Чувственный детектив 23 страница

‑ А в какое детективное агентство ты обратилась?

‑ Я позвонила Ирине Кузнецовой, она дала мне адрес фирмы “Самаритянин”.

‑ Так Ирина была в курсе твоего расследования? – ахнула «ниро вульф в женском обличье».

‑ С самого начала.

‑ Вот так кремень‑баба! – восхитилась Алла. – Ни словом, ни намеком не дала понять, что ей известно больше, чем остальным. Значит, в ту пятницу ты и в самом деле была у нее?

‑ Я пришла к ней в пять часов.

‑ А до этого заезжала к Катерине, – утвердительно произнесла Алла.

‑ Да. Накануне “самаритянки” передали мне две видеокассеты одинакового содержания. Одну я сразу послала по экспресс‑почте в наш офис на папино имя. Бандероль пришла в час дня, и я отнесла ее в запечатанном виде. На половину третьего он был записан к урологу. В два часа дня отец уехал в клинику, а я отправилась к Катьке, чтобы вручить ей копию.

‑ В то время Екатерина, видимо, ждала вашего мужа, – предположила Наташа.

‑ Это я поняла лишь потом. Нажала кнопку домофона, а она спрашивает: “Вовик, это ты?” Отец никогда днем не заезжал домой, и эта стерва ничего не боялась. Я ответила: “Он просил вам кое‑что передать”. Катька, видно, не узнала мой голос и впустила меня в подъезд, а потом встретила на пороге квартиры почти голая, тварь бесстыдная. Увидев меня, аж вся перекосилась от злости. Стала что‑то злобно шипеть, а я говорю: “Скоро, сучка, отец вышибет тебя под зад коленом. Окажешься на панели, где тебе самое место. Имей в виду, запись папа уже видел”. Отдала ей кассету и ушла. А когда выходила из двора, встретила машину отца. Он притормозил и спросил: “А ты что здесь делаешь?” Я ответила: “Поинтересуйся у своей сучки”. Мне было тошно, я не знала, куда деться, с кем поделиться. Домой не хотелось. И я поехала к Ирине.

‑ Да уж, на Ирину можно положиться, – согласилась верная боевая подруга. – На ее месте я поступила бы точно так же. Чужая тайна – это чужая тайна.

‑ Я просила Ирину ничего не говорить маме – у нее больное сердце. Она до сих пор болезненно реагирует на все, что связано с отцом. Ей было неприятно даже известие, что я перешла в его фирму, а уж остальное… Мама – порядочная женщина, ей претит подобная грязь. Не думаю, что она бы одобрила мое решение нанять детективов для слежки за Катькой и Володей: мама не сторонница выносить сор из избы. Ей было очень больно, когда папа променял нас на дешевую потаскуху, и до сих пор стыдно за случившееся три года назад, хотя ее вины тут нет. Я скрывала от матери, что после их развода дважды просила у отца денег. Не могла признаться и в том, что подсунула ему видеокассету, компрометирующую Катьку, что ходила к ним домой, – с маминой точки зрения, все эти поступки недостойны порядочной женщины. В воскресенье, когда мы приехали к Ирине, та вела себя при маме так, будто не в курсе последних событий. Потом появились вы, Алла, и при вас Ирина держалась той же линии. В тот день мы придумывали мне алиби в отношении отравления Володи. Никто еще не знал, что Катерина убита. Мне кажется, Ирина подозревала меня, но не показывала виду. А когда стало известно о Катькиной смерти, ее подозрения в мой адрес, видимо, усилились. Ведь я пришла к ней в пять часов, а до этого вполне могла разделаться с Катериной и заранее влить секуринин в виски.

Какой же дурачок Кирилл! И ведать не ведал, что ему уготована роль жертвенного барашка. Лина сознательно выбрала его ради реализации своего плана, а он решил, будто она мечтала стать его женой.

