Европы в истории XX в. ? 9 страница

демократическом направлении. В среде старой интеллиген­ции наметился поворот к сотрудничеству с советской вла­стью, идеологическим оформлением которого явился сбор­ник «Смена вех» (1921 г.).

В политике РКП(б) первой половины 20-х гг. соседствова­ли две тенденции: тенденция к демократизации обществен­ной жизни и военно-коммунистическая тенденция ужесто­чения режима, подавления всех неугодных. Вплоть до середины 20-х гг. эти тенденции уравновешивали друг дру­га. В 1923— 1925 гг. стало возможным такое уникальное явление в послеоктябрьской истории, как диалог полити­ческих лидеров страны и представителей старой интелли­генции. Но социальная база демократической альтернати­вы в советском обществе была неизмеримо слабее другой, военно-коммунистической. На протяжении 20-х гг. просле­живается процесс усиления всевозможных форм дискрими­нации, ограничений и репрессий по отношению к интел­лигенции, которая являлась питательной средой для политической оппозиции. Параллельно шел процесс фор­мирования новой интеллигенции путем выдвижения партийцев, комсомольцев, общественно активных рабочих и крестьян на руководящую советскую, хозяйственную, культурную работу {«выдвиженчество»), через обучение на рабфаках, массовое направление рабочей и крестьянской молодежи в вузы и техникумы.

В период сталинского «великого перелома» (с 1928 г.) по­литика правящей партии приобрела антиинтеллигентский характер: инсценированные судебные процессы конца 20 — начала 30-х гг. — «Шахтинское дело», «Промпартия», «Союзный ЦК. РСДРП меньшевиков», массовые пропаган­дистские кампании, направленные на дискредитацию ина-_ комыслящих обществоведов, литераторов. Логика сталин­ской политики по отношению к старой интеллигенции в конце 20 — начале 30-х гг. диктовалась тем, что ее самосто­ятельность, независимость мышления, критический дух, нравственные принципы оказались несовместимы с про­цессом становления тоталитарного режима, монополизации духовной жизни общества.

Г. А. Матвеев

История России в вопросах и ответах

406

Раздел 7. Великая российская революция...

7.11. Как и почему потерпела

поражение большевистская элита?

Феномен большевистской политической элиты нашел от­ражение в тысячах публикаций различных жанров. В прямом соответствии с господствующей в СССР или в западно­европейских странах и США политико-историографической парадигмой произошло формирование трех основных направлений осмысления проблемы: нигилистически-разоблачительное; апологетически пропагандистское; объек-тивистско-центристское. В рамках третьего направления, обосновывающего дифференцированный подход к изуче­нию большевизма и его элиты, возможен наиболее взве­шенный научный анализ, учитывающий противоречивые исторические реалии.

Под большевистской политической элитой понимается конкретно-историческая, относительно самостоятельная, внутренне неоднородная общность профессиональных партийных деятелей, объединенных идеологическими марксистскими установками, опытом революционной борьбы и гражданской войны, властными монопольными полномочиями, привилегированным положением в поли­тической системе диктатуры большевизма и приверженно­стью к устоявшимся нормам внутриэлитной демократии.

Еще в дореволюционный период формировавшаяся большевистская элита, или контрэлита (по отношению к самодержавию), начала расслаиваться На группы, течения, что проявилось в период октябрьского восстания при реше­нии вопроса об однородном социалистическом правитель­стве и отношении к Учредительному Собранию. Однако в ходе гражданской войны произошло укрепление единства элиты на основе общей радикализации ее членов вплоть до экстремизма. В условиях послевоенного кризиса и опасно­сти потери власти элита согласилась на X съезде РКП(б) с ограничением внутри большевистского плюрализма и суже­нием возможностей влиять на высшее партийно-государ­ственное руководство.

