МИЛАН. 15.09.1970 4 страница

Вчера, возвращаясь вечером домой и, чувствуя себя совершенно разбитой, я увидела свет в окне моей комнаты. Это был дорогой друг Пьеро. Он сидел на моей кровати, бритоголовый, с сияющими глазами. Он сказал, что хочет стать буддийским монахом. Я попросила его взять меня с собой, прочь из этого города, чтобы иметь возможность встретиться с тибетскими ламами. Я чувствовала разочарование и усталость от такой жизни.

ЛАМА ЙЕШЕ

КОПАН, 02.11.1972

Мы с Пьеро отправились в Копан встретиться с Ламой Йеше — учителем Пьеро и Клаудио. Дорога к монастырю, петляющая вдоль рисовых полей и зеленых непальских холмов, удивительно красива.

Когда я вошла в маленькую комнату, в которой сидел Лама Йеше, мне показалось, что я увидела живого Будду, круглого, радостного, излучающего любовь и мудрость каждой клеточкой своего тела. При виде нас он громко засмеялся. Это походило на космический смех, исходящий из самого сердца. Он сказал: «Итальянцы! Ну это слишком!». Я села напротив него и тоже начала смеяться, непринужденно, заговорщически, беспричинно. Просто чувствуя единство с этой замечательной энергией и радостью, с этим смеющимся сознанием. Это было воспоминание, уходящее корнями в древность, осознание того, что все взаимосвязано, что мы — единое сознание.

10.11.1972

Я приняла решение остаться в Копане на неопределенный срок. Мы с Пьеро остановились в доме его друга Массимо.

Во время нашего первого разговора Лама Йеше сказал мне: «Здесь ты найдешь Дхарму и покой. Слишком много хаоса в Катманду». Это правда. Меня тошнит даже от самой мысли об этом городе. Я пресытилась хиппи, курением, бесцельным хождением по кругу и сексуальными играми.

У меня нет денег, но Пьеро одолжит мне немного, а потом мне пришлют деньги из Италии. Мы с Пьеро переехали в другой дом, и я начала жить по новому расписанию. Мы вместе медитируем, готовим пииту и стираем одежду. Наш режим близок к порядку, заведенному в индийском ашраме: встаем в четыре часа утра, в пять идем в комнату Ламы Зопы, младшего ламы, чтобы получить пять обетов на текущий день. Это пять правил, составляющих основу тибетской Дхармы: не убий, не укради, не лги, не принимай токсичные вещества, не вступай в сексуальные отношения вне брака. Мы с Пьеро живем вместе как брат и сестра, несмотря на то что он и его интенсивный внутренний свет сильно привлекают меня.

26.11.1972

Пьеро решил поехать в Индию, в Дхарамсалу. Он собирается стать монахом, а я хочу посетить трехмесячный ритрит по медитации. Вчера мы вместе съездили в Катманду на рождественскую вечеринку к американцам в Белый дом. Побывав там, мы оба почувствовали, что с нас хватит такого образа жизни. Я поняла, что моя жизнь в роли хиппи окончена. В ней больше нет смысла. Мои чувства в отношении этого подобны тем, что несколько месяцев назад заставили меня уехать из Милана. Это как идти по пути, ведущему в никуда. Составляющие всегда одни и те же: музыка, курение, болтовня, секс, мистические фантазии, игры ума. И все это отнимает уйму времени и сил.

Нет покоя, поскольку ум всегда пребывает в смятении и возбуждении. Жизнь полна мрака и дыма, затуманена фантазиями. Я жажду света и знания. Однако кажется, что большинству людей не нужен свет. Они выбирают безопасную темноту, так как свет требует от нас смелости, готовности броситься в пламя трансформации, принеся себя в жертву.

