Выбор оружия 9 страница

авторитета и влиятельности?

Будь я морской птицей... но как ты можешь быть ею? Представь, что твой

мозг - крошечный и глупый, тебе

нравятся полусгнившие рыбьи потроха, ты любишь выклевывать глаза у мелких

зверюшек... Такая участь тебя устраивает?

А если ты мечтаешь о полете, то это может оценить только прикованный к земле

человек, жаждущий стать птицей. Если ты

хочешь быть морской птицей, то заслуживаешь подобный выбор.

- Хорошая компания - обозный вождь и обозная девка! Но вам следовало бы

привязать ее к койке...

Он вздрогнул, и рука нащупала кобуру на поясе.

Кирайф Сокрофот Рогтам-Бар стоял на пороге, стряхивая с плаща капли

дождя. Он выглядел на удивление бодрым,

несмотря на то, что не спал уже несколько дней.

- Бар!

Заключив друг друга в объятия, они радостно засмеялись.

- Он самый, генерал Закалве. Не хотите ли присоединиться ко мне? У меня

тут похищенная машина...

- Что? - Он распахнул дверь и неподалеку увидел большой, облепленный

грязью грузовик-амфибию.

- Это же их машина! - Рассмеявшись, он почувствовал, что у него на глаза

навернулись слезы. Рогтам-Бар печально

вздохнул.

- Боюсь, что так. К тому же они хотят ее вернуть.

Фраза вызвала новый взрыв смеха.

- Да, кстати, правительство ушло в отставку.

- Из-за всего этого?

- Должен сказать, у меня сложилось именно такое впечатление. Думаю, оно

несколько увлеклось, обвиняя вас в

неправильном ведении этой идиотской войны и даже не замечает, что народ на вашей

стороне. - Рогтам-Бар улыбнулся. -

Да, эта ваша бредовая идея - установить топ-заряды на водохранилище Маклин...

представляете, она сработала! Вода

хлынула через край, плотину, правда, не прорвала, судя по сообщениям разведки,

но... перехлестнула, я правильно

выразился? Так или иначе, в долину устремилось слишком много воды и смыло

большую часть Высшего командования

пятой армии, не говоря уж о самой армии - судя по количеству тел и палаток,

проплывавшим мимо наших окопов за

последние несколько часов... А мы-то считали вас безумцем, оттого что вы таскали

за собой всю неделю того гидролога.

Как бы там ни было, уже ходят слухи о завершении кампании. - Он окинул взглядом

собеседника. - Если вам поручат вести

переговоры о мире, следует хотя бы переодеться... Генерал, что у вас за вид? С

кем это вы возились в грязи?

- Только со своей совестью.

- В самом деле? И кто победил?

- Это был один из тех редких случаев, когда насилие ничего не решает.

- Сценарий мне известен, обычно я мысленно проигрываю его, когда решаю -

открывать следующую бутылку или

нет. - Бар кивнул на дверь. - После вас, - и протянул большой зонтик: -

Пожалуйста, генерал. Да, а ваша подруга?

Женщина смотрела на них круглыми от ужаса глазами. Он усмехнулся.

- Берем ее с собой.

- Вы возьмете зонтик, а я - ее. - Рогтам-Бар весело посмотрел на женщину,

коснувшись козырька фуражки. - В

буквальном смысле, сударыня.

Женщина пронзительно завизжала. Бар поморщился.

- Часто она это делает?

- Да, и поосторожнее с ней. Она чуть не разбила мне нос. Так я иду в

машину?

- Конечно.

Он, насвистывая, исчез за пеленой дождя.

- Неверный ублюдок! - завопила женщина, когда Бар приблизился к ней со

спины.

- Тебе повезло. Обычно я автостопщиков не подвожу.

Он поднял стул вместе с женщиной и отнес к машине, где свалил на заднее

сидение. Она вопила, не переставая.

- Красотка все время так шумит? - поинтересовался Бар, когда впереди

замаячил сторожевой пост,

свидетельствовующий об окончании путешествия.

