в том числе и пеласги-филистимляне-палестинцы. Причём оседают они в местах проживания коренных ближневосточных индоевропейцев Палестины-Ханаана (включая земли нынешнего Ливана). «Народы моря» воюют со всеми, от египтян до хеттов. Но никаких столкновений с родственными родами русов-индоевропейцев Тира-Цура-Руса, Сидона, Арвада и Библа у них нет, «пришельцы» воспринимаются прибрежными русами, как свои. Но они и есть свои. Уже тысячелетия жители Тира, Сидона, Библа (и предшествующих им городов-княжеств) не просто торгуют по всему Восточному Средиземноморью, но отправляют роды-выселки в Малую Азию (Троада), Грецию-Горицу, на Сицилию... И потому с приходом «народов моря» в Палестину-Ханаан мы видим не нашествие «незнаемых народов», а возвращение восвояси «блудных сынов», обитателей островов и побережий Эгеиды и Средиземноморья, стронутых с мест наступлением из-за Балкан дорийцев, а затем и ахейцев. Возвращаются исходные русы, получившие названия пеласгов. И если в городищах Газа, Аскелон, Асдод, Гат, Аккарон они оседают под своим именем пеласгов-филистимлян, то в упомянутых Тире-Русе, Сидоне, Библе, Арваде они вливаются составной частью в населения местных полисов-княжеств вплоть до Ацора-Асура-Русы. Именно у этих русов-индоевропейцев (с вкраплениями купцов из «торгового интернационала») в руках всё Восточное Средиземноморье. И это один этнос (группа родов суперэтноса). Соперников в морских перевозках у него в 3-1 тыс. нет. Во 2 тыс. до н.э. (1300-1000 гг.) соперник появляется в лице объединенных флотов ахейцев (также русов-индоевропейцев, но других родов).

Никаких семитских этносов в 5-1 тыс. до н.э. (за исключением отдельных ассимилированных семитов-торговцев из «интернационала») в прибрежном регионе не наблюдается. С 1200-1100 гг. до н.э. в Палестине-Ханаане появляются роды евреев, вышедших из «египетского плена». Но они кочуют вдали от побережий и не имеют ни малейшего опыта мореплавания.

Ю.Д.Петухов далее пишет:

Из каких же тогда «семитов» могли выйти финикийцы? Из арамеев? Нет. Арамеи есть сами семитизированные индоевропейцы. Да они и не отличались склонностью к морским путешествиям. Из амореев-«марту»? Нет. «Люди пустыни», «люди смерти» как смерти боялись воды. Да и в целом семиты-арабы-«агаряне» («безбожные», по летописям-хроникам) в 4-1 тыс. до н.э. были первобытнообщинными раздробленными кочевыми племенами, многие из которых не имели даже языка в полном смысле этого слова. Они имели склонность к меновой торговле, длительным переходам по суше. Но они не имели ни малейших представлений даже о пиктографической письменности. И в то, что они могли за несколько веков вдруг, по мановению «волшебной палочки» (или, точнее, пера некоторых библеистических «историков»-сочинителей) саморазвиться в цивилизованнейший этнос, подаривший всему миру алфавитное письмо, вряд ли можно поверить. Это просто исключено. Как исключено, что первобытные племена Амазонки подарят нам вдруг процессоры нового поколения или разгадают генокоды человека.

Это уже позже, склонные к торговле (в том числе и работорговле) выходцы из семитских этносов пойдут проторенными дорогами Средиземноморья (и не только), постепенно вытесняя индоевропейцев. Но до конца вытеснить русов и их потомков из Срединного моря не удастся никогда. И пример тому русы-венеды, венеты, венеци от самых ранних до поздних с их Венецианской торговой республикой. Вот эти торговцы-семиты (и евреи, и протоарабы, и арабы) привнесут в «торговый интернационал» свою семитскую лексику (как позже евреи, выходцы из Германии и Польши привнесли в «русскую феню», воровской жаргон больше половины своей лексики). Но о более или менее значительном языковом влиянии семитов на язык финикийцев можно говорить лишь для в. п. 1 тыс. до н.э., когда семитов как таковых становилось всё больше в среде морских купцов-торговцев. Но не ранее. Именно по этой привнесённой в индоевропейский финикийский язык семитской лексике (сотням слов и выражений) историки определённого направления делают выводы о том, что финикийский есть «один из мёртвых семитских языков». Выводы на основе части словарного состава позднефиникийского языка. С таким же успехом о нынешнем русском с его «брифингами», «холдингами», «саммитами», «тиви», «писи», «сиди», «пиарами» и пр. можно сказать, что это диалектный английский язык.

