Чувственный детектив 19 страница

‑ Вы к кому? – обратился к посетительнице сидящий за столом.

‑ В “Кентавр”. – «Железная бизнес‑леди» решила не вдаваться в детали.

‑ Одну минуту. – Он придвинул к себе телефон и набрал номер. – Марина, к Якову Борисовичу пришла дама…

Охранник перевел на Аллу вопросительный взгляд, и она представилась:

‑ Алла Дмитриевна Королева, генеральный директор ЗАО “Прима”.

Сообщив все это телефонной собеседнице, охранник выслушал ответ и положил трубку.

‑ Секретарша сказала, что генерального директора сегодня не будет.

‑ Тогда я поговорю с заместителем.

‑ Его тоже нет.

‑ Но кто‑то же есть? Хотя бы секретарша, с которой вы только что разговаривали.

Охранники переглянулись, видимо, прикидывая, как побыстрее отделаться от назойливой посетительницы.

Теперь Алле стала понятна система – к Якову Паршину, даже если тот оказывался на месте, попасть не так‑то просто. У нее предварительно выяснили, кто она такая, и узнав, что имеет отношение к бизнесу, вежливо дают от ворот поворот, – а вдруг дама приехала с требованием: “Отдавай мои бабки!” Этих мордоворотов не минуешь, с боем к Паршину не прорвешься, – на поясе второго охранника висит кобура, наверняка там не муляж, а хотя бы газовик. У сидящего тоже, по всей видимости, найдется чем охладить пыл чересчур прыткого посетителя. На слабонервных это производит впечатление. Конечно, охранники не станут рвать ствол из кобуры, а корректно, под белы ручки, проводят нежелательного гостя за дверь и посоветуют впредь согласовывать визит с Яковом Борисовичем. А на телефонные звонки секретарша Марина ответит, что шеф в загранкомандировке, или уехал на переговоры, или его просто нет в офисе – и так до бесконечности. Номер сотового Яков даст не каждому, а даже если и даст, то наверняка не отзовется на нежеланный звонок. А еще проще – обзавестись двумя трубками: одна для повседневных нужд хозяина, а вторая никогда на звонки не отвечает.

Сейчас охранники размышляли, как бы поделикатнее выпроводить посетительницу – все ж дама. С мужчиной они бы вели себя поактивнее. Не дожидаясь, пока они придумают способ от нее отделаться, Алла достала универсальную “отмычку” – две зеленые сотни – и положила на стол:

‑ Ребята, мне нужно всего на минутку. Кое‑что спрошу у Марины и через пять минут спущусь. Один из вас может подняться со мной и убедиться, что я не оставлю пакет со взрывчаткой в дамской комнате.

Бумажки быстро исчезли со стола, а сидящий охранник просительно произнес:

‑ Вы уж не подводите нас, а то Яков Борисыч вмиг уволит.

Алла поняла, что ее предположение верно, – охранники сидят для того, чтобы никто не прорвался в офис. А в отсутствие хозяина отважились нарушить приказ и чуток подзаработать.

‑ Скажите Марине, что вы пришли с Дмитрием Филимоновичем, а потом поднялись в “Кентавр”, ‑ добавил второй, видимо, для подстраховки. – Офис “Кентавра” на третьем этаже.

“Значит, здесь не только Яшкин офис”, ‑ догадалась авантюрная бизнес‑леди и решила непременно все досконально выяснить.

Поднявшись по широкой мраморной лестнице на второй этаж, она оказалась перед резными дубовыми дверями. Слева от запертой двери висела маленькая коробочка переговорного устройства. Нажав кнопку, Алла услышала голос:

‑ Вы к кому?

‑ К Дмитрию Филимоновичу, – ответила она.

Зажужжало отпирающее устройство, и дверь открылась.

‑ Направо по коридору, предпоследняя дверь, – подсказал охранник в такой же серой форме, что и коллеги из вестибюля, тоже с кобурой на боку.