- В основном.

- Так не услышишь и собственных мыслей! Он грустно улыбнулся в ответ.

* * *

После заключения мира его понизили в звании. Отбыл он в том же году, но,

похоже, Культура не проявляла

особого недовольства его действиями.

Глава 7

Город был построен на дне каньона, что, петляя, тянулся через пустыню -

рваный шрам на теле планеты. Вид

сверху завораживал: ошеломляющая путаница зданий, акведуков, улиц, террас,

лестниц, водостоков и железнодорожных

линий. Город казался странно-тихим и неподвижным, он производил впечатление

лишенного сил и энергии существа,

после долгих поисков нашедшего наконец укрытие в этом каньоне.

Наблюдатель упорно прислушивался и наконец уловил доносившийся непонятно

откуда странный звук.

Обшаривая взглядом закатное небо, он разглядел рябившее серое пятно - птицы. Это

они, планируя над хаотичным

скоплением террас, лестниц, зигзагообразных дорожек, являлись источником

странного хриплого крика.

Уже наступил холодный осенний вечер, и воздух заметно посвежел. Он снял

боевой скафандр и убрал его в

капсулу, которая спустя мгновение автоматически зарылась в песок. Теперь на нем

был мешковатый костюм неяркой

расцветки, такая одежда снова стала здесь популярной. Он усмехнулся своим

мыслям: надо же, отсутствовать ровно

столько, сколько понадобилось моде, чтобы она описала полный круг. Разумеется,

ни о каком суеверии не могло быть и

речи, но совпадение странно забавляло его. Он надел темные очки, взял скромный

саквояж, перекинул через руку сильно

поношенный плащ и зашагал вниз по склону в город, что носил имя Солотол, и где

находился сейчас Цолдрин Бейчей.

"... пещеры, естественные и искусственные, разбросаны по скальным стенам

каньона почти в таком же изобилии,

что и здания на склонах. Там находятся многие из старых гидроэлектрических

источников энергии. Некоторым мелким

фабрикам и мастерским, скрывающимся в этих пещерах, удается выжить, используя

их..."-сообщала бегущая строка на

экране, установленном в холле гостиницы.

- Добрый вечер, сударь. Чем могу помочь?

- Не мог бы я снять два верхних этажа? Портье выглядел сбитым с толку:

- Прошу прощения, сударь?

- Два верхних этажа - к сожалению, я не забронировал их.

- Два...

- Не комнату, не номер, не апартаменты, не этаж, а два этажа - но не

любые, а именно верхние. Если у вас есть

постояльцы, занимающие там номера, то предоставьте им другие - я оплачу их счета

вплоть до этого дня.

- Понимаю. - Казалось, портье, не был уверен, насколько серьезно надо

относиться к столь странному клиенту. - И

на какой срок думаете остановиться у нас?

- На неопределенное время. Плачу за месяц вперед. Вы получите перевод

завтра к обеду. - Он открыл саквояж и

вынул оттуда внушительную пачку денег. - За первую ночь я плачу наличными.

- Не могли бы вы заполнить вот эту карточку?

- Разумеется. Мне также нужен лифт для личного пользования и доступ на

крышу.

- Э... Безусловно. Понимаю. Подождите минутку, - и портье отправился к

управляющему.

Через четверть часа все дела были улажены. Он договорился о скидке, а

затем заключил отдельное соглашение об

оплате за использование лифта и крыши, что вернуло сделку к прежней сумме -

просто ему нравился процесс - торговаться.

- Ваше имя?

- Меня зовут Стабериндо.

* * *

Он выбрал угловой номер, откуда открывался вид на город. Заказал

несколько блюд и, толкая перед собой

сервировочный столик, обошел все комнаты на этаже, открывая дверцы шкафов и

шкафчиков, изучая узор на коврах и

обивке мебели, то и дело посматривая на крошечный сенсор, который мог мгновенно

сообщить ему о наличии

подслушивающих устройств и приборов наблюдения.

