Покушение

Никки посмотрела на часы и вздохнула: осталось сорок минут до важной встречи в Спейс Сервис. Она позвонила по т‑фону и выяснила, что сегодня по Клубу фрейлин дежурит Кора‑Дракон. Королева попросила Кору вызвать такси, но не обычное, а из «Службы спецперевозок», где катера самые быстрые и надёжные.

Кора с восторгом заверила, что всё сделает и сообщит, когда корабль прибудет.

Никки встала с кресла и велела кофейнику сварить чашку эспрессо.

Девушка глядела в окно, спокойно потягивала острый густой напиток и не подозревала, что её звонок запустил механизм тщательно подготовленной и безоговорочно смертельной ловушки.

С антенны главной башни Колледжа уже сорвалась радиоволна;

и она уже домчалась до ближайшего передатчика в Луна‑Сити;

и превратилась в его электронных потрохах в инфракрасный лазерный луч, который метнулся невидимой спицей в направлении созвездия Волос Вероники.

В ответ

…немедленно ожили огни на огромной катушке боевого ускорителя;

…взвизгнули на высоких оборотах сервомоторы, разворачивающие тяжёлый магнитный ствол;

…потянулись к пусковой кнопке твёрдые холодные пальцы с чересчур коротко остриженными ногтями.

Вызванный катер лишь приземлялся на шлюз Колледжа, а операция «Длинная рука» уже перешла в стадию полной готовности.

Никто из людей не заметил угрозу, плывущую в звёздных Волосах Вероники.

Лишь аризонский пенсионер Кристофер Марсден, любивший смотреть на небо в небольшой телескоп с одиннадцатисантиметровым зеркалом, вдруг увидел, что одна из звёзд в Волосах Вероники на мгновение погасла. Так бывает, когда большой корабль в матовой чёрной броне пересекает луч зрения, загораживая собой свет звезды. Это единственный способ, каким может человеческий глаз заметить современный боевой крейсер, пользующийся бронёй невидимости. Но правильно расшифровать затмение звезды Кристофер не смог.

Даже если он и догадался бы, что за смертельное чудовище барражирует среди звёзд и кому оно угрожает, всё равно ничего не успел бы сделать.

Потому что Никки уже сидела в катере, который уже раскалил дюзы и выбирал оптимальную траекторию для полёта.

По многократно проверенным расчётам опытных экспертов, жить королеве Гринвич осталось не более шести минут.

Как только катер взлетел с красного квадрата шлюза Главной башни, Никки раскрыла лаптоп, а Робби выдал на экран материалы последнего заседания Совета директоров. Сколько возни с этими патентами и лицензиями! Девушка задумалась и рассеянно посмотрела в иллюминатор, не замечая проносящийся внизу пейзаж, – ей давно уже было некогда любоваться лунными красотами. Двигатели катера на подъёме свистели довольно громко, и от этого висок Никки, ноющий с утра, заболел ещё сильнее.

Внезапный громкий голос заставил девушку вздрогнуть. Это кибергид решил развлечь её рассказом о лунных достопримечательностях. Никки отмахнулась от назойливого кибера и снова сфокусировалась на экране лаптопа, лежащего на её коленях.

Ей удалось поработать совсем немного.

За двигательной переборкой вдруг рявкнул голодный тигр. Надоедливый реактивный шум двигателя стал клокочущим, потом гремящим – и захлебнулся на полузвуке. Огни на пульте корабля сразу перестроились: большинство погасло, а часть вспыхнула тревожным красным.

Тело Никки потеряло вес, привязные ремни схватили её за плечи, а лаптоп слетел с колен и закувыркался по кабине.

– Что такое, Робби? – крикнула девушка. – Опять вляпались?

В переднем иллюминаторе изрытое кратерной оспой лицо Луны стало медленно и грозно подниматься, загораживая дорогу кораблю, летящему по инерции. Из‑за стенки моторного отсека раздавались шипение и треск – там жарили бекон на здоровенной сковороде.

– Удар пучковым оружием по энергоотсеку! – крикнул всезнающий Робби. – Нанесён сверху! Корабль полностью парализован!

Никки, не раздумывая, быстро расстегнула ремни и бросилась к шкафчику со скафандром.

Шкаф не открывался. Никки крикнула:

– Стреляй!

Из шейного ожерелья вырвался ослепительный луч и погас в замке, раскалив его докрасна. Дымящаяся, закопчённая дверца шкафа распахнулась лишь после третьего выстрела. Девушка стала лихорадочно натягивать скафандр.

– Высота?

– Двести восемьдесят метров!

– Скорость удара?