20.01.1973

Вот уже почти месяц, как начался ритрит. Я живу одна в маленькой комнатке. Это очень необычный опыт. Комната настолько мала, что я могу только сидеть или лежать в пределах спального мешка. Меня выпускают лишь по утрам в душевую. Даже пищу подают через отверстие в двери. Я испытываю неожиданные переживания. День и ночь повторяя мантру, я вхожу в состояние транса. Мое тело пронизывает электрический ток, который особенно ощутим во лбу и на макушке. Спустя два три часа такой практики меня наполняет глубокое спокойствие, ум умолкает, залитый тишиной. Внутри себя и вокруг тела я вижу яркий белый свет. Временами вся комната наполняется сверкающим сиянием. Иногда, когда я все же покидаю комнату, с трудом могу ходить. Такое ощущение, что я лечу, подхваченная мощной энергией. Мои ноги едва касаются земли.

Выглядывая из крошечного окна комнатки, я не перестаю любоваться величием возвышающихся вдали заснеженных пиков Гималаев и яркими красками цветов.

22.01.1973

Сегодня я написала стихи к песне для Бабаджи и Ламы Йеше, для двоих одновременно. Чувствую, что они — две формы одной и той же уникальной Сущности. Один с индийской внешностью, другой — с тибетской. Они оба — представители первичного Великого Мастера, Великой Божественной Мудрости и Божественной Энергии; якорь, за который нужно держаться, когда одолевает страх.

Лама Йеше инициировал меня в тибетский буддизм и дал тибетское имя — Йеше Вонгмо, что означает «инициация в трансцендентальную мудрость», и предполагает, что в жизни я должна соблюдать мораль и дисциплину, т. е. образ жизни, полностью противоположный тому, что я вела, будучи хиппи. Но с этим уже покончено.

Временами мне трудно принять идею навязывания религии, поскольку я все еще отрицательно отношусь к своему католическому воспитанию. Мне всегда хотелось поступать наоборот, делать все по-своему. В теперешней ситуации у меня совсем другие ощущения. Чувствую, что пора радикально изменить жизнь. Я даже подумываю стать буддийской монахиней. Я вижу непостоянство и относительное несовершенство этого мира и жажду найти Божественное совершенство и истину на другом уровне реальности. Как говорят тибетцы, «на другом берегу» — на берегу иного сознания.

15.03.1973

Идет третий месяц ритрита. У меня было несколько ярких медитационных переживаний. а моем алтаре рядом с фотографией Будды всегда стоит фотография Бабаджи. На ней Он с улыбкой Христа, полной сострадания и нежности. Я очень хочу снова увидеть Его. Опыт, полученный во время ритрита, помог мне лучше понять Его и Его учение. Четче обозначились вещи, к которым, ранее я была невосприимчива. Думаю, теперь могу отказаться от многих мирских желаний и привязанностей и в состоянии идти по духовному пути. Я остригла волосы и сама удивилась тому, что выбранное мной тибетское платье, которое сейчас ношу, того же цвета, что и платья буддийских монахинь.

Ритрит почти окончен. Я разговаривала с Ламой Йеше о моем медитационном опыте. Он сказал, что очень доволен результатами моей практики, что я почувствовала вкус самадхи — трансцендентального состояния сознания, когда исчезают мысли, наступает тишина и постигается другое измерение. Во время медитаций во мне определенно возникло нечто радикально иное. Благодаря этому время, Проведенное с Бабаджи, предстало для меня в новом свете. Теперь я понимаю значение трудностей и покаяния, имевших место во время пребывания с Ним. Понимаю, почему часть меня восставала и было желание уехать. Бабаджи учил меня не привязываться к физическому комфорту, намереваясь открыть внутри меня более духовный уровень сознания.

