Http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%83%D0%BD%D0%B8%D0%BD,_%D0%98%D0%B2%D0%B0%D0%BD_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87

18. ШОЛОХОВ Михаил Александрович 24.05.1905-2.02.1984), русский писатель, создатель эпопеи “Тихий Дон”. Его отец был иногородним станицы Вёшенской, мать — казачка, семья была достаточно состоятельная, чтобы дать единственному сыну гимназическое образование. Перед мировой войной Михаил Шолохов учился в Москве, в 1915-17 — в Богучаре, в годы Гражданской — в Вёшенской.

Ранняя биография писателя плохо известна, пестрит заведомо ложными слухами и пересудами, сама дата его рождения документально не подтверждена (некоторые исследователи доказывают, что он на два-три года старше). Например, много раз писалось о “встрече” молодого Шолохова с Нестором Махно, и при этом ссылались на самого писателя, хотя это чистейшая (и поздняя) выдумка. Бесспорно главное: он оказался в самом эпицентре кровавой гражданской междоусобицы, став ее внимательным очевидцем, свидетелем зверств еврейских комиссаров, проводивших на Дону пресловутое “расказачивание”. Этот тяжкий, но бесценный жизненный опыт и позволил ему создать “Тихий Дон”.

После окончания Гражданской Шолохов служит в низовых советских учреждениях. В конце весны 1923 Шолохов переезжает в Москву. Перебивается случайными заработками, деятельно занимается литературным творчеством. Вступил в только что организованную группу “Молодая гвардия”, куда входили мелкие, но активные литераторы А. Безыменский, М. Голодный, М. Светлов и др. (русских писательских кружков в СССР в те годы практически не было). В газете “Юношеская правда” публикуются первые заметки Шолохова, а 12-14 января 1924 — его первый рассказ. Шолохов широко печатается, в том числе и в популярных журналах “Огонек”, “Смена” и др. В 1926 выпускает два сборника прозы — “Донские рассказы” и “Лазоревая степь”, отмеченные несомненным талантом.

Михаил ШолоховВ 1924 женится на дочери бывшего казачьего атамана Марии Петровне Громославской, с которой проживет всю жизнь, вырастив двоих сыновей и двух дочерей. Тогда же в 1924 поселяется с семьей в станице Вёшенской, где проживет до конца жизни (тут он и похоронен за оградой дома, ставшего после смерти М.П. Шолоховой музеем). В 1927 заканчивает первые две книги “Тихого Дона” и передает их в московский журнал “Октябрь” (редактор — известный писатель, уроженец Верхнего Дона А.С. Серафимович). Преодолевая сопротивление коллег-космополитов, Серафимович публикует роман и по выходе первой книги помещает хвалебную рецензию в “Правде” (19 апреля 1928). Высокое заступничество не оградило Шолохова от клеветы. Уже в следующем году появились домыслы о том, что писатель присвоил себе чужую рукопись. Шолохов продолжает работать над романом и публиковать отрывки из третьей книги. Он описывает восстание казаков против зловещего расказачивания. Публикация остановлена, автора обвиняют в “кулацком уклоне”, в дело вмешивается шеф ОГПУ Г. Ягода. М. Горький и А. Фадеев не оказали поддержки молодому писателю. Ему случайно удается встретиться со И. Сталиным (в июне 1931 в особняке М. Горького). Сталин поддержал Шолохова, печатание романа возобновилось, причем с этой поры никакой редакторской правке роман не подвергался. Более того, в издании трех книг “Тихого Дона” в 1935 Шолохов сам выправил первоначальную редакцию и удалил слащавые места, воспевающие евреев-революционеров — Штокмана и Анну Погудко; в конце 1920-х он вынужден был это делать в соответствии с цензурно-политической конъюктурой.

Шолохов с женой в 1924 годуВ 1932 Шолохов публикует первую книгу “Поднятой целины”, в которой, поддержав проведение сталинской коллективизации, не обошел и трагические обстоятельства событий. Тогда же Шолохов вступил в ВКП (б), стал секретарем вновь созданного Союза писателей, выезжал с делегациями за рубеж. Высокое общественное положение не оградило его от опасностей в годы “ежовщины”, над ним нависла угроза ареста, многие его товарищи-земляки оказались репрессированы. Шолохов дважды встречался со Сталиным в 1937 и дважды — в 1938. Решающая их беседа состоялась 31 октября 1938 в присутствии В. Молотова, Л. Кагановича, Г. Маленкова, Н. Ежова, а также ростовских чекистов — Когана и др.: с тех пор органы НКВД оставили Шолохова в покое.

Третья книга “Тихого Дона” заканчивалась намерением Григория вступить в Красную Армию. Все ожидали от романа подобного “оптимистического” завершения. Однако заключительные главы четвертой книги потрясли неожиданным: Мелехов стал жертвой комиссарской власти и восстал против нее. И опять только заступничество Сталина спасло писателя.

В 1941 Шолохов получает за роман Сталинскую премию, оказавшись в числе первых ее лауреатов.

В годы Великой Отечественной войны Шолохов — фронтовой корреспондент. В 1943-1944 в “Правде” и “Красной Звезде” публикуют первые главы романа “Они сражались за Родину” (остался незаконченным, хотя Шолохов в разное время возвращался к нему). В 1960 выходит в свет второй том “Поднятой целины”, художественно уступающий первому тому, с явно искусственным финалом.

В том же году Шолохов посещает с Н. Хрущевым США, но отказывается участвовать в качестве автора в прославлении “исторического визита” (позже принял Хрущева в Вёшенской). В 1965 получает Нобелевскую премию по литературе (отдает на строительство станичной школы).

Занимал твердую патриотическую линию, осудил антигосударственное поведение литераторов-диссидентов Синявского и Солженицына. 14 марта 1978 направил на имя Л. Брежнева записку, в которой предупреждал: “Особенно яростно, активно ведет атаку на русскую культуру мировой сионизм, как зарубежный, так и внутренний. Широко практикуется протаскивание через кино, телевидение и печать антирусских идей, порочащих нашу историю и культуру”. Письмо это не возымело последствий, а Шолохов получил из ЦК отписку.

В последние годы жизни Шолохов не писал, воспоминаний не оставил, его архив и библиотека хранятся в музее в Вёшенской под опекой его родных.

19 Как и всякий советский гражданин сталинской эпохи, Михаил Афанасьевич Булгаков должен был при поступлении на очередную «службу» писать автобиографию, прилагавшуюся к печатному «листку по учету кадров». Таких официальных документов он собственноручно составил несколько, все они являются и литературными произведениями, важными источниками для научной биографии великого русского писателя.

В Отделе рукописей Государственного Литературного музея (фонд 151, опись 1, единица хранения 278) хранится автобиография М.А.Булгакова, датированная мартом 1931 года и содержащая малоизвестные сведения о его театральной деятельности.

Родился в 1891 году в Киеве. Сын профессора. Окончил Киевский университет по медицинскому факультету в 1916 году. Тогда же стал заниматься литературой, нигде не печатаясь до 1919 года.

В годы 1919-1921, проживая на Кавказе, писал фельетоны, изредка помещаемые в газетах, изучал историю театра, иногда выступал в качестве актера.

В 1921 году переехал в Москву, где служил в газетах репортером, затем фельетонистом.

В годы 1922-1924, продолжая газетную работу, писал сатирические повести и роман «Белая гвардия».

В 1925 году, по канве этого романа, написал пьесу, которая в 1926 году пошла в Московском Художественном театре под названием «Дни Турбиных» и была запрещена после 289-го представления.

Следующая пьеса «Зойкина квартира» шла в театре имени Вахтангова и была запрещена после 200<-го> представления.

Следующая - «Багровый остров» шла в Камерном театре и была запрещена приблизительно после 50-го представления.

Следующая - «Бег» была запрещена после первых репетиций в Моск<овском> Художественном театре.

Следующая - «Кабала Святош» была запрещена сразу и до репетиций не дошла.

