Произведения на среднеиранских языках

Ассирийское дерево ^[879]

1 Дерево произросло в ассирийской земле.

Ствол его сух, купа его свежа,

Словно сахарный тростник, корни его,

Словно бы виноград, плоды его,

Сладкие ягоды дает нам дерево.

2 Справедливые! Вот – мое высокое дерево,

Состязаясь с козой, говорит оно:

«Сколь много я тебя превосходней,

3 Нет в земле Хванира́с^[880] дерева, равного мне,

Ибо царь вкушает мои ягоды,

Когда я вновь приношу плоды,

4 Я – настил для ладьи.

5 Я – ткань для ветрила,

6 Из меня метелку делают

И двор и дом подметают.

7 Из меня ступу делают,

И рис и ячмень толкут в ней.

8 Из меня поддувало делают

И им огонь раздувают.

9 Я – прочная обувь земледельца:

10 Я – пара сандалий для босоногого,

11 Из меня веревку делают

И ею ногу твою держат на привязи.

12 Из меня палку делают

И ею шею твою целуют.

13 Из меня кол вытесывают

И на нем головою вниз тебя подвешивают,

14 Я – хворост в огне,

Когда на вертел тебя нанизывают.

15 Я – летняя сень над главою правителя.

16 Я – сахар земледельца и мед азата.^[881]

Из меня оружие делают.

17 Я – короб знатока целебных снадобий,

Что из города в город носят от лекаря к лекарю.

18 Я – птичье гнездо.

19 Я – прохладу даю усталым работникам,

Ведь выросло я на влажной земле;

Люди узнали мне цену и не погрешают против меня.

20 Пусть прольются златые мои потоки,

Пусть те, кто лишен вина и хлеба,

Вкушают гроздья моих плодов!»

21 Так сказало ассирийское дерево, –

И коза моя отвечала дереву моему:

«Долго слушали тут, как ты споришь со мной,

Как ты в состязание входишь со мной.

Но едва о делах моих будет услышано,

И ты устыдишься глупых речей.

22 Возношусь я по воле царя высокого:

Да пребудет царственность, что у Джамшеда^[882] столь долго

В пору счастья его пребывала дэвам на муку.

23 О люди! Ведь сухое дерево – целебно,

А у этого – [никчемная] золотая верхушка!

24 А тебя сотворили на пользу лишь малым детям,

Твои золотые плоды лишь детям в радость!

Мудрый тот, кто чуток слухом.

25 Если ты скажешь: плодов у меня

Больше и они полезней твоих, –

26 А я отвечу тебе, то лишь себя опозорю,

Ибо твоя похвальба не стоит моих возражений.

27 Парсийские люди^[883] меня зовут на празднованья свои,

А ты дичок бесполезный, никчемней прочих деревьев.

28 Да если бы ты [полезный] плод приносило,

Люди праведные^[884] пустили б тебя пастись

На пастбище, подобно корове.

29 Разве спесива я и глупа, словно бы незаконнорожденный?

30 Послушай! Я всегда побеждаю А́за,^[885] высокого дэва,

С тех пор, как творец, щедрый Ормузд, господь преславный,

Научил поклонников Мазды чистой вере.

31 Не подобает служить Ормузду щедрому

Иначе, как через меня, иже есмь коза,

Ибо джев^[886] из меня сотворяют!

32 Вот служат богам и Гошуру́ну,^[887] богу четвероногих, –

И я придаю силу быстрому Хоме.

33 Кто другой способен носить

Груз одежды, что я на спине ношу,

Из кого она, как не из меня, иже есмь коза!

34 Из меня пояс делают,

Унизанный жемчугами.

35 Я – обувь азатов, я перчатка царей

36 И наперсников их.

Из меня бурдюки делают и водяные мешки, –

В знойный день посреди пустыни ледяная вода – от меня!

37 Из меня кожу для барабана делают, –

С барабаном готовятся бодро к празднованию,

Празднованье великое мной снаряжают.

Из меня мускус делают,

38 И праведные правители, владетели областей –

Уснащают им голову и бороду, –

Объемлют они скромность и величие,

39 Из меня пергамент делают,

Книги писцов и важные списки […] пишут на мне.

40 Из меня бутыли делают,

Их привязывают и […],

Из меня мешки делают кожаные

И прекрасные вяжут одежды из козьей шерсти;

Азаты и вельможи носят их на плече.

41 Из меня ремешок делают и приторачивают седла, –

А в них восседали Рустам^[888] и Исфандия́р^[889]

На большом слоне и на боевом слоне.

Я – прочный пояс, что пользу приносит в сражениях,

Наилучшие пояса из меня, иже есмь коза!

Отменная бечева для слонов и […]

Из меня [..] для мулов,

Вот каковы богатства мои!

Из кого, как не из меня, иже есмь коза,

Сделать можно подобное?!

42 Из меня суму делают праведные торговцы,

А в ней и хлеб, и фисташки, и сыр, и баранье сало,

И камфора, и черный мускус, и шелк-сырец из Тохара,

И много дивных одежд для юных девушек носят они

43 Вплоть до Ирана.

