От автора 13 страница

Когда человек чего‑то очень хочет, у него обычно получается. Последнее, что запомнил Снайпер, было удивленное лицо Моркта и его скрюченные лапки, которые судорожно цеплялись за рукоять «Сталкера», торчащую из горла предводителя подземных жителей. А потом его накрыло что‑то темное и мягкое, похожее на черный вихрь короля мертвецов, тихо шепчущий о вечности, забвении и вечном покое…

* * *

– Да какого кутруба вам от нас нужно?!!! Все, что нам надо было, это только земли с холма набрать!!!

– Старшего выберут, он и разберется, кому что нужно.

Лязгнула металлом дверь, потом послышалось звяканье цепи, поворот ключа в замке… И удаляющиеся шаги.

Снайпер с трудом поднял тяжелые веки.

Ага, как все знакомо. Тюрьмы – они во всех мирах одинаковые. Низкий потолок, сырые стены, железная дверь… Только здесь вместо шконки – пучок гнилой соломы, а вместо дальняка – поганое ведро, от которого нестерпимо воняет застарелым дерьмом.

Тьму каземата разгонял огарок свечи, прилепленный над дверью. Та еще иллюминация, но рассмотреть кое‑что можно. Например, соседей, которых, видимо, только что подселили к нему в камеру. Парень, лежавший пластом возле противоположной стены, и девчонка в платье, изрядно укороченном по сравнению с одеждой других местных дам. Присмотревшись, Снайпер понял, куда делась нижняя часть девчачьей одежки, – живот парня был туго перетянут длинными полосами ткани, на которых обильно расплылось темное пятно.

«Ранение. В живот. Долго не протянет».

Снайпер откинулся назад. А сам‑то он долго еще задержится на этом свете? Сколько он в отключке провалялся? День? Сутки? Больше? Кто ж его знает. Судя по ощущениям, жар никуда не делся. И боль в боку тупая, ноющая, разлитая от подмышки до паха. Похоже, заражение…

Хреново. Что подыхать придется – это понятно, вот только большой вопрос, сколько времени придется мучиться. Может, день, а может, и неделю. Хотя это вряд ли. Сейчас подземные жители нового вождя выберут, и тот для завоевания авторитета и укрепления вертикали власти просто обязан порубить убийцу предшественника в бастурму. Чисто для профилактики, чтоб однажды кому‑нибудь не пришла в голову идея ту вертикаль в горизонталь перевести, как это случилось с Морктом.

А девчонка между тем суетилась вокруг парня. Солому под голову подоткнула, какой‑то дерюгой, валяющейся в углу камеры, ноги укутала. Снайперу аж завидно немного стало. Бывает же такое, прям жена декабриста…

Наконец девчонка перестала метаться вокруг парня и обратила внимание на то, что они с ним не одни в камере.

– Послушайте, уважаемый, у вас воды нет? – обратилась она к Снайперу умоляющим тоном. – А то Лису совсем плохо.

Снайпер про себя усмехнулся. Везет же некоторым. Подруга‑то в сыром застенке не о себе беспокоится, а о спутнике своем. Реально свезло пацану, хотя он вряд ли сможет оценить свое везение. Дышит хрипло и в то же время тихо. На причитания девчонки не реагирует, стало быть, без сознания. Дырка в брюхе при тотальном средневековье это стопроцентный перитонит, а значит, можно делать ставки на то, кто из них первый отойдет в Край вечной войны.

– Нету, – прошептал Снайпер растрескавшимися губами. Сейчас он бы сам от воды не отказался, да где же ее взять. – Что с ним?

– Кутруб живот распорол, – бросила девушка. – Кишки, слава Дракону, не повредил. Я их вправила, рану зашила, но в нее, наверно, трупный яд попал – кутруб перед этим в могиле ковырялся.