В период нэпа начался процесс дискуссионного осмысления перспектив строительства социализма в отста­лой стране, преодоления комчванства и бюрократизма,

«онэливания» коммунистов, отрыва «верхов» от «низов». Но одновременно начался процесс институционализации боль­шевистской элиты — старой партийной гвардии и ее пере­рождения. Привилегии воспринимались ими как заслужен­ная компенсация за напряженную работу во имя мировой революции.

Леворадикальная часть элиты выступила против устано­вившегося после смерти В. И. Ленина курса на построение социализма в одной слаборазвитой стране и утверждения фракционно-аппаратного режима руководства. В ходе обо­стрившейся внутрипартийной борьбы произошел раскол элиты на оппозиционную и аппаратную группировки во главе с Л. Д. Троцким и И. В. Сталиным. Размежевание было осложнено полусхоластическими теоретическими дискуссиями и борьбой лидеров за личную власть, а также нарастающим отрывом от трудящихся масс элиты в целом. Несмотря на внутреннюю дифференциацию, элита — ста­рая партийная гвардия — продолжала функционировать как стержень политического режима.

В конце 20-х гг. сталинская аппаратная группировка в ходе так называемой борьбы с правым уклоном, отстранила от руководства слой умеренной партийной большевистской интеллигенции, куда входили Н. И. Бухарин и его яшкола молодых профессоров», А. И. Рыков и группа управленцев-технократов. К этому времени сложился в самом общем виде режим диктатуры И. В. Сталина и культ его личнос­ти. Сформировавшаяся система сталинизма стала предме­том критики со стороны изгнанного за границу (и убитого в 1940 г.) Л. Д. Троцкого, основавшего «IV Интернационал». В своей работе «Преданная революция* он предрекал раз­ложение, стагнацию и гибель сталинско-коммунистаческой системы.

Внутри ВКП(б) формировалось новое «сопротивление сталинизму», которое выработало программные установки, но не смогло их реализовать.

В начале 30-х гг. от сталинской партбюрократии отсло­ился ряд немногочисленных групп большевиков-технокра­тов, попытавшихся вступить на путь борьбы с режимом и предложить свои варианты развития страны. Лидеры групп С. И. Сырцов, В. В. Ломинадзе, А. П. Смирнов, Н. Б. Эйс-монт, В. П. Толмачев, М. Н. Рютин предложили умеренные темпы преобразований и либерализацию политической

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция...

системы, соединив в своих платформах вдеи Л. Д. Троцко­го и Н. И. Бухарина. Но сложившийся отрыв элиты от на­рода не позволил и этим ее представителям обратиться к массам, возглавить их недовольство.

Высланный за границу Л. Д. Троцкий продолжал разобла­чение сталинизма, но оппозиционеры внутри страны как «левого*, так и «правого» толка прекратили активную борь­бу. Они смирились со сталинизмом и репрессиями, считая, что «творцов Октября» никто не тронет, и сосредоточили свои усилия на решении конкретных народнохозяйственных проблем. Своеобразный инфантилизм революционеров-ин­теллектуалов явился следствием их социально-психологичес­кого перерождения. Оппозиционно-интеллигентская часть большевистской элиты была сломлена, но Сталин ее по-пре­жнему опасался, так как элита была единственной силой, способной при определенных обстоятельствах посягнуть на режим личной власти. Это подтвердила выявившаяся на XVII съезде ВКП(б) «фронда» секретарей обкомов, пытав­шаяся обсудить вопрос о смешении Сталина. Раззернувша-яся после злодейского убийства С. М. Кирова сталинская чистка по ликвидации «пятой колонны» в среде «партий­ных бояр» закономерно привела к физическому уничтоже­нию большевистской старой гвардии в ходе позорных су­дебных процессов.