Теперь мне кажется, что то, что я раньше считала реальностью, на самом деле похоже на кинофильм, проектируемый в мой ум, как на экран. Это иллюзия, сон. Наш ум подобен идеальному зеркалу, покрытому пеленой иллюзий. Пелена снимается, и имеет место непосредственно отражение, можно видеть реальность как она есть. Наша привязанность к физическим формам и материальному миру, наше эго и наши желания и есть то, что препятствует способности видеть ясно. Посредством медитации ум может возвращаться к первоначальной чистоте, к состоянию пустоты, лишенной ненужных мыслей, фантазий и проектов. Это трудно практиковать, поскольку обыкновенный повседневный ум не желает умирать. Он протестует, никогда не знает покоя, хочет быть постоянно активным, осуществляя мыслительную деятельность, проецируя фантазии и желания.

Чувствую, что теперь я хочу постичь истину. Истину, которую всегда искала, по которой тосковала даже когда жизнь была полна трудностей и смятения. Гуру — тот, кто помогает нам избавиться от иллюзий. Без него мы легко попадаемся в расставленные этими иллюзиями ловушки. Мы слепы и не в состоянии видеть. Гуру на санскрите означает «тот, кто дает свет».

Тибетские учения представляют для меня большую ценность. Я их рассматриваю как настоящую школу развития. Мне даже кажется, что Бабаджи сам отправил меня сюда на учебу и подготовку. Его метод, основанный на сердечной любви и не использующий слова, не смог бы удовлетворить мой западный разум, привыкший к непрекращающемуся мыслительному процессу и требующий, объяснений.

02.04.1973

Ритрит закончился, и я решила пойти на семинар по медитации, проводимый Ламой Зопой. В Копане полно людей, приехавших со всех уголков земного шара. Их более сотни. Это мой второй семинар по буддийской Дхарме. Лама Йеше тоже присутствует здесь от случая к случаю и выступает со своими замечательными лекциями. Здесь необыкновенно интересно, иногда трудно, поскольку приходится весь день сидеть и слушать, что требует огромного терпения. Лама Зопа четко объясняет в манере, свойственной ученым, деятельность ума и все его особенности, дает определение кармы и Дхармы, раскрывая суть затронутых предметов. Какое-то время мы медитируем вместе с ним и, затем наступает очень важный для нас период обсуждений и дискуссий. Возможно, впервые я нашла истину, которой могу доверять. Мой ум получил духовную пищу, и наконец-то появилась некоторая ясность в сознании.

Лама объясняет, что найти Дхарму, значит найти Путь. Появление гуру сродни нахождению драгоценного клада. Духовный мастер может вести нас по трудному пути, нередко тайному и мистическому, открытому для тех, кто стали своего рода героями и героинями, готовыми ради Света отказаться от всего. Посредством медитации нам предлагается самим почувствовать существование сокрытой внутренней реальности, божественность собственной души. От нас не требуется слепой веры, вместо этого нужно самостоятельно испытать то, что предлагает йога.

У меня часто случаются четкие внутренние видения, которые иногда меня пугают и вызывают желание убежать. Но я больше не могу этого сделать. Я знаю, что мной владеет Божественное и Бабаджи ждет меня в Индии.

КАТМАНДУ, 29.04.1973

Закончив ритрит, сегодня отправляюсь в Катманду. Внутри я переживаю ужасный кризис, настоящий бунт по поводу произошедшего. Все мое существо восстало против Длительной усталости и ограничений, и я с жадностью поглотила огромное количество сладостей, отчего мне стало плохо. Чувствую себя отвратительно слабовольной и глупой.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ИНДИЮ

ДЕЛИ, 02.05.1973

Неожиданно я получила от моих родителей немного денег, благодаря чему появилась возможность вернуться в Индию. В индийском посольстве в Непале мне отказали в выдаче туристической визы, предоставив лишь транзитную. Однако я помнила обещание Бабаджи о том, что смогу вернуться в Индию и остаться с Ним. Я хочу этого, невзирая ни на какие ограничения, установленные глупыми людскими законами. Для достижения этой цели я готова пожертвовать всем. Итак, в своей комнате в отеле, я зажгла ароматную палочку перед Его фотографией и сожгла свой паспорт. Я получила удовольствие от своей храбрости. Теперь я свободна. В конце концов, меня долго учили революции, и теперь я должна воплотить это в каждодневную практику.

