Победители и проигравшие («Виннеры» и «лозеры»). 2 страница

Это были важные вещи, которые следовало знать, но они не обязательно делали из вас «виннера». Это просто был хакинг, которым занимался Суссман. Он интенсивно им занимался, много крутился вокруг Госпера, негромко обсуждал его со своей всезнающей позиции, и в конце концов, стал весьма впечатляющим программистом. Это был редкий пример лозера, которому удалось изменить мир вокруг себя и стать виннером. Позднее он написал очень сложную и ставшую широко известной программу, при помощи которой манипулятор мог перемещать предметы. Посредством процесса, больше походившего на отладку, программа выясняла, какие предметы ей надо переместить, для того чтобы добраться до нужного. В области ИИ это был большой шаг вперед, впоследствии Суссман стал больше известен как ученый‑проектировщик. Свою знаменитую программу он назвал HACKER.

То, что помогло Суссману в его превращении из лозера в виннера было чувством Правильной Вещи. Самыми большими лозерами в глазах хакеров были те, у которых полностью отсутствовала эта способность, так что они были не способны понять, что является истинно лучшей машиной, или наилучшим компьютерным языком или наилучшим способом использования компьютера. И ни одна из компьютерных систем не заслуживала хакерского презрения больше чем системы с разделением времени, и так как они были частью большого проекта под названием Project MAC, то они также располагались на девятом этаже. Самая первая из них работала еще с середины 60‑х годов, и назвалась Compatible Time‑sharing System (CTSS) (Совместимая система с разделением времени). Другая, очень дорогая, которую долго готовили к выходу в свет, называлась Multics, и ее не любили настолько, что ее простое существование вызывало раздражение.

В отличие от похожей на заплатанное одеяло, постоянно улучшаемой хакерской системы на PDP‑6, CTSS была полностью написана одним человеком, профессором МТИ, по имени Ф. Дж. Корбат. С многих точек зрения это была виртуозная работа, тщательно написанная и готовая к запуску на IBM 7094, с помощью которой можно было одновременно работать на множестве терминалов. Но для хакеров CTSS была порождением бюрократического фашизма IBM. «Самая привлекательная вещь в компьютере заключается в возможности полного его контроля», позднее упоминал Том Найт, один из недругов CTSS. «Если ваш компьютер окружен бюрократией, то вы больше не имеете возможности им управлять». CTSS была «серьезной» системой – людям надо было получать на ней учетные записи и уделять большое внимание безопасности. Это была доброкачественная бюрократия, но, тем не менее, это все‑таки была бюрократия, заполненная людьми, которые работали на ней четко от девяти до пяти. Если по какой‑то причине вы хотели изменить поведение системы в другую сторону, или написать программу, работавшую только иногда, или же создавали опасность создания сбоя в системе, то такие действия на CTSS не допускались. Вам же требовалась рабочая среда, где за сделанные ошибки не били по рукам, обстановку где люди бы могли говорить: «Епс! Ошибка вышла…».

Другими словами, на CTSS хакерство не поощрялось. В дополнение к этому, система работала на компьютере фирмы IBM, стоимостью в несколько миллионов долларов, расцениваемом хакерами как лозерская машина и стоящая на более низком уровне, чем их PDP‑6. Никто не просил хакеров пользоваться CTSS, но она уже была здесь, тем более что иногда приходилось хачить на том, что было под рукою. Всякий раз, когда хакер пытался ее использовать, (а система печатала сообщение, что в нее нельзя попасть без правильного пароля) он начинал вынашивать планы мести. Потому что для хакеров пароли были еще более ненавистны чем замки на дверях. Что могло бы быть хуже чем, когда вам говорят, что вы неавторизованы для использования данного компьютера?