Можно было, конечно, разъяснить девчонке про то, что трупного яда как такового не существует, что просто зашивать вскрытый живот в полевых условиях без противостолбнячной сыворотки и лошадиных доз антибиотиков дело абсолютно бессмысленное, проще пристрелить несчастного, чтоб не мучился. Но на фига этот ликбез тут нужен? И сил не было языком ворочать ради того, чтобы просто его почесать. Поэтому Снайпер совсем уже собрался отвернуться к стенке и попытаться забыться, как девчонка добавила:

– Вылечить его может только проклятая земля этого холма. Но как только мы подошли, придурки эти подземные откуда‑то выскочили, нас схватили и сюда притащили. Мы и так еле‑еле сюда доплелись, а они…

– Проклятая земля?

Может, у них поверье такое… В нашем мире тоже в такое верят, особенно в некоторых белорусских деревнях. Например, что земля с могилы предохраняет от болезней людей и скот. Правда, есть и абсолютно обратное мнение. Парню, конечно, не поможешь, но пусть хоть девчонке полегче будет, вон как она за него переживает.

Снайпер с трудом облизнул пергаментные губы – чисто чтоб не растрескались еще больше, когда рот открываешь, – и сказал:

– Видишь на моих ботинках шипы? Меж ними грязь застряла из местной ямы с живыми трупами – это, типа, местное кладбище. Она с костей мертвецов осыпалась, когда те возле меня толпились, решая, жрать меня или маленько подождать. Думаю, более проклятой земли ты не найдешь.

Девчонка ахнула, призадумалась, забормотала вслух:

– Дракон опалил холм… Подземные по нему шатались, впитывая через воздух и кожу проклятие… Потом умирали… Смерть множит проклятие Дракона многократно, может, потому твои мертвецы до сих пор по‑настоящему умереть не могут… Сейчас‑сейчас…

Она присела и принялась шустро ковыряться пальчиками в подошвах армейских берцев. Надо же, на что только не пойдет женщина ради своего мужчины? Правда, смотря какая. Некоторые, например, от своего мужчины запросто уходят к другому… Стоп. С этого места думать прекращаем, лежим, плаваем в высокотемпературном бреду и готовимся к переходу в лучший мир, так как, в отличие от этой девчонки, в чудеса мы не верим.

А она верила. Наскребла засохшей грязи с армейских ботинок, сложила в подол, завязав его узлом. При этом открылась весьма приятная картина – стройные ножки выше колен. Снайпер аж отворачиваться передумал. На кой нормальному мужику предсмертный бред, когда можно посмотреть на такое?

Девчонка же, нимало не смущаясь, подошла к раненому, присела, размотала пропитанные кровью полосы полотна… и принялась втирать землю в рану. Живот парня при зыбком свете огарка, прилепленного над дверью, казался черным от засохшей кровищи. А когда на такое еще могильную землю аккуратно сыплют и вдобавок сосредоточенно ее втирают… Конечно, девчонка явно при деле, ей не скучно, она вся в осознании себя великой целительницей. А парню‑то каково от ее суеверий? Впрочем, это всегда так. Когда одному хорошо, другому обязательно хреново. Закон равновесия, мать его в душу.

Но чудеса порой все же происходят, особенно в случаях, когда чуда не может быть в принципе. Ну хоть тресни, не может грязища с берцев так действовать! Хотя трупы тоже ходить не могут, так что смотрим, запоминаем и тихо фигеем про себя…

Не прошло и пяти минут, как прерывистое дыхание тяжелораненого стало ровным и глубоким. Рука парня, безжизненно лежавшая на полу, шевельнулась.

– Где я? – прошептал он.

– Внутри Проклятого холма, – ответила девчонка. – Лежи спокойно, Лис, я еще не закончила.

– Лисса, ты?

– Нет, это самка кутруба тебя по брюху гладит, – проворчала девчонка.

– Спасибо тебе, самка кутруба, – хмыкнул парень. – Мне уже значительно лучше.

– За самку кутруба получишь, – пообещала Лисса. – Когда оклемаешься, конечно. И не надейся на прощение, я злопамятная.

«Хорошо им там, – подумал Снайпер. – Лис и Лисса. Прям идеальная гармония».

