Глава 15 5 страница

Она заставила себя улыбнуться и подхватила:

– Уверяю вас, полковник, короткий отдых снова поставит меня на ноги.

– Видал? – усмехнулся Огилви. – В эти дни девицы будут покрепче тех, которым наши сердца принадлежали.

– Да, – согласился полковник Грэйми. – Это точно. – Он тепло посмотрел на Софию. – Отдыхайте. Я уверен, капитан Огилви сможет заменить вас за шахматной доской. – Вскинув брови, он вопросительно посмотрел на капитана. – Не хочешь сыграть?

И капитан Огилви, не зная того, что правила игры изменились, согласился.

– Прекрасно. – Полковник, улыбаясь, хлопнул старого друга по плечу. – Но позволь мне сперва провести госпожу Патерсон. Нужно прислать ее горничную. А потом, – сказал он, – мы с тобой сыграем.

Доктор Уэйр был доволен.

– Прекрасно. – С удовлетворенным видом он стал снова забинтовывать мою лодыжку. – Просто замечательно. Я вижу, вы последовали моему совету и никуда не выходили.

Что‑то в том, как это было сказано, заставило меня спросить:

– А вы сомневались в этом?

В мудрых глазах за круглыми очками блеснул огонек.

– Скажем так, мне показалось, вы из тех девушек, которые привыкли все делать по‑своему.

Я улыбнулась, потому что никто еще не указывал столь точно на эту особенность моего характера с тех пор, как моя воспитательница в детском саду написала в моей характеристике: «Кэрри отзывчива к другим детям, но предпочитает никого не слушать». Этим эпизодом своей биографии с доктором я не поделилась, только сказала:

– Я иногда все же прислушиваюсь к советам. Да это оказалось и нетрудно. Я была занята книгой.

– Это хорошо. Вам все еще интересны шпионы? Я, видите ли, кое‑что прочитал и нашел для вас одного интересного субъекта. Помните, мы разговаривали о Харли?

Я кивнула. Роберт Харли, граф Оксфордский, был могущественным человеком в английском правительстве и одновременно управлял сетью шпионов королевы Анны.

Доктор Уэйр сказал:

– Я читал о Харли, думая найти для вас что‑нибудь по Дефо, и наткнулся на письма другого агента, посланного Харли в Шотландию как раз в то время. Тот бывал в самом Слэйнсе.

Я ощутила легкое покалывание в районе лопаток, похожее на чувство, появляющееся у меня, когда ко мне кто‑то подкрадывается. Поэтому для меня не стало откровением, когда доктор Уэйр сказал:

– Его звали Огилви. Капитан Огилви. – Он достал из кармана какие‑то сложенные бумажки. – Я скопировал его письма. Вернее сказать, здесь только выборка, ничего особенного, но само имя может вам пригодиться.

Я поблагодарила его, взяла бумаги, развернула и стала читать. Вначале шел отчет о коротких встречах капитана Огилви с северными шотландскими дворянами и о том, что он узнал от них, потом рассказывалось о визите в Слэйнс, где графиня Эрролл встретила его с подозрением и где, на его счастье, оказался некий полковник Грэйми, о котором Огилви написал: «Мы с ним прежде вместе служили во Франции и с тех пор остались друзьями».

Доктор Уэйр, наблюдавший за моим лицом, пока я читала, спросил:

– Что вы нашли там забавного?

Я опустила бумаги.

– Вы читали это?

– Да.

С легкой улыбкой я встала, подошла к столу и взяла пачку свежеотпечатанных страниц, лежавшую у компьютера. Отобрав последние три главы, я повернулась и протянула ему.

– В таком случае, – сказала я доктору, – вам стоит взглянуть на это.

Он взял распечатку и начал читать, а когда дочитал, молча поднял на меня глаза.

– Знаю, – сказала я. – Вот что я называю доказательством. Когда я писала это, я даже не знала о существовании капитана Огилви или полковника Грэйми. Персонажи сами иногда приходят ко мне. Просто возникают у меня в голове, я их не придумываю. С любой другой книгой я бы посчитала, что это мое подсознание подбросило их для развития сюжета. Но с этой книгой я, похоже, вообще ничего своего не изобретаю. А теперь еще вы мне показываете это. – Я потрясла в воздухе его бумагами. – И у меня появляется доказательство того, что оба этих человека реальны и что они действительно жили в Слэйнсе.