“Сурово тут у них. Охрана на каждом этаже, будто кто‑то покушается на покой руководства…”

Дойдя до нужной двери, незваная гостья узрела табличку “Коммерческий директор Стеклов Д.Ф.” Секретарское место в приемной пустовало, и Алла обрадовалась: удастся избежать ненужных объяснений. Постучав, она открыла дверь и увидела за столом немолодого мужчину приятной наружности. И сразу поняла, что найдет с ним общий язык.

‑ Здравствуйте, Дмитрий Филимонович, – приветливо заулыбалась посетительница, подходя к столу. Сев без приглашения, она с обиженным видом пожаловалась: – Еле прорвалась к вам. Суровые охранники устроили мне допрос с пристрастием: кто я, да зачем пришла, пытались по телефону выяснить, можно ли меня пропустить, но связь почему‑то не сработала. Еле‑еле убедила, что я не киллер. – Увидев, что хозяин кабинета расслабился, гостья просияла, достала визитку и положила на стол. – Вот, прошу любить и жаловать. Мечтаю о деловом сотрудничестве и очень сожалею, что мы не познакомились раньше…

Алла продемонстрировала ему все приемы высшего пилотажа женского кокетства, и уже через полчаса они сидели в низких креслах, цедили коньячок, курили и мило болтали о житье‑бытье вообще, и о житье‑бытье бизнесменов, в частности. Как она и предполагала, у них нашлось немало общих знакомых. Дмитрий Филимонович уже трижды повторил, как ему жаль, что они встретились только сегодня, на что Алла с обворожительной улыбкой отвечала, мол, лучше поздно, чем никогда… И так далее.

В процессе непринужденной беседы выяснилось следующее. Все три этажа занимает фирма “Диамант”, арендующая помещение у Паршина. Сам же Яков обосновался на третьем этаже, у него всего один кабинет, зато огромный и роскошно отделанный, с большой приемной, где сидят его секретарша и личная переводчица. В условия аренды входит, что название “Диамант” не фигурирует ни на одной из дверей, будто бы все помещения принадлежат “Кентавру”. А если Якову Борисовичу вздумается пройтись по коридорам с каким‑нибудь гостем, то сотрудники “Диаманта” должны приветствовать его как своего шефа. Если он пожелает распахнуть дверь, чтобы продемонстрировать посетителю, как слаженно трудится коллектив, все обязаны привстать и поздороваться, назвав “босса” по имени отчеству. Над этой его причудой все исподтишка посмеивались, понимая, что Паршин, чей коллектив состоит всего из четырех человек, просто желает пустить пыль в глаза. Сотрудникам “Диаманта” не составляло особого труда подыгрывать чванливому Паршину, и они, хихикая за его спиной, играли требуемую роль.

В офис Яков Борисович приезжает крайне редко, обычно в сопровождении какого‑нибудь мужчины провинциальной наружности, которого он, как правило, приводит знакомиться и важно представляет: “Дмитрий Филимонович, это наш будущий деловой партнер”. Генеральный директор “Диаманта” не желает тратить время на дурацкие игры, поэтому эта роль возложена на коммерческого директора. Обычно знакомство занимает не более пяти минут, и Дмитрий Филимонович не считает это за труд. На его взгляд, Паршин как бизнесмен пустое место. Чем он занимается, никому не ведомо, и ничего у него с потенциальным деловым партнером не получается – побывав разок‑другой в офисе, тот больше не появляется. Охранники строго‑настрого предупреждены, что к Паршину можно пускать посетителей только по предварительной договоренности, а когда Якова в офисе нет, то гостей вежливо выпроваживают. А поскольку Паршина нет практически никогда, то выпроваживают всех.

“Да уж, Яшка аферист еще тот, – мысленно усмехнулась спец по «кидалам». – Даже я пришла в благоговейный трепет, войдя под своды этого особняка, а на бизнесмена средней руки обстановка и подавно произведет впечатление”.

