Медицина старше человека?

Давным‑давно в Китае жил на дне моря дракон со своей женой. Правил он морской страной, и все шло хорошо, да вот беда – заболела жена дракона, лежит – не встает.

Лекарь‑осьминог осмотрел больную и сказал:

– Только одно лекарство может спасти ее. Это печень живой обезьяны.

– Кошмар, – огорчился дракон. – Где ж я тебе возьму в море обезьяну, да еще и живую? Может, каракатицей заменим?

– К югу отсюда есть остров Саругасима, где живет много обезьян. Пошли кого‑нибудь из подданных привезти одну.

Выбрали послом медузу и велели хитростью заманить обезьяну в море и привезти к дракону. В те времена медузы были сильные, с четырьмя могучими лапами… но интеллектом, как и сейчас, не отличались. Вот подплыла медуза к острову Саругасима и давай приглашать сидевшую на берегу обезьяну: поехали да поехали в гости к дракону! Там и дворец золотой, и каштанов много, и хурма горами лежит… Обезьяна и соблазнилась. Села на медузу верхом, и та поплыла в середину моря. Плывет, могучими лапами подгребает… да взяло вдруг ее сомнение:

– Обезьяна, а обезьяна! А печень‑то у тебя живая есть?

– Есть, как не быть! – удивляется обезьяна. – Я и сама живая, и печень у меня того… не дохлая. А что?

– Так в печени и суть, – проговорилась медуза. – Ой… только это тайна.

Обезьяна заподозрила неладное и пристала с расспросами.

Медуза и рассказала:

– Твоя печень нужна, чтобы вылечить жену дракона. Тебя убьют, печень съедят… За этим я тебя и везу. Ты уж меня не выдавай, что я проболталась.

Испугалась обезьяна – кругом море, никуда с медузы не сбежишь. Но виду не подает:

– Так что ж ты раньше не сказала, что все дело в печени! Я же ее с собой в гости не взяла! На острове оставила!

– Как?! – поразилась медуза.

– Я ее повесила на ветки сосны на берегу, где я сидела. Печень – такой орган, что его надо время от времени вытаскивать из себя и просушивать на солнышке. А не то цирроз будет или этот… гепатит.

– Ну вот, – расстроилась медуза. – И зачем ты дракону нужна без печени?

– Да и мне неудобно – ехать в гости без подарка – кивает обезьяна. – Давай‑ка разворачивайся и вези меня обратно на остров Саругасима. Заберу печень – и снова поедем к дракону.

Медуза и повезла ее обратно.

Только обезьяна выскочила на берег, как тут же забралась на сосну и кричит:

– Не высохла печень, однако! Не поеду к дракону – что позориться перед народом своей мокрой печенью!

И хохочет‑заливается – радуется, что спаслась.

Медуза поняла, что ее обманули, и ни с чем вернулась в морское царство. Там ее сильно побили за то, что приказ не исполнила, – и с тех пор стала медуза как отбитый бифштекс, и костей у нее нет, и лап тоже. А насчет исхода болезни у жены дракона история умалчивает, и чем ее лечил врач‑осьминог при отсутствии нужного лекарства из печени – также неизвестно.

Вот какие трудности со снабжением медицинскими препаратами испытывали врачи во все времена, даже в самые древние. А кстати, когда это – «древние времена»? Когда возникла медицина? Если считать, что медицина – это прежде всего умение лечить болезни, то получается: медицина старше человека! Потому что человека еще не было на планете – а животные уже худо‑бедно умели лечиться. Конечно, мы не знаем, как лечили насморк динозавры, даже если он у них и был. Но современные животные вполне профессионально пользуются лекарствами.

