Священное Писание в Православной Церкви

В православной традиции Ветхий Завет, Евангелие и корпус апостольских Посланий воспринимаются как три части неделимого целого. При этом Евангелию отдается безусловное предпочтение как источнику, доносящему до христиан живой голос Иисуса, Ветхий Завет воспринимается как прообразующий христианские истины, а Послания апостольские — как авторитетное толкование Евангелия, принадлежащее ближайшим ученикам Христа. В соответствии с этим пониманием священномученик Игнатий Богоносец говорит: «Будем прибегать к Евангелию, как к плоти Иисуса, и к апостолам, как к пресвитерству Церкви. Будем любить также и пророков, ибо и они возвещали то, что относится к Евангелию, на Христа уповали и Его ожидали и спаслись верою в Него».

Учение о Евангелии как «плоти Иисуса», Его воплощении в слове, получило развитие у Оригена. Во всем Писании он видит «кенозис» (истощание) Бога Слова, воплощающегося в несовершенные формы человеческих слов: «Все, признаваемое словом Божиим, есть откровение воплотившегося Слова Божия, Которое было в начале у Бога (Ин. 1:2) и истощило Себя. Поэтому мы за нечто человеческое признаем Слово Божие, ставшее человеком, ибо Слово в Писаниях всегда становится плотью и обитает с нами (см.: Ин. 1:14)».

В православном богослужении Евангелие является не только книгой для чтения, но и объектом литургического поклонения: закрытое Евангелие лежит на престоле, его выносят для целования. Во время архиерейской хиротонии раскрытое Евангелие возлагают на голову рукополагаемого, а при совершении Таинства елеосвящения раскрытое Евангелие возлагают на голову больного. В качестве объекта литургического поклонения Евангелие воспринимается как символ Самого Христа.

Что же касается Ветхого Завета, то он в христианской традиции воспринимается как прообраз новозаветных реальностей и рассматривается через призму Нового Завета. Такой род толкования получил в науке название «типологического». Начало ему положено Самим Христом, Который сказал о Ветхом Завете: Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне (Ин 5.39). В соответствии с этим указанием Христа в Евангелиях многие события из Его жизни истолкованы как исполнение ветхозаветных пророчеств. Типологические толкования Ветхого Завета встречаются в Посланиях апостола Павла, в особенности в Послании к Евреям, где вся ветхозаветная история толкуется в прообразовательном, типологическом смысле. Та же традиция продолжена в богослужебных текстах Православной Церкви, наполненных аллюзиями на события из Ветхого Завета, которые трактуются применительно к Христу и событиям из Его жизни, а также к событиям из жизни новозаветной Церкви.

По учению Григория Богослова, в Священном Писании заложены все догматические истины христианской Церкви: надо только уметь их распознавать. Григорий предлагает такой метод чтения Писания, который можно назвать «ретроспективным»: он заключается в том, чтобы рассматривать тексты Писания, исходя из последующего Предания Церкви, и идентифицировать в них те догматы, которые более полно сформулированы в позднейшую эпоху. Такой подход к Писанию является основным в патристический период. В частности, по мнению Григория, не только новозаветные, но и ветхозаветные тексты содержат учение о Святой Троице:

Вознеси славу с Херувимами, соединяющими три Святости в одно Господство (Ис. 6:2-3) и настолько показывающими Первую Сущность, насколько их крылья приоткрывают Ее трудолюбивым. Просветись с Давидом, говорящим Свету: Во свете Твоем узрим свет (Пс. 35:10), то есть в Духе Сына, светозарнее Которого может ли что-нибудь и быть? С Иоанном возгреми, сыном громовым, ничего низкого и земного не возглашая о Боге, но все высокое и возвышенное, признавая Того, Кто был в начале, Кто был с Богом и Кто есть Слово Божие (Ин. 1:1), Богом, и Богом истинным от истинного Отца... И когда читаешь Я и Отец — одно (Ин. 10:30), представляй связь по сущности; а когда (читаешь): К нему прилем и обитель у него сотворим (Ин. 14:23), размышляй о раздельности Ипостасей; когда же (встречаешь) имя Отиа и Сына и Святого Луха (Мф. 28:19), представляй три личных свойства. Вдохновляйся вместе с Лукой, читая Деяния апостолов. Зачем ставишь себя в один ряд с Ананией и Сапфирой... окрадываешь Само Божество и лжешь не человекам, а Богу (Деян. 5:4), как слышал?

Таким образом, Библию следует читать в свете догматического Предания Церкви. В IV веке и православные, и ариане прибегали к текстам Писания для подтверждения своих богословских установок. В зависимости от этих установок к одним и тем же текстам прилагали разные критерии и толковали их по-разному. Для Григория Богослова, как и для других отцов Церкви, в частности Иринея Лионского, существует один критерий правильного подхода к Писанию: верность Преданию Церкви. Только то толкование библейских текстов легитимно, считает Григорий, которое основывается на церковном Предании: всякое другое толкование ложно, так как «окрадывает» Божество. Вне контекста Предания библейские тексты утрачивают свою догматическую значимость. И наоборот, внутри Предания даже те тексты, которые не выражают прямо догматические истины, получают новое осмысление. Христиане видят в текстах Писания то, чего не видят нехристиане; православным открывается то, что остается сокрытым от еретиков. Тайна Троицы для находящихся вне Церкви остается под покрывалом, которое снимается только Христом и только для тех, кто пребывает внутри Церкви.

Если Ветхий Завет является прообразом Нового Завета, то Новый Завет, по мнению некоторых толкователей, является тенью грядущего Царства Божия: «Закон есть тень Евангелия, а Евангелие есть образ будущих благ», — говорит Максим Исповедник. Эту идею преподобный Максим заимствовал у Оригена, так же как и аллегорический метод толкования Писания, которым он широко пользовался. Аллегорический метод давал возможность Оригену и другим представителям александрийской школы рассматривать сюжеты из Ветхого и Нового Заветов как прообразы духовного опыта отдельной человеческой личности. Одним из классических примеров мистической интерпретации подобного рода является толкование Оригена на Песнь Песней, где читатель выходит далеко за пределы буквального смысла и переносится в иную реальность, причем сам текст воспринимается лишь как образ, символ этой реальности.

После Оригена такой тип толкования получил широкое распространение в православной традиции: мы находим его, в частности, у Григория Нисского, Макария Египетского и Максима Исповедника. Последний, подобно Клименту Александрийскому, говорил о двух видах, в которых Писание являет себя людям: первом — «простом и общедоступном, видеть который могут многие»; втором — «более сокрытом и доступном лишь для немногих, то есть для тех, кто, подобно Петру, Иакову и Иоанну, уже стали святыми апостолами, пред которыми Господь преобразился в славу, побеждающую чувство». Вслед за Оригеном Максим Исповедник разделял Писание на тело и дух:

Ветхий Завет составляет тело, а Новый — душу, дух и ум. И еше: телом всего Священного Писания, Ветхого и Нового Заветов, служит историческая буквальность его, душой же — смысл написанного... Как человек смертен по своей видимой части, а по невидимой бессмертен, так и Священное Писание, с одной стороны, обладает преходящей явленностью буквы, а с другой — содержит сокрытый в ней дух, бытие которого непреходяще и который составляет истинный предмет созерцания.