‑ Этот особняк принадлежит Паршину?

‑ По‑моему, да.

‑ Как же его смог приобрести такой никчемный бизнесмен?

Дмитрий Филимонович пожал плечами:

‑ Деталей я не знаю, условия аренды обсуждал наш генеральный директор. Особняк достался Паршину по наследству, а кто был прежним владельцем, мне неизвестно.

‑ Дмитрий Филимонович, а нельзя ли мне взглянуть одним глазком на договор аренды?

‑ Не уверен, Алла Дмитриевна. – По лицу было видно, что он бы с радостью, но побаивается. – Договор хранится в сейфе нашего генерального директора.

‑ А может быть, у секретарши? Не такой уж это секретный документ. Позвоните ей, пожалуйста…

Алла говорила таким просительным тоном и при этом так проникновенно улыбалась, что собеседник не устоял – нажал кнопку селекторной связи и спросил:

‑ Оля, нет ли у тебя договора аренды, заключенного нашей компанией с Паршиным? – Видимо, та ответила утвердительно, и он попросил: – Принеси его мне, пожалуйста.

Когда Стеклов отключил связь, гостья решила, что пора раскрыть карты, и рассказала о махинаторской деятельности Якова.

‑ Теперь все имущество Паршина принадлежит бывшей жене, и вам придется перезаключать договор аренды с новой владелицей.

Новость Дмитрия Филимоновича не порадовала. Он сосредоточенно наморщил лоб, размышляя, не навредил ли своей фирме, разболтав слишком много. Поняв по напряженному выражению лица собеседника, чем тот обеспокоен, Алла решила развеять его сомнения:

‑ Дмитрий Филимонович, это всего лишь формальность. Новая владелица особняка уполномочила меня действовать от ее имени, я могу показать вам документ. – Достав генеральную доверенность, подписанную Розой, правопреемница передала документ хозяину кабинета и обнадежила: – Договор будет перезаключен на тех же условиях, лишь с одним изменением – вам больше не придется играть в прежние игры, поскольку “Кентавр” я скоро ликвидирую. Паршин здесь уже никогда не появится, и ваша фирма может занять его кабинет, на сумме аренды это не отразится.

Собеседник сразу расслабился. Постучавшись, вошла девушка и передала Стеклову прозрачную папку. Вначале тот просмотрел все сам, потом передал Алле. Договор аренды был составлен от имени Паршина Якова Борисовича, но указывалось, что он действует по генеральной доверенности, выданной Савватеевым Эдуардом Владимировичем. В папке обнаружилась копия генеральной доверенности, согласно которой Савватеев доверял Паршину заключить от его имени договор на аренду половины принадлежащего им совместно дома стоимостью… Далее шла фантастическая сумма в рублях, которую без калькулятора Алла не смогла перевести в доллары. Имелась и копия свидетельства о вступлении в право собственности, согласно завещанию Савватеева Владимира Фомича. Дом наследовался в равных долях, у Эдика и Якова было по пятьдесят процентов.

“Кто таков Савватеев Владимир Фомич? – задумалась Алла. – Родственник прокурора? Однофамилец? – и вдруг ее осенило: – Так это же Савва!”

Покойного бандитского авторитета никто иначе чем Саввой, не называл, фамилией никто не интересовался, – наверное, за свою уголовную жизнь он сменил не один десяток “псевдонимов”. И только что Алла вспомнила, как адвокатесса в контексте какой‑то фразы произнесла: “Уголовный авторитет Савватеев по прозвищу Савва”.

Вряд ли Эдуард Савватеев стал бы прокурором, имея близким родственником уголовника‑рецидивиста. Но дальний родственник не подарит особняк стоимостью в десять миллионов долларов. Значит, Эдик его “заработал”. А Яков? Он здесь с какого боку припека? Тоже “заработал”?