Я видела, что доктор все еще не пришел в себя.

– Поразительно, – промолвил он и еще раз просмотрел распечатки. – Жаль, что капитан Огилви в письмах Харли не упоминает о вашей Софии.

– Сомневаюсь, что он посчитал ее достаточно важной особой для того, чтобы сообщать о ней наверх.

Глаза доктора лукаво блеснули, когда он протянул мне мои бумаги.

– Что ж, – сказал он. – В таком случае он совершил очень серьезную ошибку.

XVI

Когда София проснулась, рядом с ней сидели графиня с полковником. Она услышала их разговор.

– Это самый безопасный способ, – произнес полковник Грэйми. – Нельзя, чтобы он оставался здесь, когда придет корабль Флеминга.

– Нет, этого нельзя допустить. – Мягкий утренний свет скрадывал морщины на лице графини. Она выглядела молодо и была полна решимости. – Я согласна с вами. Только, Патрик, пусть это сделает кто‑нибудь другой. Поручим это моему сыну, он будет только рад. К тому же он не хочет подвергать вас опасности.

– Когда случится то, чего мы ждем, ваш сын будет нужнее здесь. Да и сомневаюсь я, что Огилви пойдет за ним, как за мной. Мы‑то с ним старые друзья. – В словах его сквозила горькая ирония. – Он доверяет мне.

Графиня помолчала секунду, потом сказала:

– Жаль, что все так вышло.

– Мне тоже. Когда‑то он был славным человеком.

– Наверное, ему были очень нужны деньги.

«Как это похоже на графиню, – подумала София, – искать оправдание даже предателю». Но полковник Грэйми не разделял ее великодушия.

– Когда мужчине трудно, он должен искать помощи у друзей, а не продавать их врагам.

С этим графиня не могла поспорить, поэтому произнесла только:

– Будьте осторожны, чтобы он и вас не продал.

– Не волнуйтесь. Такой возможности я ему не дам. Когда я доставлю его на место, я там не задержусь. Ваша светлость, вы же знаете, я – старый лис, а в Эдинбурге полно нор, где можно спрятаться.

София, окончательно проснувшись, начала шевелиться, и ее движение заставило полковника и графиню повернуться к ней. Ей показалось, что на лицах обоих появилось облегчение.

– Ну вот, – улыбнулась графиня, – мы разбудили ее. Я же говорила! Как ты себя чувствуешь, дорогуша?

Голова все еще раскалывалась, но тошнота прошла, и хотя все болело, а руки и ноги саднили и не двигались, она не стала жаловаться.

– Хорошо, спасибо.

Глаза женщины наполнились любовью.

– Храбрая девочка. – Она потрепала Софию по плечу. – Пойду скажу Кирсти, что ты проснулась. Она принесет тебе завтрак.

То, что графиня оставила полковника Грэйми с ней наедине, красноречиво говорило о том, насколько высоко она ценила его. Хотя, судя по тому, как он удобно расположился в мягком кресле, скрестив ноги в сапогах на спинке рядом стоящей кровати, вряд ли что‑либо могло заставить его подняться с места.

Она осторожно посмотрела на него и спросила:

– Графиня… Вы рассказали ей?

– Конечно. Она знает все. – В его бороде промелькнула усмешка. – Думаю, если бы я не отправил садовника туда, где его давно заждались, она сама бы это сделала вчера вечером.

– А капитан Огилви?

– Мне удалось убедить его поехать со мной в Эдинбург. Я дал ему понять, что там что‑то затевается и что ему, как стороннику короля Якова, нужно быть рядом. Это было все равно что сказать голодному волку, где пасется овечье стадо.

– Так вы уезжаете… – Произнеся эти слова вслух, она почувствовала грусть, которую не смогла выразить. Ей не хотелось думать о том, какой станет жизнь в Слэйнсе без этого человека, который превратился для нее в отца и друга.

Он не ответил, лишь посмотрел на нее молча, а потом сказал:

– София, я хочу вас кое о чем попросить.

Никогда раньше он не называл ее по имени, и она поняла, что его просьба будет серьезной.

– Это не моего ума дела, но там, на холме, когда Уик… – Тут он осекся, как будто посчитал неприличным упоминать о намерениях Билли Уика, и сказал только: – Он говорил о моем племяннике. И о вас.

