Глава одиннадцатая. Утром я вывел Бобика и Габи на прогулку, причем болонку, учитывая ее склонность к побегам, взял на поводок

Утром я вывел Бобика и Габи на прогулку, причем болонку, учитывая ее склонность к побегам, взял на поводок. Мой пес радостно обнюхивал кусты, а наша гостья жалась к ногам – замерзла, наверное. И то правда – ночью подморозило, и лужи покрылись тонким ледком, который громко хрустел под ногами и ломался.

– Мужчина, постойте! – послышалось сзади.

Я обернулся – ко мне спешила блондинка, хозяйка Габи.

– Знаете, хочу взять ее обратно, – кивнула она на болонку, – я проплакала всю ночь и решила – это ведь не так страшно, что она… Правда ведь? Ну, родит щенков не пойми от кого, мы потом их утопим – и все. А через полгода можно повести на случку с нормальным псом, чемпионом…

Меня от этих слов аж передернуло.

– Девушка…

– Элла, – представилась она.

– Василий, – представился я, – очень приятно.

Хотя, честно говоря, приятно мне совсем не было – мысль о том, что щенков моего Бобика утопят в какой‑то грязной луже, претила моему интеллигентскому существу. Я человек добрый, люблю все живое, а тут беспомощных, слепых щенков посадят в мешок, отнесут куда‑нибудь в лес и бросят в канаву с водой…

– Элла, – проникновенно сказал я, – у меня есть к вам встречное предложение: а давайте Габи пока поживет у нас. Поскольку мой пес в какой‑то степени виноват в том, что случилось, мне хотелось бы загладить его вину, хотя бы отчасти. Я беру на себя заботу о Габи и ее щенках – сам их пристрою, когда родятся. А потом вы заберете свою собачку обратно и сможете спокойно готовить ее к вязке – уже с породистым, элитным псом.

– Но я люблю Габи, как я без нее… – неуверенно протянула Элла.

– Вы не представляете, сколько возни с беременной собакой! – решил схитрить я. – Ее нужно кормить, и обязательно по часам, показывать врачам, регулярно делать уколы… А роды – так это вообще кошмар! Бессонная ночь, вызов ветеринара, куча мокрых, противных щенков… Не уверен, что вам это понравится.

– Да? – засомневалась Элла. – А вы сами‑то справитесь?

– У меня огромный опыт по уходу за щенками, – соврал я, – в молодости только этим и занимался. Все говорят, что у меня настоящий талант к воспитанию молодого поколения. А талант, как известно, не пропьешь.

– Ну, не знаю…

– Посмотрите, как мой пес любит вашу Габи, – привел я решающий аргумент, – уверяю вас, что мы с ним сделаем все, чтобы вашей девочке было у нас хорошо и уютно.

Очевидно, мои слова, а также поведение Бобика (он буквально не отходил от болонки) подействовали на Эллу. Она кивнула:

– Ладно, вы меня уговорили. Но я очень люблю Габи и хочу знать, как она будет себя чувствовать во время своей беременности. Мало ли что…

– Не проблема, – уверил я блондинку, – я каждый день бегаю здесь с Бобиком и буду, разумеется, брать на прогулки и Габи. Таким образом, вы сможете утром или вечером, как вам удобней, видеться. Даже домой ко мне можете прийти – проверить, так сказать, условия проживания. У меня квартира вот в этой серой девятиэтажке, – я кивнул на свой дом.

– А у меня – в той башне, – Элла показала на новый небоскреб, выросший недавно в нашем микрорайоне.

Что же, понятно – дорогой девушке полагается дорогая квартира. Площадь в этом элитном доме стоит, по моим сведениям, весьма прилично.

– Мы с мужем купили здесь квартиру, чтобы быть поближе к природе, – пояснила Элла, показывая на парк, – чтобы дышать свежим воздухом и гулять с собачкой. Район мне понравился, хотя он и не такой престижный, как центр, где мы раньше жили…

– Зато здесь люди хорошие, душевные, – улыбнулся я. – Смотрите, как все удачно складывается: мы с вами – близкие соседи, можно сказать, однодворники. Вы будет видеть свою собачку постоянно, даже каждый день. Не беспокойтесь – Габи в надежных руках и крепких лапах, – показал я на своего пса, который нежно прижимался к болонке.