‑ Дмитрий Филимонович, оказывается, есть нюансы. Вы сами видели, по документам Паршину принадлежит лишь половина особняка. Сделайте любезность, распорядитесь отксерокопировать эти бумаги. Я уточню детали и сообщу вам.

Через десять минут Алла поднялась на третий этаж. Двери тоже были заперты, и процедура повторилась, только теперь посетительница сказала, что пришла в “Кентавр” по поручению Дмитрия Филимоновича Стеклова. Когда охранник впустил незваную гостью, та огляделась и увидела на ближайшей двери шикарную табличку с надписью: “Генеральный директор СП “Кентавр” Паршин Яков Борисович”. В приемной сидели две девицы. Одна занималась тем, чему секретарши посвящают большую часть рабочего времени – подпиливала ногти. Вторая, высунув кончик языка, тоже трудилась в поте лица, нанося лак на ногти полуторасантиметровой длины в стиле “французский маникюр”. Оглядев запарившихся от профессиональных трудов девиц, Алла спросила:

‑ Которая из вас Марина?

Девица с пилкой для ногтей от изумления открыла рот, и гостья поняла – это и есть секретарша Паршина.

‑ Где твой шеф? – напористо спросила Алла.

‑ Н‑не знаю… – Девушка еще не пришла в себя от удивления – как дамочке удалось прорваться через кордон из троих охранников?

‑ Зато я знаю, – со значением произнесла разносчица плохих вестей. – Он умер.

Теперь изумленно открыла рот вторая, видимо, переводчица. Секретарша пришла в чувство быстрее коллеги по ремеслу:

‑ Как умер?

‑ Молча. Ничего перед смертью не сказал.

Девицы ошарашенно переглянулись, явно не оценив черного юмора.

‑ А как же мы? – жалобно пискнула Марина.

‑ А вы, девочки, пока посидите тут. Через некоторое время вас оповестят, какое будущее вам грозит. – Девушки все еще недоуменно таращились на загадочную посетительницу, а та подбодрила их свежесочиненным перлом: –Чем чернее тучи над головой, тем крепче вера в светлое будущее.

– Но Яков Борисович не заплатил нам зарплату за два месяца…

‑ Сколько вы получали?

‑ Я – три тысячи, а Стелла – шесть.

“Не густо, – подумала Алла. – Яшка и впрямь скупее скупого рыцаря ”.

Выдав труженицам зарплату за три месяца, виновница несчастий шефа «Кентавра» и безработицы его сотрудниц вконец ошарашила девиц словами:

‑ Всем отвечайте, что Яков Борисович Паршин скончался. А дальше будет видно. Может, он воскреснет, но лишь в качестве физического, а не юридического лица.

Войдя в кабинет, Алла с порога заявила:

‑ Коленька, хоть и не в моих правилах нарушать слово, но сегодня секс‑сеанса не получится. – Увидев, что лицо любовника огорченно вытянулось, она сжалилась: – Зато на днях состоится у тебя в квартире. Будь готов! И не забывай: счастливые трусов не надевают.

– Мечтаю о телесах обетованных! – в тон ответил Николай.

Продолжив сексуальный диалог парочкой фраз в том же духе, любовники завершили разминку и перешли к делу.

Николай передал Алле компьютерную распечатку с данными о семерых иногородних коммерсантах, некогда на свою беду имевших дело с Яковом Паршиным и Владимиром Дьяконовым.

‑ Скажу‑ка я следователю, что эти провинциальные бизнесмены имели зуб на “кинувших” их москвичей и грозились при случае поквитаться, – оповестила укротительница лохотронщиков.

А что? Пока следователь разыщет этих людей, да пока те согласятся приехать на допрос в Москву – да и согласятся ли? – много воды утечет. Как и на розыски Якова. Телефон в его московской квартире не отвечает, соседи скажут, что давно не видели хозяина, а секретарша ответит, что шеф умер.