Сегодня поеду во Вриндаван с надеждой застать там Бабаджи, так как Он сказал, что я вновь вернусь к Нему, когда Он будет именно там. Он также заверил меня, что по возвращении из Непала я останусь с Ним и не будет никаких проблем с визой. И вот я здесь вообще без каких-либо бумаг.

ВРИНДАВАН, 08.05.1973

Встретившись вскоре по приезде во Вриндаван с Бабаджи, я ощутила себя очень напряженной. Однако Он, увидев меня, совсем не удивился, напротив, такое впечатление, что Он ждал меня. Он спросил про визу. Когда я сказала, что сожгла свой паспорт, Бабаджи ответил: «Теперь я — твоя виза и твой паспорт». Затем, улыбаясь и глядя на мое тибетское платье и медальон с фотографией далай ламы, отправил меня на рынок купить белое сари и сбрить волосы.

Сегодня утром Он вышел из своей комнаты тоже с бритой головой. На Нем была золотая цепочка, которую я подарила Ему в прошлом году. Впервые в жизни Он поставил мне чандан со словами: «Теперь я твой гуру». Я чрезвычайно тронута, удивлена и потрясена. Через два-три дня мы едем в Хайракхан.

Мне кажется, что только теперь я начинаю свой путь с Ним. Около года ушло у меня на то, чтобы прийти к пониманию Бабаджи, достаточно глубокому, чтобы довериться Ему. Мне пришлось научиться отказываться от многих желаний, включая само желание их удовлетворять. Вчера в Его присутствии я испытала очень сильное переживание. Я сидела перед Ним и внезапно увидела интенсивный свет, исходящий из Него и входящий в мое тело. Что это галлюцинация? Бабаджи посмотрел на меня и сказал: «Ты — это я».

УЧЕБА В ХАЙРАКХАНЕ

ХАЙРАКХАН, 13.05.1973

Я вернулась в Хайракхан. Начался напряженный и трудный с физической и ментальной точек зрения тренинг. В мае невыносимо жарко, а Бабаджи хочет, чтобы мы выполняли большой объем физической работы; все должно делаться быстро. Нам приходится поднимать с реки бесчисленное количество ведер с водой вверх по ступеням; убирать и подметать весь ашрам, готовить, приносить из джунглей дрова, мыть в реке огромные черные котлы для приготовления пищи.

В данный момент я здесь — единственная представительница Запада, а подчас единственная женщина, а также единственный постоянно пребывающий в Хайракхане человек. Я выполняю всю тяжелую работу на кухне, убираю храм, все чищу и мою. При этом постоянно борюсь со своей природной ленью и часто чувствую себя разбитой. Бабаджи хочет, чтобы днем я изучала хинди под руководством живущего с нами индийского учителя.

15.05.1973

Меня удивила неожиданная перемена в Бабаджи с момента приезда в Хайракхан. Во Вриндаван я была свидетелем Его неземной эфирной формы. Теперь Он проявляет себя как строгий Мастер. Всех ругает, выкрикивает приказы. Кажется, все здесь Его боятся и носятся, исполняя Его указания, включая и меня.

Идея служения другим естественна для индийцев. Им легко дается смирение, и ради Бабаджи они готовы в любой момент «прыгнуть в огонь». Они с готовностью полностью подчиняются Ему. Глубоко веруя, без промедления исполняют все, что Он говорит. Работают без устали, не сопротивляясь и не уклоняясь. Никакой акт служения не бывает для них несущественным. Для меня все это не так. Мне трудно быть такой, как они. Внутренне я сильно сопротивляюсь, чувствую одолевающую инертность. Но создается впечатление, что Бабаджи работает именно над этими моими качествами.