Остановившись у одного из окон, рассеяно помассировал то место на груди,

где когда-то был шрам.

- Закалве? - услышал он тоненький голосок.

Он опустил взгляд и вынул из нагрудного кармана нечто, похожее на бусину.

Прицепив ее к уху, снял темные очки

и положил их в карман.

- Да?

- Это я, Дизиэт. С тобой все в порядке?

- Да, нашел, где остановиться. - Он нажал кнопку, и шторы закрылись.

- Послушай, есть кое-что интересное для тебя! Три тысячи лет назад здесь

жил парень, великий поэт, он писал свои

стихи на вощеных деревянных табличках. Ему принадлежит цикл из ста поэм,

которые, естественно, он тоже записал на

табличках. Затем поэт решил стать скульптором и для восковой модели расплавил

воск с девяноста восьми табличек -

исключая первую и последнюю. А затем по этой модели создал бронзовую статуэтку,

которая сохранилась до нашего

времени.

- Сма, зачем ты мне это рассказываешь?

- Погоди, в свое время мы делали голограмму этой статуэтки и обнаружили

на ней следы воска.

- И это был не тот воск!

- Точно, он не совпадал с тем, что имелся на сохранившихся табличках. Мы

еще кое-что выяснили - настоящая

детективная история! Интересующий нас парень впоследствии стал монахом, а

закончил свои дни аббатом одного из

монастырей. За то время, что он возглавлял этот монастырь, к обители сделали

пристройку, где он любил часто уединяться.

Кстати, у этого здания двойные стены. Догадываешься, для чего?

- Замуровывать непослушных монахов?

- Вощеные таблички! Поэмы! - заорала Сма, затем добавила тише: - Ну,

большинство из них. В монастыре уже

несколько веков никто не живет и, похоже, какой-то пастух, разжигая у стены

костер, расплавил три или четыре таблички.

Но остальные - целы!

- И это хорошо?

- Закалве, это же величайшее сокровище! Джарнасмолскому университету, где

обретается твой дружок Бейчей,

принадлежат знаменитая бронзовая статуэтка и две сохранившиеся таблички. Они что

угодно отдадут, лишь бы заполучить

остальные! Ну, как? Здорово, правда?

- Ну, вроде сойдет.

- Черт тебя подери, Закалве, и это все, что ты можешь сказать?

- Диззи, удача, подобная этой, всегда длится недолго.

- Не будь таким пессимистом.

- Ладно, не буду, - вздохнул он.

Дизиэт фыркнула, затем произнесла холодно:

- Мы скоро улетаем. Спокойной ночи.

* * *

Когда совсем стемнело, он включил на полную мощность обогреватели и

открыл все окна. Много времени ушло на

то, чтобы проверить на прочность балконы, водосточные трубы, карнизы и

всевозможные выступы. Убедившись, наконец, в

том, что он ничего не упустил при осмотре, таинственный постоялец вернулся к

себе на этаж.

Стоя на балконе, он держал на уровне груди чашу с курящимся наркотиком;

время от времени подносил ее к лицу и

делал глубокий вдох.

Перед ним, подобно раскрытой книге, лежал уснувший город.

Господи, сколько он видел разных городов, - и все они были похожи и

одновременно разительно отличались друг

от друга! Но общих черт было больше - возможно, потому, что его направляли на

вполне конкретные планеты, ведь он был

существом, приспособленным к определенным типам планет и обществ, и, главное,

приспособленным к определенным

типам военных действий.

* * *

Солотол - город, где лестницы и мостовые проложены по изящным висячим

мостам и древним каменным аркам,

что переброшены через реки и дороги. Железнодорожные пути переплетаются и

разбегаются, заворачивая в туннели...

Он сидел на постели, завтракая, время от времени бросая взгляд на экран,

где демонстрировался рекламный ролик

"Добро пожаловать в Солотол", когда раздался телефонный звонок.

- Закалве? - это был голос Дизиэт.

- Вы еще здесь?