“Ай да Алка, ай да сукина дочь! – слегка перефразировав классика, похвалила себя любительница импровизаций. – Как удачно, что мне по наитию пришла в голову идея ошеломить девиц печальной вестью! Теперь можно сказать следователю, мол, ходят слухи, что с Яковом Паршиным и с Владимиром Дьяконовым поквитались обманутые ими деловые партнеры. Отличный ложный след! Припутать бы сюда еще и каширского прокурора – мол, у него был повод разделаться с обоими подельщиками… А мотив‑то у Эдички есть – избавившись от Якова, он становится единовластным хозяином особняка”.

Вечером позвонила Ирина и сообщила, что побывала у следователя Шишкова и разыграла все согласно разработанному сценарию.

‑ Шишков совсем молодой человек, лет двадцати четырех, – отчитывалась начинающая авантюристка. – Видимо, это его первое серьезное дело, и парню очень хочется отличиться. Страшно обрадовался, когда я пришла, благодарил за содействие и сразу ухватился за версию, что Володя поплатился за шантаж. Я даже отважилась на отсебятину. Мол, моя подруга Серафима Новицкая была озабочена тем, что последнее время зятю угрожают, а он в прошлом месяце советовался с нею, как с более опытным юристом, по поводу своего участия в делах, чреватых уголовным наказанием. Владимир якобы боялся за свою жизнь и переживал, что по глупости связался с опасными людьми, а теперь с него требуют большую сумму – то ли он у кого‑то взял и не отдал, то ли кого‑то обманул. В детали я намеренно не вникала, лишь нагнетала напряжение. Серафиму и Регину я уже оповестила об отредактированной версии. Сима на допросе скажет, будто не хотела волновать дочь и скрыла от нее Володины проблемы, ведь та была беременна. А Регина сообщит, что с мужем они жили душа в душу, оба хотели ребенка, а недавний выкидыш случился на почве нервного потрясения, когда супруг явился домой насмерть перепуганный, чудом избежав автомобильного наезда, весь дрожал и причитал: “Меня хотят убить!”

‑ Умница, Ирина! – порадовалась гораздая на выдумки Алла и на ходу сочинила “иронизм”: –Ум дан женщине не для размышлений. У меня тоже интересные новости. – Она рассказала все, что узнала. – Добавлю на допросе еще несколько деталей нашей красочной версии. Глядишь, и в самом деле удастся подставить Эдика. Пусть‑ка он, ко всему прочему, станет подозреваемым в двойном убийстве. Женщина перехитрит даже самого умного мужчину, а уж несколько женщин – тем паче.

Через полчаса приехала адвокатесса с новостями.

‑ Екатерина Новицкая погибла от удара тупым тяжелым предметом в левую височную область. Перелом височной кости с повреждением тканей мозга. Приблизительное время смерти – второго марта, от четырех до шести часов дня. Предположительное орудие убийства – гантель со сменными дисками, лежащая рядом с телом. На одном из дисков обнаружены микрочастицы тканей и кровь той же группы, что и у погибшей, а на ручке гантели – отпечатки пальцев Георгия Новицкого. На допросе он сказал, что каждое утро делал зарядку и признал, что гантель принадлежит ему.

‑ Это ни о чем не говорит, – возразила Алла. – Раз Гоша тренировался, следовательно, оставил “пальчики”. А убийца мог надеть перчатки. Кстати, Наташа, сменные диски наводят на некоторые размышления. Ими можно вдарить жертве по виску, а потом привинтить к рукоятке другой гантели, на которой уже есть чьи‑то отпечатки. Помните фильм “Окончательный анализ”? Героиня Ким Бессинджер проделала нечто подобное – убила мужа, потом в нужный момент будто бы нечаянно выронила ручку гантели, а персонаж Ричарда Гира, как истинный джентльмен, подобрал оброненное дамой, оставив отпечатки. Ситуацию с гантелью можно расценить двояко. Вариант первый: Георгий Натанович сам тюкнул жену, однако отопрется – меня, мол, подставили. Вариант второй: убийца знал про гантели и позаботился о перчатках. Или обернул ручку носовым платком.

