Введение. Не трудно объяснить, но очень непросто принять подобное нагромождение поверхностных и несогласованных абстракций

Не трудно объяснить, но очень непросто принять подобное нагромождение поверхностных и несогласованных абстракций. И так не хочется захламлять свою голову гроздьями бессмысленных терминов, надерганных отовсюду. Но что делать, если так называемые «неклассические доктрины» засоряют собой тысячелетия человеческой истории, а периоды ясной мудрости («классики») так редки и скоротечны?! К сожаленью, нам выпало быть современниками барковских и хомичей, а не Гегеля или Аристотеля. А посему вольно или невольно приходится напрягаться не только для постижения истины, но и для того, чтобы понять тех, кто нас учит, будто взаправдашняя, стопроцентная истина невозможна.

Если перевести законспектированные нами сентенции на нормальный, человеческий язык, то останется пара-тройка тощеньких банальностей – типа: не мните себя всеведущими, не ссорьтесь и берегите природу. Но кто ж согласится оплачивать преподавание подобного примитива?! Вот и приходится «профессорско-преподавательскому составу» лепить подобие длинных и сложных мыслей из покромсанных словарей и справочников.

Отвечать на экзаменах приходится в том же духе. Потому-то мы и не стали чересчур упрощать написанное А.В. Барковской, Е.В. Хомич и прочими. Наоборот, с «предельной старательностью» законспектировали все важнейшие «тезисы» и все ключевые «термины», сколь бы смешной и нелепой ни казалась нам самим эта маскирующаяся под науку сумятица.

Вместе с тем, мы позволяли себе небольшие отступления от буквы «первоисточников» там, где авторы путались в словах и «растекались мыслию по древу». Не смогли мы удержаться и от некоторых комментариев, дабы выразить собственное «фе» и заодно помочь экзаменуемым увидеть пределы возможностей экзаменаторов. Заступ за эти пределы – конечно же, не будет приветствоваться во время экзамена, как и знание подлинной философской классики.