Глава 2. Я вел капитана Грейлок к палатке, которую делил с двумя братьями-офицерами Падающего дождя

Я вел капитана Грейлок к палатке, которую делил с двумя братьями-офицерами Падающего дождя. По долгому склону падающего дождя, ползла темнота. Мы тащились по мерзости грязи. И пока не оказались под брезентовым покрытием молчали. Мои товарищи по палатке были в патруле, так что места для нас хватало. Я зажег огонь Святого Эльма и сел прямо на промокшие, положенные на пол, доски.

— Садитесь, — пригласил я, указывая на единственный, имевшийся в нашей палатке табурет. Он был одушевленный, а купили мы его в Сан-Франциско. Не особенно проворный, он все же мог тащить на себе наше снаряжение и подходить, когда его звали. Почувствовав на себе незнакомый вес, он беспокойно заерзал, а потом снова уснул.

Грейлок вытащила пачку «Крыльев» и подняла брови. Я кивнул в знак благодарности и во рту у меня оказалась сигарета. Лично я в походе курю «Счастливые», самовоспламеняющиеся — удобно, если спички окажутся отсыревшими. когда я был на гражданке и мог себе это позволить, моей маркой был «Филипп Моррис», потому что возникающий вместе с дымком сигареты, маленький, одетый в красное эльф, может заодно приготовить порцию виски.

Некоторое время мы молча попыхивали дымом и слушали дождь.

— Ну, — сказал я наконец, — полагаю, у вас есть какие-то средства транспорта?

— Моя личная метла, — сказала она. — Эти армейские Виллисы мне не нравятся. Мне нравится «кадиллак». Я выжму из него больше, чем это возможно.

— У вас есть грим, пудра, безделушки?

— Только немного мела. Любое материальное средство не слишком полезно, когда его используешь против могущественного демона.

— Да? А как насчет воска, которым была запечатана бутылка Соломона?

— Не воск удерживал ифрита в бутылке, а печать. Чары создаются символом. В сущности, надо полагать, что их воздействие чисто психосоматическое, — она достала сигарету, и на ее щеках образовались впадины.

И я понял, что капитан Грейлок, что называется, сахарная косточка…

— У нас будет возможность проверить эту теорию сегодня ночью, — сказала она.

— Ну, ладно. Надеюсь, вам захочется прихватить с собой световой пистолет, заряженный серебрянными пулями. У них, как вы знаете, тоже есть оборотни. Я возьму пистолет-пулемет сорок пятого калибра и несколько гранат.

— Как насчет спринцовки? Я нахмурился. Мысль об использовании святой воды в качестве оружия, всегда казалась мне богохульством (хотя капитан утверждал, что ее применение против порождений Нижнего мира, допустимо).

— Бессмысленно, — сказал я. У мусульман нет такого ритуала, и они, разумеется, не используется, не используют существ, которые ему подчиняются. С собой я возьму свою камеру «Поляроид».

Айк Абрамс просунул свой огромный нос в разрез палатки.

— Не хочется ли вам и леди капитану немного покушать, сэр? — спросил он.

— Что ж, конечно, хотим, — сказал я.

А сам подумал:

«Скверно, что свою последнюю ночь в Мидгарде я проведу, как жвачное…»

Он исчез и я объявил:

— Айк всего лишь рядовой, но в Голливуде мы были друзьями, он был реквизитором, я играл в «Зове дебрей» и «Серебрянной амиане». А здесь он с радостью назначил сам себя моим ординарцем.

Он принес нам поесть.

— Знаете, — заметила она, — хорошенькое, конечно, дело, в нашу технологическую эру: нам известно, что в этой стане был хорошо распространен антисемитизм. не только среди немногих свихнувшихся простолюдинов. Нет — среди обычных респектабельных граждан.

— Действительно?

— Действительно. Особенно верили в чушь, что все евреи — трусы, и на фронте их днем с огнем не сыщешь. Теперь, когда для большинства из них колдовство под запретом — по религиозным причинам (ортодоксы волшебством не занимаются) евреев в пехоте и в рейнджерах столько, что не заметить этого просто невозможно.

Я-то поустал от того, что герои комиксов и рассказов в дешевых журналах носят еврейские имена. разве англосаксы не принадлежат, как и евреи, к нашей культуре. Но то, что она сказала — правильно. И что показывает, что она была чуточку больше, чем обычная машина для делания денег. Самую крошечную чуточку.

— Кем вы были на гражданке? — спросил я, главным образом потому, чтобы заглушить непрекращающийся шум дождя.

— Я уже говорила вам, — огрызнулась она, вновь свирепея. — Служила в Колдовском агентстве. Реклама, объявления и так далее.

— О, а Голливуд весь фальшивый настолько, что и насмешки не заслуживает, — сказал я.

Помочь этому я, однако, не мог. Эти деятели с Мэдисон-авеню, от них в конечном итоге одна головная боль.

Искусство (подлинное!) используется для того, чтобы как пузыри выскакивали самодовольные ничтожества. Или чтобы продавать вещи, главное достоинство которых в том, что они точно такие же, как и все остальные того же сорта.

«Общество защиты животных от жестокого обращения» борется против того, чтобы русалок дрессировали для создания волшебных фонтанов с помощью заклинаний. Как борется и против запихивания молодых саламандр в стеклянные трубки для освещения Бродвея Я же по-прежнему полагаю, что есть лучшее применение для популярных изданий, чем трубные вопли о духах «Маашер», которые на самом деле ни что иное, как приворотное зелье.

— Вы не понимаете, — сказала она. — Это часть нашей экономики. Часть всей нашей общественной жизни. Думаете наш средний отечественный чародей способен починить, ну, скажем, машину для поливки газонов? Нет, черт возьми! Он скорее всего выпустит на волю духов воды. И, если не будет противодействующих чар, затопит половину города. И тогда нам, ведьмам, приходится убеждать гидр, что они обязаны подчиниться нашему волхованию. Я ведь уже говорила вам, что когда имеешь дело с этими существами, эффект чисто психологический. Чтобы добиться этого, я ныряла к ним с аквалангом.

Я покосился на нее с большим уважением. С тех пор, как человечество осознало, насколько незначительно действие холодного оружия, и началось развитие магии, мир нуждается в отчаянно смелых людях. По-видимому, она относится именно к такой категории.

Абрамс притащил две тарелки с пищевыми пайками. Вид у него был тоскливый, и я бы охотно пригласил бы его присоединиться к нам. Но наше задание было секретным, а еще следовало обговорить детали.

Капитан Грейлок превратила кофе в мартини (недостаточно сухое), а годную лишь для собак и пехоты жратву в мясо, приготовленное почти хорошо. Но не следует ожидать от женщины слишком большой душевной тонкости, а еда была, если честно — лучшая, чем водилась у меня за весь месяц.

После коньяка она невольно расслабилась, и я понял, что ее отталкивающая холодность — просто защита от скользких типов, с которыми мне приходилось иметь дело. И мы выяснили, что зовут нас Стив и Вирджиния.

Но затем снаружи сумерки сменились тьмой, и нам нужно было идти…