Погребения

Макс Эберт, немецкий археолог, считает, «культ мертвых» вначале вовсе не был связан с верой в душу и ее посмертное существование, ибо самого различия души и тела у первобытного человека не существовало, точно так же не было и страха перед умершими, ибо иначе люди не хоронили бы своих мертвецов вблизи жилья или в самом жилье. Корни культа мертвых Эберт видит в том, что первобытный человек не замечал вообще момента наступления смерти и умершего он продолжал считать еще живым, а потому и продолжал заботиться о нем. Связи покойника с его семьей, с домом не прерываются: «крыша грота или хижины еще защищает его, огонь очага согревает, он пьет и ест как прежде». Это есть идея «живого мертвеца».

Этнограф Жорж Монтандон делит способы обращения с умершими на восемь основных типов: 1) оставление, или выбрасывание, 2) водяное погребение, 3) воздушное погребение, 4) зарывание, с двумя разновидностями: а) зарывание в землю и б) пещерное погребение, 5) кремация, 6) мумификация, 7) рассечение, 8) каннибализм. Но это лишь самая грубая разбивка, не учитывающая различных смешанных и более сложных форм погребения.

В начале позднего палеолита появляются гравированные изображения, рисунки, сделанные краской, рельеф и круглая скульптура.

Палеолитические Венеры найдены во многих странах, от Франции до Восточной Сибири, и в очень большом количестве, свыше сотни, считая только вполне достоверные находки (эпоха ориньяка).

Большинство исследователей считает их имеющими отношение к религиозным верованиям и обрядам (например, культ плодородия).

Первобытная живопись. Пещера Алтамира в Испании. Археолог Марселино де Савтуола. (открыто в 1868г., снова вспомнили в 1897г.).

Пещера Ласко во Франции. Живопись Ласко принадлежит к числу самых совершенных художественных созданий эпохи палеолита. Ее древнейшие изображения датируются приблизительноXVIII тысячелетием до н.э.

С левой стороны на некотором расстоянии от входа разворачивается, уходя в глубину пещеры, длинный фриз, состоящий из разномасштабных изображений различных животных. Этот ряд открывается странной фигурой крупного зверя с тупой квадратной мордой и большим отвисшим брюхом. На его корпусе темной краской отчетливо прорисованы широкие овалы, а от лба отходят две длинные прямые линии, напоминающие рога. Сразу за ним следует вереница скачущих диких лошадей, перекрывающая огромное изображение быка, тело которого покрыто мелкими темными пятнами. Прямо напротив него изображен другой бык такого же размера, как и первый(около четырех метров в длину), между ними очень тонко прорисованные фигурки северных оленей с большими ветвистыми рогами.

С правой стороны изображения начинаются на большом расстоянии от входа, в глубине зала.

Здесь над всем также доминируют две фигуры быков, среди них самая большая достигает шести метров. Передние ноги быка перекрывают темно-красное силуэтное изображение коровы с теленком. Кроме них здесь еще отчетливо различимы изображения оленей, медведя и лошади.

В продольном направлении«Большой зал» заканчивается узким, постепенно расширяющимся проходом, своды которого сплошь покрыты изображениями диких лошадей, бизонов, баранов.

Среди этих изображений, а иногда поверх них нанесены различные схематические знаки: разноцветные волнистые линии, прямоугольники, разбитые на квадраты, стилизованные растительные формы.

Среди других изображений находится единственная в своем роде сцена, расшифровать которую пытаются многие специалисты. В центре— падающая навзничь фигура мужчины с птичьей головой; прямо перед ней— выставив вперед изогнутые рога, раненый бизон с вываливающимися внутренностями.

Место ранения по диагонали пересекает длинное копье. Рядом с падающим человеком изображен длинный предмет с навершием в виде птицы. Слева фигура уходящего носорога, написанная в том же стиле и той же черной краской, что и остальные. Два ряда точек заполняют пространство между фигурой носорога и основной частью композиции, как бы указывая на причастность данного персонажа к изображенной сцене.

Пятый и последний период развития палеолитического искусства в Европе характеризуется отсутствием фигуративных реалистических изображений. Франко-кантабрийское искусство как бы возвращается к тому, с чего оно начиналось. На стенах пещер появляются беспорядочные переплетения линий, ряды точек, неясные схематические знаки. Геометрические рисунки на масдазильских гальках являются последней стадией этой многотысячелетней эволюции.

Естественно, что выявление и рассмотрение определенных стилистических периодов в значительной мере условно, так как переход от одного стиля к другому происходит постепенно, и между ними лишь в редких случаях можно провести более или менее четкую границу...

Эта эволюция была прослежена на человеческих изображениях,, которые, как установлено, относятся к четырем типам, соответствующим четырем последовательным периодам.

1. Натуралистические изображения с правильными пропорциями.

2. Фигура, чрезмерно суженная в талии, голова круглая, верхняя часть тела образует треугольник, руки тонкие, ноги мощные и длинные.

3. Голова изображается в профиль, торс суженный и укороченный, ' ноги неестественно больших размеров.

4. Вся фигура и конечности изображаются единообразными тонкими линиями.

Изображения животных значительно меньше подвержены процессу стилизации. Это говорит о том, что стилизация не всегда является неконтролируемым процессом и не может рассматриваться как«ухудшение образца», как прямая.деградация в результате общей утраты мастерства, чувства пропорций и т.д. В данном случае стилизация человеческих фигур отвечает основной цели — изображению действия, движения, массовых сцен...

Эта тенденция развития изобразительных форм от воспроизведения, имитации и осмысления живых, индивидуальных, естественных форм и конкретных ситуаций к явлениям общего порядка, к общей сухой схеме и в конечном счете к знаку прослеживается повсеместно. Эстетическая, познавательная и другие функции искусства постепенно отходят на задний план, уступая место коммуникативной, идеологической, мемориальной.

С конца неолита искусство обогащается все новыми и новыми сюжетами, вместе с тем его изобразительный язык, становясь более общим, емким, теряет свою выразительность, остроту, эмоциональность. Завершается один из циклов процесса постижения окружающего мира: «Когда дух схвачен, образ отбрасывается». Знак, символ— это уже не живое искусство, а его окаменевший продукт.