– Уговорили, – решилась Элла, – оставляю свое сокровище вам. Да, кстати, я знаю, что Габи довольно привередлива в еде, и ей нужны только свежие продукты – особенно теперь, когда она в положении… В общем, вот, возьмите. Это на питание и медицинские расходы…

Эмма протянула мне несколько крупных купюр.

– Что вы! – запротестовал я. – Не надо, у меня есть деньги!

– Но вы же сами сказали, что беременной собачке нужны витамины, особый уход, уколы… Вот я и хочу, чтобы вы всем этим ее обеспечили. Габи ни в чем не должна нуждаться! А о деньгах не беспокойтесь – у моего мужа их достаточно.

Я не нашел, что ответить. С одной стороны, брать деньги за Габи мне показалось неправильным (тем более что Бобик был действительно виноват в ситуации), а с другой – болонке действительно требовалось усиленное питание. К тому же деньги, оставленные Ленулей на жизнь, были уже практически на исходе, и пополнения не предвиделось. Сегодня пятница, а она вернется только в понедельник, значит, предстояло тянуть или занимать у кого‑то. А это делать мне не хотелось – не люблю быть обязанным.

Я вздохнул и взял купюры. В конце концов, бьют – беги, дают – бери, таковы правила нашей жизни. Кроме того если муж Эллы смог купить квартиру в этом престижном доме, значит, он человек далеко не бедный. И, думаю, не разорится, если малая толика его денег пойдет на любимую собачку жены.

Блондинка наклонилась к болонке:

– До свидания, Габи, поживешь пока у этого дяди, а я тебя потом заберу домой. И помни – мамочка тебя очень любит!

Мы обменялись с Эллой телефонами и расстались. Она, довольная, поспешила в свой небоскреб, я – в свою унылую панельную многоэтажку. Надо было быстренько позавтракать и бежать на работу.

…На работе все шло, как обычно. Славка филонил, Верочка корпела над рисунками. При моем появлении она мило улыбнулась и слегка кивнула. Правильно, незачем демонстрировать наши нежные отношения – вокруг слишком много чужих глаз и ушей.

Служебные романы обычно вызывают массу сплетен и пересудов, и в итоге это ни к чему хорошему не приводит. Вот Славке по большому счету все по фигу – сослуживцы и так прекрасно знают про его многочисленные любовные романы и увлечения, одной сплетней больше, одной меньше… Я же – другое дело: до сих пор у меня в отделе была прочная репутация примерного семьянина и классического подкаблучника. Зачем ее портить?

Я уселся за стол и принялся за работу. Как ни странно, но сегодня дело шло очень хорошо – уже к обеду проект был готов, хоть сейчас показывай заказчику. Я с удовольствием оглядел плоды рук своих (а также Славкиных и Верочкиных) и убрал рисунки в стол – от греха подальше. А то вдруг… Ну вот, теперь можно и почитать пару часиков.

* * *

«…Безрадостным и печальным было наше возвращение домой. Все уже знали о постигшей нас неудаче, а потому встречали молча. Не было ни радостных криков, ни обычных приветствий… Я шел возле повозки, на которой лежало тело моего брата, и смотрел себе под ноги – стыдно было поднять глаза. Да, формально я не виноват в его смерти, но все же…

Я навсегда запомнил полный отчаянья и скорби взгляд матери, когда она увидела тело Эльтера. И тяжелую руку Клаара у меня на плече – крепись, Альмир, ты теперь в семье за старшего.

Потом был долгий и тяжелый обряд прощания с братом. Священник Сарель произнес положенные в таких случаях слова, друзья и родные постояли молча у тела, а затем Эльтера захоронили под нашим семейный деревом – как велит древний закон. Все правильно: мы, эльфы, дети леса, значит, после смерти должны возвращаться в его объятья.