В разгар репрессий с публичным осуждением террора на пленуме ЦК выступили Каминский и Пятницкий, Расколь­ников, Бармин, Раис, Кривицкий. Но сталинская груп­пировка — Каганович, Молотов, Мехлис, Ежов, Берия, Ма­ленков, Микоян, Жданов и др., опираясь на аппарат ОГПУ — НКВД и «партийное болото», исправно голосую­щее за установки вождя, смогла нейтрализовать эти выступ­ления и создать в советском обществе атмосферу нетерпи­мости и ненависти к инакомыслящим, как к оппортунистам и врагам-контрреволюционерам.

Большая часть большее;.^" ской злнты г;е ~~-.ъу* у -;ог-ла адекватно отреагировать на террор, но и в ряде случаев встала на позиции его оправдания в свете неких высших ин­тересов партии. Элита не осознала связи репрессий с рос­том в обществе духовной оппозиции тоталитаризму и логи­кой его развития, требовавшей ротации кадров за счет выдвиженцев. Это стало закономерным результатом транс­формации элиты из политико-интеллектуального центра

партии в социально-номенклатурное сословие управлен­цев-бюрократов. Пренебрежение общечеловеческими цен­ностями, борьба за власть, привилегии и отрыв от народа, амбициозность, увлечение утопическими проектами и фе­тишизирование партии — все это обусловило разновремен­ность и неэффективность выступлений представителей большевистской элиты против сталинизма. В то же время наличие в среде элиты борцов против сталинизма, разработав­ших различные варианты развития политической системы и социально-экономического курса в рамках марксистской па­радигмы, опровергает представления о безальтернативнес-ти социалистического развития и о роковой неизбежности формирования сталинской системы.

С. А. Кислицын

7. 12. Сталин — антипод илш альтер эго Ленина?

Наиболее существенными чертами дискуссии по вопро­су о соотношении сталинизма и ленинизма в 1991—1997 гг. стали усиление критики Ленина и ленинизма, дифференци­ация и поляризация взглядов исследователей, публицистов, политических И общественных деятелей по рассматривае­мой проблеме. Среди них выделились несколько групп.

Первая группа, радикальные демократы, считает Стали­на верным продолжателем ленинского дела. В обоснование саоей позиции авторы «рассекречивают» факты, раскрыва­ющие образ Ленина с отрицательной стороны: его часто безмерную жестокость, непримиримость, безапелляцион­ность, неблаговидные политические действия. Но ими не дается развернутого, обстоятельного, спокойного сопоста­вительного анализа теоретических взглядов Ленина и Ста­лина. А без этого все заявления о «верном ученике Лени­на» становятся декларациями, погшеают в воздухе.

Вторая группа — ортодоксальные сталинисты. В полити­ке, идеологии, науке иногда бывает, что крайности в чем-то сходятся. Действительно, эта группа почт*' условно воспроизводит тезис своих идейных противников о том, что Сталин — убежденный, твердый последователь Ленина во

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция...

всем. С тем, однако, весьма существенным различием, что она ставит перед обоими именами знак плюс и объявляет их непогрешимыми.

Третья группа— почвенники, государственники. Они, напротив, во многом противопоставляют Сталина Ленину, «ленинской гвардии». Правда, делают они это весьма своеобразно. С их точки зрения, Сталин, несмотря на свои ошибки, намного лучше, выше, патриотичнее Ленина. «Ле­нинскую гвардию» почвенники характеризуют как модерни­заторов России, «отщепившихся от ее "цивилизационного тела", «мужикоборцев», не знавших крестьянской России, чуждых ей и даже враждебных. Сталин же и «почвенные боль­шевики», считают государственники, — совсем иное дело: «они представляли собой особое и глубинное течение в боль­шевизме, порожденное буквально всей историей России».

Подобные взгляды вряд ли могут считаться научными. Во-первых, почвенники поднимают на щит великодержав­ный шовинизм Сталина — самые позорные страницы его биографии. Во-вторых, по меньшей мере странно называть Ленина 1921—1923 гг., таких представителей старой ленин­ской гвардии 1921—1929 гг., как Бухарин, Рыков, Томский, «мужикобордами», а Сталина — выразителем сущности тра­диционного общества в России.