Между тем ему самому становилось все хуже. Стены камеры плавали перед глазами, огонек свечи над дверью раздвоился и стал похож на глаза ночного чудовища. Слова, произносимые соседями по камере, доносились словно через плотный слой ваты.

– Слышь, Лисса, а это кто лежит, там, на соломе?

– Не знаю. Какой‑то мужик. Говорит, что побывал в яме с мертвецами. Земля с его ботинок спасла тебе жизнь.

– Но ему, похоже, еще хуже, чем мне.

– Он умирает, Лис. Я вижу – в его крови смертельная болезнь, вылечить которую можно только…

– Почему ты замолчала?

– Нет, ничего, не обращай внимания. Сейчас тебе нужно просто лежать и ждать, пока проклятая земля полностью зарастит твою рану.

– Ты что‑то не договариваешь. Земля, которую принес с собой этот человек, помогла мне, и я должен знать, что может помочь ему.

– Неважно, тебе нужно лежать.

– Хорошо, жрица храма Дракона.

В голосе парня появились металлические нотки, которые Снайпер различил даже сквозь тяжелую пелену предсмертного бреда.

– Я приказываю тебе как побратим Йаррха, в жилах которого течет кровь дракона. Говори о том, что я не знаю. Немедленно.

– Лис…

В голосе девушки послышался страх.

– Лис… Сейчас это говорил не ты. Я услышала его голос, его слова, произнесенные твоим языком… Его языком… Хорошо, я скажу. Выжечь болезнь из тела того умирающего можно лишь драконьим пламенем. Если дракон дыхнет огнем на его рану, немного, самую малость, этого будет достаточно. Но сейчас ты не можешь помочь этому человеку. Ты слишком слаб. К тому же ты не умеешь пользоваться своей силой…

– Умею, еще как, – произнес парень, тяжело приподнимаясь на локте. – С оборотнями получилось, и сейчас должно. Я знаю, что такое закон дракона, и мне по душе этот закон… в отличие от самих драконов… Помоги мне подойти к нему.

– Не смею ослушаться, повелитель.

«Лихо он ее, – ворохнулась вялая мысль в голове Снайпера. – Правда, грубовато, но ничего не попишешь – средневековье. А вот была б вокруг цивилизация с толерантностью и феминизмом, скорее всего, лежал бы он в углу, не рыпался и делал то, что баба скажет. Вот и думай, что лучше – время воинов или прогресс со всеми его последствиями».

– Куда тебя ранили, воин?

Голос девчонки звучал прямо над ухом.

«Надо же, а я и не заметил, как они подошли».

– Бок пропороли, – прохрипел Снайпер. – Вроде порохом прижег, антибиотиками закинулся… А все равно сепсис зацепил…

Шустрые пальчики жрицы уже расстегивали трофейную кожаную куртку Снайпера.

– О великий Дракон, – воскликнула она, увидев то, что творилось под ней. – Повязка сбилась, рана открылась. Но это не самое страшное. Стрела, которой его ранили, несколько суток была выдержана в гниющем трупе. Неудивительно, что не помогли анти… твои снадобья. Теперь, господин, ты должен дохнуть на рану драконьим огнем. Только не спали этого человека, а то вместо помощи ты просто убьешь его.

– Хммм… Гхм… Кутруб побери этих драконов… У меня только один раз получилось… Но тогда я так дыхнул, что двух ночных волков сжег…

– В тебе просыпается сила, господин.

– Лисса, не называй меня больше господином! У меня нормальное человеческое имя есть!

– Как прикажешь, госпо… Лис.

– Так как мне не убить его? Ты же жрица, ты должна знать!