Максим Исповедник говорил о толковании Священного Писания как о восхождении от буквы к дух. Анагогический метод толкования Писания (от греч. восхождение), как и аллегорический метод, исходит из того, что тайна библейского текста неисчерпаема: только внешняя канва Писания ограничена рамками повествования, а «созерцание», или таинственный внутренний смысл, является беспредельным. Все в Писании связано с внутренней духовной жизнью человека, и буква Писания возводит к этому духовному смыслу: «Когда слово Бога становится в нас ясным и светлым, а лик Его сияет, словно солнце, тогда и одежды Его являются белыми, то есть слова Священного Евангельского Писания — ясными, прозрачными и не имеющими никакого покрова. И вместе с Господом приходят (к нам) Моисей и Илия, то есть духовные логосы закона и пророков».

Типологическое, аллегорическое и анагогическое толкование Писания характерно для богослужения Православной Церкви. Главная цель чтения Писания за богослужением — помочь верующим стать участниками описанных в нем событий, приобщиться к опыту библейских персонажей и сделать его своим собственным опытом. Великий канон преподобного Андрея Критского, читаемый в Великом посту, содержит целую галерею библейских персонажей из Ветхого и Нового Заветов; в каждом случае пример библейского героя сопровождается комментарием со ссылкой на духовный опыт молящегося или призывом к покаянию. В такой интерпретации каждый библейский персонаж становится прообразом верующего:

Достойно из Едема изгнан бысть, яко не сохранив едину Твою, Спасе, заповедь Адам; аз же что постражду, отметая всегда животная Твоя словеса?

Хананею и аз подражая, помилуй мя, вопию, Сыне Давидов (Мф. 15:22); касаюся края ризы, яко кровоточивая (Лк. 8:43-44); плачу, яко Марфа и Мария над Лазарем (Ин 11, зз).

Свяшенник мя предвидев мимоиде, и левит видев в лютых, нага презре (Лк Ю, 31-33); но из Марии возсиявый Иисусе, Ты представ ушедри мя.

В литургических текстах Страстной седмицы мы встречаем множество примеров толкования Писания со ссылкой на внутреннюю духовную жизнь христианина. Следуя за Христом день за днем, верующий сам становится участником событий, описанных в Евангелиях. Например, эпизод с засохшей смоковницей (См.: Мф. 21:19) комментируется так: «Изсохшия смоковницы за неплодие прещения убоявше-ся, братие, плоды достойны покаяния принесем Христу...» Рассказ о предательстве Иуды побуждает автора богослужебных текстов вместе со слушателем вступить в прямой диалог с Иудой: «Кий тя образ, Иудо, предателя Спасу содела? Еда от лика тя апостольска разлучи? Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? Еда иных нозе умыв, твои же презре? О, коликих благ непамятлив был еси! И твой убо неблагодарный обличается нрав...» В песнопении, посвященном распятию, автор говорит от лица Девы Марии, а в песнопении, посвященном погребению Христа, — от лица Иосифа Аримафейского. В ночь после Великой Пятницы устав предписывает совершение Чина погребения Спасителя — богослужения, в котором принимают участие все присутствующие с горящими свечами в руках. За этим богослужением поются следующие слова:

«Жизнь, како умираеши? Како и во гробе обитаеши?.. Иисусе, сладкий мой и спасительный свете, во гробе како темном скрылся еси?.. Иосифе треблаженне, погреби Тело Христа Жизнодавца». Верующий настолько глубоко вовлечен в литургическую драму Страстной седмицы, что вступает в диалог со всеми ее участниками и с Самим Иисусом. Страдания Христа переживаются православным христианином и становятся частью его личного молитвенного опыта.

Если говорить о православной монашеской традиции толкования Священного Писания, то прежде всего надо отметить, что у монахов было особое отношение к Священному Писанию как к источнику религиозного вдохновения: они не только читали и толковали Писание, но еще и заучивали его наизусть. Монашеская традиция знает совершенно особый способ использования Писания — так называемое «размышление», «прилежное изучение», предполагающее постоянное повторение, вслух или шепотом, отдельных стихов и отрывков из Библии.

Монахи в Восточной Церкви, как правило, не интересовались «научной» экзегетикой Писания: они рассматривали Писание как руководство к практической деятельности и стремились понимать его посредством исполнения написанного в нем. В своих сочинениях святые отцы-аскеты настаивают на том, что все сказанное в Писании необходимо применять к собственной жизни: тогда станет понятным и скрытый смысл Писания. Такой подход к Писанию особенно характерен для «Изречений пустынных отцов». «Исполняй то, что написано», — говорит авва Геронтий, и в этой простой формуле обобщен весь опыт толкования и понимания Писания в раннем монашестве. Знаменательно также высказывание Антония Великого: «Куда бы ты ни шел, всегда имей перед глазами Господа; что бы ты ни делал, имей на это свидетельство Священного Писания». Таким образом, Писание должно присутствовать в жизни монаха так же неизменно, как и Сам Господь: каждый отдельный поступок следует сверять с евангельским свидетельством. Монашеский подход к Писанию, который можно определить как экзегезис через опыт, обобщен в следующих словах преподобного Марка Подвижника (IV век):

Смиренномудрый и упражняющийся в духовном делании, читая Божественное Писание, будет относить все к себе, а не к другим...

Читая Божественное Писание, старайся уразуметь сокровенное в нем, ибо все, что писано было прежде, написано нам в наставление (Рим. 15:4)...

Слова Божественного Писания читай делами и не многословь, тщеславясь одним простым (буквальным) пониманием.

В аскетической традиции Восточной Церкви присутствует мысль о том, что чтение Священного Писания — лишь вспомогательное средство на пути духовной жизни подвижника. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «По-настоящему нам не следовало бы иметь нужды в помощи Писаний, а надлежало бы вести жизнь столь чистую, чтобы вместо книг служила благодать Духа и чтобы, как те исписаны чернилами, так и наши сердца были исписаны Духом. Но так как мы отвергли такую благодать, то воспользуемся уже хотя бы вторым путем». Подобные же мысли встречаются у Исаака Сирина: «Пока человек не примет Утешителя, необходимы ему Божественные Писания... Но когда сила Духа снизойдет в действующую в человеке душевную силу, тогда вместо закона Писаний укореняются в сердце заповеди Духа, и тогда тайно учится он у Духа и не имеет нужды в пособии вещества чувственного». По мысли Симеона Нового Богослова, необходимость в Писании отпадает, когда человек встречается с Богом лицом к лицу:

...Кто сознательно обрел в себе Бога, дающего людям знание, тот прочитал все Священное Писание и собрал весь плод пользы от чтения: он более не будет нуждаться в чтении книг. Почему так? Потому что беседующий с Тем, Кто вдохновил авторов Божественных Писаний, посвящаемый Им в сокровенные и несказанные таинства, сам станет для других богодухновенной книгой, содержащей новые и ветхие тайны, написанные в ней перстом Божиим...

В приведенных словах отцов Восточной Церкви отнюдь не отрицается необходимость чтения Священного Писания и не умаляется значение Писания. Скорее, цитированные авторы выражают здесь традиционное восточнохристианское представление о том, что опыт причастия Христу в Святом Духе выше любого словесного выражения этого опыта, будь то Священное Писание или какой-либо другой авторитетный письменный источник. Христианство — это религия встречи с Богом, а не книжного знания о Боге, и христиане — отнюдь не «люди Книги». Иисус Христос не написал ни одной книги, и это не случайно, считает архиепископ Иларион (Троицкий). Суть христианства — не в нравственных заповедях, не в богословском учении, а в спасении человека благодатью Духа Святого через основанную Христом Церковь:

Неужели воплощение Единородного Сына Божия нужно было лишь для того, чтобы написать и вручить человечеству какую-нибудь книгу? Нужно ли быть непременно Единородным Сыном Божиим для написания книги? И если Церковь так настаивала именно на Божественном достоинстве своего Основателя, она, очевидно, не в писании усматривала сущность Его дела. Воплощение Сына Божия нужно было для спасения человечества, а не для написания книги. Никакая книга спасти человечество не могла и не может. Христос не есть Учитель, а именно Спаситель человечества... Христос создал Церковь. Церковь существовала и тогда, когда ни одной книги Священного Писания Нового Завета еше не было. Ведь книги Нового Завета написаны апостолами уже после, в течение более нежели полустолетия от начала исторического бытия Церкви. В написанных ими книгах апостолы оставили памятники своего устного благовествования. Писали они для Церкви уже существующей и книги свои Церкви вручили для вечного назидания. Очевидно, книги Священного Писания не составляют сущности христианства, потому что самое христианство не есть учение, а есть именно новая жизнь, создаваемая в человечестве Духом Святым на основе воплощения Сына Божия. А потому не будет дерзостью сказать, что не Священным Писанием, как книгой, спасается человек, а благодатью Духа Святого, живущего в Церкви.