– Вертикальная – тридцать метров в секунду, горизонтальная – триста сорок!

– Проклятье! Врезаемся на сверхзвуке! – воскликнула Никки. – Катапульты? Ракетные ранцы?

– Ничего нет! – расстроенно ответил Робби.

– Сколько осталось?

– Двадцать секунд!

– Я не хочу умирать! У меня много дел!

– Извини, ничем не могу помочь, – вздохнул честный друг. – Прощай.

Джерри с Хао сидели вдвоём за столом в кафе и вполголоса обсуждали проблему расчёта одного хитрого сверхнестабильного процесса во фьючермодели. Вокруг шумели студенты, доедающие десерт, допивающие кофе и лимонад.

Неожиданно раздались сигналы экстренного выпуска новостей и включился большой настенный экран.

Все лица удивлённо повернулись к экрану.

На нём появилась большая фотография Никки. Девушка грустно и виновато улыбалась Джерри.

Диктор ещё не сказал ни одного слова, а юноша уже оцепенел от ужаса.

– Срочное сообщение! – сказал взволнованный голос комментатора. – Катер, в котором летела королева Николь Гринвич, разбился сегодня у подножия Лунных Апеннин. Взрыв был так силён, что его заметили на Земле и на орбитальных спутниках. Тело королевы ещё не найдено…

Зал всплеснулся шумом. Раздались крики, кто‑то из девочек заплакал.

А Джерри стал умирать.

Спокойно, без истерики. Без лишних рассуждений или телодвижений.

На мониторе транслировали кадры съёмки из космоса, на которых огненный клубок вырастал из‑под кратерной стены и расширялся жгучим волдырём.

– На место крушения уже прибыли группы спасателей… – печальным голосом говорил диктор.

Тело Джерри омертвело; органы чувств отключались одно за другим. И вот остались только чёрно‑белое зрение и слух, зацепленные за экран.

На нём появился главный спасатель, расстроенно сказавший:

– От машины остались одни мелкие обгорелые обломки. Тут никто не мог уцелеть.

Поле зрения и сознания Джерри сжалось в маленькое окошко, готовое закрыться в любой момент.

На экране появилась Никки, которая сидела в кабине корабля и что‑то читала на лаптопе.

Жива! Онемевшее и поглупевшее сердце Джерри вспыхнуло надеждой.

Девушка посмотрела в иллюминатор… и на этом картинка застыла.

Диктор сказал:

– Это было последнее изображение мисс Николь Гринвич, полученное с борта 0765 диспетчерским центром. Связь с бортом была потеряна в одиннадцать часов пятнадцать минут центрального лунного времени. Через сорок две секунды корабль врезался в подножие безымянной горы и взорвался. Лунные катера такого типа считаются чрезвычайно надёжными машинами, они не оборудованы дополнительными спасательными устройствами. У королевы Гринвич не было шансов уцелеть в катастрофе.

Мозг юноши был способен только на самые отрывочные мысли:

«Это была запись. Это была ложь… Записанное прошлое лживо… Оно лишь притворяется настоящим…»

Бубнящий голос диктора отдалялся; сумерки густели на глазах.

Джерри медленно тонул в бесконечной пропасти.

Ничто больше не держало его в жизни.

– Я не хочу умирать! У меня много дел!

– Извини, ничем не могу помочь, – вздохнул честный друг. – Прощай.

– Неужели в этом проклятом сундуке нет никаких источников энергии?! – крикнула Никки.

– Почему же, – отозвался Робби, саркастичный даже в цейтноте, – у нас масса энергии в топливных баках. Как только мы упадём, она вся выделится и перейдёт в наше распоряжение!

– Дурацкая идея, жаль, другой нет! – и Никки кошкой прыгнула вверх, хватаясь за поручни на прочном колпаке, прозрачным лепестком накрывающем пассажирскую кабину.

Они понимали друг друга почти без слов. Времени совершенно не было.

Никки и Робби столкнулись с очень опасными врагами: им угрожали не человек и не оружие, а законы физики и сама природа в виде гравитации Луны, огромной кинетической энергии неуправляемой машины и каменной поверхности в месте падения.

Противопоставить этим врагам можно было лишь ничтожные усилия мускулов.

И ещё – слабую электрохимическую активность мозга, называемую мышлением.

– Пиропатроны? – крикнула Никки.

– Да! – Робби включил детонацию аварийных зарядов.

Раздался громкий хлопок. Колпак, с прильнувшей к нему Никки, рассоединился с корпусом. Давление воздуха в кабине отшвырнуло трёхметровую стеклянную лодку. Улетая от падающей машины, она закувыркалась.