Да и Вовчик тоже простак, ей без труда удалось втереться к нему в доверие. Они ж учились на одном курсе, имели схожие судьбы – Вовика сокурсники презирали, да и Лину не жаловали. И оба платили обидчикам тайной ненавистью, мечтая когда‑нибудь взять реванш. И их чаяния осуществились! Оба устроились вполне ничего, не перенапрягались, а главное – обоих ждало богатство! Пусть не ими заработанное – кого это волнует?! Кто успел, тот и съел, в нынешнем мире в цене хваткость, а не трудолюбие.

Вдобавок их объединяло одно чувство – ненависть к Регине. Вовчик даже надумал травануть женушку – так она ему обрыдла. Лина не строила столь кровожадных планов, – ей было бы достаточно крепко насолить сопернице, но почему бы и не подсобить?..

Лина опять прибегла к помощи тети Гали: взяла у нее медицинские справочники о лекарственных веществах, досконально проштудировала их, выбрала нужные средства, а потом попросила тетушку выписать рецепты. Подсыпать Регине эргометрин – Линина идея. Вовчик до таких тонкостей никогда бы не додумался – для этого нужно быть женщиной.

В то время Лина еще не знала, что Кирилл опять спутался с Региной, просто хотела отплатить за все унижения, которые довелось пережить по ее милости. А кому понравится, когда подруга снисходительно заявляет: «Лин, обрати внимание на Михаила (Игоря, Егора, Юру, Диму и прочих). Я его бортанула, может, у тебя с ним получится?» Швыряла ненужных ей поклонников, как собаке кость. «На тебе Боже, что мне негоже!» А она, Лина, должна нижайше благодарить? «Ненавижу!» – думала «серая мышка», впиваясь ногтями в ладони и благодарно улыбаясь заклятой подруге.

Заполучив Кирилла, Лина злорадствовала – насолила сопернице! Ан нет! Это событие прошло мимо внимания Регины.

Как‑то раз бывшие подруги встретились, Регина поздравила Лину с рождением сына, пожелала всех благ, – и при этом была совершенно спокойна. Набросься она с диким визгом – ведь жениха из‑под носа увели! – Лина бы торжествовала. А так… Даже удовлетворения не ощутила.

Правда, та встреча все же принесла свои плоды. Через несколько месяцев бывшая подруга вышла замуж – вот уж Лина порадовалась: гордячка Регина стала женой замызганного Вовки Дьяконова, страдавшего гайморитом, но не умевшего пользоваться носовым платком и постоянно шмыгавшего носом! «Сопливый супермен» – вот как его прозвали на курсе. «Супермен», понятное дело, с издевкой: Владимир был белокожим, тощим, длинным, его конечности, без намека на бицепсы‑трисепсы, напоминали макаронины.

Все думали, что красотка Новицкая родилась с золотой ложкой во рту и выйдет за нефтяного магната, а она – мадам Дьяконова! Умора! Ну пусть формально и не Дьяконова, сохранила девичью фамилию, но спит‑то с Вовчиком, который весь первый семестр щеголял в желто‑коричневом арлекинском пиджаке, заработав еще одно прозвище «клоун».

Вот уж Лина перемыла косточки бывшей подружке! Мужу, правда, напоминать о ней опасалась – однажды этот тюфяк озверел и стал хлестать ее журналом по лицу, а потом повалил на пол и чуть не задушил: рыча: «Ты, гадина, нарочно поливала Регину грязью, чтобы заполучить меня!» С тех Лина о сопернице – молчок. Но душа‑то горела… И она отправилась к Вовчику – хотелось ей посмотреть, как теперь живет «счастливица». Адрес узнала без труда – квартира записана на Регину.