- Готовимся покинуть орбиту.

- Ну, меня ждать не надо. - Он пошарил в кармане пижамы и вынул бусину. -

И почему по телефону? Эта

штуковина не работает?

- Нет, проверяем подключение к телефонной сети.

- Прекрасно. Это все?

- Мы уточнили местоположение Бейчея. Сейчас он в четвертом корпусе

университета, в библиотеке. Это под

городом, на глубине ста метров - вполне надежное место, прекрасно охраняется.

- А где он живет?

- В апартаментах куратора, они сообщаются с библиотекой.

- Бейчей когда-нибудь выходит на поверхность?

- Насколько нам известно, нет. Он тихонько присвистнул.

- Ну, это может стать проблемой... а может, и нет.

- А как твои дела?

- Отлично. Жду, когда откроются офисы, я оставил сообщение на

автоответчике с просьбой позвонить мне. А

потом начну вызывать суматоху.

- Тут не должно возникнуть трудностей. Всем даны необходимые инструкции.

Если возникнут осложнения,

свяжись с нами.

- А насколько велика эта корпорация, я имею в виду "Авангард"?

- Достаточно велика.

- И все-таки?

- Ну, покупать острова или страны мы не рекомендуем, но в остальном делай

что хочешь. Только достань нам

Бейчея. Быстро.

- Ладно. Пока.

Едва он положил трубку, телефон зазвонил снова.

- Господин... Стабериндо?

- Да.

- Доброе утро. Моя фамилия Кьяплор, я из...

- А, юрист...

- У меня имеется телеграмма, на основании которой я предоставляю вам

полный доступ к деньгам и ценным

бумагам "Авангарда".

- Знаю. Вас это устраивает?

- Это беспрецедентная степень индивидуальных полномочий. Правда, политика

"Авангарда" никогда не была

стандартной.

- Хорошо. Прежде всего мне нужно достаточное количество средств, чтобы

снять на месяц два этажа

"Эксцельсиора". Впоследствии я собираюсь приобрести еще кое-что.

- Например?

Он вытер губы салфеткой.

- Ну, для начала, скажем, улицу.

- Что? Улицу?

- Да, где-нибудь недалеко от центра города. Не очень длинную. Вы сможете

подыскать мне ее как можно быстрее?

- Э... да, непременно, мы начнем сегодня же. Я...

- Через два часа я позвоню в ваш офис, к тому времени, пожалуйста,

постарайтесь удовлетворить мою просьбу.

- Два часа? Ну... э...

- Пусть этим займутся ваши лучшие сотрудники.

- Да.

- Итак, увидимся через пару часов.

- До свидания.

Он снова включил звук.

"... за последние две сотни лет было воздвигнуто очень мало новых зданий,

поэтому Солотол с полным правом

можно назвать музеем. Три университета, расположенных в центре, несколько

оживляют размеренную городскую жизнь,

но общий вид города, как утверждает большинство туристов, достаточно архаичен. В

этом его особая прелесть, ведь иногда

возникает желание окунуться в прошлое и увидеть поезд, который движется по

металлическим рельсам, а, подняв голову,

не обнаружить никакого воздушного транспорта у себя над головой".

* * *

По его распоряжению улицу украсили разноцветными фонариками, воздушными

шарами и расставили под

тентами столы и стулья - для тех, кого привлечет бесплатная выпивка. Играла

музыка; из старой мортиры, установленной на

одной из крыш, он сам выстреливал в толпу мелкими бумажными купюрами, и банкноты

падали, словно хлопья раннего

снега.

Движение на соседних улицах было почти полностью перекрыто, так как

праздник вызвал необычайное оживление

в городе. Улыбающиеся люди (тем, у кого было мрачное выражение лица, выдавали

смешные маски) бродили парами или

небольшими группами, пускались в пляс под веселые мелодии. Они громко хохотали,

читая листовки с политическими

анекдотами, а также транспаранты, закрывающие фасады. Красивым девушкам вручали

букеты цветов, а также небольшие

флакончики с парфюмерными новинками. Большой популярностью пользовался "Киоск

комплиментов", где за ничтожную

плату человеку говорили, какой он (или она) милый, хороший, сдержанный,

красивый, веселый, доброжелательный и так

далее.