Позициям почвенников отчасти близки взгляды, отстаи­ваемые доктором юридических наук, политологом Б. Ку-рашвили в его книге «Историческая логика сталинизма*. Правда, их существенно разделяет отношение к Троцкому (во многом положительное у Курашвили, крайне негатив­ное — у почвенников).

Еще в 1989 г. Б. Курашвили опубликовал в № 5 журнала «История СССР» статью «Политическая доктрина стали­низма», которая вошла в рассматриваемую книгу. В статье проводилась мысль, что единственно возможным путем подготовки СССР к отражению агрессии был путь, опреде­ленный Сталиным. В том же номере журнала в порядке ответа на названную работу была помещена статья А. Бес­тужева-Лады «Аморальность и антинародность политичес­кой доктрины сталинизма». Ее автор доказал, что сталиниз­му противостояла нэповская альтернатива, осуществление которой сделало бы судьбу страны куда менее трагической и привело бы ее в те же жесткие сроки не к меньшим, а к большим результатам.

Четвертая группа — ленинцы. Они считают, что вес ошиб­ки Сталина и партии — результат игнорирования ленинских предупреждений и наставлений. В этих рассуждениях есть рациональные элементы. Но есть и апологетика Ленина.

Пятая группа — сторонники дифференцированного отношения к ленинскому идейному наследию, непримири­мые противники сталинизма. Ленинские идеи делятся этой группой как бы на три части: неверные и для своего време­ни; правильные лишь для своего времени; пригодные и се­годня. Авторы в известной мере охарактеризовали сходство и различия сталинизма и ленинизма.

При всей полезности работы, проделанной некоторыми исследователями, следует подчеркнуть: в их трудах обрисо­ваны, проанализированы лишь те или иные стороны и ас­пекты темы. Крупных исследований, сопоставляющих ле­нинизм и сталинизм по всему спектру политических, экономических, исторических, социальных вопросов, их теорию и практику — пока нет.

С нашей точки зрения, коренных, принципиальных рас­хождений во взглядах Ленина и Сталина гораздо больше, чем совпадений. Сталинизм не был простым повторением ленинизма. Вклад Сталина в марксистско-ленинскую тео­рию существовал, но это был «вклад» со знаком минус, не улучшающий, а ухудшающий ее, губящий ее, делающий ее мертвой схемой, карикатурой на марксизм. То, что счита­лось сталинским этапом в развитии марксизма-ленинизма, на деле во многих случаях являло собой прикрытые марксистс­ко-ленинскими терминами антиленинские идеи. На наш взгляд, сталинизм в теории сочетал четыре элемента:

а) усвоение всех некорректных положений марксизма-
ленинизма: о мировой пролетарской революции, диктату­
ре пролетариата, о коммунистической партии как орудии
пролетарской диктатуры, однопартийное™, политическом,
экономическом и идеологическом монополизме;

б) абсолютизацию ленинских мыслей, высказанных в
определенный период и в строго конкретной ситуации,
омертвление, догматизацию, огрубление, примитивизацию
и даже прямое искажение многих ленинских положений: о
явлениях и процессах в истории партии, о внутрипартий­
ной борьбе и внутрипартийной демократии, об отношении
к крестьянству, о кооперации; сокрытие антисталинских
работ Ленина, замалчивание в «Кратком курсе истории

История России в вопросах и ответах

ВКП(б)» идей такого острого ленинского труда, как «Дет­ская болезнь «левизны* в коммунизме» и т. д.;

в) наличие сталинских теоретических изысканий, пре­тендующих на обобщение новых явлений в общественном развитии, а фактически отбрасывающих действительно ценное в ленинском теоретическом наследии, находящихся в непримиримом противоречии с потребностями прогрес­са, ведущих к провалам и в конечном счете отвергнутых самой жизнью.