Лина и помыслить не могла, что поездка в непрестижное Братеево доставит ей такое удовольствие. Как же приятно осознавать, что в такой глуши, куда добираться дольше, чем в иной подмосковный город, и где переполненные мусорные баки стоят напротив подъезда, буквально в двух шагах, – живет девушка, раньше менявшая иномарки чаще, чем ее подруга – перчатки…

‑ От Ирины я позвонила папиному урологу, – продолжала Регина. – Спросила о результатах обследования, а врач сообщил, что у отца некроспермия[22]и нужна операция на предстательной железе. Уролог просил меня уговорить папу на хирургическое вмешательство. Отец бесплоден с тех пор, как у него аденома простаты. В ту пятницу он узнал, что не может быть отцом Катькиного ребенка…

‑ Дальше можно предположить следующее, – вступила Алла. – Видеопленка, где благоверная предается любви с твоим супругом, да плюс малоприятная новость, что его обвели вокруг пальца, – и Гоша в ярости. Примчался к жене, застал ее почти голышом и понял, что та совсем стыд потеряла – милуется дома с любовником. Будь у него желание отстоять мужскую честь – в понимании рогоносца, – он грохнул бы ее сразу. А тут они некоторое время скандалили. Видимо, во время этих разборок дебильная Катька сказанула лишнее, после чего супруг понял, что лучше остаться вдовцом – самолюбие дороже. Не поленился даже сбегать в тренажерный зал за гантелью, чтобы потом отпереться – мол, меня подставили. Есть у меня сильное подозрение, что умник Гоша намеревался свалить убийство на тебя, Регина, если ты не подтвердишь его алиби. Для того он и воспользовался своей гантелью – дескать, любимая дочурка принесла в сумке точно такую же, убила мою жену, а потом поменяла местами съемные диски. Сюжет кассеты тоже свидетельствует против тебя – ведь там твой муж, его любовница и их общий ребенок. Ты умно поступила, избрав папашку ключевой фигурой в выстроенной “системе домино”. Во‑первых, по его вине произошли все драматические события в вашей семье. Такого свинства прощать нельзя, тут ты совершенно права, подруга. А то, что Гоша твой биологический отец – фигня. Он не достоин носить высокое звание отца, и таких нелюдей нужно лишать родительских прав. Во‑вторых, ты верно предположила, что папашка сильно взъярится, если его щелкнуть по самолюбию, и со злости завалит всех остальных фигурантов. Теперь он и в самом деле старый, никому не нужный импотент, который из‑за своей аденомы будет всю оставшуюся жизнь ссать прерывистой струей, корчась в муках. Мало того, осуществлять сие действо в парашу, а не в навороченный унитаз, и никакие миллионы тут не помогут.

‑ Я думаю, мой папаша еще подлее, чем мы думали. Дело не только в уязвленном самолюбии и ветвистом предмете, которым его украсила шлюха‑жена. Об убийстве в состоянии аффекта речи нет – мы же перекинулись с ним парой фраз, встретившись во дворе их дома. Охваченный негодованием ревнивец ведет себя иначе. А отец был напряжен, но сравнительно спокоен – он уже все обдумал. Если оставить Катьку в живых, то уплывает загородный особняк за полмиллиона долларов, квартира за полтора зеленных лимона, новенькая машина, а остальное имущество придется делить, да еще и алименты платить на чужого ребенка! В общем, развод его категорически не устраивал. А потому папик предпочел стать наследником убитой жены. Мой отец не умен. Не будь он столь самонадеян, избавился бы от Катьки чужими руками.

‑ Ты верно сказала о бумеранге. Твой папашка возомнил себя самым хитрым, самым умным. Радовался, что обвел вас с матерью вокруг пальца – перевел все свое имущество на Катерину, лишь бы не делиться с первой женой, и врал, будто нищ аки убогий на паперти. Катьку он в расчет не принимал – она для него была лишь средством, – и не сомневался, что новая супруга в его власти. Этот фанфарон и в мыслях не держал, что в голове безмозглой куклы тоже бродят какие‑то желания.

‑ И попал в собственную ловушку, – продолжила Регина.