Настаивая на приоритете церковного опыта, Православие отвергает те толкования Священного Писания, которые не основаны на опыте Церкви, противоречат этому опыту или являются плодом деятельности автономного человеческого разума. В этом коренное различие между Православием и протестантизмом. Провозгласив принцип «sola Scriptura» и отвергнув Предание Церкви, протестанты открыли широкий простор для произвольных толкований Священного Писания. Православие же утверждает, что вне Церкви, вне Предания правильное понимание Писания невозможно.

Рассмотрим структуру и основное содержание Библии. Ветхий Завет разделен на несколько частей. Первая часть, Закон (древнееврейский - Тора), состоит из пяти записанных в X в. до н.э. книг, называемых также Пятикнижием Моисея. В книге «Бытие» содержится повествование о сотворении Богом мира и человека, грехопадении, всемирном потопе и о расселении после потопа потомков трехсыновей Ноя: Сима, Хама, Иафета. Книга «Исход» повествует об исходе евреев под водительством Моисея изегипетского плена в «землю обетованную» (т.е. обещанную по завету, по договору), который длился сорок лет и был сопряжен со множеством испытаний, которым подверг Бог избранный им для спасения еврейский народ. В этой же книге содержится текст десяти заповедей, которые были получены Моисеем на горе Синай. В книге «Левит» в основном содержатся богослужебные тексты. Книга «Числа» посвящена генеалогии (истории рода) 12 колен Израиля. Последняя книга Пятикнижия Моисея «Второзаконие» содержит множество запретов и
45

предписаний богослужебного, юридического, семейнобытового характера.
Вторая часть Ветхого Завета, Пророки (древнеевр. Невиим), состоит из книг «старших» пророков (книга Иисуса Навина, книга Руфь, четыре книги Царств), «младших» пророков (Исайи, Иеремии, Иезекииля) и 12 книг «малых» пророков (Осии, Иолия, Амоса, Авдия, Ионы и др.). Эта часть Библии представляет материал из древней истории еврейского и сопредельных с ним народов, включая описания образа жизни, детали быта, традиции и т.д.
Священные Писания (древнеевр. - Кетувим) представляют третью часть Ветхого Завета. Сюда вошли Псалтырь (сборник песен царя Давида), книги Притчей Соломоновых, Иова, Песнь Песней, Екклезиаста, Эсфири, Даниила, Неемии, две книги Ездры, две книги хроник (Паралипоменон) и Плач Иеремии. В этих книгах в основном содержатся исторические, пророческие, религиозно-поэтические, нравоучительные тексты. Перечисленные 39 книг Ветхого Завета признаются как боговдохновенные всеми христианскими церквами: католической, православной и протестантской. Православные включают в Ветхий завет еще четыре книги в качестве боговдохновенных, которые были написаны на древнегреческом языке и не включены в Септуагинту. Существует еще много ветхозаветных книг, не признанных каноническими.
Новый Завет состоит из 27 канонических книг: четырех Евангелий (от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна), повествующих о жизни, учении, смерти и воскресении Христа; книги Деяний святых апостолов, описывающей проповеднические подвиги апостолов, вдохновленных Святым Духом, сошедшим на них на 50-й день после Пасхи; 21 послания святых апостолов; Апокалипсиса (с древнегреческого - «Откровения последних событий»), изображающего картины «конца времен», второго пришествия и Страшного суда. Таким образом, Библия начинается с сотворения мира и человека, а заканчивается описанием их будущей гибели, после чего должна наступить новая жизнь - жизнь с Христом.

Иудаизм.

Иудаизм является древнейшей монотеистической религией. Он начал складываться в древней Иудее (отсюда его название) в конце 2-го тысячелетия до н.э. Своими корнями иудаизм уходит в первобытные религиозные верования древнееврейских кочевых племен. Согласно библейскому повествованию, эти племена в XIII в. до н.э. завоевали Палестину, населенную оседлыми земледельцами-семитами. С этого времени начинается широкое почитание бога Яхве, бывшего вначале богом племени иудеев. Источником веры иудаизм признает Ветхий Завет, предписания которого содержат «великую тайну» и имеют непреходящую ценность, так как они вдохновлены богом Яхве и преподаны людям через пророков. Особое значение придается Торе - первым пяти книгамВетхого Завета (Пятикнижие Моисея). Другим источником веры иудаизма считается Талмуд. Это многотомный сборник еврейской религиозной литературы, сложившийся с III в. до н.э. по IV в. н.э. В основу Талмуда был положен Ветхий Завет
Расширенное толкование библейских законоположений получило название Мишны (повторение закона). Мишна вскоре самастала предметом толкования. Собрание толкований Мишны называется Гематрой. Мишна и Гематра составляют Талмуд.

Основу иудаизма составляет вера во всемогущего бога Яхве. Составной частью иудейского вероучения о боге Яхве является догмат о приходе мессии. Мессия - это спаситель, который придет, чтобы совершить праведный суд, воздать людям по их заслугам. Согласно вероучению иудаизма, в дни мессии мир будет обновлен. В момент появления мессии земля, согласно Талмуду, станет производить «ежедневно новые плоды, женщины станут ежедневно рожать, а земля - приносить хлеба и шелковые одеяния», люди достигнут 1000 лет от роду, прекратятся болезни, репрессии, войны. С верой в приход мессии связаны представления о предвестниках появления божьих помощников, число которых, по учению раввинов, равно девяти. Среди них роль первосвященника, который «совершит помазание мессии», воскресит мертвых и «откроет храмовую утварь времен мессии», сыграет Илья Пророк.

Согласно библейскому повествованию, Бог Яхве через пророка Моисея предложил народу Израиля союз — «завет». Этот завет содержит два ключевых положения.
Первое — евреи обязаны признать, что Бог Яхве — это не просто один из богов, пусть даже самый сильный и могущественный, но единственный Бог, творец и повелитель всего того, что происходит в природе, обществе и судьбе каждого человека. Второе — еврейский народ является избранным Богом Народом, Он будет находиться под особым покровительством всемогущего Бога до тех пор, пока останется ему верным.
Эти два положения являются центральными в религиозно-культовой системе иудаизма.

Билет 4.

