Глава тридцать седьмая

В следующую минуту Томас решил, что сходит с ума, – настолько перегружены были все пять чувств.

Приветствие ошеломило, но не успел Томас ответить, как здоровяк втянул их с Брендой в плотно набитый людьми зал и принялся проталкиваться через толпу танцующих, крутящихся, скачущих и обжимающихся тел. Музыка оглушала, от грохота барабанов, казалось, череп трещит по швам. С потолка свисало несколько фонариков; люди задевали их, и фонари, качаясь из стороны в сторону, пронзали толпу лучами света.

Длинноволосый наклонился и заговорил с Томасом. Детину едва было слышно, хотя он практически орал Томасу в ухо.

– Слава Богу, пока есть батареи! Хреново, когда они разряжаются!

– Откуда ты знаешь мое имя? – проорал в ответ Томас. – Зачем меня ждали?

Детина рассмеялся.

– Всю ночь за тобой следили! Утром через окошко увидели, как ты отреагировал на табличку! Тогда и поняли, что ты тот самый знаменитый Томас!

Бренда обеими руками обхватила Томаса за талию. Так, наверное, надеялась не отстать от него в тесной толпе. Услышав о слежке, обняла еще крепче.

Обернувшись, он заметил, что Блондин и его приятели следуют за ними по пятам. Пистолет шиз убрал, однако, понятное дело, достать мог в любой момент.

Музыка ревела, басы сотрясали стены. Люди вокруг дергались в танце; клинки света пронзали воздух. Тела шизов влажно блестели от пота, и жар, исходивший от них, неприятно разогревал комнату.

Где-то посередине зала Длинноволосый развернулся к Томасу и Бренде, хлестнув их по щекам странной белой гривой.

– Ты нам очень нужен! Ты особенный! Мы защитим тебя от злых шизов!

Хорошо, что они не знают всего. Может, дела не так уж и плохи? Стоит подыграть этим тусовщикам: притвориться особенным шизом, – а после улучить момент и ускользнуть вместе с Брендой.

– Пойду принесу вам попить! – предложил Длинноволосый. – Веселитесь!

Он растворился в плотной массе извивающихся тел, но Блондин с приятелями никуда не исчез. Втроем они стояли, неотрывно глядя на Томаса. Хвост махнула ему рукой.

– Потанцуем? – крикнула она, хотя сама пускаться в пляс не спешила.

Томас не без труда развернулся лицом к Бренде. Надо было поговорить.

Бренда словно прочла его мысли и, обхватив руками за шею, приникла губами к уху. От горячего дыхания девушки покалывало покрытую испариной кожу.

– Как же мы вляпались в это дерьмо? – спросила Бренда.

Не зная, что делать, Томас обнял ее за талию, ощутил тепло тела сквозь пропитанную потом одежду. И в то же время его мучило чувство вины и тоска по Терезе.

– Еще час назад я о таком и помыслить не мог, – произнес он на ухо Бренде, зарывшись лицом в волосы. Ничего умнее придумать не сумел.

Зазвучала новая мелодия – нечто пронзительное и тоскливое. Ритм замедлился, бой барабана как будто стал глубже. Слов разобрать не получалось, однако солист пел о чем-то ужасно трагичном, печально завывая и беря высокие ноты.

– Может, останемся на какое-то время? – предложила Бренда.

Томас сам не заметил, как они начали танцевать. Плотно прижавшись друг к другу, парень и девушка медленно двигались в такт музыке.

– Зачем? – удивился Томас. – Ты что, сдаешься?

– Нет. Но я устала, а здесь может быть безопаснее, чем снаружи.

Хотелось верить ей. Вроде не было причин подозревать Бренду в обмане, однако Томас чувствовал смутное беспокойство. Может, она заманила его сюда? Нет, не надо придумывать.

– Бренда, не подводи меня. У нас один шанс спастись – дойти до убежища. Там ждет лекарство.

Бренда слегка покачала головой.

– В спасение так трудно поверить. Трудно надеяться на что-то.

– Не говори так. – Томас не хотел думать, как она. Не хотел слышать подобных речей.

– Если есть лекарство, зачем ссылать шизов сюда? Бессмыслица получается.

Испугавшись внезапной перемены в ее настроении, Томас чуть отстранился и посмотрел ей в лицо. Глаза Бренды блестели от слез.