Устроитель праздника смотрел на них сверху, опираясь на мортиру. Из

шумной многоликой толпы его взгляд

выхватил двоих. Мужчина - высокого роста, элегантно одетый, однако впечатление

портила прическа: коротко

подстриженные волосы, словно приклеенными к черепу. Женщина - одного с ним

роста, стройная, одета во что-то

мешковатое темно-серое, черные прямые волосы до плеч. Она не шла, а выступала,

словно ее провожали восхищенные

взгляды толпы. Время от времени мужчина и его спутница перебрасывались

несколькими фразами, не глядя друг на друга.

Почему-то ему казалось, что их фотографии показывали при инструктаже; и

на всякий случай он передал их

изображение на терминал, который теперь носил как серьгу. Тем временем парочка

скрылась под развевавшимися на ветру

транспарантами в конце улицы.

Полил сильный дождь, загнав публику под тенты, но он скоро кончился, и

веселье вспыхнуло с новой силой. В

посветлевшее небо взлетели яркие гирлянды воздушных шаров, то здесь, то там со

звучными хлопками взрывались

ароматические "бомбы", окутывая толпу дымом.

Он некоторое время понаблюдал за происходящим, затем спустился с крыши по

узкой лестнице, старое дерево

ступенек оглушительно трещало под его сапогами, и вышел через черный ход на

другую улицу. Неприметный с виду

автомобиль ждал его у кромки тротуара, шофер поздоровался кивком, когда он сел

на заднее сидение. Доехав до конца

улицы, машина свернула на широкий проспект, где за ними сразу пристроился

длинный темный автомобиль, в котором, он

заметил, сидела та необычная пара.

Шоферу было приказано ехать с предельной скоростью, но преследователи

тоже старались не отстать. Машины

промчались по центру города, мимо внушительных правительственных резиденций,

направляясь к реке. Наконец первый

автомобиль остановился на одной из улиц вблизи набережной, и пассажир

стремительно покинул его, вбежав в небольшую

подвальную дверь высокого здания. Едва дверь захлопнулась, как темная машина

показалась в начале улицы. Спустя

несколько минут он уже выходил из здания с другой стороны в туннель, где у

платформы стоял вагон фуникулера, и,

оказавшись в небольшой кабинке, потянул за рычаг. Вагон дернулся и плавно пошел

вверх по склону.

Через задние окна ему удалось увидеть, когда на платформе появились

мужчина и женщина. Он улыбнулся,

довольный, когда заметил, какими взглядами преследователи провожают его вагон,

который спустя несколько минут с

усилием выбрался на свет. Стоя в дверях кабины, он ждал вагончик, следовавший

вниз, и как только вагончики оказались

напротив друг друга, шагнул в него. Проехав немного вниз, спрыгнул на площадку

металлической лестницы и,

спустившись по ней вниз, оказался еще в одном здании, недалеко от отеля. Комната

выглядела современной благодаря

большим окнам, молочного оттенка стенам и мебели белого и бежевого цвета, а

также матовым плафонам необычной

формы. У окна, наблюдая за первым снегом, падавшим на серый город, стоял

мужчина. Снежинки, попадая на черный

наличник снаружи, уже образовали там пушистую, мягкую на вид белую полку, или,

ударяясь о стекло, ненадолго

прилипали к нему; а затем порыв ветра уносил их.

На белой кушетке лицом вниз лежала нагая женщина, разведя локти в стороны

и соединив кисти рук под

подбородком. Темные волосы рассыпались по плечам, закрывая часть лица, ягодицы

прикрывало пушистое красное

полотенце. Ее массировал седой старик мощного телосложения со шрамами на лице.

-... так что же нам делать?

- Узнать побольше.