Я неожиданно вспомнила, что, когда была подростком и училась в средней школе, у меня были проблемы из-за тотальной лени и отсутствия прилежания, которые отрицательно сказывались на учебе. Любые попытки изменить мои привычки, сломить нежелание учиться и улучшить концентрацию оказывались бесполезными. Похоже, теперь мне придется противостоять своей натуре. Я полна решимости попробовать измениться.

Индийцы сильно впечатлили меня простыми действиями, полными любви. Они служат другим людям с той же заботой и преданностью, с какой делают это для Бабаджи. Практически сразу Бабаджи преподал мне этот урок. Вчера Он вручил мне большое блюдо с прасадом, чтобы раздать всем. Я почувствовала гордость, а он немедленно отреагировал, строго сказав: «Бабаджи означает "служить всему человечеству"». Я знаю, что учиться любви и смирению мне нужно в первую очередь у присутствующих здесь. Я глубоко тронута простотой и добротой окружающих людей.

25.05.1973

Бабаджи сказал, что в течение нескольких месяцев мне не нужно писать родителям и что мне следует полностью забыть прошлое. Сегодня Он посадил меня рядом с Сатьей, молодой женщиной из Бомбея, и сказал, что я должна научиться у нее всему, чтобы стать индианкой. Мне нужно научиться одеваться, сидеть, стоять, ходить. Изменить все полученные в жизни навыки, начать с начала, как если бы я была маленькой девочкой. Сатья — школьная учительница, и я буду учиться у нее хинди. Бабаджи также настаивает, чтобы мы вместе ели и спали и таким образом создали с моей новой индийской сестрой своего рода симбиоз.

Сатья — красивая девушка, но решила не выходить замуж. Она всегда носит белое подобно индийским женщинам, отрекшимся от мира. Она посвятила себя, свое тело и душу Бабаджи. Имя Сатья означает «абсолютная истина». Итак, мы участвуем в эксперименте и начали с того, что спим в объятиях друг друга на крошечной соломенной подстилке у одной из колонн храма. У нас нет ни матраса, ни одеяла. Единственное, чем мы укрываемся, — это сари. Его мы стираем каждый день. Теперь я тоже ношу только белое.

С нами в Хайракхане живет один пожилой человек. Его зовут Гуард Сахиб, в прошлом железнодорожный рабочий. Бабаджи проявляет к нему удивительную любовь и нежность. Гуард Сахиб немного похож на Махатму Ганди. Худой, хрупкий, шагает, опираясь на трость. Даже зимой носит лишь полоску хлопковой материи, обмотанную вокруг бедер. Довольно часто Бабаджи сидит с ним возле дхуни, разговаривая о мудрости древних индийских учений. Так трогательно видеть молодого Бабаджи. беседующего со стариком, как с маленьким ребенком. Мне кажется, что Бабаджи так сильно любит Гуард Сахиба за его великое смирение. Он всегда концентрируется на служении, уделяя внимание мельчайшим деталям: поставить штамп, правильно сосчитать несколько рупий; где необходимо, почистить и убрать. Бабаджи беседует с ним с потрясающей теплотой, гладит его спину и плечи, кладет ему в рот что-нибудь вкусное, как мать, заботящаяся о своем ребенке.

02.06.1973

Ужасно жарко. Дни очень насыщенные и проходят организованно, в особом четком ритме. В четыре часа утра мы просыпаемся от звука трубы Прем Бабы и идем омываться в водах Гаутамы Ганги. Летом это самое приятное время суток: прохладный ночной ветерок все еще мягко гуляет по долине. В полнолуние воды реки отливают серебром, камни становятся белыми и кажется, будто джунгли оживают и населяются духами.