Таковыми были «открытый» Сталиным «закон* об обо­стрении классовой борьбы по мере успехов социализма, сталинские теории индустриализации и коллективизации; сталинские принципы образования СССР, его великодер­жавные идеи; апологетика продуктообмена; его утвержде­ние, что товарное производство в СССР есть товарное производство особого рода, сфера действия которого огра­ничена предметами личного потребления, что закон сто­имости при «нашем строе» не может играть роли регулято­ра производства; абсолютизация централизации в государственном строительстве, в хозяйственном руковод­стве; «теоретическое обоснование» запрещения борьбы мнений в партии по принципиальным вопросам в связи с необходимостью «непримиримой борьбы с оппортунистами в собственных рядах», фактическое провозглашение Стали­ным непогрешимости партии и ее вождей; отрицание им действительного развития марксистско-ленинской теории путем запрещения под страхом уголовной ответственности покушения на ее принципы, пребывание Сталина (осо­бенно в последние годы) в эмпиреях «чистой теории», абст­рактно-схоластических рассуждений, полный отрыв его от реальностей современной эпохи, фантастическая идеализа­ция им тоталитарного «социализма» и его чудовищная сле­пота перед лицом коренных изменений в природе совре­менного капитализма (отметим, к примеру, из сталинской работы «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952 г.) находящиеся в противоречии с действительностью определения основных экономических законов современ­ного капитализма и социализма, утверждение, будто тезис Ленина (весна 1916 г.) о том, что «в целом капитализм рас­тет неизмеримо быстрее, чем прежде» утратил силу, ибо объем производства в капиталистических странах будет со­кращаться, заявление о неизбежности войн между капита­листическими странами, и т.д.);

Раздел 7. Великая российская революция...

г) усвоение Сталиным и доведение им до абсурда всего догматического, жесткого, нетерпимого в ленинских мето­дах и, напротив, отбрасывание всего лучшего, творческого, вечного, реалистического в них; игнорирование многочис­ленных проявлений научности, культуры в ленинизме, его требования учитывать всю сложность, мозаичность, проти­воречивость экономических, политических и духовных процессов, его уважения к гегелевской диалектике; пренеб­режительное отношение ко всем содержавшимся в ленин­ских трудах (особенно последних) элементам и идеям ре­форматорства, постепенности, к предостережениям против размашистости, нахрапистости, утопизма.

Особо следует отметить, что ленинскому методу анали­за было присуще уважение к фактам. Правда не зависит от того, кому она должна принадлежать, — полагал Ленин. Сталин действовал иначе: если факты невыгодны, то тем хуже для них. Сталинский «Краткий курс истории ВКП(б)» являлся классическим образцом антиисторического осве­щения прошлого и, пожалуй, нигде и никогда не превзой­денным примером того, как чудовищно можно фальсифи­цировать историю партии и страны во имя прославления одного человека.

В заключение подчеркнем следующее. Думается, Ленин, разрабатывая свой кооперативный план, учитывал традиции российской соборности, традиции русской крестьянской об­щины с ее существенными элементами самоуправления, коллективизма, взаимопомощи. Сталин же, «огосударствив» колхозы, развязав массовые репрессии, выхолостив совет­скую систему народовластия, нанес по русской соборности страшный удар. В целом можно сказать, что Сталин начал как «ученик Ленина» и закончил свой путь его антиподом.

Ю. Г. Денисов

7. 13. Что такое сталинский тоталитаризм?