‑ Вот именно. Меня поражает самонадеянность немолодых мужчин, связавших судьбу с юными пираньями – секретаршами, моделями, мисс чего‑то там и прочими проституирующими девицами. Мужик думает, что если деваха стояла на коленях в его кабинете, делая минет, то она на всю жизнь останется в этой позе. С высоты своей крутизны и богатства он не воспринимает красотку всерьез, а у этих хищниц оч‑чень острые зубки. Богатей полагает, что облагодетельствовал девицу и за это она ему будет благодарна по гроб жизни. Но не тут‑то было! Благодеяния, оказанные с недобрыми намерениями, наказуемы. Задача шлюшки – обзавестись младенцем и довести “благодетеля” до ЗАГСа. И вот тогда он попался, бедолага.

‑ Вы жалеете таких мужчин? – с искренним удивлением спросила девушка.

‑ А как же! Богачи очень беззащитны. – Видя, что Регина все принимает за чистую монету, Алла продолжила розыгрыш: – Богатого человека может обидеть каждый – всем он почему‑то должен помогать материально. Ирина создала клуб обиженных мужчинами женщин, а я, пожалуй, сколочу клуб по защите старперов от алчных девиц. – Девушка была по‑прежнему серьезна, и любительница поприкалываться сжалилась: – Да не смотри ты так, будто я творец новой философии! Шучу, конечно. Пусть богатые господа сами отбиваются от охотниц за их миллионами – бачили очи, шо покупали.

Вовчик частенько торчал дома, Лина тоже не работала, времени у обоих вагон. Разумеется, она стала его любовницей – «серая мышка» всегда старалась запрыгнуть в ту же постель, где побывала подружка.

О том, что любовник спит и с Катькой Зинчук, ныне Новицкой, Лина знала – не раз следила за Вовчиком: собирать обо всех информацию – ее хобби. Получив доказательства их связи, сборщица компромата была на седьмом небе. Вот удача так удача! Во‑первых, ненавистная Регина теперь дважды рогата (или как назвать жену, которой изменяет муж сразу с двумя женщинами?..), а во‑вторых, появилась зацепка на Вовчика. Раз «сопливый супермен» не разводится с женой, значит, ему это зачем‑то нужно. И уже очень скоро Лина поняла – зачем.

Разговорить человека она умела. Дураковатый любовник проболтался уже на третьем свидании. У пьяницы что на уме – то и на языке. Пусть он поведал не все – Лина умела понимать недосказанное. Опасно недооценивать «серых мышек»…

Услышав причитания Вовчика, что супруга беременна, соперница моментально сообразила, что делать. Регина позавидовала, что у подруги сын – невооруженным взглядом было видно, как ей хочется ребенка, – значит, надо лишить ее такой возможности! Именно в тот момент Лине пришла в голову идея с эргометрином – недавно ей самой назначали маточное сокращающее, когда она втайне от Кирилла избавлялась от нежелательной беременности.

Вот умора! И она, и Регина забеременели от одного парня! Да ладно бы папаша был стоящий, а то – «сопливый клоун»! Но Лине‑то простительно – она спала с Вовчиком, имея свою цель, а каково Регине? Эта высокомерная красотка, воротившая нос от стоящих парней, забрюхатела от Вовки Дьяконова, так и не научившегося пользоваться носовым платком!

Сколько ж лет Лина ощущала свою зависимость от Регины!.. Та могла пригласить подругу на крутую тусовку или же вдруг заявить: «Не хочется мне туда идти, надоели одни и те же самодовольные рожи» – и все Линины планы рушились. Не пойдет же она одна – ее никто не приглашал. Зато красотка Регина всюду была желанной гостьей.

И вот теперь Лина ощущала себя счастливой – в ее власти позволить бывшей подруге оставить ребенка или лишить ее такой возможности. Разумеется, она выбрала второе.

Потом Лина наставляла любовника, как следить за женой. Едва та начинала делиться завтраком с унитазом, Владимир пускал в ход эргометрин.

Он знал, что жена спит с Кириллом, но его это ничуть не взволновало. Вовчика вообще ничего в этой жизни не волновало, кроме денег.

