Социальная мобильность. Под социальной мобильностью Сорокин понимает переход индивида из одной социальной позиции в другую

Под социальной мобильностью Сорокин понимает переход индивида из одной социальной позиции в другую. При этом он выделяет два типа социальной мобильности – горизонтальную и вертикальную. Под горизонтальной мобильностью подразумевается переход индивида из одной социальной группы в другую, расположенную на одном и том же социальном уровне (повторный брак, перемена места работы и т.д.) при сохранении прежнего социального статуса.

Под вертикальной социальной мобильностью подразумевается перемещение индивида из одного социального уровня в другой, при этом может быть как восходящая мобильность так и нисходящая.

По степени перемещения индивидов различаются открытые и закрытые типы обществ. В реальной жизни нет как абсолютно открытых, так и абсолютно закрытых обществ – между полюсами существует множество средних, промежуточных типов. По интенсивности вертикальной мобильности можно судить о демократичности общества – интенсивность вертикальной мобильности меньше в закрытых, недемократических странах и наоборот.

модель стратификации, разделенную тремя основными направлениями: экономикой, политикой и профессиональной деятельностью, которые можно назвать базисными, однако кроме этих существуют такие характеристики, не являющиеся основными и создающими расслоение в обществе как возраст, культура, речь и тому подобные, которые разделяются на простые и из них слагающиеся сложные. В свою очередь сложные группы согласно теории Сорокина бывают типичными и нетипичными, внутренне солидарные и не солидарные. При этом трактовка социальной стратификации этого социолога совпадает с теорией Вебера в следующем: индивидуум, занимающий определенную позицию в экономическом плане общества высшего слоя, одновременно относится к высшим политическим и профессиональным слоям, а низшие слои в иерархии, как правило, лишены гражданских прав. Однако при такой классификации существует и исключение, например, совершенно не обязательно человек, занимающий высокие позиции в финансовых сферах, одновременно относится и к политической и к профессиональной вершинам. Также не всегда индивидуумы, занимающие низкое положение в финансовом плане одновременно занимают такой же уровень в политике и профессиональной иерархии. Политическая стратификация по теории Сорокина имеет следующий вид: в пределах любой группы существуют различные ранги и независимо от терминов их определяющих это означает, что группа имеет политическую дифференциацию, на которую имеет непосредственное воздействие размер политического организма и разнородность населения. Профессиональная стратификация определяется как группы общества, разделенные между собой по роду их деятельности и занятиям притом, что некоторые профессии имеют более престижную окраску по сравнению с другими. Основной мыслью Сорокина следует считать утверждение, что в обществе в целом устойчива тенденция социальной пирамиды с верхушкой из привилегированных слоев и соответственно основанием из имеющих меньшее количество привилегий. Только при условии вытягивания пирамиды вверх в социуме происходят катаклизмы социального плана, перевороты, революции, превращая пирамиду в трапецию. Вслед за этим возникает вновь рост пирамиды благодаря вхождению в нее новых сил и это чередование циклично, то есть общественное развитие соответствует синусоиде.

40. По Сорокину, среди смысловых ценностей суперорганического мира есть одна высшая интегральная ценность – единство Истины, Красоты и Добра. Человек весьма преуспел в добыче истины и в создании шедевров красоты. Однако за последние четыре столетия, как считает социолог, творчество в области Добра резко отстало от творческой деятельности в области Истины и Красоты. Человеку не удалось обосновать эффективные пути и средства для своего морального возвышения, для контроля своих бессознательных инстинктов и чувственных вожделений, связанных с погоней за материальным благополучием, властью и наслаждениями. Его судьба, по мнению социолога, в конечном счете, зависит ни от ООН, всемирного правительства или торжества демократии, а от него самого – от способности творить Добро, от “увеличения производства и аккумуляции неэгоистической любви к человеку и человечеству”.

Неэгоистическая творческая любовь, утверждает Сорокин, может положить конец агрессивным нападениям индивидов и групп друг на друга; преобразовать враждебные отношения в дружеские; может оказать воздействие на международную политику и умиротворить конфликты.