У каждой нашей семьи есть в лесу свое дерево – под ним покоятся близкие и родственники, члены клана, связанные единой кровью или узами священного брака. И чем древнее семья, тем больше у нее захоронений. Под нашим деревом, например, свободного места почти уже не осталось…

На протяжении торжественной церемонии рядом со мной стояла Нолли – как друг и будущий член семьи. Она находилась прямо за моей спиной, и я чувствовал ее молчаливую поддержку. А когда пришло время прощаться, Нолли подошла к телу сразу после меня – по праву невесты старшего мужчины в семье. Мать была третьей, за ней – мой младший брат Ольгер.

Потом мы вместе с родственниками и друзьями пили душистый настой из лесных трав и вспоминали те дела, которыми и прославился мой брат. Все говорили о его стойкости и мужестве, прославляли как умелого и храброго воина, отдавшего свою жизнь за клан. Это была почетная и даже желанная смерть. Умереть за свою семью, за свой род – что может быть достойнее для эльфа! После обряда поминовения ко мне подошла Нолли.

– Что ты теперь будешь делать, Альмир? Обычай требует, чтобы ты отомстил за брата. Но не пойдешь же ты в замок один! А новый поход, судя по всему, состоится нескоро. Надо ждать, пока прибудут эльфы из соседних кланов, подготовить новый план… Да и большая война, если Клаар прав, уже не за горами, значит, придется отложить месть на неопределенное время…

Я просто пожал плечами – не знаю, что и когда буду делать. Но то, что отомщу за Эльтера, это несомненно. И дело здесь не только в нашем древнем обычае, но и в том чувстве ненависти, которое я испытал по отношению к князю. Месть сжигала изнутри мое сердце…

Нолли решила пока переехать к нам – чтобы помогать матери по хозяйству и готовиться к свадьбе. Она сочла своим долгом поддержать нашу семью в это трудное время, ведь за последний год мы потеряли уже двоих старших мужчин. Сначала погиб в стычке с солдатами мой отец, отважный Тирелль, а потом гвардейцы убили и моего старшего брата. Я стал главой семьи, хотя и не желал этого. Более того – боялся брать на себя такую ответственность. Но пришлось…

Поздно вечером в мою комнату заглянул Ольгер. Он был очень опечален смертью Эльтера и выглядел подавленным.

– Слушай, – попросил он, – возьми меня с собой!

– Куда? – механически спросил я.

– В поход, когда отправишься мстить за брата. Я знаю, что ты уже составляешь план…

Мне, честно говоря, было сейчас не до разговоров – боль от утраты Эльтера была еще слишком велика. Я лежал на кровати и смотрел в темноту – вспоминал Эльтера, его слова, жесты, улыбку… Поэтому я жестко ответил:

– Не глупи, ты никуда не пойдешь. Ты знаешь закон – один из эльфов должен всегда оставаться в семье, чтобы в случае гибели старших членов возглавить ее и при необходимости защитить от врагов. Так что твое место здесь, в нашей семье, возле матери и Нолли. Если я погибну, ты будешь опорой и утешением для них.

– Но есть ведь еще дядя Вилар, – напомнил Ольгер. – Он тоже имеет право на старшинство. «Брат матери и брат отца обладают теми же правами, как и старший сын в семье», – процитировал он наш древний закон.

Подумать только, совсем недавно я почти то же самое говорил Эльтеру! А вот теперь это говорит младший брат. Эльтер хотел оставить меня дома, как бы предчувствуя, что все может кончиться плохо… Кто знает, как бы все сложилось, послушай я его. Я привстал с кровати и еще раз повторил Ольгеру:

– Да, дядя имеет право быть главой семьи, но только в том случае, если все остальные мужчины погибли. Но это пока не произошло и, надеюсь, не произойдет. Так что не проси и вообще – не морочь мне голову, ты остаешься дома! Я все сказал!

