Деяния святых Апостолов 4 страница

12 Услышав это, и мы, и здешние христиане все вместе стали умолять Павла не ходить в Иерусалим.

13 «Что вы делаете? Зачем плачете и раздираете мне сердце? — ответил Павел. — Я готов в Иерусалиме не только к тюрьме, но и к смерти ради имени Господа Иисуса!»

14 Не сумев его переубедить, мы сдались: «Пусть исполнится воля Господа!»

15 После этого мы собрались в дорогу и направились в Иерусалим. 16 С нами шло и несколько учеников из Кесарии, они привели нас к некоему Мна́сону; он родом с Кипра, из числа давних учеников. У него мы должны были остановиться.

17 И вот мы прибыли в Иерусалим. Братья приняли нас очень тепло. 18 На следующий день Павел вместе с нами отправился к Иакову[1780], куда собрались и все старейшины. 19 Поприветствовав их, Павел подробно рассказал обо всем, что совершил Бог среди язычников за время его служения. 20 Выслушав его, они воздали славу Богу, а потом сказали: «Ты видишь, брат, среди иудеев несметное число уверовавших, и все они ревнители Закона. 21 А им внушают, что ты, дескать, учишь всех иудеев, живущих среди язычников, отступничеству от Моисея, отговаривая их делать обрезание своим сыновьям и соблюдать наши обычаи. 22 Что же делать? Люди непременно узнают, что ты здесь[1781]. 23 Сделай то, что мы тебе советуем: есть здесь у нас четыре человека, они взяли на себя обет. 24 Пойди и соверши с ними обряды очищения[1782]и оплати их расходы[1783], чтобы они смогли остричь волосы[1784]. Тогда все будут знать, что ты сам строго соблюдаешь Закон, а болтают о тебе пустое. 25 Что же касается поверивших язычников, они должны выполнять наше постановление[1785], о котором мы им писали: касательно пищи, принесенной в жертву языческим богам, крови и мяса удавленных животных, а также разврата».

26 Тогда Павел, взяв этих людей, на следующий день совершил с ними обряд очищения и пришел в Храм сообщить, когда закончится срок, необходимый для очищения[1786], после чего за каждого из них будет принесена жертва.

27 Эти семь дней уже были на исходе, когда иудеи из провинции Азия, увидев его в Храме, возбудили толпу и схватили его.

28 «Израильтяне! На помощь! — кричали они. — Вот этот человек, который своим учением всех повсюду настраивает против нашего народа, против Закона и этого места. А теперь он даже привел язычников в Храм и осквернил это святое место!»

29 Дело в том, что накануне они видели в городе вместе с Павлом Трофима из Эфеса и решили, что Павел и его привел в Храм[1787].

30 Весь город забурлил, сбежался народ, Павла схватили и потащили из Храма. Двери Храма тут же были закрыты. 31 Толпа убила бы Павла, но в это время трибуну когорты доложили, что весь Иерусалим охвачен волнениями, 32 и тот немедленно бросился туда с воинами и центурионами. Толпа, увидев трибуна[1788]и воинов, перестала бить Павла.

33 Трибун подошел и арестовал Павла, приказав надеть на него две цепи. Потом он спросил, кто этот человек и что он сделал.

34 Но в толпе одни кричали одно, а другие другое, и трибун из‑за шума не мог получить вразумительного ответа. Поэтому он приказал отвести Павла в крепость[1789]. 35 Когда тот уже был на лестнице[1790], толпа пришла в такое буйство, что воинам пришлось нести его на руках. 36 А толпа все шла следом и кричала: «Смерть ему!»

37 Перед тем как войти в крепость, Павел обратился к трибуну: «Можно сказать тебе несколько слов?» — «Ты знаешь греческий? — спросил трибун. — 38 Так значит, ты не тот[1791]египтянин, который недавно поднял мятеж и увел за собой в пустыню четыре тысячи головорезов?[1792]»

39 «Я иудей, — возразил Павел, — гражданин Тарса, что в Киликии, а это город не из последних. Прошу тебя, разреши мне поговорить с народом».