– Да не знаю я ничего, – умоляющим голосом произнесла девчонка. – Я только бабушку во сне увидела, которая мне про тебя рассказала, и все… Но, наверно… Ты же хотел сжечь тех волков, правда? Тогда я думаю, тебе нужно просто захотеть помочь этому человеку своим огнем и представить, как ты осторожно опаляешь его рану, как жар проникает в его тело и выжигает болезнь…

– Ну, не знаю… А вдруг не получится…

– Плевать… – прошептал Снайпер, уже еле ворочая распухшим языком. – Добьешь… только спасибо скажу…

– Ну, как знаешь…

Убогая тесная камера внезапно озарилась яркой вспышкой. Снайпер почувствовал, как на его бок словно плеснули расплавленной сталью. И куда только делась предсмертная вялость, сковавшая тело? Чтобы не заорать, он впился зубами в кожаный рукав своей куртки, представляя, как адская боль стекает с него, будто вода, уходит вниз…

Бесполезно. Страшный жар и не думал куда‑то стекать. Наоборот, он очень быстро распространился по всему телу – в руки, в ноги, ударил в голову, опалил изнутри глаза, мгновенно скопился во рту, так что Снайпер был вынужден разжать зубы, иначе язык и небо просто сгорели бы. Он жадно хватал ртом спертый воздух камеры, корчась на гнилой соломе, и, забыв про медитацию, отключающую боль, думал лишь об одном – не закричать! не закричать! не закричать, твою мать, в бога, в душу и в того драконьего побратима, который придумал такую дьявольскую пытку!!!

Внезапно все кончилось.

Жар исчез, словно его и не было, лишь оставив во рту мерзкий привкус сгоревшего болезненного налета на языке и деснах. Снайпер валялся на соломе весь в поту, понимая, что должен чувствовать человек, которого сутки беспрерывно парили в бане, хлеща при этом в четыре веника. Казалось, что его тело хорошо отбили, отменно прожарили, и осталось только положить его на блюдо, обложить свежим луком, полить соусом и подать на стол…

Но при этом ему было хорошо. Так хорошо, как не было никогда на свете.

– Драконий огонь бывает двух видов, – услышал он над головой девичий голос. – Выдохнутый в ярости, он сжигает все живое на своем пути. Но в то же время, если дракон хочет помочь, он своим пламенем способен уничтожить все, что есть вредного и ненужного в теле человека.

– Закон дракона в действии, – задумчиво произнес Лис. – Справедливостью за зло, добром за добро.

– Этот закон в моем мире придуман человеком по имени Конфуций две с половиной тысячи лет назад, – прошептал Снайпер.

– А кто сказал, что ваш Конфуций не был драконом? – пожала плечами Лисса. – Мудрым драконом в человечьем облике, который однажды решил подарить людям великое учение о справедливости.

* * *

Есть такая штука в медицине – шоковая терапия, когда через человека в лечебных целях пропускают электрический ток. Бывает, что и не в лечебных, скажем, когда нужно добиться от кого‑то определенного эффекта. Например, чтобы выдал информацию, которую без тока говорить не хочет. Или, наоборот, забыл определенные вещи, скажем, свое прошлое…

Снайпер с шоковой терапией сталкивался, за что спасибо всем, кто всерьез занимался его судьбой. Многих из них уже нет в живых – определенных людей лучше убивать сразу, чем пытать их током, иначе это печально сказывается на собственном здоровье и долголетии. Но суть не в этом.

Сейчас Снайпера накрыло как раз такое состояние, какое бывает после той самой шоковой терапии, а именно, усталость, вялость и сонливость. Оно и понятно, сколько ж можно организм мучить. Вот он и восстал, мол, все, хозяин, амба. Ты как хочешь, а я пошел отдыхать от приключений, ранений и выздоровлений посредством прогонки через измученное тело драконьего пламени.

Снайпер и не сопротивлялся. Лис с Лиссой говорили что‑то еще, а он как‑то сразу и вдруг вырубился, резко и неожиданно, будто свет выключили. Щелк – и темнота кромешная…

Щелк!

Снайпер вздрогнул и чуть приоткрыл веки. Непонятно, сколько он спал, да и спал ли вообще. Было ощущение, какое часто возникает у людей занятых, вечно спешащих куда‑нибудь: вроде вечером только прикрыл глаза, и сто процентов не спал, так, задумался о чем‑то – а за окном уже утро.