Не сложно подобрать ключик к жадному, беспринципному подонку – он полагает, что все люди такие же безнравственные.

‑ Неувязка только в одном, Регина. Как Гоше удалось отравить Вована?

‑ А он его не травил. Эту бутылку я принесла домой в четверг. Отец дал ее мне для Володи – тот оказал ему какую‑то услугу. Последнее время муж пил почти ежедневно, а я старалась держаться от него подальше. В тот день он тоже порядочно принял на грудь, и мне не хотелось с ним общаться. Я поставила бутылку в бар и пошла на кухню, Володя в это время был в туалете.

‑ Видимо, в пятницу у Вована трубы горели с похмелья, и он страшно обрадовался, обнаружив в баре виски, – продолжила Алла. – Наш щеголь намеревался отправиться на свиданку с Катькой, а перед уходом решил хлебнуть. И это был последний в его жизни глоток любимого напитка.

‑ Видимо, так, – согласилась Регина. – В тот день я пробыла у Ирины до половины восьмого, потом поехала домой, не предполагая, что обнаружу мужа мертвым.

‑ А как же бокал? Значит, твой свекор приезжал к Вовану утром в пятницу?

‑ Вряд ли.

‑ Откуда же второй бокал?

‑ А муж всегда ставил два бокала. Нальет себе и чокается со вторым бокалом, будто пьет не в одиночку, а с собутыльником. Когда Мила ушла звонить, я зашла в комнату и увидела: в одном бокале виски едва желтеет на донышке, значит, Володя пил из него, а во втором налито на два пальца. И тогда я испугалась, что подумают на меня, – ведь Володя взял бутылку из бара, а принесла ее домой я! Я помыла этот бокал, насухо вытерла и поставила в бар. В посудомоечной машине после пьянки Володи с отчимом осталась грязная посуда. Я не собиралась подставлять свекра, просто хотела найти бокал без отпечатков моих пальцев. На кухне я обнаружила бутылку, в которой плескалось немножко виски, перелила его в немытый бокал, осторожно взяла кухонной варежкой и отнесла в комнату.

Идея с секуринином тоже принадлежала Лине. Придурошный любовник строил разные планы, как извести старикана Новицкого, но на киллера пока не заработал. Да и алиби Катьке не сумел бы состряпать, хоть и закончил юридический вуз. Клоун – он и есть клоун. Одно время надумал пробраться в гараж Георгия Новицкого и испортить тормоза в его машине, – боевиков насмотрелся, супермен сопливый! Пришлось Лине вмешаться и пустить в ход свои знания в области токсикологии.

Два рецепта на секуринин без вопросов выписала тетя Галя. По просьбе племянницы она вписала туда фамилию и инициалы Владимира Дьяконова. Лина все предусмотрела. Один рецепт вручила любовнику, а по второму сама купила секуринин. После приобретения препарата оба рецепта забрали: средство из группы А, то есть, строго учетное. Зато теперь в аптеке – Лина знала, в какой именно, она ходила туда с Вовчиком, потом сама купила там лекарство, – хранятся два медицинских документа, в которых черным по белому написано, на чье имя они выписаны, а суммарной дозы хватит на роту солдат.

О том, что сама обзавелась секуринином, который, как и многие лекарства, в больших дозах становится смертельным ядом, будущая отравительница любовнику не сказала. Как знать? Возможно, именно он окажется жертвой?..

Потенциальной преступнице было по большому счету без разницы – кто именно глотнет виски с секуринином. Если «повезет» Регине – туда ей и дорога. Сколько крови попортила ей проклятая подружка! Но, скорее всего, яд достанется Вовчику. Тоже неплохо – его жена становится подозреваемой. А в ее, Лины, власти, сделать бывшую подругу единственной подозреваемой: имеется о‑очень важная улика, которая произведет нужное впечатление на следователя.