‑ Тогда этот человек был вхож в дом и знал, где хозяин держит гантели.

‑ А где Гоша их держал?

‑ В тренажерном зале. Мог ли убийца рыскать по дому в присутствии хозяйки? Тело Екатерины Новицкой обнаружили в ее будуаре, примыкающем к спальне. У них большая квартира площадью более четырехсот квадратных метров. Тренажерный зал находится довольно далеко от будуара. Чтобы принести оттуда гантель, убийце пришлось бы придумать уважительный повод. Туалеты, ванные и кухня в другой половине квартиры, хозяйка могла бы услышать, что гость направился в противоположную сторону. Слишком сложные манипуляции, – усомнилась адвокатесса. – Проще было схватить в будуаре любой другой предмет, например, бронзовую пепельницу, вазу, настольную лампу.

‑ А все эти предметы там есть?

‑ Есть. Тяжелой бронзы там предостаточно. Чем угодно можно было неожиданно ударить. А вот войти в будуар, пряча за спиной гантель, – гораздо сложнее.

‑ Манипуляции оправданы в том случае, если Гошу хотели подставить. Возможен еще один вариант: убийца заранее обзавелся точно такой же гантелью, принес ее с собой и убил Катерину. А потом у него хватило времени, чтобы найти хозяйские гантели, заменить на одной из них съемные диски и бросить возле тела жертвы. А все лишнее унести с собой.

‑ Кстати, Георгий Новицкий делал гимнастику с гантелями в течение последних десяти лет, с тех пор, как располнел. Сегодня, когда я сообщила детали Серафиме Николаевне, она сказала, что бывший муж, уходя к Екатерине, забрал все свои вещи, включая и гантели копеечной стоимости.

‑ Следовательно, Сима и Регина знали, какой конструкции сей спортивный снаряд.

‑ За эти годы Новицкий мог его заменить на другой.

‑ А зачем? Железо – оно и есть железо. Утренняя гимнастика – процесс интимный, красоваться с новенькими гантелями не перед кем.

‑ Использование предмета домашнего обихода наводит на мысль об убийстве в состоянии аффекта.

‑ Или кто‑то наводит на эту мысль следствие.

‑ Полагаете, сам Новицкий?

‑ Запросто. Когда есть слишком очевидные улики, которые легко подтасовать, следует искать, кому это выгодно. Есть шанс, что тут замешаны Сима или Регина. Или мама с дочкой сговорились. Но и Георгий Натанович имел возможность все это проделать. А потом заявит на следствии: “Меня подставили! Неужели вы полагаете, что я такой дурак: оставил рядом с телом орудие убийства со своими отпечатками! Я же мог выбросить обе гантели или отмыть сменный диск и отнести его в тренажерный зал”. Гоша себя виновным не признает?

‑ Нет. На допросе он сказал, что ушел из офиса в два часа и поехал к урологу – у него аденома простаты. Пробыл у врача до четырех часов, а в половине пятого якобы встретился с дочерью и провел с ней время до половины седьмого.

– Ни дня без подлостей! – иронически прокомментировала Алла действия «любящего отца».

Лина решила – чем сильнее она измучает мужа недомолвками, намеками и угрозами, тем больше шансов осуществить намеченный план.

Вчера он не звонил, но сегодня заявился, и Лину порадовал его вид – выглядит пришибленным, значит, понял, что попал в тиски и придется договариваться.

Она готовила малышу кашу, а Кирилл сидел с видом побитой дворняги, мялся, вздыхал, – не решался заговорить с женой в присутствии тещи. Играл с сыном, поглядывая на супругу и ожидая, когда та даст команду уединиться для серьезного разговора.

