Наука признала лишь его бабочек

В 1886 году Джон Фарини прочел доклад о своей работе в Африке перед маститыми членами Королевского научного общества в Лондоне. Его благосклонно выслушали ученые мужи. Им понравились описания флоры и фауны Калахари, восхищение вызвала коллекция бабочек. Что касается подробного сообщения о таинственных каменных развалинах, то при рассказе о них на лицах мэтров появились гримасы сомнения. Ну какие там сооружения могут быть у негров? Пальмовые хижины. Сплошная фантазия от жары, игра миражей!

Но несколько вопросов американцу задали: «Почему не сделаны зарисовки иероглифов? Они могли быть египетскими. Точно ли измерена площадь развалин и почему в шагах? Сколько было свидетелей находок каменных руин?»

Фарини отвечал подробно, но сомнений у членов общества не развеял. Особенно рьяно придирались к его ответу, что развалины лежат на расстоянии от 48 до 56 миль от последней реки, которую встретила его экспедиция.

«Все это весьма неопределенно, а потому неубедительно. Город в песках – мистика и мираж» – таково было заключение. Кстати, еще в 1868 году английский охотник Адам Рэндерс сообщил этому обществу, что открыл каменные развалины в Зимбабве. Ни единому слову охотника за антилопами тогда не поверили. А зря! В следующем веке великолепное строительное искусство негритянских племен подтвердилось…

В Лондоне Джон Фарини выпустил книгу «Восемь месяцев в Калахари». Английские рецензии представляли эти записки как приключения и переживания простого человека в необычных для него экстремальных условиях. Научная ценность замалчивалась. Лишь французские натуралисты отметили, что Фарини был первым человеком, который доказал: Калахари – огромный район, где есть не только пустыни, но и саванны, низкорослые леса, лесостепи и степи.