Еще в те времена, когда они считались подругами, Регина как‑то раз зашла к Лине. В ту пору Новицкий‑папа ходил в молодоженах, а его бывшая жена слегла. Дочка просила у отца денег, тот не дал. И вот она возмущалась – каков, мол, фрукт папаша, а? А Лину будто черт под локоток толкнул! Возьми да и нажми кнопку «record» на магнитофоне! Регина изливала переполнявшие ее чувства и ничего не заметила, а на кассете с записью ансамбля «Supertramp» остался фрагмент ее экспрессивного монолога: «Ненавижу! Как же я его ненавижу! Улыбка иезуитская, глаза наглые, да у него же нет ничего святого! Медленно убивает человека – и будто так и надо!» И так далее, в том же духе. Несказанно повезло, что Регина ни разу не произнесла «отец», и непонятно, что под словами «медленно убивает» она имеет в виду отказ помочь финансами ее больной матери. А предусмотрительная Лина обзавелась уликой – на случай, если секуринин достанется Вовчику.

Теперь у нее есть возможность отнести пленочку следователю. Можно будто бы невзначай подбросить и мотив: Владимир травил жену эргометрином и чуть не угробил. В этом контексте Регинины слова «медленно убивает» – как раз в масть. А кусок ее гневного монолога удачно вписался в концерт Лининой любимой рок‑группы – без экспертизы ясно, что там нет подчисток, просто случайно нажали на запись вместо воспроизведения, стерев часть песни «Supertramp».

Косвенными доказательствами в пользу своей версии Лина обзавелась заблаговременно. Сработала та же схема: рецепт, выписанный тетушкой, с указанием паспортных данных Владимира. Эргометрин – препарат группы Б, а потому рецепт аптека не забирает. Но Лина все предусмотрела: попросила тетю Галю выписать еще один рецепт, купила лекарство, пустую коробочку закинула за холодильник – мол, нечаянно туда завалилась, – а рецепт вложила под тисненую кожаную обложку паспорта любовника. Вряд ли Вовчику взбредет в голову заглянуть под обложку, а вот при обыске найдется все.

Отравительница заранее заготовила речь для следователя – мол, Регина по секрету призналась, что муж не хочет ребенка, вот и подсыпает ей тайком эргометрин. Напомнить о трех ее выкидышах – в историях болезни описана типичная клиническая картина, – и мотив готов! Дознавателям останется лишь самая малость – собрать улики, если при первом обыске они не удосужатся заглянуть за холодильник и под обложку паспорта Владимира Дьяконова.

Коварная Лина решила сыграть в своеобразную русскую рулетку: для нее риска никакого, на кону жизнь других людей, а ее устраивает любой вариант. Погибнет Регина – так ей и надо! А если жребий падет на Вовчика – то и в этом случае пострадает бывшая подружка. Подставит ее Лина – и глазом не моргнет! Даром, что ли, закончила юрфак?! Кто‑то из сокурсников грыз гранит науки, а Лину больше интересовал прикладной аспект знаний – точнее, какую конкретную пользу можно извлечь с их помощью. Вот и пригодилось.

‑ Откуда у твоего хазбенда такая страстная тяга к ядам? – спросила Алла.

‑ Полагаю, тут моя бывшая подруга Лина постаралась.

‑ Они были любовниками?

‑ Да. Лина всегда тащилась за мной и подбирала мужчин, которых я бросила. За Кирилла вышла замуж, когда я ему отказала, потом к Володе в постель залезла.

‑ Уверена?

‑ Стопроцентно. У нее омерзительные духи «AnaisAnais» – этим тошнотворным цветочным амбре периодически несло от наших подушек и дивана. Я каждый раз меняла наволочки, но диванную обивку не поменяешь! Наволочки мне приходилось освежать раза два‑три в неделю, значит, с такой частотой она навещала моего мужа. Обычно в тот же день мое банное полотенце оказывалось мокрым, а Вовка всегда пользовался только своим. Полагаю, Линка хватала мое полотенце нарочно – могла бы ведь и с собой принести, зная, что идет трахаться к женатому любовнику, – хотела меня уесть.

