Глава сорок первая

Когда Томас очнулся вновь, то увидел яркий свет. Не солнечный. Этот свет бил прямо в глаза, с короткого расстояния. Томас зажмурился, но это не помогло: на фоне закрытых век все еще видел отпечатавшийся на сетчатке след ламп.

Рядом – впрочем, недостаточно близко – шептались. Очень тихо, он не понял ни слова.

Тонко позвякивал металл о металл. Томас первым делом подумал о хирургических инструментах: скальпелях и таких тонких стерженьках с зеркальцами на кончиках. Образы этих вещей всплыли из тумана стертой памяти, и Томас, связав их с ярким светом, понял: он в больнице.

В больнице. Последнее, что он ожидал увидеть в пустыне. Или его забрали с Жаровни? Унесли далеко, через плоспер?

Свет загородила смутная тень, и Томас открыл глаза. Сверху на него смотрела фигура все в том же идиотском прикиде: противогаз (или что это?), очки, а за ними – темные глаза.

«Женщина», – определил Томас, сам не понимая как.

– Слышишь меня? – спросила она. Точно, женщина, пусть голос и приглушен защитной маской.

Томас кивнул. Точнее, попробовал, а получилось ли, он не знал.

– Ситуация непредвиденная. – Женщина посмотрела в сторону. Обращается к кому-то другому. – Откуда в городе пистолет? Вы понимаете, сколько на пуле ржавчины и грязи! Не говоря уже о бактериях!

На ее гневный вопрос ответил мужской голос:

– Продолжайте работать. Надо отослать его обратно. И как можно быстрее.

Томас едва понимал, о чем они говорят. В плече расцвел новый бутон непереносимой боли, и парень в который раз потерял сознание.

Очнувшись, он заметил едва уловимые перемены. Сверху лился тот же свет; на сей раз Томас не стал закрывать глаза и повернул голову вбок. Видел он лучше, и взгляд удалось сфокусировать: серебристая потолочная плитка, стальная конструкция со всевозможными реле, переключателями и мониторами. Бессмыслица какая-то…

Потом до него дошло. Озарение ошеломило Томаса настолько, что он едва мог поверить…

Боль ушла. Ее не осталось. Ни капли.

Вокруг никого, ни души. Ни темно-зеленых костюмов чужаков, ни здоровенных очков, ни скальпелей в плече… Оставшись наедине с собой, Томас переживал отсутствие боли как чистейший экстаз. Неужели человеку бывает так хорошо?

Нет. Скорее всего Томасу вкололи лекарство.

Он задремал.

Сквозь пелену забытья Томас расслышал тихие голоса и пошевелился. Глаза открывать не стал.

Он надеялся узнать, о чем говорят захватившие его люди. Люди, которые заодно подлечили его, избавив от заражения.

– Вы уверены, что ход опыта не сорвется? – спросил мужской голос.

– Уверена. – Женский голос. – Абсолютно. В любом случае нам достанется новый образец реакции с территории обреченных. Этакий бонус. Вряд ли Томас со товарищи отклонятся от курса и не дадут ожидаемых реакций.

– Боже, надеюсь, вы правы.

Заговорила другая женщина – высоким, звенящим голосом:

– Скольких из оставшихся можно считать жизнеспособными Кандидатами? – Последнее слово она произнесла будто с большой буквы.

Сбитый с толку, Томас постарался не выдать, что он в сознании.

– Четверых-пятерых, – ответила первая женщина. – Томас по-прежнему наша основная надежда. Он по-настоящему живо реагирует на Переменные. Постойте, у него глаза дернулись…

Замерев, Томас постарался смотреть прямо перед собой, в темноту опущенных век. Непростое занятие. Заставил себя дышать ровно, как будто во сне. Он понятия не имел, о чем толкуют эти люди; отчаянно хотелось услышать продолжение разговора. Он просто обязан был разузнать побольше.

– Если он и слышит нас, – произнес мужчина, – это никак не изменит его реакций на Переменные. Пусть знает, что мы ради него сделали огромное исключение, избавили от инфекции. Что ПОРОК своих не бросает.

Женщина с высоким голосом рассмеялась. Противнее звука Томас в жизни не слышал.

– Если подслушиваешь, Томас, не обольщайся. Мы скоро вернем тебя туда, откуда забрали.

Лекарство, текущее по венам, наконец подействовало, и Томас начал засыпать. Он попытался открыть глаза и не смог; напоследок первая женщина произнесла очень странную фразу:

– Мы только выполняем твою просьбу.