40 Тот разрешил, и Павел, стоя на верхних ступенях лестницы, сделал народу знак рукой, прося тишины. Все затихли, и Павел заговорил по–еврейски[1793]:

«Братья и отцы! Выслушайте, что я вам скажу в свое оправдание!»

2 Когда они услышали, что он говорит по–еврейски, стало совсем тихо.

3 «Я иудей, — продолжал Павел, — родился в киликийском городе Тарсе, получил образование здесь, в этом городе, под руководством Гамалиила и был воспитан в самом строгом соблюдении отеческого Закона. Я ревностно исполнял все обязанности перед Богом — так же, как и вы сегодня. 4 Я беспощадно, вплоть до смерти, преследовал тех, кто шел Путем Господним, хватал и бросал в тюрьмы мужчин и женщин. 5 Мои слова могут подтвердить первосвященник и все старейшины. Это от них я получил письма к соплеменникам в Дамаск и отправился туда с намерением арестовать тамошних христиан и доставить их в Иерусалим для наказания.

6 Но в пути, когда я был уже недалеко от Дамаска, около полудня, вокруг меня вдруг вспыхнул ослепительный свет с неба. 7 Я упал на землю и услышал голос, говоривший мне: „Саул, Саул! Почему ты Меня гонишь?" — 8 „Кто Ты, Господь?" — спросил я. — „Я Иисус Назарянин, которого ты гонишь", — ответил Он. 9 Мои спутники видели свет, но голоса, говорившего со мной, не слышали. 10 „Что мне делать, Господь?" — спросил я. — „Встань и иди в Дамаск, — сказал мне Господь. — Там тебе будет сказано, что делать". 11 Свет был такой силы, что я перестал видеть, и мои спутники взяли меня под руки и отвели в Дамаск. 12 Там ко мне пришел некий Анания, человек, строго соблюдающий Закон; его очень уважают все дамасские иудеи. 13 Он пришел ко мне и, став рядом, сказал: „Брат Савл, прозри!"И в тот же миг я прозрел и увидел его. 14 „Бог наших отцов, — продолжал Анания, — избрал тебя, чтобы ты узнал Его волю, увидел Праведника и услышал голос из Его уст, 15 потому что ты должен стать Его свидетелем перед всеми людьми и рассказать о том, что видел и слышал. 16 Чего ты ждешь? Встань, крестись и омой грехи, призвав Его Имя!"

17 А когда я вернулся в Иерусалим и молился в Храме, мне было видение, 18 и я увидел Его. Он сказал мне: „Поспеши и покинь Иерусалим немедленно, потому что здесь не примут твоего свидетельства обо Мне". — 19 „Господь! — ответил я. — Они знают, что я бросал в тюрьмы и избивал в синагогах верующих в Тебя. 20 И когда пролилась кровь Твоего свидетеля Стефана, я стоял рядом, я был на стороне убийц и стерег их одежду". 21 И тогда Он сказал мне: „Ступай, Я пошлю тебя далеко, к язычникам"».

22 До этих слов толпа его слушала, но тут все подняли крик: «Стереть его с лица земли! Он не должен жить!»

23 И так как они кричали, и размахивали плащами, и взметали пыль, 24 то трибун велел отвести его в крепость и там бичевать, чтобы дознаться, чем вызван такой крик против него. 25 Но когда Павла привязали ремнями к столбу, он сказал дежурному центуриону: «Разве вам позволено бичевать римского гражданина, причем без суда и следствия?»[1794]

26 Услышав это, центурион подошел к трибуну и сказал: «Что ты делаешь?! Этот человек — римский гражданин!»

27 «Скажи, ты правда римский гражданин?» — спросил трибун, подойдя к Павлу. «Да», — ответил Павел.

28 «Мне это гражданство обошлось в уйму денег[1795]», — сказал трибун. «А я родился римским гражданином».

29 Воины, которые должны были бичевать Павла, поспешно отошли от него. А трибун, узнав, что он надел цепи на римского гражданина, испугался.

30 На следующий день трибун, желая выяснить, в чем иудеи обвиняют Павла, снял с него цепи[1796]и велел собраться старшим священникам и всему Совету. Он доставил Павла в Совет и поставил его перед ними.