Со временем хакеры настолько хорошо изучили систему CTSS, что научились обходить требования обязательного ввода пароля. После того как они попадали в систему, они начинали ее понемногу штырять, оставляя администратору сообщения, высокотехнологические эквиваленты надписи «Здесь был Килрой». Иногда они даже печатали на принтере список действующих паролей и подсовывали распечатку под дверь администратору. Гринблатт говорил, что люди, которые занимались Project MAC‑CTSS не понимали шуток, они вставили в систему сообщение, которые появлялось всякий раз, когда вы логинились в систему. В нем говорилось, что пароль является священным и неприкосновенным, и только низшие формы человеческих существ могут ломать пароли. Том Найт забрался в систему, и изменил название этого документа с MAC на HAC.

Но какой бы плохой системой не была CTSS, еще хуже хакеры относились к системе Multics. Multics была чудовищно дорогой системой с разделением времени, по крайней мере так считали все те кто тусовался на девятом этаже. Хотя ее разрабатывали для обычных пользователей, хакеры оценивали структуру любой системы со своей точки зрения, и в особенности систему созданную на том же самом этаже здания, где они занимались хакерством. Поэтому Multics был постоянным предметом хакерских разговоров.

Поначалу, Multics создавался в сотрудничестве с General Electric, затем к разработке подключилась Honeywell. В этой системе была масса проблем любого рода. Как только хакеры узнали, что система использует телетайпы модели 33, вместо быстрых и интерактивных CRT дисплеев, они сделали для себя вывод что эта система полностью лозерская. Для них также было разочарованием, что система пишется не на добротном машинном языке, а на языке, который создала IBM, под названием PL/I. При своем первом запуске система оказалась невероятно медлительной. Она была настолько медленной, что хакеры окрестили ее «ущербной на голову», термин который использовался в отношении Multics настолько часто, что он со временем стал стандартным хакерским уничижительным словом.

Но самым худшим в Multics была мощная система безопасности, а также система биллинга пользовательских ресурсов. Multics считал, что пользователь должен платить за все, вплоть до последнего цента: за память, которую он использовал, чуть больше за дисковое пространство, и еще больше за время. В тоже время, создатели Multics делали заявления, что это является единственно приемлемым способом работы всех системных утилит. Эта система полностью извратила Хакерскую Этику – вместо того чтобы предоставлять время как можно большему количеству людей (это была единственная черта у систем с разделением времени, которую хакеры нормально воспринимали (но не все)), она, после того как вы зарегистрировались в системе, заставляла вас тратить как можно меньше времени и использовать как можно меньше компьютерных ресурсов! Философия, реализованная в Multics была полной катастрофой.

Хакеры изводили систему различными трюками, которые часто вызывали останов системы. Они практически считали это своим долгом. Как позже говорил Минский: «Были люди, которые работали над такими проектами, которые очень не нравились другим людям, так что последние разыгрывали над ними все виды шуток так, что становилось невозможно работать… Я полагаю, что хакеры помогали прогрессу, подкапываясь под профессоров, занимавшихся всякими глупостями».

В свете скатывания хакеров к партизанской войне, персонал отвечавший за научную работу в лаборатории ИИ, вышел с осторожными предложениями, которые бы повлияли на общий хакерский настрой. И где‑то в 1967 году, эти люди захотели подложить хакерам свинью. Они захотели, чтобы любимая хакерами PDP‑6 превратилась в машину с разделением времени.

К тому времени, Минский переложил большое количество своих обязанностей, как руководителя лаборатории ИИ на своего друга, Эда Фредкина, который был шефом Нельсона в Тройном‑I, к этому времени ушедшего с головой в бизнес и преподаванием в МТИ. (Фредкин был самым молодым профессором в МТИ, имевшим докторскую степень на факультете, и единственным доктором, не имевшим диплома о высшем образовании.) Будучи хорошим программистом, Фредкин в свое время плотно общался с хакерами. Он благосклонно относился к невмешательству в дела хакеров, что позволяло им быть невероятно продуктивными. Но он думал, что иногда хакеры могли бы только выиграть от организованной работы. Тем не менее, одна из его первых попыток организовать «человеческую волну» при решении проблем в робототехнике, когда он пытался раздать хакерам конкретные задачи для решения, с позором провалилась. «Все думали, что я сумасшедший», – позднее говорил Фредкин. Он окончательно убедился в том, что наилучший способ заставить хакера чем‑нибудь заняться, это просто сделать им предложение, в надежде что для них это будет в достаточной степени интересно. Затем вы можете получить продукт, ранее невиданный ни в индустрии, ни в институтах.