‑ А ты – ноль внимания, фунт презрения?

‑ Ну да.

‑ С адюльтером ясно. А яды при чем?

‑ Линка со студенческих лет бредила судебной токсикологией. «Сто лет криминалистики» Гюнтера Продля, где описаны самые громкие преступления, стала ее настольной книгой. Особенно тащилась она от глав, посвященных знаменитым отравителям.

‑ Недаром Лидия Петровна говорила, что многие убийцы помешаны на том, чтобы прославиться. Готовы на все, лишь бы о них заговорили. Истерическая аномалия личности – так называется их бзик. Нереализованные амбиции и завышенные притязания.

‑ Эти качества присущи Лине. И плюс желание напакостить.

‑ Следовательно, затея с секуринином принадлежала ей? – уточнила Алла.

‑ Не сомневаюсь, – уверенно ответила Регина. – Владимир никогда бы сам не додумался. Да и где ему взять препарат? Я узнавала – он строго учетный, продается по специальным рецептам, так называемая «сто сорок восьмая форма». Бланки таких рецептов есть только у поликлинических врачей.

‑ А Лина‑то где разжилась ядом?

‑ Ее родная тетя работает невропатологом в поликлинике. Она незамужняя, бездетная, обожает племянницу и никогда ей ни в чем не отказывает.

‑ Неужели врач участвовала в отравлении?

‑ Секуринин – лекарство, используется в неврологии как средство лечения параличей после инсульта, истощения нервной системы и других тяжелых состояний, – внесла ясность адвокатесса.

‑ Зачем же Лина надумала травануть любовника? Тебя хотела подставить?

‑ Не исключено. Но скорее, она намеревалась отравить меня.

‑ Н‑да… Во подруга так подруга… Шарлота Брайант[23]и Грэхэм Янг[24]отдыхают. Стало‑ть, затея с эргометрином – тоже ее?

‑ Полагаю, да.

‑ За что ж она тебя так люто ненавидела? Неужто только за то, что ты красива, умна, самодостаточна?

Регина пожала плечами – Алла сама ответила на свой вопрос.

‑ Зависть – удел бездарности, – изрекла невеселый перифраз верная боевая подруга.

Накануне гибели любовника Лина навестила его. А в сумке покоились две бутылки – одна с секуринином, другая с чистым виски. Зная Вовчика не первый год и выпив с ним не один литр, Лина знала, какую марку виски он предпочитает, – «WhiteHorse.BlackLable».

У любовника почти всегда имелось «горючее», но халяве он обрадовался. Любовница выставила на стол бутылку с чистым виски, а. Вовчик отправился на кухню за стаканами.

Лина заглянула в домашний бар – там стояла точно такая же «WhiteHorse.BlackLable». Отравительница тщательно протерла принесенную бутылку виски, обернула ее рукавом своего джемпера и поставила в бар, а ту, что там стояла, спрятала в сумку.

‑ Что ж, моя дорогая, все получилось в наилучшем виде. Я была стопудово уверена, что мы тебя отмажем, даже если ты виновна в обоих убийствах, а уж раз невиновна, то и говорить не о чем. Правда, твой подлый папашка наверняка попытается свалить мокруху на тебя, но тут он просчитался, мерзавец. После того, как ты ушла из отцовой квартиры, они с Катькой долго собачились, значит, ты оставила мадам Новицкую целой и невредимой. А твой папик последующими действиями доказал обратное. Он пытался взять вас на понт, мол, у него есть неопровержимые доказательства твоей вины. Да все его слова по сравнению с букетом наших улик – детский сад. Сядет Георгий Натанович за убийство жены, как пить дать, сядет. От Катькиного с Вованом сына он наверняка откажется, раз точно знает, что это не его ребенок.

‑ Тогда я его усыновлю, – тихо сказала Регина. – Мальчик ни в чем не виноват. Теперь он остался круглым сиротой, а если мой отец от него откажется, малыша отдадут в детский дом.