Кроме того, неэгоистическая любовь необходима для физического, духовного и нравственного здоровья человека. Опираясь на свои исследования, Сорокин отмечает, что люди альтруисты живут дольше, чем эгоисты; дети, лишенные любви, склонны к моральному уродству; любовь – сильнейшее средство против политического радикализма, экстремизма, социальной аномии. Любовь способна противостоять тенденциям к преступности, самоубийству, ненависти, психоневрозу.

Энергия любви, по Сорокину, проявляется как “бесконечный универсум, который неистощим качественно и количественно”. Из многих форм этой энергии социолог особо выделяет космически-онтологический, биологический и психологический ее аспекты⁵.

Фактор Доброты: возможность целей и средств, адекватных природе человека

По мнению Сорокина, известные до сих пор формы правления, будь то в Америке или России, не принимали в расчет Доброту, энергию неэгоистической любви, и потому “демократические режимы были почти столь же воинственными, неустойчивыми, как и авторитарные режимы, и имели такой же высокий уровень преступности”⁶.

При осуществлении той или иной политики в России никогда не ставился вопрос о Доброте – прежде всего, вопрос о гуманности путей и средств достижения поставленных целей, об их адекватности природе человека, об “умиротворяющей и гармонизирующей функции любви”, которая есть “наилучший “гаситель” межчеловеческой агрессии, вражды и борьбы”⁷.

Из-за умаления и забвения фактора Доброты, сугубо прагматического подхода к политическим преобразованиям, в стране никак не может сложиться механизм согласования многообразных интересов. Изначально политика либеральных демократов в России в 90-е годы была ориентирована на самые различные прагматические цели – спекулятивную куплю-продажу, приватизацию, ваучеризацию, сбор налогов и т.д. – но только не на то, чтобы новое взаимодействие людей привело к собственно совершенствованию человеческих отношений.

Демократы-реформаторы, недооценивая важность Доброты, полагали, что нигилистическое упразднение государственной авторитарной экономики, политического господства одной партии автоматически создаст разумных и свободных людей, разблокирует творческую энергию миллионов людей и они станут готовыми к сотрудничеству в условиях рыночных отношений и соблюдения прав человека. Однако, как показало провидение социолога и подтвердила жизнь, “без любви все Билли о правах и все конституционные гарантии свободы есть пустая фраза”⁸. Любые благие замыслы сами по себе вовсе не ведут к процветанию, согласию, миру, если они не обеспечивают производство любви и Доброты, их проникновение в социальные институты и культуры.

К сожалению, место Доброты у нас оказалось занятым завистью, ненавистью и разрушительностью, что и привело общество в состояние кризиса и социального беспорядка. И руководители, и руководимые стали жить по иррационально-деструктивным принципам, подчас не осознавая того.

Вероятно, сорокинские прозрения, акцентирующие необходимость человеческих отношений, пропитанных взаимной любовью, есть та панацея, позволяющая стране вырваться из политически бунтарского поля, в котором она оказалась несколько столетий назад, отойти от постоянного политического противоборства. Следование установкам ученого на “Дух всеобщей дружбы, симпатии и неэгоистической любви с взаимной помощью”, возможно, позволило бы выбрать принципиально новый, эффективный вектор политической стратегии, от которой зависит реализация интегральной сущности человека в объективно сложных реалиях – когда требуется согласование интересов между людьми в условиях культурной, ценностной дифференциации, а также дефицита материальных и духовных благ.

Для западного общества фактор Доброты в общественной и политической жизни также имеет свою актуальность. Особенно это касается внешней политики США, представлений ряда политических лидеров об “однополярном мире”, в котором должен доминировать миропорядок с “единственной сверхдержавой”. Отсюда следуют убеждения об особой роли США в поддержании международной безопасности, урегулировании конфликтов, в процессах демократизации других стран и т.д.

Именно Доброта, как считает Сорокин, является тем фактором, который позволяет человеку выдвигать гуманные цели и использовать для их достижения такие средства, которые адекватны его интегральной природе.