Наконец теща с внуком отправились на прогулку, и ближайший родственник парнокопытных проблеял:

‑ Чего ты хочешь?

‑ Ты не разведешься со мной до тех пор, пока не оформишь все бумаги по наследству деда и не выделишь мне ровно половину, – в ультимативной форме заявила Лина.

‑ Да какое ты имеешь отношение к этому наследству! – вскинулся супруг.

Вот это новость! Сколько они с ним говорили‑переговорили про это наследство! Она считала дни, когда преставится заокеанский дедушка, и наконец‑то долгожданное событие произошло. И вдруг муженек, эта скотина неблагодарная, вместо того, чтобы оценить ее старания и в ногах валяться, умоляя простить за свои шашни, опять надумал взбрыкнуть!

‑ Я посоветовала Регине пока не общаться с отцом. Серафима Николаевна не пошла на работу, у нее, оказывается, тяжелая сердечная патология, – оповестила Аллу адвокатесса. – Вчера они вызвали врача на дом, тот обеим дал больничный лист. Новицкий почти весь день провел в следственной части. Его допрашивали, дактиллоскопировали. Периодически он названивал бывшей жене, но та отказалась пригласить дочь к телефону и в довольно резкой форме велела ему больше их не беспокоить, поскольку обе больны, упрекнула в эгоизме и бессердечии. И тем не менее, Новицкий звонил еще не раз, трепал ей нервы. В итоге Серафима Николаевна совсем расклеилась, к ней уже дважды приезжала “неотложка”.

‑ Ну и наглец! Ограбил жену и детей, а как только ему прищемили хвост, тут же вспомнил про дочь, надумав склонить ее к лжесвидетельству!

‑ На сегодняшнем допросе Новицкий повторил, что второго марта в половине пятого встретился с дочерью. Мол, после развода они долгое время не общались, поскольку Регина, как и ее мать, резко негативно настроена к его второй жене, но ему хотелось восстановить отношения. Повод для встречи – пообщаться в неформальной обстановке, посидеть в каком‑нибудь уютном месте и поговорить по душам, поскольку на работе такой возможности нет.

‑ Вот ведь гад! – гневно вскинулась Алла. – Ничего святого! Доверительной беседы ему захотелось! Да он давно положил на нее с прибором! И при этом ненавязчиво навел подозрение на дочь и бывшую жену.

‑ На допросах Новицкий ведет себя очень уверенно, держится с достоинством. С его слов, он очень любил Екатерину, мол, у него нет оснований ее убивать. О своем алиби тоже говорит очень убедительно. Якобы они с Региной встретились в итальянском ресторане “Сбарро” на Тверской, и служащие наверняка это подтвердят.

‑ Хитрец! И здесь подстраховался. Знаю я этот “Сбарро”. Обычная пиццерия по типу самообслуживания, хоть и называется рестораном. Народу там всегда много, всех упомнить невозможно. Тут Георгий Натанович прокололся – этот “Сбарро” вовсе не “уютное место”, каковым он пытается его представить, а проходной двор. Никто там два часа за приятной беседой не сидит. Для следователя с его нищенской зарплатой словосочетание “Итальянский ресторан “Сбарро”, да еще на Тверской, звучит солидно, но ни один уважающий себя бизнесмен не станет портить там свой желудок. Когда эта забегаловка открылась, я из любопытства зашла с приятелем, надеясь, что там и в самом деле настоящая итальянская кухня. Нас постигло жестокое разочарование. После куска мерзости под названием “бурек” мне пришлось заехать в ближайшую аптеку за тагесталом – даже мой луженый желудок, был не в состоянии переварить это блюдо. Так что господин Новицкий явно облажался – это заведение явно не его уровня. Хотя в чем‑то Георгий Натанович прав – такое алиби трудно опровергнуть, никто не докажет, что он не обедал там с половины пятого до половины седьмого. И если Регина подтвердит его слова, подлец Гоша может довольно потирать руки.