Буддизм

Буддизм - самая древняя из существующих религий. Возникла она в VI в. до н.э. и за две с половиной тысячи лет прошла долгий путь развития. В настоящее время она распространена в странах Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии, и, кроме того, появилась тенденция ее проникновения в развитые страны Запада.
Из трех мировых религий буддизм наименее изучен. Он принципиально отличается от христианства и ислама, имея множество специфических для идеологии восточных обществ черт. Современный буддизм можно рассматривать и как религию, и как философию, и как идеологию, и как культурный компромисс, и как образ жизни. В настоящее время наблюдается повышенный интерес к буддийскому мировоззрению, что связано с определенным кризисом традиционных мировоззренческих систем, поиском альтернативных путей решения философских, жизненно важных для человека вопросов.
1. Личность Будды. Согласно буддийским преданиям, основателем этой мировой религии был Сиддхартха Гаутама Шакья-Муни, сын правителя государства Магадха, расположенного в северо-восточной части Индии. Именно этот человек впоследствии становится Буддой, что означает «просветленный высшим знанием», «озаренный истиной», «пробужденный». Обстоятельства его рождения необычны. Мать Сиддхартхи - Майа увидела однажды во сне, что к ней в бок вошел белый слон, и через положенное время она родила младенца, покинувшего ее тело необычным путем - через подмышку. Необычным был и внешний вид младенца - удивительная красота, золотистый цвет кожи и т. д. Немедленно изданный им клич был услышан всеми богами Вселенной, которые возрадовались приходу того, кто сможет пресечь страдания бытия. Один мудрец предрек новорожденному свершение великого религиозного подвига, и его назвали Сиддхартхой, что значит «выполнивший свое назначение».
Отец Будды с самого детства окружил сына необычайной роскошью. Молодой человек, не выходя из прекрасного дворца, проводил время в развлечениях, лирах и празднествах. Получив отличное светское воспитание, в свое время он женился на прекрасной девушке, которая вскоре
46

родила сына. Однако, вопреки воле отца, Сиддхартха в возрасте 33-х лет тайно покидает дворец, навсегда оставив свою семью. Причиной тому были знаменитые «четыре встречи»: с покрытым язвами тяжело страдающим больным, со сгорбленным стариком, с погребальной процессией, с нищим монахом, который добровольно отрекся от обеспеченной жизни и нашел в отшельничестве душевный покой. Первые три встречи потрясли его, вызвав глубочайшие переживания по поводу безысходности и неотвратимости человеческого страдания и смерти. Четвертая же встреча вселила в него некоторую надежду и как бы указала направление, на котором следует искать путь к избавлению от страданий. Поэтому на просьбу отца вернуться домой, чтобы со временем наследовать еговласть и богатство, Сиддхартха отвечает, что возвращение домой было бы возможным при условии, если бы отец смог гарантировать ему неиссякаемое здоровье, вечную молодость, бессмертие и богатство.
Семь лет провел Сиддхартха Гаутама в дремучем лесу, занимаясь добровольным самоистязанием, всячески изнуряя свое тело с целью достичь душевного покоя и познать истину. Предание гласит, что в конце концов он научился питаться одним конопляным зернышком в день, постоянно размышляя над текстами священных книг брахманов. Однако все это не принесло душевного удовлетворения молодому отшельнику, который понимает что нев отшельничестве и аскетизме правильный путь спасения. Наконец, отказавшись от ложных премудростей, путем внезапного озарения, достигнутого долгим и глубоким сосредоточением, Сиддхартха Гаутама открыл путь к спасению и стал Буддой (просветленным).
Познав причину страдания и путь избавления от него, Будда решил возвестить о своем открытий людям. Однако бог смерти - демон зла Мара пытался воспрепятствовать этому. Преодолев все попытки помешать ему возвестить людям путь к спасению, Будда произносит первую проповедь, ставшую основой вероучения буддизма. Это произошло в «Оленьем парке» в окружении пяти учеников и двух оленей.
После этой проповеди, т.е. провозглашения «четырех благородных истин», Будда в окружении большого числа учеников 40 лет ходил по городам и деревням СевероВосточной Индии, творя чудеса и проповедуя свое учение.
10* -1047 147

По преданию, умер он в возрасте 80 лет. Перед смертью Будда лег под деревом в позу льва (на правом боку, правая рука под головой, левая вытянута вдоль выпрямленных ног) и обратился к собравшимся с такими словами: «Теперь, о монахи, мне нечего больше сказать вам, кроме того, что все созданное обречено на разрушение. Стремитесь всеми силами к спасению». Смерть Будды считается великим переходом в нирвану. Буддисты чтут дату его смерти, как и моменты рождения и прозрения, и называют «Трижды святым днем».
Различные направления и школы буддизма по-разному датируют годы жизни Будды. Сравнительно недавно буддисты ряда восточных стран условились принять датой смерти Будды день майского полнолуния 544 г. до н.э. и широко отметили в 1956 г. 2500 лет существования буддизма.
2. Вероучение и культ буддизма. Основные положения вероучения буддизма изложены в так называемой канонической литературе, которая зафиксировала откровения самого Будды, записанные его учениками. Сюда же относятся и объяснения догматов, обычаев и моральных требований. Эта литература известна под названием Типитака, или Трипитака, что буквально означает: «Тройная корзина» и переводится так: «Три корзины закона (учения)». Повидимому, тексты, писавшиеся первоначально на пальмовых листьях, держались когда-то в плетеных корзинах.
Согласно преданию, после смерти Будды, собравшись вместе, монахи выслушали сообщения его ближайших учеников об основных положениях учения покойного. Один из них рассказал об установленных Буддой правилах поведения монахов, другой - о поучениях основателя новой религии, высказанных в виде притч и бесед, третий - о философских размышлениях учителя. Это предание объясняет деление Типитаки на три основных части: Винаяпитака («корзина устава»), Сутта-питака («корзина поучений») и Абхидамма-питака («корзина объяснения учения (закона)»).
Учения, входящие в текст Типитаки, складывались в течение нескольких веков и первоначально передавались из уст в уста. Запись этих преданий была произведена впервые лишь в I в. до н.э. на Цейлоне. В более позднее время различные школы и направления изменяли многие
148

места текстов Типитаки. Поэтому в 1871г. в Мандалае (Бирма) был созван специальный буддистский собор, на котором 2400 монахов путем сверки различных списков и переводов выработали унифицированный текст Типитаки. Этот текст вырезали затем на 729 мраморных плитах, каждая из которых была поставлена в отдельном миниатюрном островерхом храмине. Таким образом был создан своеобразный городок - библиотека, хранилища канона Кутодо, место, почитаемое сейчас всеми буддистами мира.
Знакомство с текстом Типитаки показывает, что основу буддийского мировоззрения составляет учение о четырех «возвышенных истинах», в открытии которых и состояло просветление Будды. Процитируем их по первоисточнику:
1. «Вот, о монахи, благородная истина о страдании: рождение - страдание, старость - страдание, пребывание с немилым - страдание, недостижение желаний - страдание и, словом, вся пятеричная привязанность к земному - суть страдание».
2. «Вот, о монахи, благородная истина о происхождении страдания. Это Тришна (желания, жажда), ведущая от возрождения к возрождению, вместе с радостью и вместе с желанием, которое находит здесь и там свою радость жажда бытия, жажда тленности».
3. «Вот, о монахи, благородная истина об уничтожении страдания: полное освобождение от этой Тришны, конечная победа над страстями, их изгнание оставление».
4. «И вот, о монахи, благородная истина о пути, ведущем к прекращению всякой скорби и страдания: это поистине священный восьмеричный путь: правильные взгляды, правильная решимость, правильная речь, правильное поведение, правильное направление мысли, правильное созерцание».
Рассмотрим подробно каждое положение. В первой Благородной Истине Будда утверждает, что все существующее (и человек в том числе) подвержено страданию. Если молодой Сиддхартха был потрясен увиданными картинами страданий человека, то просветленный Будда увидел их истоки, вызывающие все несчастья рождение старость, болезни, смерть, горе, печаль, желание, отчаяние - все это порождено привязанностью к земной жизни. Любовь к детям, к родителям, любовь супругов, всякая попытка изменить что-либо в жизни - все это не только оборачивается страданиями в этой жизни, но и чревато опасно
149