Брат надулся и вышел из комнаты. Обиделся, конечно, но ничего… Ничего, когда он подрастет, поймет, что я был прав. Дядя Вилар, конечно, достойный воин и наш ближайший родственник (все братья моего отца погибли в сражении при Ладернау), но все же лучше, если после меня семью возглавит именно Ольгер. Если я не вернусь, конечно…

По сути, для себя я уже все решил – как можно быстрее добраться до замка и убить князя. Чего бы мне это ни стоило. Надо было только дождаться удобного случая, чтобы незаметно покинуть деревню. Ведь одному мне, без сопровождающих, не дадут выйти за пределы леса, а рисковать чужими жизнями я не хотел…»

* * *

К моему столу плавно подрулил Славка. Выражение его лица было самое что ни наесть жалостливое. Ох, не нравится мне это – небось, опять денег попросит. И почти не ошибся.

– Слушай, старик, – начал он, – ты что сегодня делаешь?

– В принципе, ничего…

– Не хочешь с Верочкой в кино сходить? Здесь в кинотеатре отличный фильм показывают, и сеанс удобный – начало в полседьмого, как раз после работы…

– Да не хочется чего‑то, – протянул я, – лучше я с Верочкой немного погуляю, а потом домой провожу, и все.

Я, честно говоря, сегодня вообще не был настроен куда‑либо идти – хотелось поскорее добраться домой, посмотреть немного телевизор, почитать перед сном. В общем, окунуться в рутину привычной семейной жизни. Да и с собачками подольше следовало погулять – я же обещал Элле, что буду регулярно выводить в парк ее болонку. Вот встретимся с ней, пообщаемся, может, она и передумает – возьмет обратно свое сокровище… Славка, видимо, понял, что я не в настроении, и заюлил:

– Понимаешь, старик, в общем, я с Людочкой на сегодня договорился…

– Ну, а я здесь причем?

– Ты не причем, – согласился Славка, – а вот Верочка – причем. Кажется, у нее отдельная комната в коммуналке, так?

– Да, но у тебя же есть собственная квартира, однокомнатная…

– Верно, – кивнул Славка, – вот только у Аллочки ключи от нее имеются… А она в последнее время начала слишком часто ко мне наведываться, причем без всякого предупреждения. Свалится, как снег на голову, войдет и говорит таким сладким голосом: «Я тут рядом проезжала, по делам, вот и решила к тебе завернуть, порадовать, так сказать, своим присутствием… Ты ведь рад мне, зайка, правда?» Ничего себе заявочки, да? А у меня радости – полные штаны… Вдруг я с женщиной или еще что‑нибудь? Представляешь, даже за моду взяла – как войдет, так сразу начинает подушки обнюхивать – не пахнут ли незнакомыми духами? И под кровать заглядывает – не завалялись ли где чужие трусики? Вообще озверела, подозрительней любой жены стала! С чего бы вдруг?

Я неопределенно пожал плечами – может, возрастное?

– Так что привести к себе Людочку я никак не могу, – продолжил Славка, – вот и прошу помочь по‑дружески… Выручай, старик! Если Аллочка меня с бабой застанет – все, считай, конец. Страх и ужас в одном флаконе! Ты ж ее знаешь – кошка бешеная!

Я Аллочку знал, поэтому спросил:

– Зачем же ты отдал ей ключи, если знал, что она такая ревнивая?

– Да так, – неопределенно пожал плечами Славка, – растащило меня от любви, вот и допустил стратегическую ошибку. А теперь не поправишь – требовать обратно нельзя, Аллочка сразу догадается, что у меня кто‑то есть. И неловко как‑то…

– Неловко штаны через голову надевать, – нравоучительно произнес я, – ухи не пролазють! Чем же ты думал, когда впускал эту бешеную кошку к себе в дом?

– Тем самым местом, – тяжело вздохнул Славка, – ясно, что не головой. Да ладно, Вась, будь другом – поговори с Верочкой, а? Пусть даст ключи на часок‑другой, а вы пока в кино сбегаете, хороший фильм посмотрите. И удовольствие получите, и доброе дело сделаете… А добрые дела, Василий, как известно, на Страшном суде засчитываются. Вот представь себе: призывает тебя Господь и спрашивает: «Что ты, Вася Собакин, хорошего в своей жизни сделал? За что тебя в рай пускать?» А ты ему в ответ: «Другу своему помог, Славке, выручил в сложной ситуации». И Бог тебя пустит в рай или что у них там есть… Ведь ты хочешь в рай, Василий, а?