Фактически, и это известно лингвистам-профессионалам, древнейшие и древние финикийские надписи не расшифрованы до сих пор. Почему? Потому что они не переводятся с семитских языков. Предки финикийцев говорили на первоязыке и на его диалектах. Другого развитого языка в 4-2 тыс. до н.э. в Восточном Средиземноморье не существовало. Их потомки-пелазги, вернувшиеся (или периодически возвращающиеся на родину) могли модернизировать язык русов, но в его же индоевропейских (возможно, с примесью северокавказских влияний) рамках.

Вот с их приходом-возвращением и появляется этноним «финикийцы». Этот этноним принято этимологизировать с «древнегреческого» языка, где «фенекес» или фойникес» есть «красно-пурпурный». По официозному мнению, «древние греки» так назвали финикийцев за продаваемую ими по всей ойкумене пурпурную краску, добываемую из раковин, известных, якобы, только финикийцам. Надо сказать, что не только протогреки знали, что сакральный цвет русов красный, но и прочие юные народности Ближнего Востока и Средиземноморья. Сам этноним «рус», как мы писали, означает «светлый, белый» и позже «властитель, господин, красный». Могли ли «внешние наблюдатели» кого-либо, кроме хорошо известных им русов, назвать красными, пурпурно-красными? Да ещё так, чтобы это «название» абсолютно совпало с ещё одним этнонимом русов «вене, венеды, венеты, венеци»? А ведь этнонимы «финикийцы» = «фенеки-фенеци» (пример, «кесарь = цесарь») и «венеци-венеты» лингвистически абсолютно совпадают.

Фенеци-финикийцы есть венеци-венеты (свистящий «ц» естественно переходит в «т»; сравни «Цур» = «Тир»). Именно «фенеци». Как, например, исходный этноним «франков» правильно звучит «вранци-франци», отсюда и Франция, а не Франкия. Или, ещё пример, мы говорим Цицерон; римляне говорили Кикеро (без «н»); нынешние итальянцы – Чичеро; но ведь исходное имя одно.

Один этноним в разных произношениях. Один народ. В этом разгадка «загадочного морского народа», который подарил миру алфавит. Финикийцы – венеты-венеды. Это бесспорно. А заподозрить венетов в семитском происхождении просто невозможно.

Заметим к тому же, что античные греки особо отмечали высокий культурный уровень Скифии, отличающий ее от соседних народов. Еще Геродот писал: "Понт Евксинский... представляет вкруг себя народы, всех стран непросвещеннейшие, исключая лишь скифский: ибо по сию сторону Понта ни одного народа мы не можем предложить, мудростию известного, ни одного мужа, ученостию знаменитого, кроме народа скифского и царя Анахарсиса". По свидетельству Диогена Лаэртского, способность скифов поддерживать культурную беседу даже вошла в поговорку: "говорить, как скиф".

Зададимся вопросом: неужели можно быть "знаменитым ученостью" и прославиться красноречием, не читая книг? Еще совсем недавно само словосочетание "скифская письменность" казалось столь крамольным, что всякая дискуссия на эту тему давилась в самом зародыше. Считалось, что якобы письменность изобрели древние шумеры и египтяне, независимо от них китайцы... что якобы "хитрые купцы-финикийцы" усовершенствовали шумерскую клинопись и создали алфавит, который заимствовали у них греки, а от них римляне и все остальные. Такая концепция "родилась" в 19 столетии и держится до сих пор в справочных изданиях, хотя за последние десятилетия накопилась уйма фактов, разбивающих ее в пух и прах (Н.И.Васильева, Ю.Д.Петухов 2006: 181-182).

Откуда такой консерватизм, такое поразительное равнодушие к фактам и элементарной логике? Уже говорилось о том, что всё дело в том, что вопрос о письменности – очень важный. По сути, система письменности представляет собой основу, костяк духовной культуры. Ведь это система обработки и хранения информации, отражающая сам "способ мысли", принятой тем или иным народом. Пересмотр истории развития письменности неизбежно приводит к созданию новых концепций общеисторического развития, а этого очень многие очень не хотят.