Павел, устремив глаза на членов Совета, заговорил: «Братья! Всю свою жизнь вплоть до сегодняшнего дня я служил Богу честно и добросовестно».

2 Первосвященник Анания[1797]приказал служителям ударить Павла по лицу[1798].

3 «А тебя ударит Бог, ты, побеленная стена[1799]! — сказал ему Павел. — Ты сидишь здесь, чтобы судить меня по Закону, а сам нарушил Закон, приказав меня бить!»

4 «Ты оскорбляешь первосвященника Божьего?!» — возмутились служители.

5 «Братья, я не знал, что он первосвященник, — ответил Павел. — В Писании сказано: „Не говори дурно о правителе народа"[1800]».

6 Увидев, что часть Совета состоит из саддукеев, а часть — из фарисеев, Павел громко воскликнул: «Братья, я фарисей и сын фарисеев! Меня судят за то, что мы уповаем на воскресение мертвых!»

7 После этих слов между фарисеями и саддукеями начался ожесточенный спор, и собрание раскололось.8 Дело в том, что саддукеи утверждают, что нет ни воскресения, ни ангелов, ни духов, а фарисеи все это признают. 9 Поднялся громкий крик. Несколько учителей Закона из фарисеев встали и возмущенно заявили: «Мы не находим ничего преступного в этом человеке! А вдруг с ним действительно говорил дух или ангел!»

10 Спор разгорелся до такой степени, что трибун, опасаясь, как бы Павла не разорвали на части, приказал отряду воинов войти в зал заседания, забрать у них Павла и отвести в крепость.

11 На следующую ночь Господь предстал перед Павлом. «Смелее! — сказал Он Павлу. — Как ты свидетельствовал в Иерусалиме, так должен будешь теперь свидетельствовать в Риме».

12 С наступлением дня иудеи организовали заговор и поклялись не есть и не пить, пока не убьют Павла. 13 Таких заговорщиков было свыше сорока человек. 14 Придя к старшим священникам и старейшинам, они сказали: «Мы клятвенно зареклись ничего в рот не брать, пока не убьем Павла. 15 А теперь вам и Совету надо послать к трибуну, пусть он приведет к вам Павла, как будто вы хотите тщательнее расследовать его дело. Мы же будем наготове и расправимся с ним еще до того, как он сюда войдет».

16 Но об этом заговоре услышал племянник Павла, сын его сестры. Он пришел в крепость и рассказал все Павлу. 17 Тот позвал одного из центурионов. «Отведи этого юношу к трибуну, — сказал он, — у него есть сообщение для него».

18 Центурион отвел его к трибуну. «Меня позвал заключенный Павел и попросил отвести к тебе этого юношу, ему надо о чем‑то с тобой поговорить», — доложил он.

19 Трибун взял юношу за руку и отвел в сторону. «Так что ты хотел мне сообщить?» — спросил он, оставшись с ним наедине.

20 «Иудеи сговорились просить тебя, чтобы ты завтра привел Павла в Совет, — ответил тот. — Они якобы хотят тщательнее разобраться в его деле. 21 Но ты им не верь! Павла будут поджидать в засаде свыше сорока человек. Они дали зарок не есть и не пить, пока не убьют его. Они уже готовы и ждут только твоего распоряжения».

22 «Никому не проговорись, что ты мне это рассказал», — ответил трибун и отпустил юношу.

23 Затем он позвал к себе двух центурионов и приказал: «Приведите в готовность двести воинов и еще семьдесят всадников и двести легковооруженных[1801]. В девять часов вечера они должны отправиться в Кесарию[1802]. 24 Приготовьте лошадей для Павла и доставьте его к прокуратору[1803]Феликсу целым и невредимым».