Через 2 месяца по запрещении «Кабалы» (в мае 1930 года) был принят в Московский Художественный театр на должность режиссера, находясь в которой, написал инсценировку «Мертвых душ» Гоголя.

В марте 1931 года был принят кроме режиссуры и в актерский состав Московского Художественного театра.

Я. и с. Булгакова эволюционировали на протяжении его творчества. В романе «Белая гвардия» писатель стремился совместить Я. и с. Льва Толстого, Гоголя и А. Белого. От Толстого и Гоголя здесь – длинные повествовательные периоды, подчеркивающие эпический характер происходящего в романе. От Толстого же – пейзажные описания, передающие настроение героев и сама форма сочетания семейного романа с философско-публицистическими рассуждениями о причинах и ходе грозных исторических событий 1917-1919 гг. на Украине. «Белая гвардия» – единственный роман Булгакова, где обильно используется разговорный язык, представляющий собой смесь русского и украинского просторечия, характерную для Киева. В первом булгаковском романе обнаруживается также сочетание трагического с комическим, что получит развитие в пьесах «Дни Турбиных» и «Бег». «Записках на манжетах», «Записках юного врача», «Необыкновенных приключениях доктора» и других произведениях 20-х годов Булгаков порой использовал короткие рубленые фразы и элементы потока сознания, свойственные модернистской литературе предреволюционной эпохи и первых послереволюционных лет. Уже в московских сатирических повестях – «Дьяволиада» и особенно «Роковые яйца» и «Собачье сердце» он вырабатывает свой собственный оригинальный стиль. Здесь приближающийся к литературной норме авторский текст сочетается с комическим просторечием или «канцеляритом» отдельных персонажей. В своих пьесах Булгаков тоже стремился к максимуму выразительности с минимумом средств. Его персонажи, как правило, лишены длинных чеховских монологов, а серьезные программные декларации сопровождаются юмористическими репликами, как, например, в финале «Дней Турбиных». Вероятно, в этом, помимо прочего, секрет широкой зрительской популярности булгаковской драматургии, как прижизненной, так и посмертной. В прозе 30-х годов у Булгакова неизменно появляется герой-рассказчик. Я. и с. Булгакова, прежде всего в «Мастере и Маргарите», стал образцом, почти нормой для многих русских писателей последней трети нашего века. К собственному творчеству Булгаков в первую очередь подходил с позиций потенциального читателя. Поэтому писал просто и правильно, облекая «мощный лет фантазии» в формы, понятные всем – и рафинированному интеллигенту, и простому рабочему, вроде тех, чьи не слишком грамотные корреспонденции когда-то приходилось править в «Гудке». Писателю очень скоро стала претить избыточная и вычурная, как он считал, метафоричность, столь характерная для советской литературы 20-х годов. Булгаковский Я. и с. обретают ту прозрачную простоту, к которой стремился еще Лев Толстой в последний период своего творчества. Булгаков, убежденный, что своих героев автор должен любить, чтобы затем их полюбил читатель, не допускал искусственной усложненности и чрезмерной цветистости языка как самоцели, которой должны были бы подчиниться и развитие сюжета, и характеры персонажей. Поэтому булгаковская проза читается с необычайной легкостью. Внимание читателей лишний раз не отвлекается от мастерски сделанного сюжета необходимостью осмысливать сложные метафорические обороты и бесконечные повествовательные периоды. В пьесах же речь персонажей по своему строю оказывается очень близка к реальной разговорной, будучи разделенной на не очень длинные фразы, она мало отступает от литературной нормы и легко воспринимается зрителями, позволяя без труда следить за развитием действия. Для Булгакова чрезвычайно важным было идейное содержание произведения. Я. и с. должны были помогать восприятию заложенного в текст смысла, не концентрируя на себе специально читательское внимание.

20. Проза Андрея Платоновича Платонова (1899—1951)по художественному стилю (понимаемому широко, как система образов, пристрастие к определенным типам ге­роев, конфликтов, преобладающему пафосу, и более су-женно, как словесная ткань, отбор средств выразитель­ности, лексики и т. д.) — явление уникальное, резко индивидуальное. В его стиле мы часто находим в еди­ном сплаве противоположные начала — пафос строи­тельства новой жизни и — скептицизм, сомнения, иро­нию, пародирование канцелярского стиля, захлестнувшего советскую печать, деловое и неделовое общение в 20-е годы — и серьезное отношение к этому стилю как зна­ку эпохи. Сочетание столь разных, противоположно на­правленных стилевых примет связано с эволюцией ми­ровосприятия писателя.

В годы революции и гражданской войны романтик Платонов был, как и многие молодые люди, в плену мечты о царстве справедливости — социализме. О его очарованности великой Утопией говорят десятки напи­санных им публицистических статей, стихов, агиток. Позже, когда мировосприятие и оценка социальной ре­альности изменились, отношение Платонова к своей меч­тательной и деятельной юности сочетало в себе любовь к молодому энтузиазму и святой вере в идеал и состра­дание, боль за того юношу с горящим взором, который смотрел поверх жизни, не видя репрессий, жестокости военного коммунизма. Агитационная риторика, царив­шая в печати, державшая в плену тысячи и миллионы душ, позже возмущала, вызывала у писателя иронию, смех.

Рассказы А. Платонова 20—30-х годов («Песчаная учительница», «На заре туманной юности», «Фро» и другие) переполняет светлая уверенность в возможнос­ти совершенствования человеком мира, в котором он живет. Все его герои — молодые, честные люди, дея­тельные народные характеры, возникшие из глубин рус­ской жизни. Они полны горячих надежд, несут в себе свежую силу чувств. Они еще и подвижники. Порою превозмогая жалость к себе, они вкладывают свою жизнь и судьбу в общее дело, ставшее для них своим. Такова юная Мария Нарышкина, изображенная в «Песчаной учительнице» (1927). Посланная на край света, на гра­ницу с безжалостными песками пустыни, она вместе с жителями обреченного на вымирание поселка Хошуто-

во борется с песками, очеловечивает пустыню, которая раскрывает свои сокровенные тайны.

Поэтичный рассказ «Фро» (1936) изображает моло­дую женщину в нетерпеливом ожидании личного счас­тья, наслаждения. Она преданно любит мужа, тоскует без него. От своих тяжелых переживаний она пытается от­влечься трудом вместе с другими женщинами. «...в душе Фроси стало лучше: она здесь развлекалась, жила с дру­гими людьми — подругами — и видела большую, свобод­ную ночь, освещенную звездами и электричеством. Лю­бовь мирно спала в ее сердце; курьерский поезд далеко удалился, на верхней полке жесткого вагона спал, окру­женный Сибирью, ее милый человек. Пусть он спит и не думает ничего». От тяжелых переживаний ей приходит мысль послать мужу телеграмму, что она умирает. Отец отправляет телеграмму, и на седьмой день возвращается Федор. Фрося говорит ему: «Я боюсь, что ты меня разлю­бишь когда-нибудь, и тогда я вправду умру...» Автор ком­ментирует: «Они хотели быть счастливыми немедленно, теперь же, раньше, чем их будущий усердный труд даст результат для личного и всеобщего счастья». «Фрося хотела, чтобы у нее народились дети, она будет их воспи­тывать, они вырастут и доделают дело своего отца, дело коммунизма и науки». Так, думая над сущностью челове­ческого счастья, Платонов как бы уравновешивает необ­ходимость личного и всеобщего счастья.

В рассказе «В прекрасном и яростном мире» (1941) отразилась увлеченность Платонова и его героев мощ­ной техникой. Машинист Мальцев — вдохновенный, талантливый работник. Не было ему равных в работе, и он «скучал от своего таланта, как от одиночества». Эта увлеченность перешла в чувствование души паровоза. Старый машинист любит свой паровоз как живое суще­ство, чувствует его всей душой. И эта общность с маши­ной дает ему удовлетворение, рождает ощущение сча­стья. Но тонкий художник-гуманист Платонов так строит ситуацию и конфликт в произведении, что, ока­зывается, тот же человек, поэтически воспринимающий машину, глух к живому человеку, его настроению, не ценит преданности своего ученика. Машина в его созна­нии заслонила человека. Только случившееся несча­стье — удар молнии и слепота — возвращает ему спо-

собность быть внимательным и чутким к человеку. Он оценил своего помощника, когда тот стал бороться за доброе имя старого мастера, морально поддержал его в трудную минуту. Лишь пройдя через все испытания: одинокой гордыней, человеческим недоверием и тюрь­мой, утратой любимой работы — он рождается как бы заново, начинает «видеть весь свет», а не себя одного. И свет этот возвращен ему человеческой любовью и само­отверженностью.