‑ Последний раз предлагаю: или ты выделишь мне половину дедова наследства, или сядешь вместе со своей зазнобой, – оповестила мужа Лина.

‑ С чего бы?

‑ А с того, что вы с ней на пару совершили преступление!

‑ Ты в своем уме?

‑ А ты? Зачем связался с этой стервой, дурак? Она же вертит мужиками, как хочет. И тебя приспособила для черновой работы. Теперь твоя судьба на волоске. И только от меня зависит – узнают ли о твоем соучастии.

‑ Больше всего меня удивляет самонадеянность Георгия Новицкого – почему он так уверен, что дочь пойдет у него на поводу?

‑ А меня это как раз не удивляет. – В тоне Аллы звучало презрение. – Все вполне укладывается в его характер. Подлец уверен, что купит согласие дочери. Он прекрасно знает ее материальные проблемы и станет на этом спекулировать.

‑ Вы полагаете, Георгий Новицкий – виновник гибели супруги?

‑ Теперь почти не сомневаюсь. Иначе зачем ему напрягать бывшую жену, зачем немедленно вызванивать дочь? И зачем уже на первом допросе лепить явную ложь? Будь у него совесть чиста, Георгий Натанович сказал бы следователю, куда пошел от врача. А кстати, где его квартира?

‑ На Тверской‑Ямской.

‑ Значит, между Маяковской и Белорусской, а “Сбарро” – недалеко от Пушкинской площади. За четверть часа вполне можно доехать от его квартиры до ресторана. А где принимает Гошин врач?

‑ Клиника тоже на Тверской, немного не доезжая Белорусского вокзала.

‑ Наташа, это Гоша тюкнул гантелью свою неверную благоверную! Чует мое сердце – он!

‑ Зачем же Новицкий утверждает, будто встретился с Региной в половине пятого? Мог бы сказать, что встреча состоялась, допустим, в четверть пятого, и тогда ему не о чем беспокоиться.

‑ Вы думаете, он тут ни при чем?

‑ Меня смущает уверенность Новицкого, что дочь непременно подтвердит его алиби. Не согласованное с нею заявление выглядит опрометчивым.

‑ Мерзавцы потому и добиваются своего, что поступают с порядочными людьми, как с мерзавцами, а приличный человек – наоборот. Законченный эгоист Георгий Новицкий преисполнен уверенности, что все ему ДОЛЖНЫ. В частности, Регина, как любящая дочь, ДОЛЖНА подтвердить его алиби. Он потребитель, как и любой эгоцентрист: считает, будто мир вертится вокруг его персоны, и ЕГО интересы превыше всего на свете. А потому мнение и чувства Регины папашу не волнуют. Он ничуть не переживает, что дочь стала подозреваемой в убийстве мужа, для Георгия важна лишь собственная ситуация. А Регина, будучи пай‑девочкой, сделала бы ему алиби, если бы не мы. Пусть она на него сердилась, когда папаша ушел от ее матери, но то было три года назад, а теперь девушка трудится в его фирме. И как порядочный человек, она бы не бросила отца в беде, хотя подлец не заслуживает, чтобы к нему относились как к порядочному человеку.

‑ Однако следователь мог допросить Регину раньше, чем Новицкий успел бы договориться с ней о лжесвидетельстве, и тогда бы подозрения в его адрес усилились. К тому же, непросто уложиться всего в полчаса: доехать до дому, совершить убийство, а потом добраться до ресторана. Частная клиника, где лечится Новицкий, расположена по левой стороне Тверской, а Тверская‑Ямская и “Сбарро” – по правой. Следовательно, Новицкому пришлось бы трижды развернуться: вначале, чтобы попасть из клиники домой, затем выехав из дома, и в третий раз – чтобы оказаться в ресторане. Прикиньте, сколько на это уйдет времени, ведь Тверская перегружена автотранспортом. Полагаю, на все потребуется не меньше часа.