45 Концепция аномии Э. Дюркгейма

Первым из европейских социологов, кто начал специально разрабатывать проблему аномии, был Э. Дюркгейм. Согласно его концепции, аномия как противоположность стабильного социального порядка возникает тогда, когда государство и общество ослабляют свой контроль за повелением индивидов. Это происходит в эпохи промышленных, экономических и социально-политических кризисов. Занятая собой и собственными проблемами, государственная машина на время самоустраняется от решения насущных социокультурных, духовно-нравственных задач. В результате у индивидов исчезает чувство общности, а с ним и дух солидарности.

В условиях аномии существенно расширяются возможности для свободных волеизъявлений, в том числе для тех из них, что выходят за пределы цивилизованной нормативности. Распространяются эгоистические умонастроения, пропадает должное уважение к моральным и правовым нормам, ухудшается состояние нравов, возрастает число самоубийств и преступлений.

До тех пор пока разбушевавшиеся социальные стихии, предоставленные самим себе, не придут в состояние равновесия, любая регламентация оказывается несостоятельной. Тем более, что в такие периоды у большинства исчезает представление о различиях между справедливостью и несправедливостью, законностью и беззаконием, возможным и недопустимым.

Концепция аномии Р. Мертона

В XX в. значительный вклад в разработку концепта аномии внес американский социолог Р. Мертон, исследовавший дисфункциональные состояния общественных систем, возникающие в результате обострения социальных противоречий. В условиях кризиса и дисфункциональности общественной системы возрастает число индивидов, которые для решения своих жизненных задач и достижения имеющихся целей склонны использовать средства, ведущие к успеху кратчайшим путем. Чаше всего это оказываются противоправные средства.

Для Р. Мертона несоответствие между целями и средствами их достижения выступает одним из главных оснований состояния аномии. Он выделяет несколько основных типов отношения между целями и средствами в социальной деятельности индивидов и групп:

1) законопослушное поведение, избирающее положительные цели и столь же положительно окрашенные средства их достижения;

2) противоправное поведение, когда выбор положительных целей сопровождается присваиваемой субъектами свободой в выборе средств;

3) ритуальное поведение, предполагающее сосредоточенность на средствах при полном забвении тех целей, которым они должны служить;

4) эскапистское (убегающее) поведение, предполагающее негативное отношение и к социально значимым целям, и к средствам их достижения (характерно для алкоголиков, наркоманов, самоубийц);

5) бунтарско-революционное поведение, отрицающее общепринятые, традиционные цели и средства и заменяющее их новыми целями и новыми средствами.

Для концепции Р. Мер гона характерно внимание к тому обстоятельству, что эффективность целепреследующей деятельности в большинстве случаев обусловлена способностью субъектов к нарушению морально-правовых норм.

3. Аномия - продукт неполноты перехода от механической к органической солидарности, ибо объективная база последней - общественное разделение труда - прогрессирует быстрее, чем находит моральную опору в коллективном сознании. Постоянно воспроизводится необходимое условие аномии - расхождение между двумя рядами социально порождаемых явлений: потребностями, интересами и возможностями их удовлетворения. Предпосылкой цельной, неаномической личности, по Дюркгейму, является устойчивое и сплоченное общество. Иерархическое традиционное общество (например, феодальное) было устойчивым, так как ставило специфические цели разным социальным слоям и позволяло каждому ощущать свою жизнь осмысленной внутри узкого замкнутого слоя. Ход общественной эволюции порождает двойственный процесс: увеличивает "индивидуацию" и одновременно подрывает силу коллективного надзора, твердые моральные границы, характерные для старого времени. Степень свободы личности от традиций, коллективных нравов и предрассудков, возможности личного выбора занятий и способов действия резко расширяются.