Ночь сменяется утренними сумерками, и мы взбираемся по ступеням к храму. Некоторым из нас выпадает честь посидеть с Бабаджи возле дхуни. Там немного места и могут разместиться только четверо-пятеро человек. Но нас с Гуард Сахибом всегда приглашают сесть. Бабаджи наносит пепел нам на лоб и затем проводит простую огненную церемонию, в тишине жертвуя подношения. Слышны лишь потрескивание пламени, шепот ветра и пение птиц, встречающих рассвет. Автоматически сознание погружается в другую реальность. Появляется ощущение пустоты и света.

Иногда мне трудно вынести наступившую тишину, Я становлюсь напряженной и испуганной. Знаю, что Бабаджи видит это. Как-то Бабаджи пригласил меня сесть рядом с Ним и спросил: «Кто ты?». Я не знала, как отреагировать, и Он сказал, что на этот вопрос я всегда должна отвечать, что я — ученица Бабаджи. Его слова успокоили меня и вселили уверенность. Причем это самая первая фраза на хинди, которую я выучила. В другой раз я не заметила, как осталась возле дхуни одна наедине с Бабаджи. Я испугалась и смутилась, не смея взглянуть Ему в лицо. Бабаджи посмотрел на меня с большой любовью и сказал: «Ты можешь сидеть со мной, ты — моя ученица». Это было как бальзам на душу.

Обычно мы начинаем работать около восьми часов утра, после аарати — утренних песнопений. Завтрака в ашраме не бывает. В основном мы выполняем работу, необходимую для того, чтобы выжить: собираем хворост в джунглях, носим воду с реки, режем овощи, делаем тесто для чапати — хлебных лепешек. Едим только один раз в день — в обед. Чай и кофе пить не разрешается. Магазина, кафе здесь тоже нет. После обеда есть время для сна. В разгар дня мы нередко спускаемся к реке искупаться и постирать белье. Если не считать небольшую уборку, то послеобеденный период — это обычно свободное время, которое я и использую для занятий с Сатьей по изучению хинди. Хорошо говорить я пока не научилась, но зато аккуратно записываю в тетрадь значения слов на смеси итальянского с английским. Вечером снова проходят аарати. Потом мы сидим в тишине с Бабаджи возле дхуни. Ложимся спать рано, не дожидаясь девяти часов. Ужина не бывает, и иногда я испытываю страшное чувство голода.

В теплые вечера люди поют допоздна. Бабаджи говорит, что, когда мы поем, все вокруг заряжается Божественной энергией и у нас появляется возможность медитировать для себя и для других

05.06.1973

Бабаджи сильно отругал меня. Он хочет, чтобы я работала быстрее. Процесс поднятия ведер с реки кажется бесконечным. Вчера я принесла пятьдесят. Но не все так просто, поскольку иногда, когда я двигаюсь быстро, Бабаджи просит меня работать медленнее. Не ясно, чего же Он все-таки хочет. Похоже, мне надо найти золотую середину, особый ритм, гармонию. Это как двигаться в ритме танца. Помню, как была озадачена во Вриндаване, когда меня попросили танцевать. Мне нужно было слиться с ритмом и почувствовать правильные движения, понять, как танцевать для Божественного Существа.

Порой меня одолевают вопросы, и я все ставлю под сомнение, даже существование Бога и Божественность Бабаджи. Действительно ли Он тот, кем Его считают. Индийцы постоянно говорят мне, что Баба — Бхагван, сам Господь. Но временами мне кажется, что я просто очарована всем происходящим. Я всегда была убежденной атеисткой. Так что же я здесь делаю? К чему приду в итоге?

07.06.1973

Когда во мне зреет столь привычное внутреннее сопротивление, совершенно бессознательно в голову лезут грязные мысли в отношении Бога. Особенно когда Я нахожусь в непосредственной близости к Бабаджи, мне неожиданно хочется ругаться и сквернословить. В такие моменты появляется желание просто сгинуть. Я уверена в том, что Он может читать мои мысли. Так случалось, что каждый раз, когда я собиралась сделать Ему пранам, я начинала мысленно богохульствовать. Почувствовав мое возбуждение, Он не позволял мне находиться рядом с Ним и резко произносил по-английски: «Уходи». Внезапно я ощущала отчуждение и невыносимую оторванность.