Минский и Фредкин считали что разделение времени является важной задачей. PDP‑6 рвали на части хакеры и Официально Санкционированные Пользователи. Ожидание своего времени утомляло и тех и других. Но хакеры считали разделение времени неприемлемым. Они показывали пальцами на CTSS, Multics, даже на более дружественную систему Джека Денниса, работавшую на PDP‑1, как на примеры более медленной и менее продуктивной работы, что неизбежно получалось при разделении ресурсов между несколькими пользователями одновременно.

Они также заметили, что некоторые большие программы не могут быть запущены в режиме разделения времени. Над одной из таких монстрообразных программ работал Питер Самсон. Это было продолжение одного из его хаков, который он делал еще на TX‑0. Это была программа, в которой можно было набрать названия двух станций метро, после чего вам сообщалось какие линии следует использовать, а также где делать пересадки с одной линии на другую. Теперь Самсон работал над всей системой Нью‑Йоркского метрополитена. Он хотел чтобы в памяти компьютера помещалась вся схема подземки, а на диске размещалось расписание поездов, с которым мог работать компьютер. В один из дней он запустил программу, для того, чтобы узнать по какому маршруту следует ехать в подземке так, чтобы полностью объехать всю систему, потратив всего один жетон. Это привлекло внимание средств массовой информации, а затем кто‑то поинтересовался, а что если они воспользуются компьютером, для того чтобы проделать это на самом деле, и побить рекорд студента из Гарварда, который проехал по всем остановкам Нью‑Йоркской подземки.

Через несколько месяцев хакинга, Самсон представил соответствующую схему, и в один из дней два хакера спустились в метро. В клубе выпускников МТИ, в Манхеттене, стоял телетайп, подсоединенный к PDP‑6. Вдоль маршрута было расставлено около двух дюжин курьеров, которые периодически звонили на телетайп, непрерывно сообщая об изменениях в расписании, сообщая об опоздавших поездах, задержках с выходом, и неработающих ветках. Хакеры сидевшие за телетайпом, вбивали поступившую информацию, а в Кембридже PDP‑6 пересчитывала маршрут и вносила в него изменения. По мере того как путешественники проезжали станции, Самсон их зачеркивал на большой карте висевшей в «штабе операции». Идея этих коротко постриженных сумасшедших полностью контрастировала с длинноволосыми протестантами – хиппи, о которых собирались новости совсем другого рода, и привлекла на целый день внимание средств массовой информации. Великий Подземный Хак был признан как самое запомнившееся использование PDP‑6.

Это частично объясняло тот факт, что Гринблатт, Госпер и остальные рассматривали весьма важным максимальную отдачу от программ, которая может быть получена при использовании всего компьютера. Хакеры работали на PDP‑6 по очереди, как если бы это был их собственный персональный компьютер. Они часто запускали дисплейные программы, которые работали в «реальном времени» и требовали от компьютера постоянного обновления изображения на экране. Разделение времени неминуемо бы заставило все дисплейные хаки работать медленнее. Также, хакеры привыкли использовать маленькие излишества, являющиеся следствием полного контроля над PDP‑6, такие, например, как возможность отслеживать программу по миганию огней (которые показывали какие регистры у машины используются в конкретный момент времени). При разделении времени этими приятными мелочами пользоваться было бы нельзя.

По существу, проблема с разделением времени была скорее вопросом эстетики. Основная идея заключалась в том, что нарушалось общее управление компьютером. Даже если система с разделением времени позволяла бы отвечать машине в точности также как если бы это было в однопользовательском режиме, вы все равно знали что целиком она вам не принадлежит. Это было примерно тоже самое как заниматься любовью с женой, зная, что она одновременно занимается сексом еще с шестью мужчинами!