Но относительно свободная нормативная структура индустриального общества больше не определяет жизнедеятельность людей и начинает воспроизводить аномию в смысле отсутствия твердых жизненных целей, норм и образцов поведения. Это ставит многих в неопределенное социальное положение, лишает коллективной солидарности, чувства связи с конкретной группой и со всем обществом, что ведет к росту в нем отклоняющегося и саморазрушительного поведения. Особой концентрации аномия достигает в экономической жизни как сфере постоянных перемен и личного расчета, где свободным рынком, конкуренцией и т.п. наиболее полно разбиты традиционные ограничения, но еще не окрепла новая мораль индивидуализма, адекватная современному обществу. В этой сфере аномия из "патологического" стала почти "нормальным" явлением. Одна из главных социально-исторических причин аномии - уничтожение или утрата прежних функций институтами и группами, промежуточными между индивидом и государством. Выявляется психологический парадокс: человек чувствует себя более защищенным и свободным в жесткой закрытой системе с малым выбором занятий и ограниченными возможностями социального продвижения, чем в условиях неопределенности, в подвижной открытой системе с универсальными нормами, формально равными для всех. Тем не менее, путь ослабления аномии - не в искусственной реставрации патриархально-репрессивной дисциплины традиционных институтов, а в дальнейшем развитии либерального "морального индивидуализма" новых профессиональных групп, свободных от средневековой замкнутости, но способных взять на себя функции нравственного контроля и защиты своих членов перед лицом государства. Касательно человеческого поведения дюркгеймово понятие аномия включает два аспекта: один относится к обеспеченности действия определенными целями, другой - к тому, насколько эти цели реализуемы (они могут быть ясны, но недоступны). Отсюда две разные линии теоретического применения понятия аномия в современной социологии. Если в аномии видят первый аспект (условно - "безнормность"), то рассуждают в контексте понятий "отчуждение", "социальная интеграция и дезинтеграция", "слабая социализация" и т.п. Второй аспект ("конфликт норм в культуре") разработал Р. Мертон, сделав важнейший после Дюркгейма вклад в теорию аномии и расширив ее до масштаба общей теории девиантного поведения. Мертон различает определяемые культурой цели и институциональные средства их достижения и различает общества в связи со степенью значимости тех или других. Те общества, которые придают большее значение целям и меньшее средствам, толкают индивидов к принятию технически более эффективных средств достижения цели, даже если эти средства являются незаконными. Примером такого аномического общества являются Соединенные Штаты Америки. В рамках определенных социальных групп преступление может считаться нормальным явлением, поскольку достижение широко распространенных и постоянно подчеркиваемых значимых целей мирского успеха (особенно богатства) с помощью доступных средств ограничивается классовой структурой. Таким образом, по Мертону, аномия - результат несогласованности, конфликта между разными элементами ценностно-нормативной системы общества, между культурно предписанными всеобщими целями и законными, институциональными средствами их достижения.

Аномия возникает тогда, когда люди не могут достичь навязанных обществом целей "нормальными", им же установленными средствами. При аномии, даже если существует понимание общих целей, отсутствует общее признание правовых и моральных способов действия, которые ведут к этим общим целям.

Люди приспосабливаются к состоянию аномии разными индивидуальными способами: либо конформизмом (подчиняющимся поведением), либо различными видами девиантного поведения (новаторство, ритуализм, уход от мира, мятеж), в которых отвергаются или цели, или средства, или и то и другое сразу. Концепция Мертона открыла широкие возможности для объяснения конфликтов на базе разделения интересов в обществе (в том числе классовых). Она нашла применение в социологии права, преступности и в др. практически важных областях.

46. Хоманс. Возвращение к человеку

Функциональной школе не удалось создать объясняющей теории, т.к. из основных посылок функционализма, нельзя вывести никаких определенных заключений. Попытка создать теорию функционализма приводит к превращению ее положений в психологические (о поведении людей, а не о равновесии обществ).

В начале 30-х годов в социологии сложилась определенная школа (предшественники - Дюркгейм и Рэдклифф-Браун и др) структурно-функциональная (функционализм).

Область интересов функционализма

Во-первых, эта школа начала с исследования норм, ролей, институтов. Ими рассматривается институционализированное поведение; единица социального анализа - роль.