Рассказ «Возвращение» («Семья Иванова») (1946) свидетельствует о быстром осмыслении писателем пос­левоенной жизни: как жить человеку, его близким, его детям после всего, что было перенесено и понято на войне. Война воспринималась Платоновым как глобаль-. ная попытка уничтожения милосердия, надежд на силу добра и человечности. Своей мечте о всечеловеческом счастье Платонов нашел место в стране детства, в душе мальчика Петруши из «Возвращения». В рассказе нет изображения войны. И главные герои в нем не Алексей Алексеевич Иванов и его жена Любовь Васильевна. Сю­жет построен на том, что возвращается с войны отец. Откровенность жены в ее рассказе о тяжелой жизни и трагических переживаниях, об одиночестве, о Семене Ев-сеиче, который бывал у них, затронули его самолюбие. Вспышка оскорбленного «я» гонит его из дому, от своих детей, не только от них, но, как он думает, к новой, безза­ботной жизни. Сын Петруша вместе с сестренкой На­стей сотворил переворот в душе отца.

«Двое детей, взявшись за руки, все еще бежали по дороге к переезду. Они сразу оба упали, поднялись и опять побежали вперед. Больший из них поднял одну свободную руку и, обратив лицо по ходу поезда в сторо­ну Иванова, махал рукой к себе, как будто призывая кого-то, чтобы тот возвратился к нему. И тут же они снова упали на землю-Иванов закрыл глаза, не желая видеть и чувствовать боли упавших обессилевших детей, и сам почувствовал, как жарко стало у него в груди, будто сердце, заключен­ное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь и лишь теперь оно пробилось на свободу, за­полнив все его существо теплом и содроганием. Он уз­нал вдруг все, что знал прежде, гораздо точнее и действительней. Прежде он чувствовал другую жизнь через пре­граду самолюбия и собственного интереса, а теперь вне­запно коснулся ее обнажившимся сердцем.Он еще раз поглядел со ступенек вагона в хвост поез­да на удаленных детей. Он уже знал теперь, что это были его дети, Петрушка и Настя. Они, должно быть, видели его, когда вагон проходил по переезду, и Петруш­ка звал его домой к матери, а он смотрел на них невни­мательно, думал о другом и не узнал своих детей».Кто же такой этот Петрушка, юный герой, вернувший отца в семью?Двенадцатилетний мальчик в условиях войны по­чувствовал себя взрослым, опорой матери. У него, ма­ленького хозяина, характерное выражение глаз — они «глядели на белый свет сумрачно и недовольно, как будто повсюду они видели один непорядок. У него нет ни болезненного чувства сиротства, ни детского любо­пытства. Его ранняя взрослость, зрелость, его мелочная смышленость (когда родители разговаривают за сто­лом при свете лампы, он упрекает их, что зря жгут керосин, который на исходе), конечно, печальны и дела­ют его маленьким старичком. Нужда и голод военных лет приучили его, «старшего» в доме, смотреть за по­рядком. Рассудительность, постоянный учет дел и нужд дома и семьи определили его характер. Отец-фронто­вик изумлен: «...вон Петрушка что за человек вырос — рассуждает как дед, а читать небось забыл». Война при­учила Петрушку преодолевать разрушительную силу горя, нужды, людского ожесточения. Он всего себя от­дал подвигу нравственного созидания, избавляя мать и сестренку от мук одиночества и сиротства. Их всех спасала вносимая им мелкая целесообразность повсед­невных практических дел, не дающих унывать, жало­ваться, сосредоточиться на горестном. Петрушка и сей­час, в присутствии отца, по привычке подгоняет мать и сестру, распоряжается, держит в напряжении. Подска­зывает, как лучше чистить картошку, предусмотрительно подсказывает сестре: «А Настька пускай завтра к нам во двор за водой никого не пускает, а то много воды из колодца черпают: зима вот придет, вода тогда ниже опустится, и у нас веревки не хватит бадью опускать, а снег жевать не будешь».Мальчик не спит, слушает спор родителей. Он всей ду­шой на стороне матери. Платонов как проницательный психолог рисует гордыню Иванова, черты честолюбия и тщеславия, навыки соблюдать свой интерес. Услышав бес­хитростный рассказ жены о Семене Евсеевиче, потеряв­шем семью, которая погибла в Могилеве, о том, что он сердцем прислонился к детям, к чужому семейному огонь­ку, Иванов высокомерно-бездушно судит Любу. Все дово­ды жены разбиваются об эту горделиво-твердую позицию.

«— Ты воевал, а я по тебе здесь обмирала, у меня руки от горя тряслись, а работать надо было с бодростью...

Мать говорила спокойно, только сердце ее мучилось, и Петрушке было жаль мать: он знал, что она научи­лась сама обувь чинить себе и ему с Настей, чтобы доро­го не платить сапожнику, и за картошку исправляла электрические печки соседям».

Жизнь в войну складывалась из таких малых, ежед­невных подвигов в той сфере, что зовется бытом. Итог только один — «детей ведь я выходила, они у меня почти не болели и на тело полные». Этот итог на его взгляд совсем не героический, даже заурядный. Интуи­тивно Люба понимает, что кроме сына Петрушки никто ее мук не оценит и не поймет. Потому в ее попытках оправдаться перед мужем звучит усталость и безнадеж­ность. Это и заставляет Петрушку, слышавшего весь ночной разговор, вмешаться в эту родительскую распрю...Подлинное возвращение к сокровенному, жившему высшей истиной человеку произошло в тот момент, ког­да Иванов, ушедший из семьи, чтобы жить («Скучно мне, Люба, с тобою, а я жить еще хочу»), вдруг увидел бегу­щих за поездом детей.Не стал ли Иванов, со своим железным кодексом бесчувственной гордости, запоздалой жертвой войны, сти­хии ожесточения? Не оставляет ли он своего ребенка, с его взрослым опытом и мудростью, без помощи и те­перь, после войны? Не возлагает ли он на него новое бремя забот о семье? Кому придется гасить новую вспыш­ку отчаяния в брошенной матери, скрашивать горе си­ротства в маленькой сестренке? Все ему, Петрушке. И не узнать этому маленькому мудрецу уже ничего из сказки детства. Думал ли об этом Иванов? Или это только мысли писателя, оставшиеся между строк? Это Петрушка и Настя собрали семью вместе, возвратили душевное зрение отцу, заставили прислушаться к своему сердцу.

Рассказы А. Платонова своеобразны духовным об­ликом его героев. Неповторимы, жизненно убедительны его сюжеты, они дышат правдой жизни и правдой о че­ловеке. Гуманист Платонов, свято веривший в доброе сердце человека, показал, как непрост путь человека к самому себе. Точностью психологических деталей, пово­ротов мысли и чувства обусловлен и своеобразный язык прозы А. Платонова.

21. А. Т. Твардовский - русский поэт и общественный деятель.

Член КПСС с 1940. Депутат Верховного Совета РСФСР 2, 3, 5, 6-го созывов. На XIX съезде партии (1952) избран членом Центральной Ревизионной Комиссии, на XXII (1961) - кандидатом в члены ЦК КПСС. В 1950-54 и 1958-70 - главный редактор журнала «Новый мир».

Сын кузнеца, «человека грамотного и даже начитанного по-деревенски», Твардовский рано приобщился к чтению. Учился в сельской школе, позднее в Смоленском педагогическом институте, на филологическом факультете Московского института истории, философии и литературы, который окончил в 1939 г.