– Вытягиваем правую руку! – командовал Робби. – Выпрямляем ноги!

Никкино тело послушно следовало указаниям, но Робби страховал каждое движение.

Земля стремительно приближалась. До удара осталось пять секунд.

Процессор Робби рассчитал уже два миллиона сценариев падения, но вероятность смерти человека прочно показывала сто процентов.

Робби делал, что мог: он старался, чтобы в момент удара о землю между человеком и скалой оказался стеклянный колпак. Но эфемерность этой защиты была ясна без расчётов.

Четыре секунды. Космический катер падал на двадцать метров впереди маленькой фигурки в скафандре. Радиостанция катера беспрерывно посылала сигнал SOS, и несколько спутников уже разворачивали свои телескопы в сторону зоны бедствия.

Три секунды. Человек всё больше отставал от спешно покинутого корабля, но абсолютная скорость движения обоих тел росла из‑за притяжения Луны.

Прозрачный колпак, наконец, повернулся к Луне нужной стороной.

Пятый миллион вычисленных вариантов не изменил фатальные сто процентов.

Одна секунда.

Катер столкнулся с прочной скалой, сложенной из пород анортозит‑норит‑троктолит‑габбровой серии. Интенсивная экзотермическая реакция в энергоотсеке вызвала частичное испарение лунных пород и элементов конструкции катера. Фронт сильно разогретого облака из газа и плазмы стал приближаться к человеку. Отдельный расчёт взаимодействия такого облака с материалом скафандра снова давал стопроцентную вероятность гибели.

Можно ли сложить две смерти так, чтобы получить одну жизнь?

Такой безнадёжной задачи Робби ещё никогда не выпадало.

В глаза тонущего Джерри, которые еле видели мир, сжимаемый диафрагмой темноты, заглянул Хао. Он негромко сказал:

– Никки жива.

Окошко раздвинулось и снова захватило экран. У Джерри двигались только глаза, но и они стали страшно тяжёлыми. На экране спасатели указывали на закопчённое пятно, засеянное мелкими осколками металла и пластика, и сокрушённо пожимали плечами.

Юноша снова перевёл глаза на Хао.

Тот был невозмутим как сфинкс:

– Она жива.

Джерри даже не пробовал понять – почему эти люди считают, что Никки погибла, а Хао утверждает, что она жива. Он балансировал на краю смертельно глубокой пропасти, и лишь застывшее лицо друга не давало ему сорваться вниз.

– Поиски тела Николь Гринвич продолжаются; в них принимает участие и команда династии Шихиных. Мы будем держать вас в курсе событий.

На весь экран снова появилась фотография Никки в сопровождении траурной скрипичной мелодии. Эти жалобные скрипки чуть не прикончили Джерри…

Что убьёт раньше – огонь или камень?

Жить хотелось невыносимо.

В дно колпака ударил кусок металла. Могучая волна взрыва налетела на стеклянную лодочку, и та заплясала на огненных волнах, затопивших серый риф до горла. Никки беспощадно вдавило в прозрачную броню, сдерживающую ослепительный ад в дюйме от лица.

Каменные зубы клацнули на проносящуюся рядом лодку, но промахнулись.

Девушка потеряла сознание от чудовищного напора взрывной волны. Последняя картинка в расширенных глазах – морда зверя, тонущая в огне.

Стремительно распухающее облако огня остановило падение Никки и перенесло колпак из бронестекла через кратерные зубцы. А прозрачная лодка выдержала дыхание пламени.

Огонь опередил камень, стекло остановило огонь.

Но скорость никуда не исчезла.

Уже в следующую секунду Никки очнулась от сразу нескольких выстрелов аптечки в запястье и от крика Робби:

– Не время спать!!!

Никки, еле живая, посмотрела вперёд. Взрыв перебросил её через хребет на гладкую равнину внутри кратера.

Закопчённая взрывом, поцарапанная осколками, лодочка потеряла вертикальную скорость падения, но продолжала мчаться параллельно поверхности Луны, каждую секунду пролетая триста метров лунного песка и камня. И вот‑вот она должна была врезаться в стремительно проносящийся внизу грунт.

Сейчас камень отомстит стеклу.

Никки сгруппировалась, вцепившись изо всех сил в поручни, выступающие из металлического обода литого прозрачного колпака.

Удар!

Лодка стукнулась дном о землю, неожиданно скользнула по песку, как огромная лыжа, и в следующий момент её снова подбросило вверх!

Ровная поверхность внутри кратера была покрыта многометровым слоем лунного реголита – мелкого скользкого песка, образованного миллиардами лет метеоритной бомбардировки Луны.