Во-вторых, эмпирический интерес к взаимоотношению ролей и взаимоотношению институтов - структурное направление. Например, нуклеарная семья соответствует индустриальному обществу. Интерес -взаимоотношения институтов, а не причины взаимоотношений. Сначала – изучение статики (социальная структура общества), затем - исследование социальных изменений (причины изменения)

В-третьих, интерес последствиями, (пример - функции институтов).

Старались показать, что социальные институты обеспечивают равновесное состояние в обществе, которое находится в постоянном движении. Исходной моделью - как религия первобытного племени помогает сохранять его единство (Дюркгейм).

Задача - раскрытие норм, существующих в обществе, изучение взаимосвязей институтов, их влияния, пользы и вреда для общества.

Теоретические и эмпирические интересы не обязательно связаны друг с другом (упор на что-то одно)

Американские социологи-функционалисты были последователями Дюркгейма. Их фундаментальная единица — роль — оказалась социальным фактом в дюркгеймовском смысле. Теоретическая программа: социология должна быть независимой наукой. Положения социологии не выводятся из социальных наук. Следовательно, общие положения социологии не относились к поведению «индивидуальных сознаний».

Поражение в области общей теории. К. Девис: все мы функционалисты (в некотором смысле он прав).

Хоманс говорит о функциональном анализе, при помощи которого можно выяснить, чем один институт отличается от других аспектов социальной структуры = эмпирическая программа.

Функциональный анализ как метод не идентичен функционализму как теории.

Единственная обязанность теории — объяснять. Практически вопрос заключается в том, привела ли теоретическая программа функционализма к объяснению социальных явлений, включая результаты самого функционального анализа. Вопрос в том, достиг ли он этого сегодня (хоманс – нет).

Природа теории

Теория какого-либо явления состоит из ряда положений, каждое из которых устанавливает некоторое отношение между свойствами природы. Эти свойства как переменные могут носить вероятностный характер.

Для того чтобы построить теорию, положения должны принять форму дедуктивной системы. (Положения низшего уровня, общие положения, или утверждениями о частных условиях). Общими эти положения называются потому, что они входят в другую дедуктивную систему. Кардинальное условие состоит в том, чтобы каждая система была дедуктивной. Когда положения низшего порядка следуют логически, то говорят, что они объяснены. Объяснение явления есть его теория.

До тех пор, пока мы не имеем положений, устанавливающих отношения между свойствами и образующих некоторую дедуктивную систему, мы не имеем теории.

Функциональные теории

Теоретические усилия функционализма никогда не приближались к этим условиям. Трудность состоит в наиболее характерных общих положениях функционализма. Например, для своего выживания или поддержания равновесия общество должно обладать институтами для разрешения конфликтов. Общими положениями такого типа функционалисты пытаются удовлетворить требование Дюркгейма относительно подлинной независимости социологической теории.

Проблема - на основе этих общих положений сконструировать дедуктивную систему. Возьмем термины равновесие и выживание. Если теоретик остановился на «равновесии», то у него не будет достаточно определенного критерия социального равновесия, трудно поддается определению.

Фактически то же самое можно сказать и о других положениях функционализма. Социология должна объяснять действительно существующие черты реальных обществ, а не только обобщенные черты общества вообще.

Представители функциональной школы создавали концептуальную схему. Но анализ — это не объяснение, а концептуальная схема — не теория. Им удалось избежать трудностей при установлении связей между категориями, Но ни одно суждение из положений низшего порядка, ни из положений более высокого порядка выводы не могут быть получены логическим путем. То, что было сделано функционалистами - новый язык для описания социальной структуры. Например, то, что другие люди называют «обеспечением средств к жизни», функционалисты называют «достижением цели».

Альтернативная теория

более успешная попытка объяснить социальные явления принадлежит теориям, отличающимся от функциональных.

Минимальной единицей социального анализа является роль, состоящая из комплексов норм.