Термин тоталитаризм был введен в политический лекси­кон итальянскими либералами для обозначения фашист­ской диктатуры в Италии. Со второй половины 20-х гг. это понятие распространяется на все политические режимы,

История России в вопросах и ответах

отличные от буржуазной парламентской демократии. Тота­литарные режимы функционировали как при фашизме, так и при социализме (Дж. Амендола, X, Ортега-и-Гассет). Пос­ле II мировой войны концепцию тоталитаризма стали ак­тивно разрабатывать X. Аренд, К. Фридрих, 3. Бжезинский и др. В литературе были выделены признаки тоталитариз­ма, сохраняющие свою теоретическую значимость до насто­ящего времени. Среди этих признаков: система официаль­ной идеологии, однопартийная система, монополия на средства массевой информации, террористическая система полицейского контроля, монополия на средства вооружен­ной борьбы. В 70-е гг. в исследованиях перестали проводить прямые параллели между социализмом и фашизмом, ана­лизировались тоталитарные режимы некоторых африкан­ских, азиатских, латиноамериканских стран, выявлялись различные типы и варианты тоталитаризма. Появилось мнение (Т. Т. Нолте), что понятие тоталитаризма примени­мо к худшим временам сталинизма, но не всегда к на­ционал-сопи ал и зму. Этот термин оставляет за скобками по­литическую культуру, экономику и менталитет, не проводит различий между Востоком и Западом и не объясняет всю сложность и противоречивость мира.

В современной литературе по истории России приме­няется термин «сталинский тоталитаризм» или его сино­ним — «сталинизм». Сущность этого понятия раскрывает­ся в двух контекстах: 1) синоним личного диктаторства и тирании, нарушения прав человека, использования край­них форм принуждения личности во имя достижения уто­пических идеалов и всемерного укрепления режима личной власти Сталина; 2) тотальная разновидность социализма, длительный период в жизни и истории советского обще­ства, в течение которого наиболее полно проявились основ­ные сталинские модели развития общества.

Мож1 ю выделить основные черты сталинского тоталита­ризма: сращивание партийно-государственного аппарата с репрессивными органами; абсолютизация политических приоритетов в жизни общества, доведенный до абсурда при­мат политики над экономикой, государства над обществом; решение объективно назревших экономических проблем за счет чрезмерного напряжения материальных, людских ресур­сов и, в итоге, создание неэффективной экономической структуры, опирающейся на отчуждение трудящихся от

I

Раздел 7. Великая российская революция...

средств производства; создание тотальной бюрократии с ее главным признаком — отчуждением государственных меро­приятий от экономической целесообразности и всевластие аппарата; догматизация марксизма, формирование обширно­го слоя элементарно мыслящих людей, преследование вся­кого инакомыслия; создание системы всемерной зависимо­сти человека от государства и его органов, рассмотрение человека не как цели общественного развития, а как сред­ства решения общественно-значимых проблем.

В эволюции сталинского тоталитаризма выделяют четы­ре этапа: 1. 1923—1934 гг., когда происходит процесс станов­ления сталинизма, формирования его основных тенденций. 2. Середина 30-х гг. — до Великой Отечественной войны — реализация сталинской модели развития общества и созда­ние бюрократической основы власти. 3. Период Отече­ственной войны 1941—1945 гг., когда наблюдалось частич­ное отступление сталинизма и выдвижение на первый план исторической роли народа, рост национального самосозна­ния, ожидание демократических перемен во внутренней жизни страны после победы над фашизмом. 4. 1946— 1953 гг. — апогей сталинизма, перерастающий в коллапс си­стемы, начало регрессивной эволюции сталинизма. Этот процесс проявился в усиливающейся неспособности госу­дарственных структур обеспечить экономический прогресс, реяие передовых технологии, эффективных форм орга­низации труда; в неспособности власти эффективно распо­рядиться новыми согшальными силами и возможностями,.:бншмися после окончания войны; в недостаточнос­ти государственной системы, которая окрепла в годы вой­ны, получила опору в народе н, несмотря па это, не смогла обойтись без чрезвычайных, мобилизационных методов; в усилении репрессий, которые были вызваны страхом утра­ть! контроля над общественным сознанием.

Во второй половине 50-х гп в ходе реализации решений XX съезда КПСС была осуществлена частичная десталини­зация советского общества, однако ряд признаков тоталита­ризма сохранился в политической системе вплоть до 80-х гг.