Из меня кусти́к^[890] делают,

Белый пада́м, прекрасный ташку́к^[891] и одеяние вельмож.

Сравненьем со мною восхваляют

Девичью стать, и шею, и грудь!

Вот какова я и все мои сородичи!

Мы прикоснемся, и тело уже источает благой аромат,

Словно бы роза мира.

Два рога […]

44 […] у меня на спине […]

С горы и на гору идут по земле, к большой стране,

От берегов Инда к озеру Варка́ш,^[892]

К людям многих племен,

Что остаются на другой земле в […]

И зовутся они «варчашм» – грудоглазые,

Ибо они словно люди, что листья едят и доят молоко козы,

Ибо убранство этих людей – от меня.

45 Из меня халву делают, бессмертное яство,

Что вкушает правитель, и горный вождь, и азат.

Я – единственная на свете!

Да превзойду я тебя, о ассирийское дерево!

46 Из меня – молоко и сыр.

Из меня дети и взрослые делают творог и сыворотку.

47 Поклонники Мазды праведные, свершая службу,

Хранят патияб в моей коже.

48 Когда играют в чанг, и вини́г,

И в гиджа́к, и в барба́т, и в тамбу́р,^[893]

Со мною поют.

Я единственная на свете.

Да превзойду я тебя, о ассирийское дерево!

49 Вот козу на базар приводят и называют ей цену,

И тот, кто не имеет десяти драхм,^[894]

Не подходит и близко к козе, –

Тебя же всего за два гроша купит ребенок!

Обида и мука в сердце твоем.

Тебя выбрасывают из […].

50 Такова моя польза, таковы благие дела мои,

Мои дары и воздаяния, исходящие от меня, иже есмь коза, –

И здесь, и по ту сторону шири земной.

51 Таковы мои золотые слова, и я их слагаю перед тобой,

Так мечут бисер перед свиньей или боровом,

Так играют на чанге перед верблюдом бешеным.

52 Было так изначала,

От сотворения гор […].

Я вкушаю душистую, свежую, горную траву

И упиваюсь водою ручья прохладного!

53 Тебя же любой вырвет с корнем,

Кто сильно проголодался».

54 И коза удалилась с победою.

Из «Поэмы о сыне Заре́ра»
Плач Баствара над трупом отца ^[895]

Опора жизни моей!

Кто твою силу похитил?!

Доблестный мой отец!

Кто твою кровь пролил?!

Кто Симургу подобного

Коня твоего похитил?!

Ты хотел сражаться

Рядом со мною, –

Теперь убитым лежишь,

Лишенным дыханья.

Твои волосы и бороду

Теребит ветер,

И твое чистое тело топчут,

И пыль села на твой затылок.

Что же мне делать сейчас?

Если я опущусь на землю

И обниму твою голову,

О отец мой,

И пыль оботру с затылка,

Ведь тогда на коня

Я вскочить не успею!

Согдийский фрагмент о Рустаме ^[896]

[1] […] Так Рустам преследовал их до самых ворот города. Многие нашли погибель свою под его ногами. Тысячи обратились в бегство. Вбежав в город, заперли они ворота. Рустам вернулся обратно с великой славой. Он дошел до прекрасного пастбища, остановился, расседлал коня и пустил его пастись. Сам он снял доспехи, поел, насытился и сложил доспехи на землю, потом лег и уснул. Дэвы толпой [?] подошли […] и сказали друг другу: «Какое великое зло нам и [10] великий позор для нас, что нас запер в городе один-единственный всадник. Как быть? Или мы все умрем и забудем позор, или отомстим за царей». Дэвы начали приготовляться, те, что, кроме того [?] были […] большие и тяжелые приготовления. [15]. Всею мощью своей, сильными ударами [?] они отворили ворота города. Множество дэвов […] одни – на колесницах, другие на слонах, многие на […], многие на свиньях, многие на лисицах, многие на собаках, многие на змеях и ящерицах, одни шли, другие [20] летели, как коршуны, иные же [?] шли головою вниз и ногами кверху […] долгое время. Они подняли дождь, снег, град и сильный гром; они издавали вопли; они испускали огонь, пламя и дым. Все они искали доблестного Рустама […] [25] Рахш с пламенным дыханием [?] пришел и разбудил Рустама. Рустам проснулся [?], он быстро снова надел свою одежду из пантеровой шкуры, приторочил колчан [?], вскочил на Рахша и ринулся на дэвов. Когда Рустам издали увидел воинство дэвов, он сказал Рахшу: [30] «[…] не страшись» [……] «Господин, если дэвы у луга» […] Рахш согласился. И Рустам повернул вспять; дэвы его увидели [5] и устремили вперед боевых коней. В тот же час пехотинцы сказали друг другу: «Теперь храбрость военачальника Рустама сломлена. Он уж больше не в силах вступить в бой с нами. Ни в коем случае не давайте ему бежать и не пожрите его, но захватите живьем, чтобы мы подвергли [10] его жесточайшей казни». Дэвы хорошо друг друга ободрили [?], они дружно завопили и погнались за Рустамом. Тогда Рустам обернулся. Он бросился на дэвов, как яростный лев на добычу, как доблестный […] на стадо […], как сокол на […] [15].