Помню, как в Непале Лама Йеше говорил мне, что если во время медитации возникают агрессивные, негативные мысли, то «это хороший знак, означающий начало смерти эго, его сопротивление, препятствующее изменениям. Оно не хочет умирать и пытается защититься, создавая всевозможный негатив». Вероятно, так проявляет себя моя старая атеистическая карма.

10.06.1973

Бабаджи требует от меня слишком многого. Я на пределе, а Он толкает меня за грань моих возможностей. Я не в состоянии расслабиться. Ему понятно каждое мое движение. По вечерам я как выжатый лимон. Жара и физический труд сильно изнуряют. Я так измучена, что ложусь спать на стене, окружающей храм. Сплю прямо на голом камне, подстелив лишь небольшой кусок хлопковой материи. Огромные тропические звезды светят сквозь густую листву банановых пальм. Перед тем как погрузиться в сон, я смотрю на вершину горы Кайлаш, возвышающуюся передо мной. Это священная гора Господа Шивы.

Шива и Будда... Буддизм — более мягкий, так называемый срединный путь. Шива экстремален, разрушителен, революционен, но именно это меня как раз и привлекает. Бабаджи много работает над нашими желаниями, привязанностями, инертностью физического тела и внутренним сопротивлением изменениям через ежедневную практику, вырабатывая в нас беспристрастность и стимулируя активную медитацию. Ламы рассказывали о том, как человеческие желания порождают "эффект цепей" — последовательность сложных кармических связей. В присутствии Бабаджи происходит обрыв кармических связей посредством каждодневной практической деятельности, совместного труда и конкретной, активной медитации. Это подобно смене кожи. Жесткий режим, постоянные усилия, интенсивная тяжелая физическая работа автоматически переводят ум в состояние пустоты. Это хорошо заметно, особенно по вечерам, когда я изнурена физически, и по утрам, сразу же после пробуждения.

Иногда на рассвете, когда голова свежа после ночного отдыха, купаясь в хрустальном свете долины и взбодрившись в холодных водах реки, я напоминаю себе ребенка, вернувшего утраченную невинность. Со стороны я вижу 1 себя крошечным комочком, укутанным в одеяло, у ног этого великого Существа, загадочного и совершенного. Я как душа, которая случайно набрела на забытый путь и нашла нечто замечательное, хотя и трудное для понимания, — гуру. Индийцы объяснили мне, что главное — милость гуру, без нее невозможно получить истинное знание. Они говорят, что надо слепо подчиняться гуру, но мне сложно принять такую авторитарную концепцию. Всю свою жизнь до настоящего момента я потратила на борьбу с любыми проявлениями власти, даже в Милане организовала свободный детский сад. Но Милан и мое прошлое теперь кажутся слишком далекими, давними воспоминаниями.

15.06.1973

Деньги закончились, но я совсем не беспокоюсь об этом и чувствую себя в полной безопасности в руках Бабаджи. Он дает мне пищу и кров, а иногда и рупию — купить мыло для стирки одежды. У меня два сари, и я каждый день стираю одно из них. У меня есть свитер, одеяло, отрез хлопковой ткани, которую я использую в качестве простыни, и несколько тампонов. Больше мне ничего не нужно.

У меня нет обуви. Бабаджи ходит босой, и я тоже. Обрив голову, забыла про расческу и шампунь. Вместо зубной пасты я использую пепел из дхуни. Жизнь стала действительно очень простой и прекрасной.