– Это ты говоришь бессмысленные вещи, – ответил Томас и замолчал. Он не хотел, чтобы его сомнения передались Бренде. – Лекарство есть. Надо…

Он не договорил. Обернулся и посмотрел на Блондина. Вряд ли псих слышит их, но береженого Бог бережет.

Томас снова зашептал Бренде на ухо:

– Говорю тебе, надо уходить. Или хочешь остаться с людьми, которые угрожают тебе пистолетами и отвертками?

Не успела Бренда ответить, как вернулся Длинноволосый. В каждой руке он нес по кружке, из которых выплескивалась буроватая жидкость, когда амбала задевали танцующие.

– Пейте! До дна!

Томас словно пробудился. Принять напиток от этого детины? Нет, ни за что. Притон вдруг показался парню еще мрачнее и гаже.

Бренда, напротив, уже потянулась за кружкой.

– Нет! – выкрикнул Томас и, осознав промах, поспешил исправиться. – В смысле, нельзя это пить сейчас. Мы так долго мотались без воды, лучше начать с нее. И… потанцуем пока.

Говорить Томас старался как ни в чем не бывало, однако внутренне сжался, осознав, что выглядит по-идиотски. Особенно когда Бренда как-то странно на него посмотрела.

В спину уперлось нечто маленькое и твердое. Не оборачиваясь, Томас понял: это пистолет Блондина.

– Я предложил выпить, – напомнил Длинноволосый. Всякое выражение любезности исчезло с его татуированного лица. – Довольно грубо отказываться от угощения.

И он снова протянул кружки.

Томас начал паниковать. С напитками явно что-то не так.

Блондин еще сильнее вжал дуло пистолета Томасу в спину.

– Считаю до одного, – произнес он парню на ухо. – До одного.

Отбросив все мысли, Томас схватил кружку и залпом осушил. Коричневая бурда огненным потоком полилась по пищеводу, и Томаса скрутило от кашля.

– Твоя очередь, – сказал Длинноволосый, протягивая пойло Бренде.

Глянув на Томаса, девушка приняла напиток и влила в себя, даже не поморщившись, только слегка прищурившись.

Забрав кружки, Длинноволосый осклабился.

– Вот это я понимаю! Теперь идите плясать!

Что-то странное начало твориться в животе у Томаса. По телу разлилось приятное, успокаивающее тепло. Крепко обняв Бренду, он вернулся с ней в толпу. Каждый раз, когда губы девушки касались его шеи, Томас ощущал прилив удовольствия.

– Что нам дали? – спросил он заплетающимся языком.

– Какую-то гадость, – ответила Бренда. Томас почти не услышал ее. – Да еще подмешали что-то. Я себя странно чувствую…

Да, странно… Комната вдруг начала вертеться, гораздо быстрее, чем кружились в танце Томас и Бренда. Лица смеющихся людей вытягивались, рты превращались в черные дыры. Музыка замедлилась, звук и голос певца стали глубже и гуще.

Отстранившись от Томаса, Бренда обхватила его лицо ладонями и окосевшим взглядом посмотрела ему в глаза. Как она прекрасна. Прекраснее Томас никого и ничего на свете не видел. Вокруг начала смыкаться тьма, разум гас.

– Может, так даже лучше? – произнесла Бренда, и слова противоречили мимике. Голова девушки двигалась по кругу словно отделенная от шеи. – Может, получится прибиться к ним? Будем счастливы, пока не перейдем Черту. – Она улыбнулась неестественной, отвратительной улыбкой. – И тогда убей меня.

– Нет, Бренда, – ответил Томас и услышал собственные слова как будто со стороны, словно они звучали из недр бесконечного туннеля. – Не говори…

– Поцелуй меня. Том, поцелуй меня. – Плотнее обхватив щеки Томаса, она потянула его к себе.

– Нет, – воспротивился Томас.

Бренда, лицо которой начало расплываться, обиженно посмотрела на него.

– Почему?

Мир уже почти полностью потонул во тьме.

– Ты не… ты не она. – Собственный голос – такой далекий, слышно лишь эхо. – И никогда ею не станешь.

Отпустив Томаса, Бренда покинула его – покинуло парня и сознание.