Детство и юность Твардовского прошли в пореволюционной деревне, которая, по его определению, «...была охвачена жизнедеятельным порывом...» По-своему отразилось это и в судьбе Твардовского, начавшего писать стихи с раннего детства, селькора с 1924, корреспондента смоленских газет в пору коллективизации. Судьба крестьянина в эти годы стала темой ранних произведений Твардовского: поэм «Путь к социализму» (1931) и «Вступление» (1933), «Сборника стихов. 1930 - 1935» (1935).

Но с подлинной художественной силой и наибольшим реализмом тема коллективизации воплотилась в поэме «Страна Муравия» (1936; Государственная премия, 1941). Герой поэмы Никита Моргунок не только наблюдает во время своих странствий картины крестьянской жизни в пору «великого перелома», но и сам воплощает драму нелёгкого расставания с прежними иллюзиями. Язык поэмы простой, разговорный и в то же время красочный, богатый образами.

В лирике 30-х гг., составившей сборники «Дорога» (1938), «Сельская хроника» (1939) и «Загорье» (1941), Твардовский стремился уловить изменения человеческих характеров в колхозной деревне, создать образы её людей.

Участие Твардовского в освобождении Западной Белоруссии в 1939 и в финской кампании в качестве корреспондента военной печати подготовило его обращение к образу воина, в котором лучшие черты национального характера обогащены влиянием новых идеалов.

В образе Василия Тёркина, героя «Книги про бойца» (1941-45; Государственная премия, 1946), автор воплотил значительность, многообразие мыслей и чувств своих соотечественников, «...присущую всем суровую и сосредоточенную думу о судьбах родины, пережившей величайшие испытания». Эта книга, писал Твардовский в автобиографии, была «моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю».

«Это поистине редкая книга, - писал И. А. Бунин. - Какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всём и какой необыкновенный народный солдатский язык - ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова!» Ответившая на живейшую потребность миллионов людей осознать смысл происходящих событий - «смертного боя» с фашизмом, ярко выразившая моральные идеалы народа, книга Твардовского получила огромную известность, вызвала многочисленные подражания, стихотворные продолжения, инсценировки и т.д. Помимо неё Твардовский в 1941-45 создал многочисленные стихи, объединённые во «Фронтовую хронику», очерки, корреспонденции.

В послевоенном творчестве Твардовский во многом по-новому, всё глубже и разностороннее осмысливает исторические судьбы народа, «...мир большой и трудный...»

В поэме «Дом у дороги» (1946; Государственная премия, 1947) с огромной трагической силой изображена судьба солдата Андрея Сивцова и его семьи, угнанной при отступлении врагом. «Счастье - не в забвеньи!» - таков морально-этический пафос этой поэмы и многих лирических стихов Твардовского послевоенных лет.

Широким по охвату лирико-публичистическим произведением явилась поэма Твардовского «За далью - даль» (1950-60; Ленинская премия, 1961). Путевой дневник поэта перерастает здесь в исповедь сына века, современника, которого «две дали... влекут к себе одновременно»: сложнейший, полный героики и трагизма период, пережитый народом, и - будущее, богатое новыми замыслами и свершениями. Книга Твардовского многосторонне и многокрасочно отобразила общественное умонастроение 50-х годов, когда «...в дела по-новому вступил его, народа, зрелый опыт и вместе юношеский пыл.»

Высказанные в поэме остро полемические суждения Твардовского об искусстве, долге художника во многом перекликаются с его сатирической поэмой «Тёркин на том свете» (1954-63), где создан своеобразный гротескный образ «потустороннего мира», представлены, по словам автора, «...в сатирических красках те черты нашей действительности - косность, бюрократизм, формализм, - которые мешают нашему продвижению вперёд...»

Чертами лирической летописи, запечатлевшей перемены, происходящие в жизни народа, характеризуются сборники Твардовского «Стихи из записной книжки» (1961) и «Из лирики этих лет, 1959 - 1967» (1967; Государственная премия, 1971).

Напряжённые раздумья о жизни, времени, людях характерны и для прозы Твардовского.

Вдумчивым критиком, верным традициям классической литературы, проявил себя Твардовский в книгах «Статьи и заметки о литературе» (1961) и др.

Своей организационно-редакторской деятельностью, примером собственного творчества, общественно-литературного поведения Твардовский достойно продолжал традиции русской литературы. Его помощь и поддержка ощутимо сказалась в творческой биографии многих писателей.

В своём творчестве Твардовский правдиво и страстно запечатлел важнейшие, ключевые этапы жизни народа, общества. Народность, демократизм, доступность его поэзии достигаются богатыми и разнообразными средствами художественной выразительности. Простой, лишённый орнаментальных украшений народный слог органически сплавляются в его поэзии с высокой языковой культурой, идущей от русской классики, от традиций Пушкина и Некрасова, и с современной лексикой.

Реалистическая чёткость образа, интонационная гибкость, богатство и смелое варьирование строфического построения стихов, умело и с тонким чувством меры применяемая звукопись, аллитерации и ассонансы - всё это сочетается в стихах Твардовского экономно и гармонично, делая его поэзию одним из самых выдающихся явлений литературы.

Переводил стихи белорусских, украинских и других поэтов.

Произведения Твардовского переведены на многие иностранные языки.

22. История жизни Александра Исаевича Солженицына (11.XII.1918, Кисловодск) - это история бесконечной борьбы с тоталитаризмом. Уверенный в абсолютной нравственной правоте этой борьбы, не нуждаясь в соратниках, не страшась одиночества, он всегда находил в себе мужество противостоять советской системе - и победил в этом, казалось бы, совершенно безнадежном противостоянии. Его мужество было выковано всем опытом жизни, пришедшейся на самые драматические изломы советского времени. Те обстоятельства русской социально-исторической действительности 30-50-х годов, которые ломали и крушили твердые, как сталь, характеры профессиональных революционеров и бравых красных комдивов, лишь закалили Солженицына и приготовили его к главному делу жизни. Скорее всего и литературу он избрал как орудие борьбы - она отнюдь не самоценна для него, а значима постольку, поскольку дает возможность представительствовать перед миром от лица всех сломленных и замученных системой.

Окончание физико-математического факультета Ростовского университета и вступление во взрослую жизнь пришлось на 1941 г. 22 июня, получив диплом, Солженицын приезжает на экзамены в Московский институт истории, философии, литературы (МИФЛИ), на заочных курсах которого учился с 1939 г. Очередная сессия совпала с началом войны. В октябре мобилизован в армию, вскоре зачислен в офицерскую школу в Костроме. Летом 1942 г. - звание лейтенанта, а в конце - фронт: Солженицын командует «звукобатареей» в артиллерийской разведке. Офицером-артиллеристом он проходит путь от Орла до Восточной Пруссии, награждается орденами.

9 февраля 1945 г. капитана Солженицына арестовывают на командном пункте его начальника, генерала Травкина, который спустя год после ареста дает своему бывшему офицеру характеристику, где перечисляет, не побоявшись, все его заслуги - в том числе ночной вывод из окружения батареи в январе 1945 г., когда бои шли уже в Пруссии. После ареста - лагеря: в Новом Иерусалиме, в Москве у Калужской заставы, в спецтюрьме № 16 в северном пригороде Москвы (Марфинская «шарашка», описанная в романе «В круге первом», 1955-1968). С 1949 г. - лагерь в Экибастузе (Казахстан). С 1953 г. Солженицын - «вечный ссыльнопоселенец» в глухом ауле Джамбульской области, на краю пустыни. В 1956 г. - реабилитация и сельская школа в поселке Торфопродукт недалеко от Рязани, где недавний зэк учительствует, снимая комнату у Матрены Захаровой, ставшей прототипом хозяйки «Матрениного двора» (1959). В 1959 г. Солженицын «залпом», за три недели, создает повесть, при публикации получившую название «Один день Ивана Денисовича», которая после долгих хлопот А.Т. Твардовского и с благословления самого Н.С. Хрущева увидела свет в «Новом мире» (1962. № 11). С середины 50-х годов начинается наиболее плодотворный период творчества писателя: создаются романы «Раковый корпус» (1963-1967) и «В круге первом» (оба публикуются в 1968 г. на Западе), идет начатая ранее работа над «Архипелагом ГУЛАГ» (1958-1968; 1979) и эпопеей «Красное колесо» (работа над большим историческим романом «Р-17», выросшим в эпопею «Красное колесо», начата в 1964 г.).