Вчерашний день ознаменовался чередой неприятных событий, связанных с началом менструального цикла. Я чистила картошку на кухне вместе с пожилой индианкой и пожаловалась ей на сильную усталость из-за месячных. Она начала кричать, потянула меня за руку к Бабаджи и пожаловалась на меня. Он подтвердил, что в такие периоды я не могу оставаться в храме. Это было еще одним шоком. Я стала объяснять Бабаджи, как когда-то убеждала меня моя мама, что менструация — естественный процесс. В этом нет ничего плохого или негативного. Он ответил, что индийские матери думают иначе, и потребовал, чтобы я соорудила временный тент и сидела там в изоляции. Я чувствовала себя униженной, но мне объяснили, что такова индийская традиция. Во время месячных женщины рассматриваются как нечистые, и в течение пяти дней им запрещено бывать в храме и на кухне. Бабаджи сказал, что я даже не могу близко подходить к мужчинам, не могу разговаривать с ними. Такое отношение мне представляется слишком преувеличенным и предполагает своего рода сексуальную нечистоту, но, похоже, это мне тоже нужно принять.

18.05.1973

В ответ на мою мысль о сексуальной нечистоте Бабаджи затеял сегодня странную игру. Когда я сидела в саду неподалеку от Него, низко наклонившись к земле, у меня появились сексуальные мысли. Я сильно смутилась. Что со мной происходит? Может, еще какая-то часть меня протестует? Вот уже несколько дней каждый раз, когда я подхожу к Нему, меня посещают мысли подобного рода. Ничего конкретного, просто праздное любопытство. Мне сказали, что Бабаджи — брахмачарьи, но правда ли это? У Него когда-нибудь бывают сексуальные желания, и есть ли у Него вообще сексуальный орган? Интересно, желает ли Он меня или вообще женщин? Мне стыдно за эти мысли, но я не могу их контролировать. Хуже всего то, что я вижу:

Бабаджи читает их. Сегодня, когда я сидела рядом с Ним, борясь с сексуальными ощущениями, Он взял мою руку и положил на свой орган, с сардонической улыбкой спрашивая меня по-английски: «Он тебе нравится?». Я чувствовала себя так ужасно и растерянно, видя низость и ограниченность своих человеческих потребностей, что хотелось провалиться сквозь землю. А через мгновение Он добавил: «Ты хиппи?». Теперь я вижу себя как представителя образа жизни, который с точки зрения этой культуры вкупе с впечатлением, произведенным некоторыми выходцами с Запада, сводится к формуле: секс, наркотики и рок-н-ролл.

Индийцы с презрением относятся к хиппи. Они осуждают их образ жизни, чтут свои вековые традиции и довольно жесткую мораль: супружество, семейную жизнь и женскую добродетель. Мне больно при мысли о том, что я могла направить свою энергию западной женщины и сексуальное желание на Бабаджи, который символизирует чистоту. Я много раз в жизни вступала в сексуальные отношения. На Западе мы привыкли иметь случайный секс, но сейчас я хотела бы полностью отречься от этого. Знаю, что будет трудно, но я полна решимости попробовать, поскольку больше не хочу быть так сильно привязана к физическим удовольствиям. Присутствие Бабаджи является сильным катализатором. От Него исходит мощная, действенная энергия, дающая мне силы и мужество радикально изменить мою жизнь.

То, что я испытала за этот год с небольшим, путешествуя по Индии, несомненно, экстраординарный опыт. Из революционно настроенной хиппи я превратилась в индианку, ведущую монашеский образ жизни.

01.05.1973

Бабаджи вновь возобновил свои сексуальные игры очевидно и недвусмысленно. Вчера вечером Он назначил мне встречу у реки. Когда я пришла? Он начал холодно дотрагиваться до всех участков моего тела. С Его стороны не было ни чувственности, ни желания, Он лишь отражал мои сексуальные, романтические фантазии. Происходящее сильно потрясло меня, и даже возникли сомнения: может, Он ничем не лучше обычного индийского Бабы, который хочет от европейцев только секса и денег. Хотя какая-то часть меня знала, что Он лишь зеркало, которое отражает мои желания, с тем, чтобы я смогла их преодолеть, но усвоить это лекарство было трудно.