Некоторое время верная боевая подруга не находила слов. Потом все же заговорила:

‑ Да уж, широте души русской бабы может позавидовать даже широкое синее море. Сильна, мать, уважаю. Настоящий мужской поступок.

‑ Почему мужской? – удивилась Регина.

‑ Да присказка у меня такая. Ее смысл никакого отношения к мужским поступкам не имеет. Как раз наоборот. Представители противоположного пола нередко ведут себя как бабы. А женщины – как настоящие мужчины. Точнее – как настоящие женщины. Давайте‑ка, подруги, спрыснем это дело благородным коньяком. Толян, поухаживай за дамами. Тебя мы тоже берем в нашу теплую бабскую компанию, поскольку ты наш человек.

Верный оруженосец, молча страдавший, что не удастся свернуть кому‑нибудь шею, чтобы защитить обиженную женщину, с готовностью вскочил, забыв про лежащего на коленях сэра Персиваля.

‑ Ма‑ау! – сердито отозвался тот голосом почти взрослого кота, шлепнувшись на пол. Подхватив обиженного Перса одной рукой, Толик сноровисто стал готовить угощение, а Регина с Наташей ему помогали. Уже через несколько минут появились все атрибуты застолья, и верная боевая подруга, она же – бессменная тамада на любом мероприятии, провозгласила тост:

‑ За настоящую мужскую дружбу между настоящими женщинами.

Все дружно выпили. Даже верный оруженосец из солидарности глотнул коньяка, хотя предпочитал водку.

‑ Девочки, мы с вами прошли боевое крещение, пора переходить на “ты”, ‑ оповестила Алла. – Натали, мы столько знакомы, а все церемонимся. Ты теперь тоже в нашей команде, а у нас не принято “выкать”.

Наташа была этому только рада.

‑ Теперь, Регина, вы с матерью и братом обоснуетесь в “Атланте”, наша команда будет вас опекать[25]. Неважно, на кого в данный момент оформлена фирма. Как говорится, было ваше – стало наше. И пусть кто‑то попробует вякнуть! – «Крутая Уокерша» со свирепой миной погрозила кулаком невидимым оппонентам. – А если Георгий Натанович рыпнется – навесим на него еще и убийство Вована. Ведь именно папашка передал тебе бутылку. А поскольку кассету он видел, то в курсе, что виски начинено секуринином. События можно переставить во времени – мол, вначале ты передала ему запечатанную бандероль, не догадываясь о ее содержании, а потом отец всучил тебе бутылку виски, рассчитывая поквитаться с любовником жены его же оружием. При необходимости найдем хоть два десятка лжесвидетелей, которые подтвердят что угодно, в том числе, будто лично продали Георгию Новицкому этот препарат и видели, как он вливал яд в бутылку. Не отвертится! А пока господин Новицкий будет париться на нарах, вы провернете то, что он проделал с фирмой “Новатор”, и оставите махинатора без штанов. Можно проглотить обиду, но лучше – обидчика.

‑ Мама не согласится, – возразила Регина.

‑ Согласится, – заверила Алла. – Твоя мать уже не та морально раздавленная женщина, какой была три года назад. Серафима стала зубастой. У нас с ней был предварительный разговор, и она призналась, что горит жаждой мщения. Как и ты, Сима ждала момента. И вот он настал. Серафима – дама порядочная, она отомстит бывшему супругу цивилизованным образом, но с удовольствием. Еще раз повторю то, что произносила уже не раз: “Женщин обижать опасно!” Они могут дать сдачи, и очень больно.

Лина достала припрятанную бутылку виски, которую накануне гибели Владимира Дьяконова забрала из его домашнего бара. Обычно она выпивала с любовником – без выпивки тот был ни на что не годен, – но сейчас есть хороший повод. Пусть и не с кем отметить – по сути, у нее никогда не было ни единого близкого человека, – она сама отпразднует удачное завершение первого, наиболее важного этапа своего плана.