В 1970 г. Солженицын становится лауреатом Нобелевской премии; выезжать из СССР он не хочет, опасаясь лишиться гражданства и возможности бороться на родине, - поэтому личное получение премии и речь нобелевского лауреата пока откладываются. В то же время его положение в СССР все более ухудшается: принципиальная и бескомпромиссная идеологическая и литературная позиция приводит его к исключению из Союза писателей (ноябрь 1969 г.), в советской прессе разворачивается кампания травли писателя. Это заставляет его дать разрешение на публикацию в Париже книги «Август четырнадцатого» (1971) - первого «Узла» эпопеи «Красное колесо». В 1973 г. в парижском издательстве ИМКА-Пресс увидел свет первый том «Архипелага ГУЛАГ».

В феврале 1974 г. на пике разнузданной травли, развернутой в советской прессе, Солженицына арестовывают и заключают в Лефортовскую тюрьму. Но его ни с чем не сравнимый авторитет у мировой общественности не позволяет советскому руководству просто расправиться с писателем, поэтому его лишают советского гражданства и высылают из СССР. В ФРГ, первой стране, принявшей изгнанника, он останавливается у Генриха Белля, после чего поселяется в Цюрихе (Швейцария). В 1975 г. опубликована автобиографическая книга «Бодался теленок с дубом» - подробный рассказ о творческом пути писателя от начала литературной деятельности до второго ареста и высылки и очерк литературной среды 60-70-х годов.

В 1976 г. писатель с семьей переезжает в Америку, в штат Вермонт. Здесь он работает над полным собранием сочинений и продолжает исторические исследования, результаты которых ложатся в основу эпопеи «Красное колесо».

Солженицын всегда был уверен в том, что вернется в Россию, - даже тогда, когда сама мысль об этом казалась невероятной. Но уже в конце 80-х годов возвращение стало постепенно осуществляться. В 1988 г. Солженицыну было возвращено гражданство СССР, а в 1990 г. в «Новом мире» публикуются романы «В круге первом» и «Раковый корпус». В 1994 г. писатель вернулся в Россию. С 1995 г. в «Новом мире» публикуются новый цикл - «двучастные» рассказы, миниатюры «Крохотки».

В творчестве А.И. Солженицына при всем его многообразии можно выделить три центральных мотива, тесно связанных друг с другом. Сконцентрированные в первой опубликованной его вещи «Один день Ивана Денисовича», они развивались, подчас обособленно друг от друга, но чаще взаимопереплетаясь. «Вершиной» их синтеза стало «Красное колесо». Условно эти мотивы можно обозначить так: русский национальный характер; история России XX века; политика в жизни человека и нации в нашем столетии. Темы эти, разумеется, вовсе не новы для русской реалистической традиции последних двух столетий. Но Солженицын, человек и писатель, почти панически боящийся не только своего участия в литературной группировке, но и любой формы литературного соседства, смотрит на все эти проблемы не с точки зрения писателя того или иного «направления», а как бы сверху, самым искренним образом направления игнорируя. Это вовсе не обеспечивает объективность, в художественном творчестве, в сущности, невозможную, - Солженицын очень субъективен. Такая открытая литературная внепартийность обеспечивает художественную независимость - писатель представляет только себя и высказывает только свое личное, частное мнение; станет ли оно общественным - зависит не от поддержки группы или влиятельных членов «направления», а от самого общества. Мало того, Солженицын не подлаживается и под «мнение народное», прекрасно понимая, что оно вовсе не всегда выражает истину в последней инстанции: народ, как и отдельный человек, может быть ослеплен гордыней или заблуждением, может ошибаться, и задача писателя - не потакать ему в этих ошибках, но стремиться просветлить.

Солженицын вообще никогда не идет по уже проложенному кем-то пути, прокладывая исключительно собственный путь. Ни в жизни, ни в литературе он никому не льстил - ни политическим деятелям, которые стремились, как Хрущев, сделать его советским писателем, бичующим пороки культа личности, но не посягающим на коренные принципы советской системы, ни политикам прошлого, ставшим героями его эпоса, которые, утверждая спасительные пути, так и не смогли их обеспечить. Он был даже жесток, отворачиваясь и разрывая по политическим и литературным соображениям с людьми, которые переправляли его рукописи за границу часто с серьезным риском для себя или же стремились помочь ему опубликовать свои вещи здесь. Один из самых болезненных разрывов, и личных, и общественных, и литературных, - с В.Я. Лакшиным, сотрудником Твардовского по «Новому миру», критиком, предложившим одно из первых прочтений писателя и сделавшим много возможного и невозможного для публикации его произведений. Лакшин не принял портрета А.Т. Твардовского в очерках литературной жизни «Бодался теленок с дубом» и не был, разумеется, согласен с трактовкой собственной роли в литературной ситуации 60-х годов, как она складывалась вокруг «Нового мира». Другой разрыв, столь же болезненный и жестокий, - с Ольгой Карлайл. В 1978 г. она выпустила в США книгу «Солженицын и тайный круг», в которой рассказывала о той роли, что принадлежала ей в организации тайных путей переброски на Запад рукописей «Архипелага ГУЛАГ» и «В круге первом» и о жестокости, с которой Солженицын отозвался о ней в «Теленке...». Все это многим и на родине, и на Западе дало основания для обвинений Солженицына в эгоцентризме и элементарной человеческой неблагодарности. Но дело здесь глубже - отнюдь не в личных особенностях характера. Это твердая жизненная позиция писателя, лишенного способности к компромиссу, единственно и дающая ему возможность выполнить свою жизненную предназначенность.

23. Василий Макарович Шукшин (1929 - 1974) – писатель, кинорежиссёр, актер.

Родился Шукшин 25 июля 1929 года в небольшом селе Алтайского края. После окончания 7 классов школы в биографии Шукшина состоялось поступление в автомобильный техникум, в котором проучился 2.5 года. Не окончив техникум, стал трудиться в колхозе, затем слесарем (в Калуге, Владимире).

После прохождения морской службы, начинает преподавать русский язык в сельской школе. Следующим творческим этапом в биографии Василия Шукшина стало поступление во ВГИК на режиссёрское отделение в 1954.

Свою первую небольшую роль сыграл в 1954 году в фильме «Тихий Дон». Еще во время обучения удалось получить главную роль в фильме «Два Федора». В том же 1958 году впервые был опубликован рассказ Шукшина. В 1963 вышла его первая книга – «Сельские жители». Затем в биографии Шукшина было написано несколько киносценариев.

Одним из знаменитых фильмов Шукшина является «Калина красная», кинолента на Всесоюзном фестивале получила первую премию. Он также готовил пьесы для театров. В результате болезни Василий Шукшин скончался 2 октября 1974 года. Посмертно Шукшину была присвоена Ленинская премия.