Ещё несколько секунд бреющего полёта – снова касание!

Никки управляла длинным стеклянным колпаком, как лыжами на снежной слаломной трассе в замке герцога Джона.

Снова отрыв!..

Снова касание!..

Лодка уже замедляла свой ход, но следующая точка приземления оказалась не столь удачной: там по песку были разбросаны камни – видимо, куски метеорита. Удар! Раздался скрежет, колпак дёрнулся и, оторвавшись от земли, стал кувыркаться, как нож, неумело брошенный в мишень.

Никки почувствовала себя горошиной в катящейся банке. Луна и небо менялись местами с головокружительной скоростью. Девушка уже не успевала сообразить, что ей нужно сделать, чтобы вернуть лодке правильное положение, защищающее от удара о грунт, но реакция Робби оказалась быстрее, и тело девушки совершило несколько быстрых судорожных маневров. Растянутые мышцы взвыли и заболели, но в результате лодка при новом касании задела грунт дном и восстановила стабильность.

Колпак такси прыгал по скользкой песчаной равнине, как плоский камушек по поверхности воды. Никки потеряла счёт толчкам; её избитое тело болело, голова кружилась; глаза еле успевали фиксировать проносящуюся внизу поверхность. Дно импровизированной лодки, ранее прозрачное, было исцарапано и стёрто до дыр. При очередном ударе полуразбитый колпак окончательно зацепился за камень и резко остановился, а Никки кубарем покатилась дальше.

Под хруст ломающихся костей её тело вонзилось в лунный грунт и бессильно распласталось, почти засыпанное песком.

Правая перчатка сжимала поручень, вырванный с мясом из крепления.

В покрытом трещинами шлеме посвистывал улетающий кислород.

Но Никки было всё равно – она предусмотрительно заранее потеряла сознание, и никакие проблемы её уже не волновали.

Эти жалобные скрипки чуть не прикончили Джерри, но неожиданно раздался радостный голос Тамми:

– Робби на связи! Никки жива! Её нашли и везут в замок Шихиных. Она без сознания, но ранения не опасны для жизни. Робби извиняется, что не мог связаться раньше – он был закрыт в скафандре без инфоканала.

Невозможно описать, что чувствует заживо погребённый человек, внезапно вырвавшийся на свет; с какой силой глотает воздух утопающий, чудом вынырнувший из глубин мёртвой воды.

Почерневший глухой день зазвенел красками, окрасился шумом возбуждённых голосов.

Когда и диктор подхватил радостную новость, неподвижное бледное лицо Хао искривилось, и он закрыл его ладонями.

Едва отдышавшись и поймав сердце в грудную клетку, Джерри вцепился в друга:

– Откуда ты знал, что она жива?

– Я не знал, – сказал сдавленно Хао, не открывая лица. – Но я надеялся на чудо. И очень хотел спасти тебя – ты бы видел себя со стороны! Что сказала бы мне Никки по возвращении, если я показал бы ей твоё тело?

Медленный плеск водопада убаюкивал и придавал иллюзиям сновидений особую достоверность. Но вмешался диссонирующий звук: чей‑то надоедливый голос, который становился всё громче и, наконец, разрушил защитную оболочку сна.

Никки очнулась и осмотрелась: большая комната с сине‑золотыми стенами, в окна заглядывали солнце и ветка какого‑то дерева с толстыми кожистыми листьями и крупными белыми цветами. Листва расщепляла солнечный свет на длинные лучи; они поймали каждый по жёлтому зайцу и скакали на них верхом по комнате.

В следующий момент девушка узнала обстановку своей комнаты в замке Шихиных.

А в уши девушке бубнил голос Робби.

– Очнись, соня, не так уж ты больна! – ворчал друг. – Много спать под снотворным вредно.

– Сколько я… спала?

– Сутки, – ответил Робби. – Нас нашли спасатели, посланные королём Алексом, и привезли в замок Шихиных. Тебе оказали медицинскую помощь и вкатили дозу лечебного сна. Но хорошего помаленьку – пора просыпаться!

Никки пошевелилась – и вдруг застонала от боли во всём теле.

– Что такое со мной?

– Легче, легче, – успокаивающе сказал Робби. – У тебя растянуто с десяток связок, левая рука сломана выше локтя, а правая нога вывихнута.

– Массаракш! – потрясённо сказала Никки.

– А что ты хотела? – ворчливо сказал Робби. – Падать на Луну без космического корабля и уцелеть – это не просто. Скажи спасибо, что жива. Перелом тебе затянули первоклассно – через пару недель рука будет как новая. Но из‑за связок ещё долго будешь двигаться медленно и плавно. Первые дни – постельный режим. Может, хочешь ездить на коляске? – серьёзно спросил Робби.