стями для будущих перерождений. Все это создает кармусилу, определяющую каждую новую форму в бесконечном цикле перерождения.
Вторая Благородная Истина - о причине страдания объясняет происхождение зла и страданий. Будда учит, что основной причиной страдания является приверженность к жизни, жажда бытия. Третья Благородная Истина говорит о прекращении страданий через устранение условий, их порождающих. Если выполнить определенные требования, то освобождения от страданий можно и нужно достигнуть уже при этой жизни. О таком человеке говорят, что он стал архатом (святым), а состояние освобождения называют НИРВАНА. Такое состояние вовсе не означает бездеятельность, чему примером служат 40 лет просветительской деятельности самого Будды. Однако оно означает, что при наступлении физической смерти архата завершается круг его земных перерождений (сансара).
Четвертая Благородная Истина - это путь, по которому следовал Будда и по которому может пойти любой. Путь, указанный Буддой, состоит из восьми ветвей или правил, они составляют основу буддийской морали. Этот путь открыт для всех - как монахов, так и непосвященных, живущих светской жизнью. Первая ступень этого пути - правильное понимание, означает принятие четырех Благородных Истин о наличии страданий, о возможности их прекратить и о пути их прекращения. Вторая ступень - правильная решимость, требует исполнения трех правил: отказ от привязанности к материальным ценностям, отказ от дурных намерений и отказ от вражды к людям и ко всему живому, непричинение им вреда. Третья ступень - правильная речь, означает контроль речи, воздержание от лжи, клеветы, жестоких слов, оскорблений, сплетен, пустой болтовни, так как речь человека влияет на его карму. Четвертая ступень - правильное поведение, требует отказаться от всякого насилия, воровства, пьянства, обжорства, разврата, распущенности, мести.
Пятая ступень пути, указанного Буддой, - правильный образ жизни, рекомендует зарабатывать на жизнь честным путем, не прибегая к недозволенным средствам, которые могли бы причинить страдания другим людям. Сюда относятся: торговля оружием, торговля людьми, торговля спиртными напитками, торговля ядом. Шестой ступенью пути, открытого для всех Буддой, является правильное
150

усилие, означающее способность контролировать все свои физиологические потребности и эмоциональную деятельность. Вместо того, чтобы лелеять в себе симпатию и антипатию, желания и ненависть, идущий по этому пути должен оценивать события спокойно, хладнокровно, как бы со стороны, потому что так поступают мудрые. Следующей ступенью выступает правильное сосредоточение - осознание временности, тленности всех вещей и, как следствие этого, освобождение от привязанностей к телу, уму и чувствам и сосредоточение на мысли о том,что есть истина. Наконец, при условии выполнения всех предшествующих правил восьмой ступенью шлется правильное созерцание, медитация.
На этой ступени человек погружается в глубокое созерцание, которое проходит четыре стадии. На первой стадии созерцания человек наслаждается радостью и появлением отрешенности и чистого мышления. На второй стадии он, опираясь на четыре Благородные Истины, достигает веры, которая рассеивает все сомнения. На третьей стадии делается попытка перейти к состоянию безразличия. Наступают совершенная невозмутимость и освобождение от ощущения телесности. На четвертой стадии идущий освобождается от всех чувств радости и воодушевления, наступает состояние совершенной невозмутимости, самообладание без страдания и радости, здесь достигается цель - нирвана. Наступает совершенная мудрость и совершенная праведность, которые неотделимы друг от друга, и тогда раз и навсегда раскрывается Тайна Существования.
Центральное место в буддизме занимают нравственные проблемы, нормы поведения человека. Для всех людей, желающих достичь лучшего перерождения, были сформулированы «пять моральных требований», или «пять заповедей», - «панча шила». Сюда вошли отказ от убийства любого живого существа; отказ от воровства отказ от лжи, соблюдение супружеской верности, отказ от употребления алкоголя. Однако для тех, кто пожелает достичь совершенства, эти запреты развивается в целую систему более строгих предписаний. Например, запрещение убийства,доводится до того, что нельзя убивать даже едва заметных насекомых, нельзя пить непроцеженную воду, ибо в ней могут оказаться маленькие живые существа, нельзя заниматься земледелием, так как невольно наносится вред
151

земляным червям, и т.п. Запрет брать чужую собственность заменяется требованием отказа от всякой собственности вообще. Вместо запрещения употреблять алкогольные напитки предписывается строгое воздержание в пище, иными словами, выполнение моральных предписаний буддизма означает требование монашеского образа жизни, ухода из мира, отшельничество.
Первоначально буддистские общины представляли собой братства монахов и монахинь - объединения людей, добровольно порвавших с мирской жизнью, со всеми земными заботами. Вступая в монашескую общину-сангху, каждый человек должен был отказаться от семьи, от собственности. Он брал на себя обет целомудрия. Вступающий должен был пройти обряд посвящения, сбрить усы и бороду, остричь волосы и надеть желтую монашескую тогу. Через некоторое время, изучив под руководством своего наставника основы религиозного учения и уставные требования, послушник получал второе посвящение и становился полноправным монахом, членом общины. Вопрос о приеме в общину решался демократически согласием большинства присутствующих при посвящении членов общины. Монашеская жизнь подробно регламентировалась. На монахов налагались 253 запрета, или ограничивающих предписания, определявших всю их жизнь. Монахам, например, воспрещалось принимать участие в танцах и театральных представлениях, носить украшения, вдыхать благоухания, спать на удобном месте, владеть золотом и серебром. Для рядовых верующих монахи были особыми, почти сверхъестественными существами. Их окружали почет и поклонение, которые в ряде стран вылились в прямое обожествление буддийскою духовенства.
Одной из существенных черт буддизма в сравнении с другими мировыми религиями является его политеизм. Дело в том, что Будда Гаутама не является единственным. В буддизме поклоняются целому сонму других будд: Аддибудде, чье космическое тело представляет из себя Вселенную, Амитабе - владыке рая, Майтрейе - грядущему Будде и др. В самом поклонении Будде заключено противоречие: с одной стороны, верующие обращаются к нему с молитвами, просьбами, с другой, Будда не только не может ничем помочь, но даже не имеет шансов их услышать, так как он - существо, попавшее в нирвану, достигшее
152

совершенства и полного спокойствия, выключенное из круговорота смертей и рождения (сансары).
Важной особенностью буддизма как религии является специфическое учение о спасении. Для человека европейской культуры характерно представление о бытии его личности как о величайшей ценности, отсюда иврелигиозных учениях о спасении речь идет о сохранении и после смерти способности чувствовать, мыслить, наслаждаться. В буддизме же естественным состоянием любой жизни объявляется страдание. Если для христианина само существование является благом, то для буддиста существование оказывается злом, ибо оно преисполнено страданием. Единственный способ избавления от страданий заключается в подавлении желаний, порождающих страдания, для чего необходимо следовать учению Будды.
Ранний буддизм отличался простотой обрядности. Ее главными элементами являлись: культ Будду, проповедь, почитание святых мест, связанных с рождением, просветлением, проповедью и смертью Гаутамы, поклонение ступам - культовым сооружениям, где хранятся реликвии буддизма, связанные с личностью Будды и его ближайших соратников (телесные останки Будды после сожжения его тела, разделенные на 8 частей, каждая из которых хранится в специальном храме; зубу Будды, его вещи и даже тень, которую он оставил в местах своего пребывания). Позже к культу Будды добавилось почитание бодисата «тех, чья сущность - знание» - божеств, находящихся на пути превращения человека в Будду и непогрузившихся в нирвану только из-за желания указать путь к спасению другим людям. Обрядность заметно усложнилась: были введены молитвы и разного рода магические заклинания, стали практиковаться жертвоприношения, возник пышный ритуал. В буддийском культе имеют место поклонение духам гор, обожествление ряда животных, различные религиозные праздники, сопровождаемые мистериями.
3. Основные направления буддизма. Буддизм как мировая религия не является однородным. Распространяясь в различных странах, буддийское вероучение не смогло сохранить своего единства. Уже через 100 лет после смерти Будды насчитывалось 17 толков буддизма и 6 конкурирующих сект, основанных современниками Будды. В I в.н.э. в буддизме произошел раскол и образовались 2 вет
153