Свой материал для своих произведений писатель брал везде, где живут люди.
Любители “дистиллированной” прозы требовали “красивого героя”, требовали, чтобы писатель выдумывал и не растревожил их своим глубоким знанием реальной жизни. Герои Шукшина оказались не только незнакомыми, но и непонятными. Полярность мнений, резкость оценок возникали, как ни странно, именно потому, что герои были не выдуманы. Когда герой выдуман, а зачастую, в угоду кому-то, вот здесь и проявляется полная безнравственность. А когда герой представляет собой реального человека, он не может быть только нравственным или только безнравственным. Герои писателя действительно импульсивны и крайне естественны. И поступают они в силу внутренних нравственных понятий, может ими самими еще не осознанных. У них обостренная реакция на унижение человека человеком. Эта реакция приобретает самые различные формы. Ведет иногда к самым неожиданным результатам.
Немногим более десяти лет продолжалась творческая деятельность В. Шукшина, но сделанного им хватило бы иному на целую жизнь. Он начал с рассказов о земляках. Бесхитростных и безыскусственных. Он чутко уловил социальные перемены в современной действительности, духовные настроения своего времени.
Глубинной напряженностью отличается рассказ "В профиль и анфас". Терзают сомнения Ивана, недоволен он своей жизнью и собой, хочет понять, для чего живет и работает "А я не знаю, для чего я работаю..."
Вера в гуманные начала жизни, вера в силы человека, возможность одержать победу над злом побудила В. Шукшина написать такие рассказы как "Калуза" и "Обида". В основе рассказов до боли узнаваемая ситуация. В "Калузе" не пожелала дать пропуск, не пропустила к больному, обошлась грубо с человеком немолодая уже женщина-вахтерша. Между тем на глазах у него были пропущены те, кто сунул рублевку или плитку шоколада в карман ее грязноватого халата. Явная несправедливость, и реакция на нее остра.
Схожая ситуация и в рассказе "Обида". "Что такое творится с людьми?" вопрошает Сашка Ермолаев, главный герой "Обиды". Обыденные житейские столкновения вызывают в героях острую реакцию, подводят к критическим размышлениям о природе человеческого хамства, равнодушия, вообще о человеческой жизни.
В рассказах В. Шукшина за внешне простым, непритязательным, порой будничным фактом кроется широкое философское осмысление действительности, встают вопросы о смысле жизни, о добре и зле, о душе человеческой.
Вот герой рассказа "Верую" Максим Яриков. Навалилась какая-то особенная тоска на него, сорокалетнего, злого на работу мужика. Не может Максим сказать, что с ним происходит. Чувствует болит душа. Но как объяснить почемуНенавидит он тех "людей, у которых души нету, или она поганая". Думает, мучительно размышляет герой а зачем всеЗачем живет он и люди вокруг негоУслышал Максим Яриков, что к Лапшиным приехал "самый натуральный" поп, и пошел к нему узнать "У верующих болит душа или нет?" И оказывается, что этому попу "ничто человеческое не чуждо", а имя бога, в которого он верит, Жизнь. "Ты пришел узнать, во что веритьТы правильно догадался, у верующих душа не болит. Но во что веритьВерь в Жизнь".
Не всегда герои могут ответить на сложные вопросы, но уже само это стремление найти, докопаться до сути, понять несет в себе зерна духовности.
В. Шукшин неоднократно заставляет своего героя критически взглянуть на себя, на собственную жизнь, на ее нравственное содержание. Часто предметом исследования становится человек сложившийся, взятый в момент душевного напряжения, сдвига, надлома. Такова "Калина красная" повествование о трагической судьбе Егора Проку-дина. В нем есть все, что способно вызывать и гнев, и сострадание, и горькое раздумье о несложившейся жизни, о нравственных силах, не получивших разумного применения... Испытав отторжение и одиночество, герой повести вернулся к людям, к жизни... В труде и приязни близких, казалось бы, обретена жизненная опора и перспектива нравственного исцеления. Однако судьба Егора трагична. "И лежал он, русский крестьянин, в родной степи, вблизи дома... Лежал, приникнув щекой к земле, как будто слушал что-то такое, одному ему слышное".
Проявления жестокости и произвола, своеволия и черствости, наблюдающиеся среди людей, вызывают обиду и боль писателя.
Прошло уже более двадцати лет, как ушел от нас русский писатель Василий Макарович Шукшин. Но не утихает напряженный интерес к его творчеству, его произведения вызывают оживленные споры, научные дискуссии, имя Шукшина из литературы переходит в легенду.

24. Вампилов – 19.08.1937(Иркутск) – 17.08.1972(трагически погиб – утонул в Байкале) Отца не знал, так как тот был арестован и расстрелян, когда В. был всего год. Мать была учителем математики. Она оказала серьезное влияние на будущего писателя. Не был единственным ребенком - в семье их было четверо. Он был самым младшим. Учился на историко-филологическом университете в Иркутске. Первый рассказ написал на третьем курсе – «Стечение обстоятельств» 1958г. под псевдонимом Санин. С 59 по 64 год работал сотрудником областной газеты «Советская молодежь».

В 1962 году А. Вампилов пишет одноактную пьесу «Двадцать минут с ангелом».

В 1963 году написана одноактная комедия «Дом окнами в поле».

В 1964 году написана первая большая пьеса — комедия «Прощание в июне» (к работе над ней драматург возвращался неоднократно: известны четыре варианта пьесы).

В 1965 году А. Вампилов пишет комедию «Старший сын» (первое название «Предместье»).

В 1968 году драматург заканчивает пьесу «Утиная охота».

В начале 1971 года А. Вампилов завершает работу над драмой «Прошлым летом в Чулимске» (первое название «Валентина»).

В том же 1971 году А. Вампилов пишет одноактную пьесу «История с метранпажем». Эта комедия, объединенная с «Двадцатью минутами с ангелом» образует пьесу «Провинциальные анекдоты».

Начало творчества очень счастливое. Его пьесы ставились в родном городе, но до Московских постановок он не дожил. Слава Вампилова с середины 80-х годов.

Использование мелодраматических элементов, обыгрывает обычные приемы. Задается вопросом, что происходит с человеком – переживания, иллюзии, оттепель. Нет чувства отторженности от мира. Его герои разные. Связь с поэтикой драматургии. В его пьесах действие = эксперимент. Переосмысливание жизни. Герой чаще всего на пороге нового существования. Завязка сюжета – чаще всего некая анекдотичная ситуация. Например, как в «Старшем сыне» - двое опоздали на электричку и попросились переночевать к Сарафанову. Один из них был его сын, а другой нет. Хотя именно другой стал выдавать себя за его сына. (Далее расскажу подробнее. Так в лекции записано) Старший сын – объединяющий и гармонизирующий элемент. Показана психология характера.

«Утиная Охота». Зилов – опустошенный герой. Потерял ориентир. Он противопоставлен героям со светом в душе. Палисадник. Отличие героини – чтобы мир оставался гармоничным. Удерживающая роль героини. Тема предательства. Нравственные компромиссы. Противопоставление бессмысленности жизни. Процесс самосознания героя. Уход героя – мотив самоубийства – признание опошленности и исчерпанности собственной жизни. Окно обращено на здание планетария – уход от реальности. Лишенность любви, принцип отражения. Неприкаянность и брошенность.

25. Иосиф Александрович Бродский 1940 - 1996

Родился в Питере. В 9м классе встал посреди урока, вышел и в школу не вернулся. Решил стать поэтом, а школа ему этого не давала. Работал разнорабочим, самообразовывался, выучил английский и польский (из Польши были друзья, а вот в устном английском практики не было, говорил чудовищно). Искал работы на полставки, чтобы оставалось время писать, много ездил по стране. Познакомился с Ахматовой, Кушнером, Рейном, посещал ахматовский поэтический кружок. Его знания очень эклектичны, но зато на совесть. Не подвержен авторитетам. Тайком ходил на лекции на филфак и в лит. Подрабатывал лит. переводом. Не верил в политическую ангажированность в поэзии.

• Поэзия – отношения частного человека и слова, поэту диктует язык. Он инструмент языка, причём не только литературного, а всего. Стихия языка почти божественна.
• Перепробовал всё от Пушкина до силлабики до некоммуникативной экспериментальной поэзии. Подражал Элиоту, синкопированный размер, гекзаметр, александрийский стих.
• Всегда сохранял рифму, магическое созвучие. «Я человек дикий, для меня рифма главное».
• Тяга к сочетанию несочетаемого. Логоцентризм: уж если тебе диктует язык, то какая разница, какой язык тебе диктует? Чуток к строю языка. Часть речи (см. ниже)
• Мир существует постольку, поскольку о нём говорит поэт. «Элегия Джону Донну» — поэт спит, и весь мир спит, потому что некому о нём сказать.