Упрямство хакеров в этом вопросе показывало их преданность качеству вычислений: они не были готовы идти на уступки, используя систему низкого качества, которая могла бы обслуживать больше людей и возможно нести в народ идею хакерства. С их точки зрения, использование наилучшей системы было более правильной идеей служения хакерству. Система с разделением времени сюда не укладывалась.

Фредкину пришлось ввязаться в сложную политическую борьбу. Его стратегией было обработать самых яростных противников разделения времени из лагеря Гринблатта. С самим Гринблаттом у него были весьма дружеские отношения, он был единственным на девятом этаже, который называл Гринблатта – Рики. Поэтому он ему всячески льстил и обхаживал его. Он рассказывал Гринблатту как можно будет увеличить мощность PDP‑6, установив в нее дополнительную память, так что у нее будет памяти больше у любого другого компьютера в мире. Он обещал, что система с разделением времени будет лучше любая виденная ранее, и хакеры будут иметь над ней полный контроль. Он обрабатывал Гринблатта в течение многих недель, и, в конце концов, Рики Гринблатт согласился с тем, что на PDP‑6 следует реализовать разделение времени.

Спустя некоторое время, Фредкин сидел в своем кабинете, когда открылась дверь и внутрь зашел Билл Госпер во главе группы из нескольких хакеров. Они встали в линию перед столом Фредкина и дружно вперились в него ледяным взглядом.

«Что случилось?», – спросил Фредкин.

Некоторое время они продолжали на него смотреть. В конце концов, они начали говорить.

«Мы хотели бы знать, что ты сделал с Гринблаттом», – сказали они, – «У нас есть причины полагать, что ты его загипнотизировал».

Госпер особенно тяжело воспринимал идею совместного управления PDP‑6. Его поведение напоминало Фредкину о архитекторе по имени Рурк из книги Эйна Рэнда " The Fountainhead", который сделал проект прекрасного здания, а когда начальники Рурка вмешались в проект и испортили его прекрасный замысел, Рурк в итоге взорвал здание. Фредкин позднее вспоминал, что Госпер говорил ему, что если на PDP‑6 будет сделано разделение времени, то он уничтожит машину. «Так же как Рурк», – говорил Фредкин, – «Он чувствовал, что если эта ужасная вещь все‑таки случиться, то вам следует все это взорвать и разломать. Я понимал его чувства, а поэтому придумал компромисс». Компромисс заключался в том, что ночью машина могла работать в однопользовательском режиме, так что хакеры могли продолжать запускать на ней гигантские дисплейные программы и полностью управлять PDP‑6.

Полностью эксперимент в разделении времени завершился не так уж и плохо. Причиной этому было создание новой системы с разделением времени, системы, душой которой была Хакерская Этика.

* * *

Ядро системы было написано Гринблаттом и Нельсоном за несколько недель упорного хакинга. После того как некоторая часть программного обеспечения была написана, Том Найт и остальные сделали необходимую для него настройку оборудования, а также добавили память – состоявшую из большого шкафа, шириной в обхвате как две стиральных машины Landromat, которая немедленно получила прозвище Moby Memory. Администрация одобряла работу хакеров над системой, поэтому Гринблатт и остальные пользовались полной властью в отношении того как ее следует делать. Признаком того что эта система отличается от остальных (такой, например, как Совместимая Система с Разделением Времени CTSS) было название, которое дал этой хакерской программе Том Найт: Несовместимая система с разделением времени (Incompatible Time‑sharing System (ITS).