- Мы могли бы депортировать его.

- За что?

- Нет ни малейшей необходимости указывать конкретные причины.

- А мы не спровоцируем военный конфликт, прежде чем будем к нему готовы?

- Тише, не следует говорить ни о каком конфликте. Мы же поддерживаем

добрососедские отношения со всеми

членами Федерации. Незачем беспокоиться, все под контролем.

- Думаешь, нам следует избавиться от него?

- Это будет самым разумным. Наверняка он находится здесь с какой-то

целью. В его распоряжение предоставлены

все средства "Авангарда", а эта таинственная организация вот уже тридцать лет

мешает нам на каждом шагу. Нам до сих

пор ничего неизвестно о владельцах этого банка, и вдруг появляется этот человек

и швыряет деньги направо и налево,

стараясь обратить на себя максимум внимания жителей города.

- Возможно, он и есть "Авангард"?

- Чепуха! Если этот фонд вообще поддается какой-либо оценке, то он либо

служит ширмой для прикрытия дел

представителей другой цивилизации, либо управляется по завещанию магната,

написанному в приступе угрызений

совести... Я не исключаю и машины, обладающей сознанием и никем не

контролируемой. Этот Стабериндо - дешевая

марионетка, он просаживает деньги как ребенок, напуганный внезапной щедростью и

догадывающийся, что долго это не

продлится. Но у него наверняка есть какая-то цель, чтобы находиться здесь.

- Но ведь он может быть полезен нам?

- Да.

Мужчина улыбнулся своему отражению в оконном стекле и забарабанил

пальцами по подоконнику.

Глаза женщины были закрыты, а блестевшее от масла тело двигалось в

постоянном ритме рук, усердно

массировавших ее поясницу и бока.

- Подожди! Бейчей ведь тоже был связан с "Авангардом"?

- Наверное, мы сможем убедить его выступить на нашей стороне, кстати,

используя этого Стабериндо.

- Почему бы не применить систему Деювоффа?

- Сначала нужно узнать побольше.

- Напомню, система Деювоффа - наказание болезнью, видоизмененная высшая

мера наказания. Чем серьезней

преступление, тем страшнее вирус, которым инфицируют преступника. За мелкий

проступок - лихорадка, соответствующие

расходы на врача и лекарства, более серьезный достоин продолжительной болезни и

осложнений, а также все возрастающих

средств на лечение. И так далее - до смертельного исхода в качестве карательной

меры.

- По-моему, следует побеседовать с ним.

- Да. А потом убьем.

- Спокойнее. Найдем его снова и спросим, кто он такой и чего он хочет.

- Мы уже пытались это сделать.

- Ладно. В конце концов гоняться за машиной - не наше дело. Пошлем ему

записку в отель.

- Никогда не думала, что такое приличное заведение можно соблазнить

деньгами.

-... а потом поедем к нему или предложим навестить нас.

- Ну, к нему нам определенно не следует ехать. А его визит к нам...

"Сожалею, что... ввиду непредвиденных

обстоятельств... наверное, в другой раз..." Представляешь, как это унизительно?

- Ладно. Убьем его.

- Попытаемся убить... а если уцелеет - побеседуем с ним. Наверняка ему

захочется пообщаться с нами.

Женщина умолкла. Старик мощным движением притянул ее зад к себе, и на его

лице заметно проступил пот; она

закусила губу, когда тело опять задвигалось под его жилистыми руками.

Глава VII

- Послушай, - обратился он к камню, - у меня скверное ощущение, что я

умираю. Впрочем, если поразмыслить, то в

данный момент все мои ощущения скверные. Как по-твоему?

Камень молчал, несмотря на то, что был Центром Всего. Это нетрудно было

доказать, просто камень пока не хотел

принимать на себя какие-либо обязательства. Поэтому оставалось разговаривать с

самим собой или птицами и насекомыми.