Инородное тело в советской поэзии, тяжёлый характер, самиздат, невероятная слава. Мало где он работал официально, и его осудили за тунеядство. При этом всякие диссиденты вынесли его на знамя, а он как бы совсем не об этом, и ничего общего не имел, против полит. строя не копал.

5 лет ссылки в Архангельскую область, сократили до полутора, потому что вступились Маршак, Чуковский и Жан-Поль Сартр. В ссылке в какой-то избе случайно нашёл томик Одена по-английски (!) и влюбился.

• прививает английский модернизм русскому стиху. Концепция Элиота поэта-компилятора, компилирует уже сказанное. От читателя требуется большая эрудиция. Нарочитая неясность, намёк, а не высказывание.

К началу 70х жить в союзе стало невыносимо. После ссылки бросила возлюбленная. Его аккуратно выперли. Поездил по Европе, осел в Америке. Преподавал славистику. «Я получил должность в Мичигане, а вообще я мёртв». В Америке его принимают за русского Уитмена, эдакого поэта от сохи. Ему вообще всю жизнь приписывают чуждые амплуа.

• из стихов почти исчезли личные метоимения, много натюрмортов и пейзажей. Субъекту нет места в этом пространстве.
• «На выставке Карла Виллинка» - резюме творчества, описание собственного небытия.

Через 6 лет стал американский поэт Joseph Brodsky, перевёл дофига своих стихов на англ, и новых понаписал. Преодолел немоту.

• Проблема предельности жизни, памяти, «я». У отчаянья есть память. А на чужом языке и вспоминать трудно. Писал на смерть поэтов и друзей. Что остаётся от человека после смерти? Часть его речи, слово.

27.

• Диптих «Письма династии Минь». Движение может быть только в одну сторону, и оно бессмысленно.
• Боялся смерти, конечности. Фанател по звукозаписи, потому что так можно ещё и голос оставить.
• Заговаривание боли — если притвориться перед собой и другими, что не больно, закидать беду словами, то, как будто, и правда не больно.

В 1987 Нобелевка по литературе. В нобелевской речи сказал великую фразу "Поэзия — наша видовая цель". Потому что это единственное, что остаётся. Способность к языку и языковому творчеству – наше единственное отличие от прочего зверья.

В Россию так и не вернулся, не хотел видеть разруху.

27. 1) Михаил Афанасьевич Булгаков (1891 - 1940)
2) Сложные отношения с современностью и Сталиным. Вождь осознавал гений Б., поэтому сохранил ему жизнь, но свободы не давал.
3) Только 1 пьеса была допущена к постановке (лично Сталиным) - "Дни Турбиных"
4) Р-н "М. и М." писался с 1929 по 1940, но опубликован в 1966-67. Время написания романа исторически совпадает с жесточайшим террором (апогей - 1937), когда гос-во диктовало не только действия, но и мысли. Булгавок подверг текст автоцензуре. Все зашифровано, резкие выпады уничтожены.
5) Основная идея р-на - вечное противостояние нравственного и творческого подвижничества силам зла, воплощенное в двух временных планах; в гротескно изображенной современности (с использованием мифологической образности) и евангельских сценах.
6) 2 временных пласта: Иерусалим (Ершалаим) - нач.нашей эры и Москва 30х годов.
7) Почти у каждого героя романа (моск.пласт) есть свой прототип. Мастера иногда сравнивают с Горьким, а Воланда - со Сталиным. Объясняется так: Мастер, как и Горький, в конце концов встал на службу сатанинской системе Воланда-Сталина.
8) Много аллюзий на представителей литературной среды. (Ненавистный Маргарите критик Латунский - О.Литовский, председатель Главреперткома - театральной цензуры.) Литер.среда знакома автору, сам пострадал, не печатался. МАССОЛИТ точно не расшифрован нигде, указано только, что это одна из литературных ассоциаций. Это и пародия на РАПП, МАПП и др. Предлагаются и такие варианты - массовая советская литература. А то и ЛИТ как камень, а все вместе - "масса, подобная камню". (Выводы об отношении Б. к лит-ре, писателям, объединениям и читателю )
9) Поселок Переделкино, подаренный литераторам Сталиным в 1935 году для строительства писательских дач, выведен под нзв. Перелыгино.
10) РАПП (где-то пишут, что МАПП) размещался в доме Герцена. (Тверской бульв., если кому интересно ). Булгаков Герцена заменил на Грибоедова, там у него ресторан.
11) Бюрократическая система: чего стоят требования Лиходеева из Ялты подтвердить его личность.
12) Денежные операции: спекуляция валютой (председатель жилтоварищества Босой "прячет" валюту в вентиляции - операции с валютой в СССР запрещены), алчность: белые червонцы падают в Варьете на публику (кстати, такой цвет они имели до 1937 года, когда проведена денежн.реформа - помощь в установлении даты).
13) Техника доноса в СССР. Особенно в это время. Босого так закладывает свита Воланда, прикинувшись жильцом другой квартиры.
14) Признак тоталитарного режима: неугодных и инакомыслящих отправляли в психиатрические лечебницы, которые были по сути тюрьмами. У Булгакова туда попадают: мастер, Иван бездомный, Босой (клиника профессора Стравинского).
15) Бал у Сатаны написан по впечатлениям о приеме у американского посла, куда однажды был приглашен Булгаков вместе с политической, военной и литературной элитой.
16) Почти вся Москва изучена, все (или пости все) места романа соотнесены с реальными. Только вот Трамва на Патриарших не было.
17) Газетная кампания против Мастера - это травля Булгакова после публикации его пьес "Дни Турбиных", "Бег", "Зойкина квартира" и романа "Белая гвардия". "Ударим по булгаковщине!" называлась статья в газете "Рабочая Москва". "Ударить по пилатчине" предлагает критик Лаврович после публикации Мастером отрывков романа о Понтии Пилате. (!!! Он не единственный писатель, который подвергался гонению! Развить тему) Горький умер в Горках под Москвой, Мастер - под Москвой в клинике Стравинского. {пункт 17 дальше можно не читать, только если интересно очень))} В романе тьма пришла после смерти Мастера (до обретения им покоя). В жизни затмение было 19 июня 1936 года - на следующий день после смерти Горького. Азазелло передал Мастеру фалернское вино цекуба. Почти так же называлось одно из детищ Горького - ЦЕКУБУ (Центральная комиссия по улучшению быта ученых). Мастер внешне похож на Гоголя - бритого, темноволосого, с острым носом и встревоженными глазами. Ради этого сходства первый раз в романе Мастер появляется без бороды.Сожжение Мастером своего романа - намек на сожжение Гоголем второго тома "Мертвых душ".
18) Линия НКВД гипертрофирована в экранизации, в романе - очень тонко: в беседе с Воландом Бездомный предлагает отправить Канта на Соловки.
19) Булгаков был репортером, знал язык улицы: в дворовом жаргоне слово "Аннушка" значило "смерть", а "взять на Аннушку" означало "запугать угрозой смерти".
20) Москвичи: вывод Воланда - люди как люди, любят деньги, легкомысленные, только квартирный вопрос их испортил.
21) Идиотизм (но ведь по сути так и было) - стали истреблять черных котов в романе. И вообще "Культурные люди стали на точку зрения следствия". Вот она - идеология.
22) Выводы о важности Исторического и социально-бытового пласта в романе. Зашифрованность (и необходимость этого в силу исторических же причин). Тонкое изображение. Ирония. Сатира.