Название было ироничным, в плане дружественности остальных систем и программ, ITS была куда как более совместима, чем CTSS. В соответствии с Хакерской Этикой, ITS могла быть легко связана с другими вещами, таким образом, что она могла бесконечно расширяться, а пользователи могли пробовать этот мир более эффективным способом. Как и в любой системе расширения времени, на ITS несколько пользователей могли запускать несколько программ одновременно. Но в этой системе один пользователь мог одновременно запускать несколько программ. В ITS делался сильный акцент на использование преимуществ дисплеев, в частности была реализована весьма продвинутая система редактирования, которая работала в полноэкранном режиме («за несколько лет до того как этим начался пользоваться весь остальной мир», –позднее хвастался Гринблатт). Так как хакеры хотели, чтобы машина работала максимально быстро (так же как и в однопользовательском режиме), Гринблатт и Нельсон написали код на машинном языке, который позволял осуществлять беспрецендентный контроль над системой разделения времени.

Внутри ITS было еще более сильное олицетворение Хакерской Этики. В отличие от остальных систем с разделением времени ITS не использовала паролей. Она была сделана так, что позволяла хакерам иметь доступ к любому пользовательскому файлу. Старая практика держать ленты в ящике, в коллективной программной библиотеке, которая позволяла остальным пользоваться ими и совершенствовать их, была реализована и в ITS. Каждый пользователь мог иметь набор персональных файлов, которые хранились на диске. Открытая архитектура ITS подталкивала пользователей просматривать эти файлы, смотреть какими интересными хаками занимаются остальные, искать ошибки в программах и устранять их. Если, к примеру, вам нужна была функция, которая рассчитывает косинус, вы могли полазить по файлам Госпера и найти его хак, который считал синус при помощи десяти команд. Вы могли бы посмотреть программы признанных хакеров, посмотреть идеи, в них содержащиеся, и восхититься тем, что они сделали. Идея была в том, что программы принадлежали не конкретным людям, а всему миру пользователей.

В ITS также сохранялось чувство сообщества, которое было у хакеров, когда на машине работал только один пользователь, а все остальные грудились вокруг и смотрели что он кодирует. Посредством хитрой координатной коммутационной системы, пользователь не только мог определить, кто еще работал в системе, просто набрав команду, но и переключиться на монитор пользователя. Можно было работать одновременно с другим пользователем. Например, Найт мог войти в систему, обнаружить что Госпер сидит на другом порту, вызвать его программу, а затем писать свой код в программу, которую хачил Госпер.

Данное свойство использовалось всеми возможными способами. Позже, когда Найт делал сложные графические терминалы, могло быть так, что пользователь сидел в тяжких раздумьях над своей программой, и вдруг, внезапно на экране появлялся шестиногий… жук. Он начинал ползать по экрану, начинал поедать ваш код, роняя повсюду маленькие светящиеся крошки. В это время за другим терминалом бился в истерическом смехе хакер, который таким непонятным способом, сообщал вам, что в вашей программе находится ошибка. И хотя любой подключившийся к системе пользователь мог заниматься не только вещами такого рода, но и забраться в ваши каталоги и удалить файлы (как они говорили «репать»), которые в них находились, ваши программы, которые вы долго и упорно хачили и другую ценную информацию, такого никогда не делалось. При работе на ITS, хакеры всегда следовали правилам чести.

Доверие, которое ITS оказывала пользователям, наилучшим образом проявлялось в обращении с проблемой умышленных выводов системы из строя. Раньше, хакерский обряд посвящения заключался в выводе из строя системы с разделением времени и нанесения ей таких увечий, что регистры перегружались избыточными расчетами и система «вешалась». Становилась полностью мертвой. Позднее хакеры выросли из этого деструктивного режима, но часто случалось, что это представляло собой существенную проблему для тех, кто с этой системой работали. Чем больше запоров и замков было навешано на систему, тем больший соблазн испытывал какой‑нибудь случайный хакер для того чтобы поставить систему на колени. Multics, например, чтобы вывести его из строя, требовал весьма нетривиального хака. Так что всегда находился какой‑нибудь «мачо», который самоутверждался вешая Multics.