– Мне пока и здесь хорошо, – прервал я Славкино словоблудие, – на небо не спешу. И тебе не советую.

– Вась, всего на два часа! – Славка умоляюще посмотрел на меня.

– А ты успеешь?

– Успею, – уверенно кивнул Славка, – я все рассчитал. С Людочкой у меня все на мази, на уламывание тратить время не придется. Значит, полчаса – добраться до места, час на все дела, ну и полчаса про запас – на всякий пожарный. А фильм сейчас не меньше двух часов идет, мне хватит, даже с запасом. Ну, старик, выручай, спасай товарища!

Я пожал плечами:

– Я‑то в принципе не против, но как Верочка…

– Не волнуйся, с ней я договорюсь.

И Славка тут же умчался в уголок, где сидела Верочке. Через десять минут он вернулся уже довольный.

– Все нормально, согласилась, – и Славка показал ключи от Верочкиной комнаты. – Кстати, одолжи денег на такси, а то как‑то неудобно Людочку на метро катать…

Я вздохнул и дал денег – действительно, как‑то не совсем комильфо везти такую девушку на общественном транспорте да еще в коммунальную квартиру.

– Кстати, ты знаешь, что у Верочки соседи – алкаши? – поинтересовался я.

– Да, Верочка предупредила, – кивнул Славка, – но я постараюсь все сделать тихо и по‑быстрому, чтобы не вступать в длительный контакт с аборигенами.

– А Людочка не против – чтобы в чужой комнате, да еще рядом с алкашами?

– Ничего, это я беру на себя, – уверенно произнес Славка, – уболтаю ее, она и не заметит, как в постели окажется. А там уж не до соседей будет.

И засмеялся довольно. Да, убалтывать девушек он умеет, просто мастер этого дела. Жаль, что я не обладаю такими же способностями, а то, глядишь, и судьба моя повернулась бы иначе…

…С Ленулей я познакомился, когда нам обоим было чуть больше двадцати. Я только что закончил художественный институт и трудился в кинотеатре, рисуя плакаты к новым фильмам, она же училась на пятом курсе университета. Впервые встретились мы при следующих обстоятельствах. Накануне ноябрьских праздников решили мы со Славкой пойти в кафе – отметить мою первую премию и его удачную выставку (продал несколько своих картин). Дело, в принципе, было обычное – мы часто бывали в этой кафешке, отмечали знаковые события в жизни: окончание очередной сессии, дни рождения, праздники… А также знакомились с симпатичными барышнями. Славка называл это заведение бабадром, потому что там бывали девицы из соседних институтов и госучреждений. Кормили в кафешке неплохо, музыка была приличная, цены умеренные – вот мы и отрывались на полную катушку.

В тот раз кафе оказалось очень много народа – понятно, канун праздников, но Славка быстро нашел для нас отдельный столик – у него во всех едально‑развлекательных заведениях были знакомые официантки.

– Зинуля, – приобнимал он в таких случаях местную труженицу общепита, – сделай‑ка нам, как всегда…

Официантка мило улыбалась и мигом находила нам место. Так было и на этот раз. Мы со Славкой расположились за столиком, сделали заказ и огляделись. Рядом веселилась какая‑то девичья компания – как потом выяснилось, Ленуля встречалась со своими подружками из летнего спортивного лагеря. Да, совсем забыть сказать – она у меня бывшая спортсменка, занималась греблей, и если что – руки у нее тяжелые… Зато фигура до сих пор отличная – привычка к строгой диете и самоограничение дает о себе знать. И хотя в последнее время Ленуля несколько пополнела (возраст все‑таки!), но все еще выглядит достаточно привлекательно – подтянутая, фигуристая, с отличной талией и хорошей грудью. Одно слово – секси. Но я отвлекся.

Итак, закусили мы со Славкой, выпили (как же без этого!), и моего друга сразу же потянуло на подвиги. Он в принципе человек мирный, но если выпьет – любит покуролесить, себя показать.