Щелк, щелк…

Ключ еще раз провернулся в замке, дверь отворилась, и в камеру вошли двое.

– Слышь, чумазая, подъем! – далеким от сантиментов голосом проговорил один из них, тот, что был повыше. – Как твои подопечные, не подохли еще?

– Скорее ты сдохнешь, урод, – брезгливо бросила Лисса, метко плюнув высокому на сапог.

– Ах ты сучка! – возмутился высокий. – Да я тебя сейчас…

Нога с оплеванным сапогом взметнулась в замахе… но тут случилось неожиданное.

Высокий вдруг поскользнулся, нелепо взмахнул руками и грохнулся навзничь, ударившись затылком об утоптанный земляной пол. Послышался звук, какой издает пустой глиняный кувшин, выпавший в погребе из рук неловкой хозяйки. Ничего удивительного, такое случается порой, когда одна нога в воздухе, а по щиколотке второй метко саданули берцем. Оно и из положения лежа на соломе хорошо получается, даже особенно напрягаться не нужно.

Напарник упавшего даже не понял, что случилось. Только что стоял друг – и уже валяется на земле, раскинув руки в сторону.

– Ливг, слышь, ты чего это, а? – потерянно спросил он, наклоняясь над упавшим.

«М‑да, – подумал Снайпер, наблюдая за происходящим. – Сразу видно, чувак в камеру заходил только к арестантам, которые его боялись. А вот с теми, кому его широкая рожа и жирные плечи по барабану, пересекаться не приходилось. Что ж, ученье – свет, а неученье – тьма и перманентное беспамятство».

Голова плечистого коротышки опустилась чуть не до земли – он пытался определить, дышит его товарищ или нет, не обращая на заключенных ни малейшего внимания. Видимо, ему и в голову не пришло, что от них может исходить какая‑то опасность.

А зря.

Нога Снайпера взметнулась вверх и, словно лезвие топора, опустилась прямо на затылок нежданного посетителя камеры. Удар был не особенно силен – все‑таки лежа проделывать такие трюки довольно сложно, особенно после тяжелого ранения. Но все получилось. Не ожидавший атаки коротышка клюнул носом, ткнулся подбородком о лоб лежащего в отключке напарника и, поймав глубокий нокаут, медленно завалился на бок.

– Ну чисто дети, – проворчал Снайпер, поднимаясь со своего ложа. – Даром что оба поперек себя шире.

Лисса, съежившись в углу, восхищенно смотрела на него.

– Это какое‑то колдовство, да? – спросила она.

– Типа того, – отозвался Снайпер. – Небесно‑космическо‑улетное. Звездюли называется.

Тем временем со своего соломенного ложа, позевывая, приподнялся Лис.

– Это самое… Похоже, я что‑то пропустил, – сказал он, окинув взглядом неподвижные тела.

– Блаженны спящие, ибо на фига им царствие небесное, – хмыкнул Снайпер. – Как твое брюхо?

Лис задрал то, что осталось от рубахи.

– Обалдеть… – прошептал он.

Из коридора лился тусклый свет факелов, но и при нем можно было рассмотреть странный шрам, оставшийся на месте раны: довольно широкая полоса мелких чешуек, смахивающих на ряд пластин ламеллярного доспеха.

– Пояс дракона, – выдохнула девчонка.

– Слушай, а отковырять его никак? – поинтересовался Лис. – Теперь же в парной не раздеться, да и в речке искупаться стыдно, вопросами замучают.

– Истинный побратим дракона должен уметь прятать свой облик, – сказала Лисса. – Но сейчас у тебя пока еще мало сил, поэтому…

– …стоит подумать о том, как бы побыстрее свалить отсюда, и заодно решить, что делать дальше.

Пока молодежь разглядывала рану, заросшую чешуей, Снайпер успел обыскать бесчувственные тела и снять с них куртки. Помимо этого результатом поисков стала пара ржавых наручников, две короткие, но увесистые деревянные дубинки и один нож в плохоньких ножнах и с пятнами коррозии на клинке.