– Нет! – вздрогнула Никки. – Только не в инвалидном кресле. Согласна тихо лежать и ещё тише ходить.

Нападение на Никки повергло Джерри в шок. После покушения в пещере, где погиб Робби‑чемоданчик, в юноше теплилась надежда, что враги успокоятся, сочтут задачу выполненной. Оказывается – нет. Им уже нужна была сама Никки. Значит, её жизнь снова держится на ниточке удачи и предельном напряжении всех сил. Смертельную опасность, нависшую над девушкой, Джерри переживал и чувствовал болезненно остро. И ещё одна мысль его грызла – о собственной бесполезности. Джерри не смог бы защитить Никки от ударов такой мощи, даже если бы следовал за ней по пятам.

Он без колебания готов был принести себя в жертву! Одна беда – такая жертва никого бы не спасла.

Загородить Никки от столь грозного врага, как Дитбит, мог только человек, обладающий не меньшей властью и силой, который способен выставить оборону из укреплённых замков и космических флотов. А что мог он – нищий студент?! «Бездомный никчёмный бедняк!» – ругал себя юноша, но это не меняло упрямые факты. Никки была не обычной девушкой, а королевой. На таком уровне простые человеческие чувства, как бы они ни были сильны, для спасения и счастья уже недостаточны… Так думал юноша, и в его мрачной душе созревало решение, липкое и омерзительное, как осьминог… Ещё оно было ядовитее кобры, но разве он уже не согласился быть жертвой?

В замке Шихиных Никки окунулась в атмосферу самой трогательной заботы. С ней подолгу беседовала королева Анна, заглядывали проведать Стефан и сам король Алекс. Но особенно отличался принц Айван – он сидел с девушкой часами, скрашивая долгие дни постельного режима, когда Робби запрещал Никки даже руками двигать – чтобы кости и связки заживали быстрее. Никки и Айван быстро перешли на «ты».

– У нашей династии на юге Тихого океана есть целый архипелаг мелких островов – его купил ещё мой прадедушка, – рассказывал Айван. – Центральный остров – самый тихий, дед построил там отличный дворец. Ни папарацци, ни туристы к нему и близко подойти не могут. Династия получила для архипелага статус самоуправляемой территории, поэтому даже воздушное пространство над островами хорошо контролируется. Я очень люблю там отдыхать – многие пляжи остались такими же дикими, как и сотни лет назад, – коралловый песок, водоросли, выброшенные штормом, сонные черепахи, крики чаек и птиц из джунглей… Хочешь, поедем туда вместе?

Никки со странным чувством вспоминала об их с Джерри планах совершить кругосветное путешествие на лодке и побродить по пляжам необитаемых островов. Неужели эта красивая мечта осуществится с принцем Айваном?

Позвонил Джерри, выходивший на связь каждые несколько часов, но, увидев возле кровати Никки принца Айвана, быстро распрощался.

После его отключения в воздухе повисла какая‑то неловкость.

– Хочешь пить? – заботливо сказал Айван и аккуратно приблизил к лицу девушки стакан с прохладным кисловатым тоником.

Прикосновение стакана, который держал принц, к губам оказалось неожиданно приятным. Никто раньше так тепло не заботился о Никки.

Девушка отпила тоника – и внимательно посмотрела на принца.

Солнечные лучи ярко освещали его белокурые волосы, голубые глаза и румяные щёки. Айван был красив и мужествен – точь‑в‑точь принц из старинной сказки.

«Чертовски хорош!» – смущённо подумала Никки.

Болезнь всегда странное время – без привычных занятий и хлопот, с многочасовым лежанием в постели, с необычным сном днём и внезапными пробуждениями по ночам. В Никкину голову от безделья стали приходить причудливые мысли.

«Почему моё „я“ находится во мне, а не в другом человеке? Как так получилось? Можно ли передать своё „я“ в другое тело? Или самосознание есть принадлежность данного скопления клеток и непереносимо в другие биоструктуры, у которых есть персональное „я“, отлично подобранное и выращенное на своём месте?

Вселенная так просто делится пополам – вот я, а вот весь остальной мир. Очевидно, это гипертрофированное восприятие, взгляд изнутри личного объёма. Другой человек имеет своё „я“ – тоже величиной с целый мир. Наша Вселенная оказывается битком набитой миллиардами огромных, размеров с неё саму, личных миров.