25 Он написал письмо такого содержания: 26 «Клавдий Лисий приветствует сиятельного прокуратора Феликса. 27 Этот человек был схвачен иудеями, и они собирались его убить. Но я с отрядом воинов отбил его, узнав, что он римский гражданин. 28 Пожелав выяснить, в чем его обвиняют, я привел его в их Совет. 29 Я обнаружил, что он не совершил ничего, что заслуживало бы смерти или тюремного заключения: обвинения против него касаются лишь спорных вопросов их Закона. 30 Получив сведения, что против него существует заговор, я немедленно отослал его к тебе и сообщил его обвинителям, что они должны будут изложить свои обвинения перед тобой».

31 Воины, в соответствии с полученным приказом, взяли Павла и ночью доставили в Антипатри́ду[1804]. 32 На следующий день, отправив с ним всадников, они вернулись в крепость; 33 всадники же, прибыв в Кесарию, вручили прокуратору письмо и передали ему Павла.

34 Прокуратор, прочитав письмо, спросил Павла, из какой он провинции, и, узнав, что из Киликии, 35 сказал: «Я выслушаю твое дело, когда сюда явятся твои обвинители».

И он приказал держать Павла под стражей во дворце Ирода[1805].

Через пять дней прибыл первосвященник Анания и с ним несколько старейшин, а также адвокат — некий Терту́лл. Они выдвинули перед прокуратором обвинения против Павла.

2 Затем был вызван сам Павел, и Тертулл начал обвинительную речь: 3 «Сиятельный Феликс! Тебе и твоему мудрому правлению мы обязаны прочным миром[1806]. Мы благодарны тебе и за ряд важных преобразований для нашего народа, которые мы всюду и всегда с готовностью принимаем. 4 Я не хочу отнимать у тебя много времени, поэтому прошу выслушать наш краткий рассказ с присущей тебе кротостью. 5 Мы находим, что этот человек хуже чумы: он во всем мире сеет смуту среди иудеев, будучи одним из предводителей назоре́йской секты. 6 Он даже попытался осквернить Храм[1807], и мы его задержали[1808].[1809]8 Если ты допросишь его, ты сам убедишься в обоснованности всех наших обвинений».

9 Иудеи поддержали его, утверждая, что дело обстоит именно так.

10 Прокуратор подал Павлу знак, и тот заговорил: «Я знаю, что в течение многих лет ты осуществляешь правосудие в нашей стране, и поэтому с готовностью приступаю к своей защите. 11 Ты сам сможешь удостовериться, что я прибыл в Иерусалим как паломник не далее как двенадцать дней тому назад. 12 Они не застигли меня ни спорящим с кем‑либо в Храме, ни подстрекающим народ в синагогах или в другом месте города. 13 Они не могут доказать обвинений, которые выдвигают против меня. 14 Я заявляю тебе: именно потому, что я придерживаюсь Пути, который они называют сектой, я почитаю Бога наших отцов. Я верю во все то, что написано в Законе Моисея и у Пророков. 15 У меня то же упование на Бога, что и у них самих, а именно: что будет воскресение как праведных, так и неправедных. 16 Как и они, я всегда стараюсь, чтобы совесть моя была чиста перед Богом и людьми. 17 После многих лет отсутствия я пришел в Иерусалим, чтобы доставить моему народу денежную помощь и совершить жертву. 18 Они застали меня в Храме после того, как я совершил обряд очищения. Не было вокруг меня ни сборищ, ни каких‑либо беспорядков. 19 Но несколько азийских иудеев… Вот они и должны были бы предстать перед тобой и обвинить меня, если у них есть для этого основания… 20 Или пусть вот эти скажут: в каком преступлении они меня признали виновным, когда я стоял перед Советом? 21 Разве только в том, что я, стоя там, выкрикнул: „Вы судите меня сегодня за воскресение мертвых!"»

22 На этом Феликс, лучше многих знавший, что такое Путь Господень, закрыл судебное заседание, сказав: «Я решу ваше дело, когда прибудет трибун Лисий».

23 Он приказал центуриону держать Павла под стражей, впрочем, без излишней строгости, и не запрещать его друзьям заботиться о его нуждах.

24 Спустя несколько дней Феликс пришел со своей женой Друзи́ллой[1810](она была еврейка), позвал к себе Павла и выслушал то, что он рассказывал о вере в Христа Иисуса. 25 Но когда тот стал говорить о праведном образе жизни, о воздержании и о грядущем суде, Феликс испугался. «На сегодня хватит, ступай, — сказал он. — Когда у меня будет время, я позову тебя».