– Да, братцы, тяжко вам придется, – сказал Снайпер, заводя назад руки долговязого и затягивая на них наручники. – Ржавые браслеты открываются ох как неохотно.

Потом он пропустил вторые наручники под руками долговязого и защелкнул зубчатые полукольца на запястьях коротышки. Теперь незваные гости были прикованы друг к другу. После этого Снайпер наотмашь, с оттяжкой хлестнул долговязого ладонью по щеке. Это женская пощечина бьется больше для зрительно‑психологического эффекта. А удар профессионала по небритой роже может и щеку надорвать. Или, нанесенный вполсилы, привести в себя потерявшего сознание вследствие резкой, нестерпимой боли.

Долговязый очнулся сразу и, осознав свое незавидное положение, заныл:

– За что?.. Чего дерешься?..

– Это не драка, – сказал Снайпер. – Это наука тебе, чтоб на беззащитных девчонок свои грабли не поднимал. А теперь говори, где тут у вас склады?

– Какие склады? – сделал круглые глаза долговязый.

– Продовольственный, вещевой и арсенал. Остальные пока не интересуют.

– Нету у нас такого…

Снайпер достал из ножен ржавый нож и задумчиво посмотрел на пленника.

– Знаешь, что такое экспресс‑допрос? – спросил он.

Долговязый энергично замотал головой, с опаской косясь на собственное оружие.

– Поясняю, это очень просто, – кивнул Снайпер. – Аккуратно взрезается кожа под скулой, так, чтоб стала видна белая жилка. Это лицевой нерв. За него берутся двумя пальцами и начинают осторожно тянуть. Через тридцать секунд из человека выходят моча и дерьмо. Еще через тридцать секунд – вся необходимая информация. Поэтому он и экспресс, н‑да. Или если ножа нет, можно пальцем выдавить один глаз, после чего слегка нажать на второй. Эффект будет аналогичным. Ты как предпочитаешь, с ножом или без ножа?

– Склад совсем рядом, – быстро сказал разом побелевший долговязый. – Как отсюда выйдете, сразу налево поверните. Пройдете камеры, пост охраны, свернете направо, там он и будет. Только у нас все в одном месте хранится, и вещи, и жратва, и оружие.

– А как пройти пост охраны, чтоб нас не спалили? – поинтересовался Снайпер.

– Спалят по‑любому, – помявшись, сказал долговязый. – Там Ирг стоит сегодня с огнеметной машиной, а он у нас глазастый.

– Ясно, – сказал Снайпер. – А теперь не обессудь, спокойной ночи.

И коротко двинул пленника кулаком в челюсть. Тот немедленно вырубился снова.

– Нехорошо бить связанного, – нахмурилась Лисса.

– Согласен, – вздохнул Снайпер. – Но кляпов у них с собой не оказалось, оставь я его так – сразу же орать начнет, поэтому выбор у нас небольшой. В следующий раз, надеюсь, он будет носить с собой кляп. Чисто на всякий случай. А теперь накиньте на себя их шмотки и пошли. Маскировка, конечно, аховая, но здесь с освещением не особенно, может, и прокатит…

Коридор был темным и мрачным, как и все тюремные коридоры, по которым приходилось ходить Снайперу. Атмосфера заведения соответствует, иначе и быть не может. Может, изначально все здесь было светло и радостно, да только по‑любому вскоре осыплется со стен краска, проступит сырость, почернеет пол, мой его, не мой – без разницы. И станет коридор таким, каким ему и положено быть по статусу. Вот и говори после этого, что людские мысли не материальны. Когда они постоянно тяжелые и мрачные, даже помещения под их грузом превращаются в фон для фильма ужасов…

Впрочем, этот коридор был коротким. Десяток дверей – и обещанный поворот. Снайпер осторожно выглянул из‑за угла, оценил обстановку и тут же нырнул обратно. Ага, не обманул долговязый, завороженный красочным рассказом про экспресс‑допрос. Считай рядом, в пяти метрах, находится тот самый пост охраны – полуобвалившееся укрытие из бетона, из‑за которого торчал знакомый ствол с тремя пиропатронами под ним.