Перед глазами снова все заколыхалось. Предметы, словно стая тварей,

питающихся падалью, сомкнулись вокруг

него, разрывая в клочья его рассудок. Хотелось бы уйти скромно, и незачем

разворачивать перед ним всю его прошлую

жизнь. К счастью, в памяти всплывали лишь незначительные эпизоды - стойка бара

на одной маленькой планете; еще одно

местечко, где дул такой ветер, что о его силе судили по количеству сорванных с

места и унесенных грузовиков. Вспомнил он

и грандиозное по масштабам танковое сражение, где под гусеницами машин гибли

посевы необыкновенной травы, из-за

которой, собственно, это сражение и началось...

И сад. Он вспоминал сад. И стул...

- Срочное сообщение! - Он замахал руками, будто крыльями, пытаясь взмыть

вверх и улететь от... от... он сам не

знал, от чего. Кольцо терпеливо ожидающих его смерти птиц неумолимо сжималось,

их вовсе не обманула эта его

демонстрация якобы птичьего поведения.

- Ладно, - пробурчал он и повалился навзничь, держась рукой за грудь и

цепляясь невидящим взглядом за светло-

голубое небо. И что ужасного могло быть в каком-то стуле! Он перевернулся на

живот и снова пополз вперед.

Он тащил свое измученное тело, подтягиваясь на руках, коленями расчищая

себе дорогу в птичьем помете, а затем,

добравшись до опеределенного места, устремлялся к озеру. Там он разворачивался и

полз обратно, извиваясь от укусов

насекомых, которых побеспокоил. Теплый ветерок доносил с озера запах серы...

И снова он оказывался в саду, наполненном ароматом цветов.

* * *

Поместье протянулось вдоль реки недалеко от мощеной камнем дороги, что

вела с гор к морю. За долгие годы в

этом большом доме, окруженном прекрасным парком, родилось и выросло много детей.

Но людям стоит знать о судьбе

четверых: сестрах Даркензе и Ливуэте, их старшем брате Шераданине - все они

носили фамилию Закалве. Четвертый

ребенок, мальчик по имени Элетиомел, не состоял с ними в родстве, но их семьи

связывали узы более крепкие, чем родство,

узы давней дружбы.

Шераданин хорошо помнил суету, которая возникла после приезда матери

Элетиомела, - она должна была вот-вот

родить. Сестры радовались тому, что бдительность горничных и охранников

понизилась, а его раздражало предстоящее

появление на свет этого ребенка - должно быть, из-за повышенного внимания,

которое он вызывал к себе, еще находясь в

утробе матери. Неделю спустя к дому подъехал отряд королевской кавалерии, отец

вышел на крыльцо, и они о чем-то

спокойно разговаривали, в то время как по дому разбегались солдаты отца, занимая

позиции у окон. Шераданин поспешил

в покои матери, он выставил одну руку вперед, держа воображаемые поводья, а

другой хлопал себя по боку, прищелкивая

языком: "Цок, цок, цок". Мать утешала плачущую женщину, которая носила в себе

ребенка, и ему велели уйти. Той ночью

родился мальчик; после этого все взрослые сразу стали еще более занятыми, но

обстановка в доме стала намного спокойнее.

До поры до времени Шераданину удавалось командовать Элетиомелом, но

постепенно мальчик, развивавшийся во

всех отношениях гораздо быстрее, начал отвечать ударом на удар, и между ними

установилось беспокойное перемирие.

Домашние учителя, которым было поручено их начальное образование, более

благосклонно относились к Элетиомелу,

восхищаясь его необыкновенными способностями и умом. Шераданин упорно пытался

состязаться с ним, его также

хвалили - за упорство, но ему казалось, что его не могут как следует оценить.

Что касается военных искусств, то старший

первенствовал в борьбе и кулачном бою, в то время как младшему лучше давались

стрельба, а также фехтование. Впрочем,

Шераданин не уступал ему во владении ножом. Сестры любили обоих одинаково, дети

всегда играли вместе, и им не

нравилось проводить осень и весну в городе, располагавшемся далеко вниз по реке,

где у родителей был большой каменный