Наглядное изображение бедствий войны

X. 1. Жестокое дело есть война, замечает Плутарх (жизнеописание Камилла); она влечет за собой целый клубок преступлений и посягательств. И Августин ("О граде божием", кн. XIX, гл. 7) высказывается мудро: "Если среди этих зол (речь идет о последствиях войны) - бесконечное множество тяжких поражений и крайняя нужда и если попытаться изобразить их должным образом, хотя я и не нахожу слов для такого выражения, которого требует самое дело, то как исчерпать столь обширный предмет? Но нам возразят, что мудрый имеет намерение вести справедливые войны. Однако если он вспомнит о том, что он человек, он не станет слишком сожалеть об оставшейся ему необходимости вести справедливые войны, потому что если бы они не были справедливы, то он не должен был бы их вести; и поэтому мудрый не должен был бы вести никаких войн. Несправедливость же противной стороны вынуждает и мудрого вести справедливые войны, которые необходимы. Такая несправедливость, во всяком случае, должна огорчать человека²¹, потому что так свойственно людям, даже если оттого не возникнет никакой необходимости воевать. Таким образом, эти бедствия, столь великие, столь ужасные, столь суровые, каждый созерцает со скорбью, признает неизбежность бедственного положения; а тот, кто терпит их или помышляет о них без сердечного сокрушения, совершенно напрасно считает себя счастливым, так как такой утратил всякое человеческое чувство". Августин же в другом месте ("О граде божием", кн. IV, гл. 15) говорит: "Для злых война кажется счастием, добрым же - необходимостью". А Максим Тирский заявляет: "Если даже войной искореняется несправедливость, неизбежность ее сама по себе заслуживает сожаления". И он же указывает: "Война, невидимому, для справедливых есть дело необходимости, для несправедливых - дело произвола".

2. К сказанному следует добавить замечание Сенеки о том, что человек не должен пользоваться человеком расточительно. Филиск убеждал Александра стремиться к славе таким образом, чтобы не прослыть моровым поветрием и крайним бедствием, разумея под этим истребление народов и опустошение городов как следствие морового поветрия. Ничто не свойственно царям более заботы о благополучии всех, что обеспечивается миром (Элиан, кн. XIV, 11).

3. Если по еврейскому праву и тот, кто совершил убийство против своей воли, должен был спасаться бегством, если бог воспретил Давиду, который, как говорят, вел благочестивые войны, построить себе храм за то, что тот пролил много крови²², если у древних греков должны были искупать злодеяния даже те, кто осквернил свою руку невиновным убийством, то кому не ясно, в особенности же среди христиан, сколь такое дело несчастливо и нечестиво и насколько следует избегать войны, хотя бы и лишенной несправедливого характера? Поэтому понятно, почему у греков, принявших христианскую веру, долгое время соблюдалось правило, согласно которому на некоторое время отлучались от таинств те, кто осквернил себя убийством в какой бы то ни было войне²³ (Василий, "К Амфилохию", X, 13).