Слонихи Восточной Африки незадолго до родов ищут небольшое дерево из семейства бурачниковых и жуют его листья. Одна слониха прошагала аж 28 километров в поисках лекарства. Потому что благодаря веществам, содержащимся в листьях этого дерева, слоненок рождается легче и быстрее. Местные женщины подглядели это у слоних и тоже вовсю жуют листья перед родами. Зоологи видели, как шимпанзе лечатся от кишечной инфекции. Одна обезьяна, замученная жестоким поносом, принялась отдирать от дерева куски коры, пережевывать и выплевывать жесткие волокна. Около получаса она так лечилась – и на следующий день была здорова. Медведи умеют лечиться от паразитов, живущих в их шерсти, – пережевывают листья лигустикума и втирают получившуюся кашицу в шерсть. Но больше всего поразили меня воробьи, занимающиеся профилактикой малярии! Птаха мелкая, головенка у нее маленькая, и сколько там мозгов поместится? Ага, вот именно! Но когда в Калькутте (Индия) началась эпидемия малярии, воробьи принялись выстилать гнезда листьями дерева кришнашура, или делоникса королевского. Да еще и стали клевать листья деревьев, содержащие хинин – вещество, убивающее возбудителей малярии.

Так что же, животные занимаются медициной? Увы, нет. Животные лечатся. Так же можно сказать, будто птицы, летящие на юг зимовать, разбираются в навигации… И термиты, возводящие свои грандиозные постройки, в которых может поместиться слон, не являются первыми архитекторами – а какой соблазн сказать, что архитектура тоже возникла раньше человека!

Медицина – это совокупность научных знаний о болезнях, их лечении и предупреждении (по крайней мере, так считает «Толковый словарь»). Животные лечатся инстинктивно, и никакой наукой тут и не пахнет. А синтез‑анализ и вопросы «что‑почему» (или «что» и «почему») – это человеческое изобретение. Человек знает, почему он пьет это лекарство, а зверь – нет, но чувствует, что ему надо съесть эту траву или поваляться в этом солевом источнике. Правда, результат один – болезнь проходит (или не проходит).

А наши древние предки? Как у них обстояло дело со здравоохранением? Конечно, не сохранились микстуры каменного века или мазь, которой 50 тысяч лет… Но в Ираке, в Шандиваре, нашли нечто вроде неандертальского госпиталя. В пещере лежало девять скелетов тяжелобольных – один с поврежденной глазницей и без ампутированной нижней части правой руки, второй с тяжелыми повреждениями позвоночника, третий с жутким артритом и так далее. Но изучение скелетов показало, что люди с такими болезнями жили какое‑то время, за ними явно ухаживали, так как костные переломы начали зарастать. Их лечили! Причем травами – на ложе найдена пыльца тысячелистника, эфедры, алтея, золототысячника; мы и сейчас лечимся этими травами. Неандертальцы не делали отвары (они не умели разжигать костры), но укладывали своих больных на ложе из целебных трав – возможно, чтобы раны не гноились.

Правда, есть и другое объяснение найденному: якобы это не больница, а захоронение, и пыльца от растений – цветы на могилу. Но как‑то сложно представить неандертальца с букетом роз у свежей могилы. И раны‑то у больных подживали! Хотя они и не смогли выздороветь – эти болезни серьезны и в наше время, – но медики, еще даже не ставшие в полном смысле людьми, пытались сражаться с болезнью.

С неандертальцами связана одна забавная история. 4 февраля 1857 года в Бонне на заседании Нижнерейнского общества естествоиспытателей и врачей состоялось представление ископаемого черепа древнего человека, найденного в долине Неандерталь. Большого восторга у собрания этот череп не вызвал. Позднее некоторые ученые даже предположили, что это не останки нашего древнего предка, а череп… русского казака, погибшего в 1813‑м или 1814 году, когда русская кавалерия в составе союзных войск громила под Дюссельдорфом полки Наполеона. Да, ничего себе представления о внешности русских были в Европе – гориллоподобное создание с огромными надбровными дугами, нависающим низким лбом, кошмарной челюстью… Даже обидно.

Раз уж мы заговорили о древних предках, придется немного пройтись по нашей биографии. Вроде бы к собственно медицине происхождение человека отношения не имеет – но далее речь пойдет об анатомии, генетике и других «кусочках» медицины, в которых это знание пригодится. Медицина ведь не одна наука, это целый «букет» из физиологии и фармакологии, терапии и пропедевтики, гистологии и хирургии [1]… можно долго перечислять. Так что затронем вечный вопрос: откуда взялся человек?