28. Художественный мир поэмы А.Блока «12»

В январе 1918 года поэма «Двенадцать». Написана за 3 дня – с 27 по 29 января. «Сегодня я гений». Блок написал текст, где попытался выразить саму ситуацию времени – изменение нар. духа, внешние катаклизмы. Написав поэму о революции, Блок стал центром полемики. Оценка была отрицательна; большевики взяли всего два лозунга. Писатели и читатели Блока: «Я не мог и не хотел верить верить, что Блок … стал петь похабные частушки о том, как Ванька с Катькой сидят в кабаке» («Белогвардейская газета» 1919 г.) Гиппиус перестала здороваться с Блоком. Гумилев сказал, что Блок «вторично распял Христа и расстрелял государя». К нападкам Блок относился с удовлетворением – это доказало, что он смог опрокинуть представление, о чем надо писать. Поэму интерпретируют многие, все находят что-то свое, но все отмечают гармонию содержания и формы. Гаспаров: «12» - театр марионеток, где перед сценами происходит выход актеров. И все это на фоне задника (по обычаю – в красно-белых тонах), Блок следует традиции театра марионеток, но и вводит новые голоса – голоса Эпохи. Они словно неупорядочены – гул голосов проступает из 1-й главы. Многие считают, что это лирич. герой Блока так изменился, что говорит разухабистые частушки. Но это революция Блоком воспринимается как гул голосов, хаос сословий, точек зрений, голосов. Многие вообще загадочны и таинственны. «Подходи, поцелуемся!» - целование на Пасху, перед появлением Ис.Х (который появится в конце). Черная злоба. Настроене – тревога, опасность рядом, «гляди в оба». Другая глава начинается так, будто 1-й не было. Появились герои, которые существуют в той же системе координат, что и стихия – они тоже несут хаос. Все многоголосие в начале главы стихает. Чередование ритмически упорядоченных и неупорядоченных несет свой смысл: ритмичная сила, связанная с 12-тью и сила хаоса – сила созидания и разрушения, которая существует внутри самих 12-ти. Сторонний наблюдатель должен видеть в 12-ти ритмич. созидательную силу, но понимает, что ее нет. Это сбор хулиганов, деклассированных элементов, каторжники (примятый картуз, бубновый туз, цигарка) – с винтовками. Они заняты чем угодно, только не революцией. Но они – «стражи революции», которые говорят неизвестно о чем. Голос, который связывается с 12-тью, задает им программу действий. Но 12-ть переиначивают «глас» на свой манер, понятный себе – и он теряет ритм, принимает другой смысл. Со стороны они смотрятся ритмически, а внутри – хаотично. В 3-й главе 12-ть получают право петь – и рассказывают сваю историю. Они пошли служить в красную армию, чтобы «сложить буйну голову», а не ради революции и новой жизни. Возможно, они дезертиры («рваное пальтишко, австрийское ружье»), но это Блоку неважно. Они ставят себе задачу – раздуть мировой пожар. «Господи, благослови!» - не наполняется смыслом, это как элемент их речи. Но если придать этому смысл, то становится виден хаос, внутри 12-ти, с которым они не могут разобраться. Театр: Пьеро – Петруха; Коломбина – Катька, Арлекино – Ванька. Как и в театре де Лиарта: искушение, отдача искушению, расплата за искушение. Еще неизвестно, кого искушают, но уже видна ситуация искушения. Подчеркнутое неправильное произнесение слов указывает на то, что наблюдатель – один из 12-ти, а не сторонний наблюдатель. В последних строчках герой доходит до самого важного для себя – до описывания Катьки, соответств. традициям фольклора, романов и т д. Но ее по шаблону описать невозможно, у него к ней личное чувство и он ищет слово, чтобы показать ее индивидуальность, и находит – «толстоморденькая». В этом слове он выражает свою любовь и свою личность. Революция – смена формы выражения, и любовь выражается в новом, не употреблявшемся раньше слове. Интеллигенты любят народ, но не дают им выражать эмоции так, как им близко. Шоколад миньон – конкретная историческая деталь: он входил в солдатский паек и они расплачивались им за различные услуги в том числ и с проститутками. 6-я глава: - облава на Ваньку, который соблазнил Катьку. Это убийство не первое (Помнишь, Катя, офицера — // Не ушел он от ножа...). Катька погибает, становится «падалью». (Что, Катька, рада?— Ни гу-гу...// Лежи ты, падаль, на снегу!). Но заканчивается хаос призывом – «революционный держите шаг».

В 7-й главе – состояние отхода от аффекта. Петруху уже называют «убийцей», он не один из многих, он «один». Сначала он испытывает оторопь, обращается к другим за поддержкой и находит себе действо, которое поможет ему отойти от стресса. Петруха – выделяется от всех, идет впереди всех, получает имя Петра, узнаем его биографию, он несет бремя убийцы, но «потяжелее будет бремя» и это приносит ему утешение. Выход тоски в грабеже и разбое - трагическое веселье. 8-я глава: Блок показывает разгул, но он не приносит облегчения. Снова слышен ритм, но это ритм разбойничьей песни. Этот ритм тоже нарушается – кризис 12-ти. В сознании 12-ти, Петрухи есть вина буржуев. Он обращается к религ. сознанию – «упокой, господи, душу рабы твоея…», но закончить все словами «скучно», обрывая, так как разбой утешения не принес. Герой перестрадал, понял бессмысленность бунта, но появляется новое бремя. В условно-символическом мире поэмы буржуй оказывается за героями, перестает играть значимую роль в их жизни. В 11 главе меняется пространство и время: ветер теперь бьет в лицо (он против них); то, что позади – не важно, но что-то происходит впереди. Они говорят о боге, который не упас их от убийства, о враге, который рождается впереди. И они двигаются вперед и дальше. Читатель должен с нетерпением ждать развязки – хаос или ритм?

29. В поэме 1929-1930 годов «Во весь голос. Первое вступление в поэму» роль поэта представлена как нечто утилитарное: он мобилизован революцией, он «ассенизатор и водовоз», он агитатор, а поэзия в его понимании - фронт. Отвергая «лирические томики», поэзию «барских садоводств», «песенно-есененного провитязя», он заявлял о добровольном смирении своего лирического «я» во имя всеобщего социального долга («Но я / себя / смирил, / становясь / на горло / собственной песне»). Провозглашался примат классового начала в поэзии: враг рабочего - враг поэта. Столь же решительно Маяковский утверждал принцип партийности как основополагающий для советского искусства: «Явившись / в Це Ка Ка / идущих / светлых лет, / над бандой / поэтических / рвачей и выжиг / я подыму / как большевистский партбилет, / все сто томов / моих / партийных книжек». Комплекс этих идеологических нормативов воплотился в подлинно совершенной художественной форме. Поэтическая цельность и монолитность этого «вступления в поэму», его мощный экспрессивный напор, безупречная точность, выверенность, почти чеканность словесных формулировок, звуковая, ритмическая, эмоциональная энергия стиха - все это свидетельствовало об истинном таланте, утверждавшем себя даже в рамках тотальной политизации творчества.

В 1927 г., создавая Новый Леф, Маяковский ориентировал своих соратников по борьбе за коммунистическое искусство на приоритет публицистики и хроники в поэзии, подтвердил сделанную еще ранее ставку на агитку, о чем писал в автобиографии «Я сам». Максимализм прежнего Маяковского - романтического эгоцентрика с характерной сосредоточенностью на себе, своем чувстве, своей концепции жизни теперь выражался в бескомпромиссном требовании утвердить в массах свое миропонимание, совпадающее с идеологией большевистской партии.

Принципу агитационности искусства соответствовала и концепция поэзии как производства. Поэт, по определению Маяковского, - мастер, поэтическая работа - ремесло. Творческий процесс самого Маяковского напоминал мастерскую, в которой главная функция контроля за производимой продукцией отводилась рассудку. Тексты стихов в записных книжках поэта представляют собой не связанные внутренней логикой отдельные строфы; эти строфы, названные им в статье «Как делать стихи?» кирпичами, он выстраивал в разном порядке, выбирая оптимальный вариант и сосредоточивая всю ударную силу в последних двух строках произведения. В стихотворении «Разговор с фининспектором о поэзии» (1926) Маяковский заявил: «Труд мой / любому / труду / родствен»; такой поэт-производственник, «народа водитель / и одновременно - / народный слуга», ответственный перед вселенной, «перед Красной Армией, / перед вишнями Японии» и т.д., - поэт истинный, ему противостоят «лирические кастраты».