26 Но вместе с тем он надеялся, что Павел даст ему денег, и поэтому довольно часто посылал за ним и вел с ним беседы.

27 Прошло два года, и Феликса сменил в должности прокуратора По́рций Фест[1811]. Но Феликс, желая угодить иудеям, оставил Павла под стражей.

Через три дня после прибытия в провинцию Фест направился из Кесарии в Иерусалим. 2 Старшие священники и виднейшие люди города выдвинули перед ним обвинения против Павла и просили 3 его благосклонности и позволения перевести Павла в Иерусалим. Дело в том, что они сговорились убить его по дороге. 4 Но Фест ответил, что Павел останется под стражей в Кесарии, куда и он сам вскоре намерен был отправиться.

5 «Пусть влиятельные люди из ваших едут со мной, — сказал он, — и, если этот человек совершил преступление, выдвинут там против него свои обвинения».

6 Пробыв в Иерусалиме не больше восьми или десяти дней, он вернулся в Кесарию. Уже на следующий день он сел в судейское кресло и велел привести Павла. 7 Как только Павел появился, его обступили пришедшие из Иерусалима иудеи, выдвигая против него обвинения во множестве тяжких преступлений, но доказать их они не могли.

8 «Я ни в чем не повинен ни перед иудейским Законом, ни перед Храмом, ни перед цезарем[1812]», — защищался Павел.

9 Фест, желая заручиться расположением иудеев, спросил Павла: «Не хочешь ли отправиться в Иерусалим, чтобы я рассмотрел твое дело там?» — 10 «Я стою перед судом цезаря, и судить меня должны здесь, — ответил Павел. — Я не причинил иудеям никакого зла, ты сам это прекрасно знаешь. 11 Если же я преступил закон и совершил нечто такое, за что полагается смертная казнь, я готов умереть. А если за мной нет ничего из того, в чем меня обвиняют, никто не вправе меня им выдать. Я требую суда императора![1813]»

12 Тогда Фест, переговорив со своими советниками, сказал: «Ты потребовал суда императора? Отправишься к императору».

13 Спустя несколько дней в Кесарию с визитом к Фесту прибыли царь Агри́ппа[1814]с Берни́кой. 14 После того как они провели там несколько дней, Фест рассказал царю о деле Павла: «Здесь есть один заключенный; его оставил под стражей Феликс. 15 Когда я был в Иерусалиме, старшие священники и иудейские старейшины выдвинули против него ряд обвинений, требуя от меня обвинительного приговора. 16 Я ответил им, что не в обычае римлян выдавать человека, прежде чем обвиняемый не встретится лицом к лицу с обвинителями и не получит возможности защитить себя от обвинений. 17 Когда они со мной прибыли сюда, я, не теряя времени, уже на следующий день сел в судейское кресло и велел привести этого человека. 18 Вопреки моим ожиданиям, его обвинители, встретившись с ним, не предъявили ему ни одного обвинения, которое я счел бы серьезным. 19 Это были лишь спорные вопросы, касающиеся их религии и некоего Иисуса, уже умершего, причем Павел утверждал, что человек этот жив. 20 Сознавая себя недостаточно сведущим в подобного рода вопросах, я спросил Павла, не хочет ли он отправиться в Иерусалим и там предстать перед моим судом. 21 Но он потребовал для себя августейшего[1815]суда, и я приказал держать его под стражей, пока не изыщу возможности отправить его к цезарю».

22 «Мне тоже хотелось бы послушать этого человека», — сказал Фесту Агриппа. «Завтра ты его услышишь».

23 На следующий день, явившись с великой пышностью, Агриппа и Берника проследовали в зал заседаний вместе с трибунами и городской знатью. По приказу Феста ввели Павла.