ви: махаяна («широкий путь спасения») и хинаяна («узкий путь спасения»). Это разделение было вызвано прежде всего различиями в социально-политических условиях жизни в отдельных частях Индии. Хинаяна, тесно связанная с ранним буддизмом, получила распространение на Цейлоне, а позже в странах Юго-Восточной Азии. Ее сторонники признают Будду человеком, нашедшим путь к спасению, которое может быть достигнуто только через уход от мира, только через монашество. Махаяна исходит из возможности спасения не только для отшельников-монахов, но и для мирян, причем упор здесь сделан на активную проповедническую деятельность, на вмешательство в общественную и государственную жизнь.
Если в хинаяне дело спасения находилось целиком в руках самого спасающегося (ни от кого из боговпокровителей это не зависело), то в махаяне большая роль отводится институту бодисатв. Бодисатвы в Махаяне - это святые подвижники, богоподобные существа, достигшие берега спасения и получившие право погрузиться в нирвану, но добровольно отказавшиеся от этого шага. Оставаясь среди людей, они используют свое могущество для облегчения их страданий и для их спасения. Выполнив эту роль, бодисатва становится богом, которому молятся, в его честь совершают обряды. Учение о бодисатвах, достижимых для молитв и обрядов, сделало понятным для простых людей тот конечный итог, к которому должны привести все религиозные усилия в данной жизни. Вместо туманной нирваны на первое место выдвигается самый обыкновенный рай - царство бодисатв, попав в которое, душа может непосредственно с ними общаться и набираться добродетелей для окончательного спасения.
В махаяне существенным образом изменяются роль и значение монахов в спасении. Они представляют собой отрешившиеся от жизни ради личного спасения существа и проповедников учения. Их основная роль - быть промежуточной ступенью между верующими и бодисатвами. Они маги и заклинатели богов. Естественно, что при этом начинают быстро развиваться культ, сложные магические приемы воздействия на сверхъестественные силы для умилостивления добрых и обезвреживания злых. В культ широко включаются изобразительное искусство, архитектура, элементы театрального искусства в форме всевозможных сложных обрядов, музыка, танец. Постепенно в
154

Махаяне сложилась та форма буддизма, которая дала ему возможность быстро распространиться за пределы Индии и быть принятой самыми различными азиатскими народами.
Существовало и третье направление буддизма, которое сформировалось в середине первого тысячелетия - это учение буддийского тантризма, или «ваджраяны» («алмазная колесница»). Ряд специалистов не выделяют его в особое направление буддизма, а считают одним из ведущих течений махаяны. Наибольшей популярностью это течение пользовалось в Тибете, Ваджраяна, или тантризм (от слова «тантра» - тайное знание, поток, непрерывность), утверждает, что путь тайной мантры (магической формулы № 61) может привести к мгновенному, как удар молнии, просветлению и достижению состояния Будды в течение одной человеческой жизни.
В ваджраяне возрастают вера в авторитет духовного наставника, огромное значение в ней имеет практика медитации, эзотерические предназначенные исключительно для посвященных, ритуалы. Для тантризма характерно поклонение некоему половому энергетическому началу, в связи с этим практически все персонажи тантристского пантеона (Будды и бодисатвы) имеют свое женское соответствие. Идеи тантризма оказали большое влияние на искусство позднего буддизма, где наряду с образами крайнего аскетизма и спокойствия присутствуют не только полные страсти, но и откровенно эротические образы.
Начиная с I в.н.э. буддизм проникает в Китай и к XI в. достигает там наивысшего расцвета. Наиболее самобытным направлением буддизма в Китае была школа чань («сосредоточение»). Чань-буддизм - это прежде всего китаизированный буддизм. Распространяясь в Китае, буддизм испытал сильное влияние идей даосизма, последователи которого рассматривали человека как природное космическое существо, беспрекословно подчиняющееся законам дао. Кроме этого чань-буддизм испытал влияние традиционного китайского рационализма и прагматизма и вследствие этого утратил значительную часть своего мистического содержания.
Основателем чань-буддизма, а также знаменитого монастыря Шаолинь, считается приехавший в VI в. из Индии Бодхидхарма, разработавший новые приемы сосредоточения посредством продолжительных медитаций Бодхидхармаопределил основные принципы чань-буддизма в
155

двух своих изречениях: «Особая передача вне учения» и «Не опираться на слова и писания». Отсюда установка на передачу информации непосредственно от учителя к ученику без произнесения слов. Коротко говоря, сущность чань-буддизма заключается в отождествлении объекта и субъекта, в растворении «Я» в «не-Я» и наоборот, как бы в погружении в непрерывный поток чистого и свободного сознания. Постижение истины - это и есть освобождение от понятийного словесного мира и погружение в мир, не разделенный на предметы и вещи, в мир, где отсутствуют логика, пространство и время, конечность и бесконечность. Это становится возможным, если научиться так управлять собственной психикой, чтобы по желанию погружаться в ее глубинные пласты, в сферу бессознательного.
Одним из основных способов чаньской психической регуляции является так называемая медитация. Медитация осуществляется при лишенном каких-либо образов или мыслей сосредоточении сознания в одной точке с максимальным расслаблением тела. Она обычно начинается с сознательной концентрации внимания, когда медитирующий сосредотачивает его в одной точке и интенсивно «всматривается» своим внутренним взором в «пустоту», стремится опустошить свое сознание от каких-либо мыслей и образов. Это состояние называется «сознанием, лишенным мысли». На следующей стадии медитирующий вырабатывает способность к несознательной или бессознательной концентрации внимания, когда сознание свободно как вода, течет от объекта к объекту без всякого контроля со стороны индивидуального «Я». Развитая таким образом способность медитации дает возможность чань-буддисту переживать «пустотность», «иллюзорность» всех вещей и явлений и достигать просветления.
Для облегчения трудностей медитации, связанных с преодолением логической, контролирующей функции сознания, в чань-буддизме были разработаны специальные приемы, главными из которых стали метод коан и метод мондо. Метод коан заключался в обдумывании учеником логически бессмысленных суждений, сообщаемых ему учителем. Например, могли быть суждения такого типа: «Каков твой первозданный образ, который ты имел еще до рождения?», «Обладает ли собака природой Будды?». Метод мондо («огневой беседы») - это диалог учителя и ученика, в ходе которого они обмениваются внешне ничего
156