Как же мы умещаемся в одном общем мире со столькими личными амбициями? Тесно! Драгоценное персональное пространство приходится сужать изнутри, чтобы его больно не ущемили снаружи. Равноправие – социоконцепция, противоречащая психологии индивидуума, для которого его „я“ гораздо важнее всех остальных… Здесь суть конфликта личного и общественного начал – конфликта, раздирающего человечество с эпохи обезьяньих стай.

Личная свобода ортогональна общему равноправию. Свобода Дитбита для него священна, и она чуть не прикончила меня».

Мысли от безделья её лишь развлекали.

Никки даже не подозревала, что настанет время – и она будет часто вспоминать эти сонные и отстранённые размышления.

Королеве Николь позвонила её главная фрейлина – Тина‑Дракон. Она начала причитать и сокрушаться по поводу кошмарного события, но Никки прервала её:

– Тина, ты должна собрать своих подруг и узнать, кто из них и кому сообщил о времени моего отлёта. Катер был сбит направленным выстрелом – значит, кто‑то наверняка знал, что я в нём лечу.

Тина вытаращила в ужасе глаза, но не посмела возражать.

Через два часа она перезвонила с совершенно убитым видом и, пряча глаза, сказала, что Кора‑Дракон, по просьбе корреспондента из престижного журнала «Светская жизнь», собирала информацию о Никки. В том числе она вводила все данные о передвижениях королевы в файл, к которому этот журналист имел доступ.

– Он обещал, что в будущей статье будет много места отведено ей, Коре, самой верной фрейлине королевы… – сдавленным голосом объясняла Тина. – Мы узнавали в редакции «Светская жизнь» – там есть журналист с такой фамилией, но это не он разговаривал с Корой…

Никки понимающе кивнула:

– Надо было думать – хотя бы бантиками. Я позже решу – нужен ли мне такой Клуб фрейлин.

Тина запротестовала:

– Ваше величество, эта Кора – полная дура! Мы все искренне хотим вам помогать! Доктор Берринджер уложила Кору в медотсек – у неё сейчас истерика…

– Я тоже в лазарете, – сказала Никки. – Отделалась чертовски легко.

И выключила экран.

Соглашаясь на Клуб фрейлин, она не представляла, насколько это опасно – доверяться людям, которые сфокусированы на собственных интересах.

Теперь она это узнала, ещё раз заглянув в лицо смерти.

Джерри встретил Никки ещё в шлюзе Колледжа, похудевший и, при всей проявляемой заботливости, какой‑то сдержанный в чувствах. Хотя он был внимателен не меньше Шихиных: в союзничестве с Робби заставлял девушку соблюдать режим, таскал еду из кафе и проводил с Никки столько времени, сколько было можно. А ещё он бережно переносил девушку с места на место на руках, оберегая её вывихнутую ногу. И хотя Никки могла медленно передвигаться сама, она никак не возражала против такой заботы и даже наоборот – стала отличаться непоседливым характером: то ей хотелось за рабочим столом посидеть, то в мягком кресле понежиться.

Девушка быстро шла на поправку и даже понемногу гуляла в парке. Через пару дней на её экране появилось встревоженное письмо Голоса Пространства:

«Марсианская чума на этих горилл! Будь впредь осторожнее!»

«Ты не сказал, как это сделать».

«Это значит жить, думая на несколько шагов вперёд. Быть легально готовым к нелегальным сюрпризам».

«Я не могу всего предусмотреть!»

«Глупые вымирают быстро».

Никки только вздохнула в ответ.

Понемногу приходя в себя от испытаний, девушка заметила, что, несмотря на её удачное спасение, Джерри выглядит мрачным. Какая‑то тень лежала на его лице, а иногда по нему пробегала судорога боли, словно что‑то грызло и жалило юношу изнутри.

Никки долго пытала его расспросами. Наконец он решился и сказал с кривой усмешкой:

– Пора признать, что из меня получился плохой защитник. Тебе нужно подумать о более могучих друзьях.

В его ироническом, но совсем не смешном тоне чувствовалось мучительное напряжение. Очевидно, эти слова были продиктованы долгими размышлениями и дались юноше с величайшим трудом.

– Что за глупости? – нахмурилась Никки. – Ты что, попал под влияние Элизы? – закончила она угрожающим тоном.

Джерри протянул руку и смело дёрнул за ухо ревнивую королеву.

– Речь идёт о тебе, только о тебе!

– А что будет с тобой? – спросила Никки. – Когда я найду могучего друга?

– Это не важно, – поугрюмел Джерри.