ITS, в полную противоположность этому имела специальную команду с помощью которой можно было завесить систему. Все что для этого надо было сделать – просто набрать KILL SYSTEM, после чего PDP‑6 с хрустом останавливалась. Идея заключалась в том, чтобы повеселиться над тривиальностью того, как это можно было делать. В редких случаях, какой– нибудь лозер мог посмотреть на доступные команды и сказать: «Эй! А что делает команда KILL?», после чего завешать всю систему. В общем и целом, ITS была доказательством того что лучшая система безопасности заключалась в отсутствии всякой безопасности.

Естественно, что как только ITS начала работать на PDP‑6, на систему обрушился шквал желающих отлаживать систему, который не спадал еще в течение десяти лет. Гринблатт был самым выдающимся из тех, кто тратил все свое время на «хакинг ITS», разыскивая ошибки, добавляя новые свойства и заставляя части кода работать быстрее. Так что ITS стала своего рода домом для системных хакеров.

В том мире, который представляла из себя лаборатория ИИ, роль системных хакеров была в самом центре. Хакерская Этика позволяла любому работать на ITS, но публичные последствия системного хакерства, отбрасывали неприятный оттенок на качество вашей работы. Если вы пытались улучшить ассемблер MIDAS или отладчик ITS‑DDT и если вы допускали серьезную ошибку, то все программы начинали вешаться и люди начинали пытаться выяснять, кто тот лозер, который все это устроил. С другой стороны, ничто не имело большего вызова хакерству, чем качество системного хакинга.

Те кто отвечали за планирование работы не воспринимали системный хакинг с должным уважением. Их больше заботили приложения, использовавшие компьютеры, которые позволяли идти дальше, позволяли создавать полезные концепции и средства на пользу человечества. Для хакеров система была конечной целью сама по себе. Большинство хакеров, было очаровано системами еще начиная со своего детства. И они забросили в своей жизни все остальное, после того как поняли, что наилучшим средством в создании систем являлся компьютер. Вы могли его использовать не только для того чтобы создавать системы фантастической сложности, сколь роскошные, столь же и эффективные, но затем, при помощи таких операционных систем как ITS, тот же самый компьютер сам мог быть системой. И красота ITS проявлялась сама, делая более легким написание программ, которые бы в ней потом работали, упрашивая вас добавить в нее новые свойства, и прочие «звонки и свистки». ITS была хакерским жилищем, и любой мог сделать его для себя более удобным и красивым, найдя в нем свою собственную маленькую нишу. ITS была идеальной системой для построения… других систем.

Это была бесконечная логическая спиральная петля. По мере того как люди использовали ITS, они могли принимать некоторое конкретное новое свойство или нет, но как правило они думали лишь о том, как улучшить систему. Это было естественным, потому что важный постулат хакерства утверждал, что ни одна программа не является законченной. Вы можете всегда сделать ее лучше. Системы являются живыми существами: если люди прекращают их совершенствовать и останавливают работу над ними, то они умирают.

Когда вы завершаете системную программу, будь это нечто столь трудоемкое как ассемблер или отладчик, или нечто столь же быстрое (и как вы надеетесь) столь же элегантное, как интерфейс для мультиплексора вывода, то вы одновременно создаете средство, которое создает почву для хакерства на более высоком уровне. И это является специфичным циклическим процессом, практически одухотворенным, в котором системный программист является обычным пользователем системы, которую он улучшал. Множество по настоящему виртуозных программ возникли из временных решений для преодоления досадных препятствий, которые возникали на пути хакеров на их пути к оптимальному программированию. (Настоящее оптимальное программирование, конечно, могло достигаться только когда между вами и истинным компьютером не существовало никаких препятствий, это был идеал, которого можно было достичь только в случае, если бы хакерам удалось вживить себя в компьютер). Программы, которые писали ITS хакеры, помогали им писать более легко другие программы, помогали им более быстро работать, и использовать мощность компьютера в большей степени. Так что не только хакеры, получали большое удовлетворение от написания гениальных системных программ, которые были средством, которое мог использовать каждый. Начиная с этого момента, хакер шел еще дальше, делая системные программы нового поколения.

Приведем выдержку из сообщения, написанного хакером Доном Истлейком спустя пять лет после начала работы ITS.