не значащими репликами. Оба эти метода помогли человеку перестать мыслить логически и перейти на другой, ассоциативный уровень сознания, который свободен от контроля индивидуального «Я». Для этих целей использовались специальные буддийские тексты, которые изобилуют резными парадоксальными суждениями.
Школа чань-буддизма получила широкое распространение в средневековой Японии, где она называлась дзэнбуддизм. Здесь возникло множество направлений японского буддизма, среди которых наиболее известны «сото» и «риндай», различающиеся методами медитации. Для «сото» характерно стремление «забыть самого себя», даже забыть, что ты хочешь стать Буддой, сниться с природой, погрузиться в ее красоту. «Риндай» широко культивировала приемы коан и мондо. Отличительной чертой чаньбуддизма и дзэн-буддизма является положительное отношение к мирской жизни и участию в труде. Внутреннюю жизнь верующих этих направлений буддизма не нарушают треволнения, происходящие в реальной жизни, сложности и трудности людского бытия. Именно это вызывает интерес к дзэн-буддизму современного человека, в особенности врачей, психологов, философов, представителей творческой интеллигенции, спортсменов. Чаньбуддизм и дзэн-буддизм сыграли огромную роль в развитии изобразительного искусства Китая и Японии, их идеи легли в основу военно-прикладных искусств, различных видов боевого единоборства (у-шу, карате, кун-фу, дзюдо, тейквондо и др.)
В XII - XV вв., оформилась тибетская разновидность буддизма - ламаизм. В идеологии ламаизма сохраняются основные положения буддизма. Вместе с тем здесь имеется ряд особенностей, которые заключаются главным образом в усложнении обрядности, дающем возможность более тесного общения верующих с богом. Широко распространено, например, использование молитвенных барабанов, вращающихся вокруг неподвижной оси цилиндров, заполненных тысячами бумажек с записанными на нихтекстами молитв и заклинаний. Каждый поворот барабана приравнивается к разовому прочтению всех текстов, помещенных в нем. Кроме барабана, в качестве магического предмета ламаисты используют различные мандалы, имеющие вид небольшого круга с нанесенными на нем
157

многочисленными изображениями, которые символизируют устройство мира, характер и циклы перерождений и т.д.
Огромное значение в ламаизме имеет магия чисел (четки верующих обычно составлены из 108 звеньев - число это получено из перемножения цифр магического треугольника, состоящего из единицы, двух двоек и трех троек). Для ламаизма характерен также культ хубилганов (перерожденцев) - воплощений Будды, живых богов, к которым причислялись главным образом высшие ламы - далай-ламы и панген-ламы. Особое место в пантеоне ламаизма отводится грядущему Будде - Майдари. Он должен явиться на землю и, наказав грешников, наградив за религиозные заслуги достойных, установить справедливую жизнь.
В ламаизме довольно простой ритуал. Богослужение в храмах совершается ежедневно. Особо торжественные богослужения при большом стечении верующих проводятся 15 и 30 числа каждого месяца. Рядовые верующие, как правило, внутрь храма не допускаются и снаружи слушают музыку, пение, произносят молитвы, совершают поклонения и дают обеты.

Буддизм - самая древняя из существующих религий. Возникла она в VI в. до н.э. Согласно буддийским преданиям, основателем этой мировой религии был Сиддхартха Гаутама Шакья-Муни, сын правителя государства Магадха, расположенного в северо-восточной части Индии. Именно этот человек впоследствии становится Буддой.

Основные положения вероучения буддизма изложены в так называемой канонической литературе, которая зафиксировала откровения самого Будды, записанные его учениками. Сюда же относятся и объяснения догматов, обычаев и моральных требований. Эта литература известна под названием Типитака, или Трипитака, что буквально означает: «Тройная корзина» и переводится так: «Три корзины закона (учения)».

Философская мысль Московской Руси

Русь включилась в «мировое измерение» философии в конце X в. благодаря приобщению к духовной культуре православной Византии.

После крещения Руси в 988 г. на этапе своего становления русская культура выступает как органическая часть славянской православной культуры, на развитие которой большое влияние оказали братья Кирилл и Мефодий, славянские просветители, создатели славянской азбуки. Они перевели с греческого на старославянский язык основные богослужебные книги. Этот язык в X в. становится книжным языком славянских народов, поэтому литературные памятники болгарского, сербского, чешского и моравского происхождения воспринимаются на Руси как «свои». Особенно важное стимулирующее воздействие на древнерусскую мысль имело болгарское влияние X– XIII вв., при посредстве которого в Киевской Руси получили распространение такие богословские сочинения, как «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского, «Сборник царя Симеона», известный на Руси как «Изборник Святослава 1073 года», и др.

Дохристианская (языческая) культура Древней Руси была бесписьменной, ее мировоззренческую основу составлял политеизм (многобожие). По определению Б. А. Рыбакова, славянское язычество – это «часть огромного общечеловеческого комплекса первобытных воззрений, верований, обрядов, идущих из глубин тысячелетий и послуживших основой всех позднейших мировых религий». Мифологический словарь и обрядовые традиции славянского язычества восходят к древним индоевропейским источникам. Пантеон славяно-русского язычества сформировался на основе сакрализации природных сил и стихий. Небесную стихию олицетворял Сварог; воздух и ветер – Стрибог; землю и плодородие – Мокошь и т. п. Человек и Вселенная в рамках такого миропонимания находились в состоянии гармонического равновесия, подчинявшегося неизменному и вечному круговороту природных циклов. Существование в языческом сознании такого рода извечной гармонии предопределяло понимание человека как чисто природного, а не социального существа, отсутствовало здесь и представление о времени, поскольку согласно языческим верованиям загробная жизнь есть вечное продолжение жизни земной. Соответственно не было и понимания хода исторического времени, направленности и смысла истории как процесса.

Крещение Руси дало тот «цивилизационный толчок», благодаря которому она стала, говоря современным языком, полноправным субъектом мировой истории и вошла в семью христианских народов. Этому во многом способствовали экономические и культурные связи Киева с Византией.

Восточная Римская империя в X в. была крупным и развитым в культурном отношении государством Европы с глубокими философскими традициями. Не случайно славянский просветитель Кирилл был назван Философом. Ему принадлежит первое на славянском языке определение философии, сформулированное в «Житии Кирилла», составленном его братом Мефодием или кем-то из ближайших сподвижников просветителя. Философия трактуется здесь как «знание вещей божественных и человеческих, насколько человек может приблизиться к Богу, что учит человека делами своими быть по образу и подобию сотворившего его».

Приобщение Киевской Руси к богатому духовному наследию Византии открывало также путь к развитию отечественной философской мысли.

Для Руси, воспринявшей христианство, характерен взгляд на человека и жизнь, принципиально отличный от славяно-русского языческого пантеизма, ориентированного на оптимистическое отношение к материальному бытию и природе. Христианское учение вносит в культуру идею «начала» и «конца», применимую как к отдельному человеку, так и к человеческой истории в целом. Здесь понимание свободы воли предполагает также и моральную ответственность за содеянное при жизни, вводится тема греховности, покаяния, жалости к несовершенному человеку. Отсюда то главное внимание, которое уделялось на Руси «внутренней философии», нацеленной на богопознание и спасение человеческой души и восходящей к учениям восточных отцов церкви. «Внешняя философия», относящаяся к сфере мирской, жизненно-практической, считалась второстепенной, гораздо менее важной. Такое деление философии на «внутреннюю» и «внешнюю» напоминает аристотелевское разделение знаний на «теоретические» и «практические», но не повторяет его. Аристотелевская классификация знания более детальна и наукообразна, например, она предполагает вхождение в состав теоретического знания наряду с мудростью, или «первой философией», также и «физики» («второй философии») и математики.