Она встретила его взгляд и не отвернулась.

– Он услышал наш разговор в саду.

– Да, я это понял. – Он ненадолго замолчал, подбирая слова. – Как я сказал, спрашивать я права не имею, но я подумал…

– Подумали, что мистер Уик мог услышать той ночью такого, что могло бы так заинтересовать капитана Огилви?

От ее прямоты у него явно отлегло от сердца.

– Ну, где‑то так.

София подняла руку и прикоснулась к тонкой цепочке на шее. Потом медленно достала кольцо, спрятанное на груди под лифом, и показала ему. Не было нужды что‑то говорить или объяснять. По лицу самого полковника стало ясно, что он все понял, едва увидев кольцо Мори.

Губы его медленно растянулись в улыбку.

– Должен признаться, я подозревал, что вы могли приглянуться ему. Мы ведь, Джон и я, не такие уж разные, и будь я одного с ним возраста, я бы и сам, чего уж там, попробовал бы завоевать ваше сердце. И все же мне радостно видеть, что он повел себя как человек чести. Вы поженитесь?

– Мы поженились по договору перед его возвращением во Францию. – Она сомкнула пальцы на кольце и почувствовала его тепло. – Графиня ничего не знает. Джон решил, что будет лучше сохранить все в тайне до его возвращения. Но он разрешил мне показать кольцо родственникам, – добавила София, не желая, чтобы он подумал, будто она не выполнила просьбу его племянника.

– Еще бы он не разрешил. – Движением бровей он изобразил негодование, но глаза и голос его оставались серьезными. – Если будет нужно, ради вас любой из нас пойдет в огонь и в воду. Вам всего лишь нужно попросить.

Мори говорил ей это, но то, что теперь то же самое сказал его родственник, для нее было вдвойне важно.

– Вы уже прошли через огонь ради меня, полковник, – тихо промолвила она.

– Прошел. И пройду снова, – пообещал он, – даже если у вас на шее не будет этого серебряного колечка.

Она знала, что он говорит серьезно. Неожиданно на глаза ей набежали слезы, и София, вспомнив, как он хвалил ее за мужество, решила, что не покажет свою слабость. Она опустила голову и сделала вид, что рассматривает перстень Мори.

Вот только голосу своему она не доверяла и не могла придумать, как дать знать полковнику, что она успела его полюбить и будет скучать, когда он уедет.

Но он, похоже, все понял без слов, потому что прочистил горло и поднялся.

– А теперь вставайте, проведете в дорогу дядюшку Патрика да улыбнетесь на прощание, если сил хватит.

Сил хватило, и хотя улыбка получилась не самая уверенная, она сделала свое дело, потому что он взял ее руку и поднес к своим губам.

– Я уверен, что увижу вас снова очень скоро.

– Надеюсь.

– Надежда редко когда что‑то решает. Действие – вот, что главное в этом мире. Если шахматы вас ничему не научили, запомните одно: не двигая фигуру, нельзя выиграть партию. Солдат должен сначала выйти на поле боя, если хочет перейти его.

Не отнимая руки, она сказала:

– Но я не солдат.

– Вы так думаете? – Он наклонился, коротко и тепло поцеловал ее в лоб, выпрямился и добавил: – Даже пешка играет свою роль в защите короля.

Снова у нее от слез сдавило горло, снова ей ужасно захотелось сказать этому доброму человеку, как она благодарна ему за все, что он для нее сделал.

– Полковник Грэйми?

– Да, милая?

Но, как и в прошлый раз, нужные слова не пришли, и она просто сказала:

– Пожалуйста, берегите себя.

– О, не волнуйтесь. – Он отпустил ее руку с ослепительной улыбкой, точь‑в‑точь как у его племянника. – Я всю свою жизнь прожил в армии, в окружении воинов, и научился остерегаться ножа в спину.

Графиня, стоявшая в дверях, со смехом сказала:

– Патрик! Нельзя так говорить.

Без тени раскаяния он пожал плечами:

– Благодаря тому, что я думаю так, я до сих пор жив, ваша светлость. – Бросив взгляд за окно, он кивком головы указал на положение солнца над горизонтом и прибавил: – Если позволите, мне пора.

София едва не расплакалась, когда он попрощался и вышел из комнаты, а когда дверь за ним закрылась, опустила глаза в пол, чтобы их не увидела графиня.