– Мне важно, – ответила Никки и захватила прядь его каштановых волос в свою ладонь. – Ты – вся моя семья. Мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь… и она была бы совсем другая без тебя. Не говоря уж о том, что ты спасал меня от смерти несчётное число раз. Ты – мой Лев. У тебя нет крейсеров и крепостей, но у тебя есть один уникальный талант, которого нет у других…

– Мы говорим не обо мне и моих талантах, а о твой безопасности! – с досадой возразил Джерри.

– Я всю жизнь гляжу в глаза смерти, – спокойно сказала Никки. – Я выросла на кладбище. У меня со своей смертью тесные отношения: она – моя, и я её уважаю, но я не позволю моей смерти диктовать условия моей жизни.

– Ты можешь погибнуть… и эта мысль сводит меня с ума! – сказал Джерри, и его голубые глаза вспыхнули таким огнём, какого Никки ещё не видела.

– Да, чужая смерть бывает гораздо страшнее своей, – согласилась Маугли.

И неожиданно спросила рыдающим голосом:

– Если меня прикончат, ты будешь приходить на мою могилу?

Жутко легкомысленная девица!

– Один раз приду, – трагически вздохнул Джерри в тон ей.

– Почему только один? – возмущённо воскликнула Никки.

– Потому что я там сразу умру. Меня хватит секунды на три… – Он пытался замаскировать свои слова под шутку, но у него не получилось.

Никки улыбнулась и прижалась к его плечу.

– Вот в чём беда могущественных принцев: никто из них на такие чувства не способен. Я не знаю будущего, которое ждёт нас впереди, но мы встретим его вместе. Верь мне! – сказала с чувством девушка.

Не сразу, но он поверил ей.

Тень на лице Джерри медленно растаяла, и счастливая улыбка преобразила физиономию юноши, сделав его нос ещё длиннее.

Омерзительный осьминог захлебнулся и утонул, а змея поперхнулась собственным ядом.

Все мы простаки перед будущим, а надежда жалит безошибочно.

Пресс‑конференция открылась точно по графику. Никки всегда старалась быть пунктуальной, когда её ждали.

После крушения катера и головокружительного слалома на прозрачном каноэ девушка всё ещё хромала из‑за жестоко вывихнутой ноги и двигалась заметно медленнее обычного, оберегая растянутые связки. Левая сломанная рука после лечения действовала неплохо, но по‑зубному ныла после неосторожных движений.

Никки зашла в главный зал Гринвич‑Центра, поздоровалась с журналистами и села за стол с микрофонами. Рядом с ней устроился адвокат Дименс с непроницаемым лицом. По краям зала разместились несколько человек в чёрном из королевской службы безопасности династии Шихиных.

Никки мельком подумала, что пора заводить свою охрану, а также найти надёжный корабль. На общественном транспорте ей больше не летать…

Журналистов пришло столько, что в просторном зале многим не хватило кресел.

– Вы уж извините, что я сижу, а вы – нет… – сказала девушка стоящим на ногах репортёрам. – За последнюю неделю я совсем потеряла физическую форму.

В зале вспыхнул смешок. Одной из главных тем выпусков газет после аварии был удивлённый вопрос – как удалось выжить человеку при падении на Луну с такой скоростью? Это был первый случай в длинной и печальной летописи лунных аварий.

В зал принесли дополнительные стулья, и все стали устраиваться поудобнее.

– Прошу прощения, мы не рассчитывали, что пресс‑конференция окажется такой популярной, – сказал адвокат Дименс, и со всех сторон посыпались вопросы:

– Как вы себя чувствуете? – спросила журналистка «Лунной Сакуры».

– Прекрасно! У меня всего лишь перелом руки, вывих ноги и растяжение пучка связок, – равнодушно сказала Никки. – Вам передадут заключение медиков.

– Почему упал корабль? – репортёр «Яхт и самолётов» задал главный вопрос, который интересовал всех.

– Этот бедняга не смог дальше лететь – его зажарили пучковым оружием, – спокойно ответила Никки, и зал взорвался шумом – эта информация была новостью. Вопросы последовали очередью.

– Вы знаете, кто на вас напал?

– Нет.

– Кем был произведён выстрел?

– Космическим вооружённым судном.

– Радары не зафиксировали поблизости ни одного военного корабля, о каком судне идёт речь?

– Шансов его заметить у меня было ещё меньше, чем у радаров.

– Значит, нападающие пользовались системой невидимости?

– Да, – согласилась Никки, – эти парни традиционно храбры.

– Связываете ли вы это покушение с нападением на «Стрейнджер»?

Она задумалась, потом ответила:

– Видимо, это действия одной и той же организации. Но полагаю, что целью при нападении на «Стрейнджер» был мой компьютер, вернее, информация, которой он якобы обладал. А сейчас они охотятся уже на меня.