Н. В, Старикова

История России в вопросах и ответах

41С

Раздел 7. Великая российская революция...

7.14. Кто развязал И мировую войну?

При ответе на этот вопрос историки используют разные подходы. Первый — эту войну развязали империалистичес­кие страны с целью передела мира; второй — виновником развязывания войны является исключительно германский фашизм, все остальные ее участники — его жертвы; тре­тий — виновником начала этого конфликта является Ста­лин и его желание построить мировой социализм.

Чтобы решить данную проблему, необходимо выяснить: что такое «война» и каков механизм ее возникновения? Война — социальное явление, одна из форм разрешения об­щественно-политических, экономических, идеологических, национальных, религиозных, территориальных противоре­чий между государствами, народами, нациями, классами и т. п. средствами вооруженного насилия. Основной элемент сущности войны есть политика, именно она определяет цели войны, ее социально-политический, правовой и мо­рально-этический характер.

Механизм возникновения войн требует исследования всех причин, объективных условий и субъективных факто­ров, как ее породивших, так и тех, которые ей противодей­ствовали. Относительно II мировой войны таких факторов было несколько.

В системе устройства мира после I мировой войны, созданной державами-победительницами, был заложен за­родыш нового мирового конфликта и нового передела мира. Мировой экономический кризис 1929—1933 гг. рез­ко обострил противоречия между капиталистическими дер­жавами. Сложились две группировки (Германия, Италия, Япония и США, Англия, Франция), стремившиеся к миро­вому господству. Наибольшей агрессивностью отличались побежденные государства. Мюнхенский сговор (сентябрь 1938 г.) Англии, Франции, Германии и Италии отразил их стремление решать свои геополитические проблемы за счет других государств и народов.

Империалистическая сущность политики капиталис­тических государств сводила на нет любые попытки предот­вратить военный передел мира. Хваленая западная демо-

кратия мирно сожительствовала с антигуманной внешней политикой.

Решающим фактором в возникновении войны стал при­ход к власти фашистов в Германии, Италии и милитарис­тов в Японии. Мировое сообщество, включая и СССР до 22 июня 1941 г., не смогло осознать, что фашизм нес смер­тельную опасность всему человечеству.

Катализатором мирового конфликта был антисоветизм. План уничтожения СССР возник у Гитлера задолго до его окончательного утверждения. В 1936—1937 гг. был создан «Антикомиитерновский пакт* с целью свержения советско­го строя. Правительства Англии и Франции проводили в то время политику «умиротворения» фашизма, чтобы напра­вить Германию против СССР, что позволило ей начать вой­ну в наиболее выгодных для нее условиях. Значительная доля ответственности за это лежит и на политическом ру­ководстве СССР.

Вера большевиков в неизбежность мировой социалисти­ческой революции определяла их убежденность в неизбежно­сти мировой империалистической войны, результатом кото­рой будет победа мирового социализма. Сталин не верил в возможность миролюбивых тенденции со стороны капитали­стических держав. Советское руководство считало в принципе возможным решение внешнеполитических про­блем СССР военным путем, но только отвечая на агрессию. Красная Армия, по мнению Сталина, могла вести победо­носную войну на чужих территориях, где она встретит под­держку трудящихся. На такую наступательную войну была сориентирована советская военная стратегия до 22 июня 1941 г. Однако неправомерно считать, что Сталин стремился первым начать агрессию против гитлеровского рейха, так как неудачная война с Финляндией показала неготовность РККА к широкомасштабным наступательным действиям. Кроме того, Сталин отдавал себе отчет и в том, что прошед­шая в конце 1930-х гг. «чистка» военных кадров снизила боеготовность армии. Это обусловило характер внешней политики СССР, стремившегося любой ценой оттянуть на­чало приближающейся войны на 2—3 года.