«Система ITS не является результатом „человеческой волны“ или сокрушительных усилий. Система постепенно и практически непрерывно разрабатывалась, начиная с самого начала. Действительно, большие системы никогда не бывают „завершенными“… В общем, про систему ITS можно было сказать, что она реализована дизайнерами и разработана пользователями. Проблема нереалистичного дизайна программного обеспечения существенно уменьшается, когда дизайнер непосредственно участвует в разработке. А имплементору становится легче программировать, и он чувствует большую гордость за свою работу, когда он в известном смысле, является дизайнером. Свойства, вносимые в систему, почти наверняка будут широко использоваться, если конечные пользователи занимаются непосредственным дизайном, и они наверняка не будут слишком сложными если дизайнеры этих свойств одновременно являются их пользователями».

Сочинение было достаточно сжатым, но основная его идея была понятна – ITS была самым сильным проявлением Хакерской Этики. Большинство из принимавших участие в проекте полагало, что данный подход должен стать национальным стандартом для повсеместной реализации систем с разделением времени. Позвольте каждой компьютерной системе на земле нести это хакерское слово, устраняя при этом одиозную концепцию паролей, подстегивая ничем не сдерживаемую практику непосредственного отлаживания систем, и демонстрирования синергетической мощи возникающей из обобществленного программного обеспечения, где программы принадлежали не автору, а всем пользователям компьютеров.

В 1968 году большие компьютерные фирмы, организовали собрание в Университете штата Юта для того чтобы решить, какая из стандартных систем с разделением времени будет использоваться в последней машине разработки DEC – PDP‑10. «Десятка» была очень похожа на PDP‑6, и одна из систем, которая на ней использовалась по соглашению с фирмой, была как раз хакерская Несовместимая система с разделением времени ITS. Другой системой была TENEX, написанная фирмой BBN, и которая еще была не доведена до конца. Гринблатт и Найт на этой конференции представляли МТИ, что было весьма необычным зрелищем – два странноватых хакера, которые пытались навязать бюрократическому сборищу из многих десятков больших контор, идею вложения их оборудования на многие миллионы долларов, в систему, которая, для начала, даже не имела встроенной системы безопасности.

У них ничего не вышло.

Найт позднее говорил, что все дело было в политической наивности и простодушии хакеров из МТИ. Он догадывался, что главная проблема заключалась в том, что еще до созыва конференции было понятно что, избрание системы, построенной на принципах хакерской этики было бы чересчур радикальным шагом для этих организаций. Но Гринблатт позднее настаивал на другой версии событий: «Мы могли бы взять верх, если бы мы действительно захотели», но «плата вперед», как он говорил, была более важной. Для Гринблатта распространение Хакерской Этики за пределы Кембриджа не играло особой роли. Для себя он считал более важным сконцентрироваться на сообшестве в ТехСквере, хакерской Утопии, которая ошеломляла мир, применяя Хакерскую Этику для создания еще более совершенных систем.

7. LIFE («ЖИЗНЬ»)

Позже они называли это удивительное существование на девятом этаже ТехСквера Золотым Веком хакерства. Они проводили все свое время в сумрачном машинном зале и близлежащих офисах, где царила вечная неразбериха. Они стояли, собравшись в кучу вокруг терминалов, где страница за страницей листались зеленые строчки кода. С помощью карандашей, всегда лежавших в карманах рубашек, они делали пометки на полях распечаток, а также говорили на своем непонятном жаргоне о каком‑нибудь бесконечном цикле или о какой‑нибудь позорной процедуре. Это аббатство технотронных монахов, которые населяли лабораторию, было тогда настолько близко к раю, насколько это вообще возможно. Приятный и анархический стиль жизни посвященный продуктивности и страсти к PDP‑6. Искусство, наука и игра слилась воедино в магическую программистскую активность, где каждый из хакеров был одинаково хорош в управлении потоком информации внутри машины. Они отлаживали жизнь во всей своей красе.