– Значит, так, – прошептал Снайпер. – Лис, ты сейчас эдак небрежно выходишь и отвлекаешь. Мне нужно всего две секунды. Сможешь?

– Я пойду, – неожиданно шепнула Лисса. – Локти расставлю, в темноте сойду за того недомерка. Лис ростом не вышел, на нем одежка того длинного мешком висит.

И, не дожидаясь возражений, шагнула вперед.

– Стоять! – немедленно раздался голос бдительного охранника. – Кто там? Трокк, ты, что‑ль?

– Я, – басом отозвалась Лисса.

– А… что это с тобой? С чего тебя так скрючило? Эээ, нет, погоди… Стой на месте, а то сожгу к кутру… ык!

Удар деревянной дубинкой по затылку прервал речь незадачливого сторожа. Выронив из рук пусковое устройство старенького огнемета, он рухнул вниз лицом. Но повредить портрет о неровный пол ему не дали – подкравшийся сзади Снайпер аккуратно подхватил тело и помог ему принять горизонтальное положение.

– Судьба у тебя такая, Ирг, волшебных звездюлей получать, – негромко сказал пришелец из иномирья, укладывая охранника поудобнее. – А все из‑за отсутствия бдительности и дисциплины.

– Чего это ты с ним возишься? – поинтересовался подошедший Лис.

– Просто, наверно, в отличие от Тестомеса, не хочу, чтоб эти баллоны рванули, – пояснил Снайпер. – Я противопожарных заклинаний не знаю, и после такого чудесного спасения не хочу превращаться в подгоревший барбекю. Только вот одного не могу понять – как эти олухи тут выжили?

– Проклятие Дракона лучший щит, в том числе и для олухов, – сказала Лисса.

– Ты жрица, тебе виднее, – хмыкнул Снайпер. – Ну что, молодежь, пошли, посмотрим, чем богаты склады этой кроличьей норы.

* * *

После того как драконий огонь выжег в нем все лишнее и ненужное организму, Снайпер чувствовал себя превосходно. Дощатая дверь складского помещения оказалась хлипкой и не рассчитанной на прямой удар ногой в замок. Взвизгнула возмущенно – и повисла на одной петле.

– Круто, – оценил Лис. – У нас так не умеют.

– Учись, студент, – отозвался Снайпер, перешагивая через порог.

– Ну, вот мы и в сокровищнице, – произнес пришелец из иномирья, освещая помещение факелом, заранее снятым со стены коридора. – Надеюсь, они тут не хранят открытыми сундуки с порохом, а то мы здесь с эдаким первобытным освещением рискуем оказаться некстати.

Надежды оправдались, сундуков с порохом не было. И сокровищ – тоже. Все на этом складе было скромно, безвкусно, серо и уныло. Домотканая одежда, стопками сваленная на деревянных полках, бесцветные сушеные грибы и головки чеснока, гроздьями свешивающиеся с потолка, соленое мясо в бочках и пласты вяленого, сложенные прямо на деревянных столах, где его, видимо, сразу и порубили широкими ножами, словно деревянные чушки на растопку.

– Скромно, – оценил Снайпер, – но по делу. Видать, у них тут свое подземное хозяйство имеется со зверюшками и витаминами, чтоб от цинги не сдохнуть.

Он уже жевал ломоть безвкусного мяса, заедая его чесноком и сплевывая шелуху прямо на пол.

– Как ты можешь это есть? – поморщилась Лисса.

– Не могу, но надо, – сказал Снайпер. – И вам советую, если не хотите в будущем проблем со здоровьем. А еще очень рекомендую переодеться. Лохмотья, конечно, колоритно смотрятся, но подозреваю, что вы оба скоро голыми ходить будете, когда эти тряпки окончательно развалятся прямо на вас.