Выдающимся представителем Кирилло-мефодиевской традиции является Иларион – первый киевский митрополит из русских (годы его митрополитства с 1051 по 1054-й). До него на эту должность назначались греки. Он выдвинулся во время правления Ярослава Мудрого. Перу Илариона принадлежат три замечательных произведения, дошедшие до наших дней: «Слово о законе и благодати», «Молитва» и «Исповедание веры». Наиболее известное из них «Слово», являясь богословским сочинением, вместе с тем представляет собой и своеобразный историософский трактат. Здесь дается масштабное осмысление мировой истории, разделенной на три периода: языческий («идольский мрак»), иудейский, соответствующий Моисееву закону, и христианский – период утверждения истины и благодати. Произведение состоит из трех частей. Часть первая повествует об истории возникновения христианства и его противоборстве с иудаизмом. Вторая – рассказывает о его распространении на Русской земле, третья – посвящается восхвалению Василия и Георгия (христианские имена князей Владимира и Ярослава).

Логическая продуманность «Слова», высокий интеллект и богословская образованность его автора, обращавшегося не к «невеждам», а к «обильно насытившимся книжной сладостью», свидетельствуют о высоком уровне древнерусской книжности, глубоком понимании ответственности за судьбы Руси и мира. Противопоставляя Новый Завет Ветхому Завету, Иларион пользуется библейскими образами свободной Сарры и рабыни Агари. Незаконный сын Агари – раб Измаил и свободный, чудесным образом появившийся на свет сын Сарры – Исаак символизируют две эпохи человеческой истории – холода и тепла, сумерек и света, рабства и свободы, закона и благодати. Воспринявший христианство русский народ, заявляет Иларион, идет к своему спасению и великому будущему; став на путь истинной веры, он приравнивается прочим христианским народам. Русская земля и ранее не была слабой и безвестной, говорит Иларион, указывая на князей Игоря и Святослава, «которые в годы своего владычества мужеством и храбростью прославились во многих странах», но для нового учения новый народ – как новые мехи для нового вина.

В «Слове» князь Владимир, осуществивший крещение Руси, уподобляется по мудрости христианским апостолам, а по величию – императору Константину Великому. Прославление Владимира и его сына Ярослава как духовных вождей и сильных правителей имело особое значение, по существу, было идеологическим обоснованием сильной княжеской власти, утверждением ее авторитета, независимости от Византии.

Крупным мыслителем был также митрополит Никифор (2-я половина XI – 1121). По происхождению этнический грек, Никифор олицетворяет своим творчеством скорее «византийский», чем «славяно-русский» (как у Илариона), тип философствования. Он является распространителем идей христианизированного платонизма на русской почве. Большой интерес представляет его сочинение «Послание Мономаху о посте и о воздержании чувств». Наряду с важными для христианского благочестия поучениями о пользе поста, смиряющего низменные, плотские устремления и возвышающего дух человека, здесь содержатся и более общие рассуждения философско-психологического характера. В них нашло отражение учение Платона о душе.

В интерпретации Никифора душа включает в свой состав три важнейших компонента: начало «словесное», разумное, управляющее человеческим поведением; начало «яростное», подразумевающее чувственно-эмоциональную сферу, и «желанное» начало, символизирующее волю. Руководящее значение из всех трех отводится «словесному», разумному началу, призванному управлять «яростным», т. е. эмоциями при помощи воли («желанного»). Так же как и у Платона, искусство «управления душой» Никифором сравнивается с искусством управления государством. При этом по образу мудрого правителя-философа характеризуется деятельность киевского князя Мономаха, который «по-словесному велик», значит, обладает необходимыми задатками для разумного управления государством. Однако и великий князь нуждается в соблюдении религиозных установлений, необходимых для гармонизации государственного управления, подобно тому как в них нуждается и человеческая душа.

«Московский период» отечественной истории (XIV– XVII вв.) – это эпоха собирания и утверждения Русского централизованного государства во главе с Москвой. Это и время исторической Куликовской битвы (1380 г.), положившей начало освобождению от ига Орды. Это также время расцвета монастырей и монастырского строительства, что особенно важно для русской культуры, поскольку монастыри на Руси были главными центрами книжной, в том числе и философско-богословской, культуры.

Развитие русского национального сознания нашло свое отражение и в религиозно-философских идеях того времени. Обоснование идеи единства Русского государства во главе с его исторически сложившимся центром – Москвой содержится в «посланиях» монаха Псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофея (ок. 1465 – ок. 1542) к разным лицам: Василию III, к дьякону Мисюрю Мунехину, Ивану IV (Грозному). Суть принадлежащей Филофею идеи «Москва – Третий Рим» формулируется следующим образом: «Все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, и это – российское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать» ^{note 69}. Филофей, в соответствии с распространенным в Средние века взглядом на историю, утверждал, что миссия Руси как единственной хранительницы православно-христианской традиции уготована самим Провидением, т. е. волей Бога. Древний Рим пал из-за того, что был языческим. Второй Рим, которым стала Византия, отклонился от православия и был захвачен и разорен турками. Поэтому все надежды православного мира на сохранение и будущность связаны только с Москвой как главенствующей православной державой, преемницей Рима и Константинополя.

В идее «Москва – Третий Рим» не содержится никакой мысли о каком-то особом превосходстве и мессианистском призвании русского народа. Здесь не было претензии на «государственную идеологию», что впоследствии нередко приписывалось «Посланиям» Филофея. Идеологический смысл был придан этой идее лишь в XIX—XX столетиях. До этого времени идеи скромного псковского монаха мало кто знал. О себе старец писал так: «Аз сельской человек, учился буквам, а еллинских борзостей не текох, а риторских астроном не читах, ни с мудрыми философы в беседе не бывал, учюся книгам благодатного Закона, аще бы мощно моя грешная душа очистити от грех». Мессианизм Филофея был, конечно, прежде всего религиозным, церковным. Кроме того, следует иметь в виду, что идея «вечного Рима» была чрезвычайно распространена в средневековой Европе.

Господство церкви в средневековой русской культуре не исключало наличия противоречий и разногласий среди духовенства. В конце XV – начале XVI вв. возник конфликт между нестяжателями и иосифлянами. Богословскую партию нестяжателей возглавлял Нил Сорский (1433—1508), а идейным руководителем иосифлян был Иосиф Волоцкий (1439/1440– 1515). Иосифляне выступали за неукоснительную регламентацию церковной жизни в соответствии с разработанным Иосифом Волоцким «Уставом», в котором содержались строгие предписания по части соблюдения установленных правил и обрядов. Принадлежавшее ему же сочинение под названием «Просветитель» осуждало ереси. Резкой критике были подвергнуты так называемые жидовствующие, отвергавшие догмат о Святой Троице и ориентировавшиеся на Ветхий, а не на Новый Завет. Одновременно иосифляне занимали сугубо «стяжательскую» позицию по отношению к церковному и монастырскому имуществу, выступали за усиление роли церкви во всех сферах общественной жизни и за сближение церкви с государственной властью. Это породило выдвижение на первый план церковного формализма и показного благочестия, приоритет мирского начала по сравнению с началом духовным. Нестяжатели занимали противоположную позицию, выдвигая на первый план идею духовного подвига, сочетавшуюся с призывом к труду не во имя обогащения, стяжания собственности, а во имя спасения. Соответственно нестяжатели проповедовали невмешательство церкви в мирские дела, а в монастырской жизни выступали за умеренность во всем, самоограничение и аскетизм. Нестяжательство имело глубокие корни в народном сознании, поскольку оно выступало защитником реального благочестия. Великим нестяжателем был Сергий Радонежский (1314/1322– 1392), защитник Руси и основатель Троицкого монастыря, ставшего духовным центром православия.

Не стяжательскую позицию разделял Максим Грек (1470– 1556), афонский ученый монах, прибывший на Русь для участия в переводах и сверке богослужебных книг. Он был крупнейшим мыслителем московского периода, оставившим большое богословско-философское наследие, включающее свыше 350 оригинальных сочинений и переводов.