24 «Царь Агриппа и все собравшиеся вместе с нами в этом зале! — заговорил Фест. — Вы видите перед собой человека, по поводу которого ко мне обращаются все иудеи, как иерусалимские, так и здешние. И все они кричат, что его нельзя оставлять в живых. 25 Но я, со своей стороны, пришел к выводу, что он не совершил ничего, что заслуживало бы смерти. А так как он потребовал августейшего суда, я решил отослать его к цезарю. 26 Но я не совсем ясно представляю себе, что писать государю. Вот почему я привел его к вам, особенно к тебе, царь Агриппа, чтобы после рассмотрения дела я знал, что мне писать. 27 Я полагаю неразумным, посылая заключенного, не указать, в чем именно его обвиняют».

«Тебе разрешается изложить свое дело», — сказал Агриппа Павлу.

Тогда Павел вскинул руку и начал свою защиту: 2 «Царь Агриппа! Я почитаю за счастье, что сегодня я могу защищаться от всех обвинений, которые выдвинули против меня иудеи, перед тобой. 3 Ты прекрасно знаешь как все иудейские обычаи, так и спорные вопросы. Поэтому прошу тебя великодушно меня выслушать.

4 Итак, жизнь моя с юных лет известна всем иудеям: с самого начала я жил среди своего народа, в Иерусалиме. 5 Они знают меня издавна и могут подтвердить, если пожелают, что я принадлежал к самому строгому направлению нашей религии — фарисеям. 6 И теперь я стою перед судом за то, что уповаю на обещание, которое Бог дал нашим отцам. 7 Все двенадцать наших племен, служа Богу днем и ночью, жили надеждой, что это сбудется. Вот за это, царь, меня и обвиняют иудеи! 8 Есть ли, по–вашему, что‑нибудь невероятное в том, что Бог воскрешает мертвых? 9 Я тоже считал своим долгом делать все, что в моих силах, выступая против имени Иисуса Назарянина. 10 Этим я и занимался в Иерусалиме. Множество христиан я бросил в тюрьмы, получив на это полномочия от старших священников. Когда решался вопрос о смертном приговоре для них, я всегда подавал голос за казнь[1816]. 11 Во всех синагогах мне часто доводилось наказывать[1817]их, принуждая к отречению. В своем неистовстве я преследовал их даже за пределами страны.

12 И вот однажды, получив такие полномочия и разрешение от старших священников, я направлялся в Дамаск. 13 В пути, царь, я увидел в полдень свет с неба ярче солнца, озаривший меня и моих спутников. 14 Мы все попадали на землю, и я услышал голос, говоривший мне по–еврейски: „Саул[1818], Саул! Что ты Меня гонишь? Трудно тебе идти против рожна!" — 15 „Кто Ты, Господь?" — спросил я. — „Я Иисус, которого ты гонишь, — ответил Господь. — 16 А теперь поднимись и встань на ноги! Я явился тебе, чтобы сделать тебя Своим служителем и свидетелем всего того, что ты уже увидел, и того, что Я еще тебе покажу. 17 Я избрал тебя из иудейского народа и язычников, к которым тебя посылаю, 18 чтобы открыть им глаза, обратить от тьмы к свету и вернуть из‑под власти Сатаны к Богу, чтобы и они через веру в Меня получили прощение грехов и свое место среди Божьего народа".

19 Вот почему, царь Агриппа, я не ослушался небесного видения 20 и обратился сначала к жителям Дамаска, потом Иерусалима, затем всей иудейской земли и, наконец, к язычникам, призывая их покаяться и возвратиться к Богу, делами доказав свое раскаяние. 21 За это иудеи схватили меня в Храме и хотели прикончить. 22 Но благодаря Божьей помощи я и по сей день стою неколебимо и свидетельствую малым и великим. Я ни о чем другом не говорю им — только о том, что предсказывали пророки и Моисей, 23 а именно: что Помазанник Божий должен был претерпеть страдания и, будучи первым воскресшим из мертвых, возвестить свет и нашему народу, и язычникам».

24 Когда Павел говорил так в свою защиту, Фест громко крикнул: «Павел, ты сумасшедший! Ты помешался от большой учености!»