Графиня, снова сев в кресло подле кровати, сказала:

– Полковник Грэйми – хороший человек.

– Да.

– Он мне очень напоминает своего племянника, – обронила графиня. – Ты не находишь?

София осторожно кивнула.

– Да, у них много общего, я тоже заметила.

На какое‑то мгновение в комнате повисла тишина, нарушаемая только громыханием стекол в окнах от ветра и вечным шумом волн, бьющихся в скалы под башней. Когда графиня заговорила снова, голос ее был спокоен, а слова просты:

– Он знает?

София отвернулась, ее смущение было столь очевидным, что графиня смягчилась еще больше и спросила более понятно:

– Мистер Мори знает, что ты носишь его ребенка?

У Софии чуть сердце не остановилось. Она вела себя так осторожно, что графиня, казалось, никоим образом не могла узнать правду. А потом она догадалась.

– Кирсти рассказала вам. – В волнении она снова отвернулась бы, если бы ладонь графини не легла на ее руку.

– Милое мое дитя, нет. Никто мне не рассказывал. Ты забываешь, я ведь сама мать. – Голос ее зазвучал довольно спокойно. – Тебе нужно расспросить моих сыновей и дочерей, удалось ли им сохранить от меня свои тайны.

– Вы давно догадались? – София опустилась на подушки.

– Несколько месяцев назад.

– Но вы же ничего не говорили!

– Нет. Я надеялась, что ты сама расскажешь мне со временем.

София опустила глаза.

– Я надеялась, что… что Джон…

– Он не знает?

София покачала головой. Она хотела все объяснить, но пока не знала, как начать.

Графиня обнадеживающе пожала ей руку.

– Дорогуша, не волнуйся. Мистер Мори – человек чести.

– Намного больше. – София подняла голову и затаила дыхание. – Он мой муж.

Когда графиня ошеломленно воззрилась на нее, София опять достала тяжелое серебряное кольцо с красным камнем и предъявила его в качестве доказательства. И снова ее сердце замерло в ожидании ответа женщины, мнение которой для нее значило, наверное, больше, чем чье‑либо еще.

Шли секунды. И когда София поняла, что больше не выдержит молчания, графиня наконец заговорила:

– Вижу, некоторые тайны ускользнули от моего внимания. – Она смотрела на Софию так, словно увидела ее лицо впервые. – Не думала я, что ты решишься выйти замуж, не спросив у меня разрешения.

С виноватым видом она хотела что‑то сказать в свое оправдание, но графиня еще не закончила. Она протянула руку и материнским жестом убрала со лба Софии волосы.

– Когда ты приехала в Слэйнс, я знала, как ты страдала все эти годы в доме своего дяди. Лишить дитя невинности – страшный грех. Поэтому, что бы еще он с тобой ни сделал, я рада, что он не убил твой дух и твой независимый нрав. – Она улыбнулась. – Если уж ты решилась поступать по‑своему, не слушая старших, ты могла бы наломать дров и похуже. Будь я помоложе, я бы и сама посчитала мистера Мори очень даже завидным женихом.

Теперь уже София в изумлении распахнула глаза, не зная, что и отвечать. Она‑то ожидала наказания, а получила благословение.

– Однако, – прибавила графиня добрым, но твердым тоном, – нужно знать, когда проявлять свою независимость, а когда лучше о ней забыть на время. Родить ребенка – не такая уж простая вещь. Ты слишком молода, дорогая моя, чтобы справиться с этим самостоятельно.

София знала, что спорить с этим решительным взглядом бесполезно. Да и не было у нее настроения спорить, потому что огромное облегчение от того, что графиня, оказывается, все давно знает, наконец‑то наполнило ее сердце долгожданным покоем, и все ее страхи о том, что она будет делать в ближайшие месяцы, развеялись, будто и не существовали вовсе.

Вдруг ребенок внутри нее с силой толкнулся, словно давая знать, что нападение Уика не причинило ему никакого вреда. И, вобрав в себя эту силу, София сказала:

– Сейчас мое единственное желание – чтобы с ребенком ничего не случилось.

– С ним ничего не случится, – заверила ее графиня. – Но сама ты не справишься. – По строгому выражению ее лица было видно, что она много об этом думала и знала, что делать. – Тебе понадобится помощь.