Славка огляделся, заметил по соседству девиц, и я глазом моргнуть не успел, как они уже сидели за нашим столиком. Друг в тот вечер был в ударе – сыпал анекдотами, рассказывал смешные истории из нашей студенческой жизни, не забывая, конечно, подливать всем водочки – чтобы знакомство шло лучше. И поглядывал на одну девицу – высокую, стройную брюнетку, красивую и сексапильную. Та вроде бы тоже была к нему благосклонна.

Но правила поведения не позволяли Славке сразу же уединиться с предметом внезапно вспыхнувшей страсти – нужно было пристроить ее подружку, которой и оказалась Ленуля. Я, честно говоря, вначале не обратил вначале на нее никакого внимания – воспринял как дополнение к яркой брюнетке.

Я давно заметил, то у девушек часто бывает так: симпатичные девчонки берут с собой на свидание или на танцы подружек поскромнее. Расчет тут двойной: во‑первых, на их фоне они выглядят еще эффектнее, а во‑вторых, больше шансов заполучить хорошего кавалера. Подружкам, впрочем, такое положение дел не обидно, а даже по‑своему выгодно – всегда можно рассчитывать на своего молодого человека. К девушкам‑подружкам парни, согласно правилам, должны были покатывать тоже вдвоем. Иногда, правда, бывало и по‑другому: сначала один знакомился с красавицей, а потом притаскивал своего приятеля – чтобы занять подружку.

Вот я и посчитал Ленулю второй в паре, но, как выяснилось, ошибся – именно она была заводилой в их группе и уговорила своих знакомых по лагерю пойти в кафе. Пообщаться, поболтать, вспомнить летние денечки, потанцевать…

К слову, Ленуля быстро разобралась, кто из нас кто, и спокойно оставила моего друга сексапильной красавице – подобные кавалеры ее не привлекали. А вот на меня, что называется, сразу положила глаз. Симпатичный, интеллигентный, достаточно скромный – что еще нужно для счастливой, спокойной семейной жизни?

…Славка увел высокую брюнетку танцевать, и Ленуля сразу же обратилась ко мне:

– А вы почему не танцуете?

– Да как‑то не люблю, – честно признался я.

Действительно, толкаться в зале у меня не было ни малейшего желания, я предпочитал тихо сидеть за столом и потягивать водочку, закусывая очередной сигаретой. «Мотором» в нашей паре работал Славка – он находил девиц, подводил к нашему столику и забалтывал, а я по мере сил помогал ему: улыбался, поддерживал общение и, если нужно, провожал вторую девушку домой (пока Славка договаривался со своей подружкой). Но на сей раз отвертеться от танцев мне не удалось:

– Пошли, потанцуем, – Ленуля решительно взяла меня за руку и увлекла в полутемный зал.

А там плотно прижалась молодым, тренированным телом, и я обо всем забыл… Ленуля взяла инициативу сближения на себя и даже первая спросила мой телефончик, а позже мягко и аккуратно прибрала к своим рукам. Я и опомниться не успел, как оказался с ней в постели, а затем и в загсе.

Вот я и думаю: если бы умел я трепаться, как Славка, и был бы таким же активным, а не рохлей, то, глядишь, и нашел бы себе девчонку по душе и характеру. И жизнь моя сложилась бы совсем иначе…

Нет, вы не думайте – я Ленулю по‑своему люблю, семейно счастлив с ней и разводится не собираюсь, тем более что и дети у нас, но все‑таки как‑то грустно осознавать, что не ты сам нашел свое счастье, а тебя приволокли к светлому будущему…

Сразу после свадьбы Ленуля Славку от дома отвадила: нечего, мол, ему у нас бывать. Ты, мол, Вася, теперь человек семейный, должен думать о жене и детях, а не о пьянках‑гулянках. Ленуля отлично помнила боевое Славкино прошлое и очень боялась, что он собьет меня с пути истинного – соблазнит и увлечет на какое‑нибудь противоправное мероприятие, например, на свидание… А Ленуля – человек исключительно подозрительный и всегда бдительно следит за своей собственностью, чтобы, не дай Бог, не увели. Хоть и не велика ценность, но, как говорится, моё, не отдам!