25 «Сиятельный Фест, я не сумасшедший, — возразил Павел. — В моих словах правда и здравый смысл. 26 Царь, к которому я так смело обращаюсь, знает это. Я убежден, что все это не осталось для него незамеченным, ведь происходило это не где‑нибудь в глухом углу. 27 Царь Агриппа, ты ведь веришь пророкам? Знаю, что веришь!»

28 «Уж очень быстро ты хочешь из меня сделать христианина!» — сказал Павлу Агриппа.

29 «Быстро или не быстро, но я молю Бога, чтобы не только ты, но и все, кто слушает меня сегодня, стали такими, как я, разумеется, кроме этих цепей», — ответил Павел.

30 Царь встал, а за ним прокуратор, Берника и все остальные. 31 Выйдя из зала, они говорили друг другу: «Этот человек не сделал ничего, что заслуживало бы казни или тюрьмы».

32 «Можно было бы освободить этого человека, — сказал Агриппа Фесту, — не потребуй он суда цезаря».

После того как было решено, что мы отплываем в Италию, Павла и еще нескольких заключенных передали центуриону по имени Юлий, из Августовой когорты. 2 Мы сели на корабль из Адрами́ттия[1819], следовавший в порты азийского побережья, и отчалили. С нами был Аристарх, македонец из Фессалоники. 3 На следующий день мы зашли в Сидон[1820], и Юлий был так добр к Павлу, что разрешил ему сходить к друзьям и взять у них все необходимое. 4 Выйдя из Сидона, мы плыли с подветренной стороны кипрского берега, так как ветры были встречные.

5 Потом мы пересекли открытое море, проплыв мимо Киликии и Памфилии, и причалили в ликййском городе Ми́ры[1821]. 6 Там центурион нашел александрийский корабль, отплывавший в Италию, и посадил нас на него. 7 Мы шли медленным ходом уже несколько дней и подошли всего лишь к городу Кни́ду[1822]. Так как ветер не давал нам двигаться в нужном направлении, мы поплыли с подветренной стороны побережья Крита, обогнув мыс Салмо́нэ. 8 Мы не удалялись от берега, и лишь с большим трудом нам удалось добраться до места, которое называлось «Тихие Гавани»; это недалеко от города Ласе́я.

9 Мы потеряли много времени, а дальнейшее плавание уже становилось опасным, так как прошел день Поста́[1823]. 10 «Друзья, — уговаривал Павел, — я вижу, что плавание это будет для нас очень опасно, с риском не только для груза и корабля, но и для самой жизни».

11 Но центурион больше прислушивался к капитану и к судовладельцу, чем к Павлу. 12 Гавань была мало приспособлена для зимовки, и большинство склонилось к мысли, что надо выйти в море, попытаться дойти до Феникса и перезимовать там. Феникс — это критская гавань, открытая на юго- и северо–запад.

13 А когда задул легкий южный ветер, они, решив, что план их осуществим, снялись с якоря и поплыли, держась как можно ближе к побережью Крита. 14 Но очень скоро из‑за острова налетел ураганный северовосточный ветер; его называют «Эвраквило́н». 15 Корабль подхватило, удерживать его против ветра было невозможно. Мы бросили эти попытки, и корабль понесло по волнам. 16 Когда мы проплывали с подветренной стороны островка под названием Ка́вда[1824], нам удалось, с большим трудом, спасти корабельную лодку, 17 подняв ее на палубу; затем мы сумели укрепить борта судна, обвязав их канатами. Боясь, что нас затянет на отмели Си́рта[1825], моряки бросили плавучий якорь и продолжали дрейфовать. 18 Буря все так же свирепствовала, и на следующий день мы облегчили корабль от части груза, 19 а еще через день собственными руками выбросили за борт корабельную оснастку. 20 Много дней на небе не было видно ни солнца, ни звезд. Шторм не утихал, и мы уже потеряли всякую надежду на спасение. 21 Люди давно уже не ели, и тогда Павел встал перед ними и сказал: «Друзья, надо было послушаться меня и не покидать Крита. Тогда мы избежали бы и этой беды, и убытков. 22 А теперь я прошу вас: не падайте духом! Никто из нас не лишится жизни, погибнет только корабль. 23 Этой ночью предстал передо мной ангел, посланный Богом, которому я принадлежу и поклоняюсь. 24 Он сказал мне: „Не бойся, Павел! Ты должен предстать перед цезарем, и Бог ради тебя дарует жизнь всем твоим спутникам". 25 Поэтому мужайтесь, друзья! Я верю Богу! Все будет так, как Он сказал. 26 Нас обязательно прибьет к какому‑нибудь острову».