Молодежь прониклась. Парень с девушкой без лишних разговоров отыскали для себя исподнее по размеру, плотные рубахи и кожаные куртки в комплекте со штанами и сапогами грубой выделки. Лисса переодевалась ничуть не смущаясь, и Лис имел удовольствие оценить ладную фигурку девушки с небольшой крепкой грудью и оттопыренной попкой. И даже слегка рыкнул про себя, когда Снайпер скользнул по ней мимолетным взглядом. Странно – вроде и полностью по барабану эта жрица дракона, а все равно что‑то эдакое ворочается внутри, когда другой мужик на нее смотрит. Наверно, просто чувство собственности, решил про себя Лис. Она жрица дракона, я этому треклятому Йаррху, считай, кровный родственник, вот и, типа, нечего пялиться на жрицу. Хотя, похоже, Снайпера интересовали вовсе не женские прелести.

– Я‑то думаю, почему они с меня куртку не сняли, когда в камеру определяли, – хмыкнул пришелец из иномирья. – А у них тут этих кожанок – залежи. Хотя фасон другой, чем у шайки бородатого, да и выделка слегка поплоше…

Далее, сразу за рядом мясных столов, располагалась часть склада, занятая оружием. Копья с наконечниками грубой ковки, очень простые топоры, равно годные для рубки как дров, так и врагов, в изобилии – колчаны со стрелами и луки в налучьях. Видимо, подземные жители хорошо знали лес, что начинался чуть ли не сразу за бункером, и активно промышляли охотой.

– Лес, что за холмом, тоже проклятым считается? – поинтересовался Снайпер.

– Ага, – отозвалась Лисса. – Городские туда не суются, боятся лесных кутрубов. А они, вишь, уже на южном кладбище жируют. Думается мне, недалек тот час, когда людям Вичтана придется отстаивать не только могилы предков, но и свои жилища.

– Как‑то я не заметил, чтобы они шибко за эти могилы переживали, – проворчал Лис. – Думаю, никто за ограду шагу не сделал после того, как демоны ночи заняли кладбище. Но в одном ты права. Пока у кутрубов есть пища, им незачем в открытую воевать с людьми. Но южное кладбище небольшое, а демонов, как я заметил, много. И очень скоро они задумаются о том, что пить живую кровь гораздо вкуснее и полезнее, чем грызть старые кости.

Лисса промолчала, лишь закусила губу и слегка побледнела.

– Извини, – сказал Лис. – Я не подумал о твоем отце.

– Он мне больше не отец, – упрямо мотнула головой девушка. – Тот, кто предал гостя ради нескольких медных монет, однажды так же запросто предаст любого, в том числе и собственную дочь. Просто мне жаль ни в чем не повинных жителей города.

Теперь промолчал Лис, мысленно отметив про себя, что ему‑то точно нисколько не жалко людей, которые ночью дружно сорвались со своих постелей для того, чтобы бросить на съедение ночным тварям ни в чем не повинного путника…

Пока молодежь беседовала, Снайпер времени не терял. Бегло осмотрев арсенал, он нашел в дальнем углу обширного помещения свою СВД. Винтовка стояла в грубо сколоченной короткой стойке для оружия, где помимо нее находились сильно потертая американская М‑16, компактный израильский автомат «Тавор» и старый добрый пулемет ПКМ с пустой лентой, валяющейся внизу, возле приклада.

– Вот это номер… – тихо присвистнул Снайпер. – И кто бы мне объяснил, откуда здесь такие чудеса образовались?

– Давай я объясню, – сказал Тестомес, появляясь из‑за стойки с копьями.

– Ну, попробуй, – произнес пришелец из иномирья, ничуть не удивившись неожиданному появлению старого колдуна. – Что, местные все еще вождя выбирают?

– Ага, – равнодушно отозвался Итан. – А я пока между делом решил у дохлого Моркта ключ от склада позаимствовать и поковыряться в их арсенале – мертвецу он все равно без надобности. Мог бы постучаться, я б открыл, зачем дверь‑то вышибать?