Стих 23

То действие, которое божественно указывается, исполняемое в состоянии совершенной непривязанности, без симпатии или антипатии и без желания плодов действия, называется саттвическим.

Теперь начинается объяснение отношений тройственных качеств – саттвы, раджаса и тамаса – к карме, или действию. Большинство индивидуумов, неприуспевших в искусстве деятельности, работают своими чувствами, умом и разумом, загрязненными привязанностью и желанием. Непоняв цели идеального действия, они поступают ошибочно и вовлекаются в эскалацию несчастей, неизбежных при возбуждающих условиях двойственности мира.

Так как действие предрешено для всех существ, это глупо не познакомиться с искусством идеального действия. Йог, находящийся в гармонии с Истиной, является примерным исполнителем действия. Он знает, что ему следует делать, как и высший смысл, по которому это следует сделать. Подобно ординарному человеку действия, он использует свои чувства, ум и разум, но он не пятнает их контактом с нежелательными ордами привязанностей и желаний эго, известными йогам, как производители несчастья и нарушителями мира.

Исполнение саттвической деятельности должно иметь, предворительно, штамп одобрения истинного писания, и Бога, *

направляющего через истинного гуру. Во-вто- Характеристики саттвического

рых, то божественно одобренное действие дол- действия

жно исполняться совершенно непривязанной

личностью, без эгоистической любви или ненависти, и без желания плодов того действия.

Если филантроп дает милостыню бедным, имея в виду получение признания публики, тогда, несмотря на то что такой щедрый поступок саттвичен, источник этого особенного действия, загрязненного желанием его плодов и исполняемого с привязанностью к тем плодам, является нечистым. Следовательно, в абсолютистском стиле писаний, действие можно назвать истинно саттвическим, или чистым, только когда оно чисто от начала и до конца. Как золото нельзя назвать чистым, если оно содержит примеси, так и действие не может считаться совершенно саттвическим, если оно не начиналось, продолжалось и заканчивалось в чистоте.

Йог трудится исключительно из любви к Богу. Он начинает саттвическое действие с чистым желанием обрадовать Бога; исполняет то действие благородно для Него; и заканчивает то действие, поглощенным мыслью о своем Господе. Хотя он действует в мире относительности, где часто должен выбирать “меньшее из двух зол”, его сознание всеже остается настроенным на Единый Абсолют за пределами недостатков. С такой целью написан этот стих Гиты.

Для большинства существ, содержащихся в относительных ограничениях майи, их деятельность смешана из двух или всех трех качеств; но каждое действие можно в общем считать саттвическим, раджасическим или тамасическим в зависимости от того, какая характеристика преобладает. Согласно Провидению, преобладание добра в действии смягчает следствия со-присутствующей нечистоты.

Легко представить себе исполнение приятной хорошей деятельности без привязанности, но трудно вообразить исполнение неприятного, но должного дела без отвращения.

Если бы ядовитая змея угражала напасть на ребенкаи йог находившийся поблизости, без враждебности или желания убить, убил бы ту змею, его действие считалось бы саттвическим, но слегка запятнанным самим фактом убийства. Бог заповедал через писания, чтобы никто не убивал человеческих существ, высшую форму жизни на эволюционной шкале. Акт убийства, совершенный тем йогом, хотя и нечистый сам в себе, был бы почти полностью очищен сохранением ценной жизни ребенка, в предпочтении сохранению вредной жизни той змеи.

Сердце того йога было свободно от какого-либо садистского желания убить, и свободно от непонимания своего истинного долга, которое могло бы удержать его, на основании мысли: “Я не хочу убивать эту змею”. Эго сердце было непривязанно к ребенку и не ненавидело змею. Он действовал, чтобы удовлетворить Божий закон, относительно превосходству человеческой жизни. Он не мог бы успешно положить змею в корзину, чтобы потом выпустить ее где-то в джунглях; не было времени сделать так!

Если бы йог спас ребенка от змеиного яда по причине личной привязанности к нему, тогда его действие, хотя и благородное, нельзя было бы считать саттвическим. Например, поступил бы он алогично, рискуя своей жизнью, если бы тот оказался его заклятым врагом? Следовательно, даже доброе дело, исполняемое с малейшей личной привязанностью – дающее даже малое эгоистическое удовлетворение – не считалось бы в абсолютном смысле саттвическим. Но совокупная духовная сила таких преимущественно хороших и божественно предписанных действий имеет очистительное следствие, служащее для постепенной трансформации эгоистических мотиваций в чистые саттвические проявления души.

Поэтому, критерием всех действий должен быть саттвический альтруизм. Каждое дело должно исполняться энергично, немеханично, и с высшим желанием обрадовать Бога или исполнить наставление своего гуру и писаний.