27 Когда же наступила четырнадцатая ночь, как нас носило по Средиземному морю[1826], матросы около полуночи вдруг почуяли близость суши. 28 Бросив лот, они обнаружили, что глубина чуть больше семнадцати саженей[1827], а немного спустя, когда они опять бросили лот, он уже показывал тринадцать саженей. 29 Опасаясь, как бы не налететь на риф, они бросили четыре якоря с кормы, молясь, чтобы скорее наступил день. 30 Команда, задумав сбежать с корабля, спустила в море лодку под предлогом, что они хотят закрепить якоря с носовой части.

31 «Если они не останутся на борту, вам не спастись», — сказал Павел центуриону и воинам.

32 Тогда воины обрубили канаты, удерживавшие лодку, и она упала в море.

33 Перед наступлением рассвета Павел стал уговаривать всех поесть. «Вот уже четырнадцатый день, как вы в ожидании и тревоге совсем не едите, в рот ничего не брали. 34 Поэтому прошу вас, поешьте, ради вашего же спасения! Даже волос ни у кого из вас не упадет с головы!»

35 И с этими словами он взял хлеб и, произнеся при всех благодарственную молитву Богу, разломил и стал есть. 36 Все приободрились и тоже принялись за еду. 37 А всего на судне нас было двести семьдесят шесть душ. 38 Когда все наелись, корабль облегчили, выбросив в море пшеницу.

39 С наступлением дня моряки увидели незнакомую землю. Заметив бухту с песчаным берегом, они решили попытаться ввести в нее корабль и причалить. 40 Обрубив якоря и оставив их в море, они одновременно развязали канаты, крепившие рулевые весла, и, распустив по ветру парус, стали подходить к берегу. 41 Но они наткнулись на песчаную косу, и корабль сел на мель. Нос, зарывшись в песок, застыл неподвижно, а корма под напором волн стала разваливаться. 42 Тогда воины решили перебить заключенных, боясь, что те, доплыв до берега, разбегутся. 43 Но центурион хотел спасти Павла и помешал им сделать то, что они задумали. Он приказал всем, кто умеет плавать, первыми прыгать за борт, 44 а остальным добираться до берега на досках и других обломках корабля. И так все выбрались на сушу целыми и невредимыми.

Когда мы спаслись, то узнали, что остров этот называется Мальтой. 2 Туземцы[1828]приняли нас с необычайным гостеприимством. Они развели большой костер и позвали нас всех к нему, потому что шел дождь и было холодно. 3 Павел набрал охапку хвороста, и, когда клал его в костер, ему в руку вцепилась змея. Спасаясь от жара, она выползла из хвороста. 4 Когда туземцы увидели эту тварь, свисавшую у него с руки, они стали говорить друг другу: «По всему видно, что этот человек — убийца. Хотя он и спасся из моря, но богиня возмездия[1829]не позволяет ему остаться в живых». 5 Но Павел стряхнул змею в огонь безо всякого вреда для себя. 6 Они ждали, что он начнет распухать или внезапно упадет мертвым, но, не дождавшись и видя, что с ним ничего необычного не происходит, переменили свое мнение и стали говорить, что он какое‑то божество. 7 Неподалеку от этого места находилась усадьба правителя острова, которого звали Пу́блий. Он радушно принял нас, и мы прогостили у него три дня. 8 А как раз в это время отец Публия лежал в жару, страдая от дизентерии. Павел вошел к нему, помолился и, возложив на него руки, исцелил его. 9 После этого и все остальные жители острова, которые были больны, стали приходить к Павлу и выздоравливали. 10 В знак уважения они оказали нам много почестей[1830]и снабдили всем необходимым, когда мы отплывали.