Девушка улыбнулась:

– Враждебно настроенный человек быстро умножает число своих врагов. Убивая одного – создаёт много новых. Плохая политика. Рано или поздно злобная личность приобретёт неподъёмное количество противников. Кроме того, нарушая закон, преступник противопоставляет себя обществу. А его победить невозможно…

– Какая информация послужила причиной гибели «Стрейнджера» и ваших родителей?

– Я пока не могу её раскрыть, тем более что это лишь догадки.

Журналисты продолжали допытываться, кто мог напасть на Никки, но она упорно отказывалась называть подозреваемых, на что адвокат Дименс одобрительно кивал головой.

Поднял руку комментатор Лунного канала новостей:

– Я сформулирую вопрос так: у вас есть враги? Или влиятельные люди, с которыми вы недавно ссорились?

Никки одобрительно заметила:

– Хорошая формулировка. Недавно у меня произошла небольшая беседа с королём Дитбитом. Могу прокрутить вам запись, хотя, признаюсь, я была груба с человеком заметно старше меня…

Журналисты зашумели, а адвокат Дименс озабоченно наклонился к королеве. Она выслушала его тихую речь, кивнула и сказала журналистам:

– Я не выдвигаю никаких обвинений против короля Дитбита в связи с аварией катера или других эпизодов моей жизни. Я просто отвечаю на ваш вопрос о недавних ссорах. Всё, что вы увидите сейчас, имеет не юридическую, а лишь эмоциональную значимость. Робби, запись, пожалуйста.

На экране появилась секретарь Дитбита с хищными жёлтыми глазами.

– Откуда у вас этот номер? – грозно спросила она.

Никки смотрела на кадры её разговора с некоронованным императором Южных и беседовала сама с собой:

«– О чём думали твои мокрые мозги, когда ты угрожала Дитбиту? Ты чуть не поплатилась жизнью за своё нахальство.

– Зато я вынудила короля на решительные действия, которые рано или поздно обернутся против него.

– Осталось надеяться, что его решительность не укокошит тебя раньше».

– Вы понимаете, что показанную запись династия Дитбитов может расценить как публичную клевету? – спросил корреспондент Первого лунного канала.

– Что ж, тогда пусть Дитбит подаст на меня в суд, – усмехнулась Никки. – Насколько я знаю, обвиняемая сторона имеет право потребовать вызвать обвиняющего в суд, где он будет давать показания перед детектором лжи. Я буду рада, если династия Дитбитов предпочтёт действовать через судей, а не через пучковые орудия.

Лицо адвоката Дименса стало напряжённым, как у человека, идущего по тонкому льду, и он закрыл пресс‑конференцию.

Увиденная запись поразила журналистов. Для любого непредвзятого человека виновник нападения на Никки стал очевиден.

Кадры королевского разговора были показаны всеми каналами – и не один раз.

Пресс‑служба короля Дитбита категорически отвергла обвинения в нападении на королеву Гринвич. На что журналисты резонно ответили, что никто и не выдвигал никаких обвинений против короля Дитбита. Вопрос лишь о причинах неприязни между королём Дитбитом и новой династией. Нельзя ли поговорить с самим королём и задать ему несколько вопросов?

На это предложение последовал вежливый, но категорический отказ от пресс‑службы династии.

Юристы династии заявили журналистам, что династия Дитбитов не планирует обращаться в суд «ввиду незначительности и несерьёзности происшествия».

Такая реакция династии полностью повернула общественное мнение против Дитбита. Всем было понятно, что только виновный человек боится отвечать на прямые вопросы о происшедшем, понимая, что психоанализаторы мгновенно раскусят его ложь. Это не было юридическим доказательством вины Дитбита, но общественное мнение мало волнует крючкотворная сторона дела. Оно вынесло свой приговор.

Газеты и аналитические сетевые ресурсы полнились не предположениями о личности, стоявшей за покушением, – для них это был решённый вопрос, – а гипотезами об истоках конфликта между королём Дитбитом и королевой Гринвич и прогнозами о дальнейшем развитии событий.

Положение короля Дитбита серьёзно осложнилось даже в стане Южных. Авторитет его пошатнулся столь сильно, что от короля отвернулись многие сторонники: «Дитбит поднял руку на члена Королевского Клуба! Сегодня – на королеву из Северных династий, а завтра и нас может сожрать. Он слишком агрессивен. Нам нужен предсказуемый и спокойный лидер…»

Вопрос об официальных выборах Дитбита в Императоры Южных династий больше не поднимался.

Удар по Никки вернулся и с неожиданной силой бумеранга поразил самого короля Дитбита.