Почему нормы существуют? Ответ Коулмена: нормы возникают из действий людей, рационально рассчитывающих свой интерес в будущем в связи с другими людьми, действующими таким же образом. (дедуктивная система - почему действующие лица усваивают определенный вид норм при данных обстоятельствах). - не принадлежит к функциональным положениям в социологии, а относится к поведению индивидов.

Предположим, что все следуют нормам. Почему? Ответ функционалистов состоит в том, что люди «интериоризуют» ценности, заключенные в норме? Но «интериоризация» — это всего лишь слово, а не объяснение - факт следования нормам без специального доказательства. Значит совершили ошибку (похожее говори Малиновский).

Функционалисты проявляли большой интерес к взаимоотношениям институтов, и одно из достоинств этой школы состоит в анализе многих из этих отношений. Но наука призвана объяснить, почему эти взаимоотношения таковы.

Пример: родственная организация в индустриальных обществах стремится стать нуклеарной семьей. Некоторые создавали фабрики с целью получения большого материального вознаграждения за этот тип поведения. Другие шли работать на эти фабрики (за зарплату). Вынуждены были отказываться от поддержания широких родственных связей. В связи с этим нуклеарная семья стремилась ассоциироваться с заводской организацией. Эти отношения объясняются не потребностями общества, а потребностями людей.

Рассмотрение функций и дисфункций системы статусов. Одним из достижений социологии малых групп является объяснение того, как возникает система статусов. Основа - психологические положения. Функциональных положений не требуется. Выводы: общие объясняющие принципы даже в социологии являются не социологическими, а психологическими.

Объяснение социального изменения

Использование нефункциональных приемов (ясно из работ по социальному изменению).

Из исторических документов может быть получена информация, подтверждающая объяснение. Обвинение функциональной школы - не имеет дела с социальным изменением, анализ ограничен социальной статикой. Несправедливо – т.к. есть доказательства (процесс дифференциации в обществе, например процесс роста профессиональной специализации).

пример новой тенденции в развитии функционализма представляет собой книга Нейла Смелсера «Социальное изменение в промышленной революции: приложение теории к английской хлопчатобумажной промышленности 1770— 1840 гг.» (1959). - попытка объяснить те изменения, о которых идет речь. Социальная система, понимаемая им как одна из видов систем действия, характеризуется следующим образом: «состоит из сети взаимосвязанных ролей, коллективов и т. д. Важно помнить, что роли, коллективы и т. д., а не индивиды являются единицами анализа в этом последнем случае».

Действительное объяснение Смелсером технических нововведений в хлопчатобумажном производстве может быть сведено к дедуктивной системе.

Его объяснение является психологическим. Эти положения являются общими (так как они проявляются во многих дедуктивных системах, которые занимаются объяснением социального поведения).

У Смелсера и Парсонса. Как только теория действия была приложена к обществу, оказалось, что в нем совсем нет действующих лиц и едва ли есть какое-либо действие. Причина этого заключалась в том, что система личности была отделена от социальной системы и предполагалось иметь дело только с последней. Личностная система (личность) не является частью социальной системы, но лишь соответственно обменивается с ней.

Любой автор портит свой стиль под влиянием функционализма. Лучшие из писателей будут писать тяжеловесно, если их проблемы не сформулированы достаточно отчетливо.

Поступки человека, которые мы рассматриваем как проявления его личности, не отличаются от тех его поступков, которые вместе с действиями других индивидов создают специальную систему.

Один и тот же ряд положений, включая ценностные положения и положения успеха, необходим как в личностных, так и в социальных явлениях.

Заключение

Если социология — наука, то должна серьезно отнестись задаче (объяснить полученные эмпирические данные). Любое объяснение есть теория.

Если и предпринимались попытки создания теорий, способных объяснить социальные явления, то оказывалось, что их общие положения касались не условий равновесия в обществе, а поведения людей. Свои психологические объяснения функционалисты держат в столе и вытаскивают их когда возникает потребность. Предложение Хоманса: привести в соответствие все то, что мы говорим о теории, с тем, что мы действительно делаем. Это объединило бы нас с другими социальными науками.