Екатерина Михайлова 4 страница

Но и родители, в свою очередь, начинают влиять на будущую жизнь ребенка еще до его появления на свет. Хорошо известно, что младенец в утробе матери составляет симбиоз с ее телом. Он образует с ней функциональное органическое единство. Поэтому ребенок воспринимает не только пищу, которой она питается, не только кислород, которым она дышит, но и ее переживания, чувства, эмоции.

Не буду подробно распространяться, что будущей маме не показаны не только любые наркотики (алкоголь и никотин к ним относятся), но и кофеин, и большинство химических препаратов. Поэтому любые, даже самые привычные и обыденные лекарства в этом состоянии не стоит принимать, не посоветовавшись с врачом.

Всем хорошо известно, что будущей маме вредно волноваться. Будущие папы, как я уже заметил, обычно стараются... Но данное обстоятельство стоит учитывать как главное и принимая решение о том, когда женщине идти в декретный отпуск. А это делается не всегда. Особенно в нашей социальной реальности, где декретный отпуск зачастую означает увольнение. Причем такое положение вещей можно наблюдать в первую очередь на работе, считающейся престижной и высокооплачиваемой. Поэтому многие женщины предпочитают не прерывать свою профессиональную деятельность, что называется, до последнего.

Вообще-то, если беременность протекает без осложнений и женщина не занимается укладкой шпал или ремонтом мостовых кранов, то это, в общем, нормально. Если она экстравертированная личность, то есть пополняет свои энергетические ресурсы извне, в общении и взаимодействии с другими людьми, то ее пребывание в коллективе, на мой взгляд, даже полезно.

Но если работа связана с высокими психологическими нагрузками, стрессами, постоянными выбросами адреналина, лучше уйти в декрет как можно раньше. То, что вы потеряете в зарплате, в противном случае вы просто не отнесете потом врачам и психологам, которые будут лечить вашего ребенка, а, возможно, и вас самих. То, чего вы не сможете добиться из-за потери времени, вы добьетесь потом, используя то время, которое вы потратили бы на визиты все к тем же врачам и психологам.

Каждая женщина, особенно та, которой предстоит стать матерью первый раз в жизни, так или иначе готовится к этому событию. Одни посещают пренатальных психологов (психологов, изучающих психику человека на эмбриональной стадии развития), делают специальную гимнастику или просто усиленно изучают соответствующую литературу. Другие советуются с родственниками и знакомыми, имеющими необходимый опыт. Но есть и такие, кто ищет всевозможные “альтернативные способы” рождения детей. И здесь я позволю себе немного побыть “старым ворчуном”. Молодых читателей, опухших от родительских нравоучений, прошу не пугаться. Это ненадолго.

Батюшка бес и матушка ведьма, или Несколько слов

о нетрадиционных способах принятия родов

В свое время мне довелось работать в Центре реабилитации жертв нетрадиционных религий и тоталитарных сект, организованном Московской Патриархией. За три года работы я неоднократно сталкивался со страшными результатами “достижений” всевозможных знахарей, народных целителей и просто колдунов, в том числе на ниве акушерства и гинекологии.

К сожалению, находятся семейные пары, которые вместо того чтобы почитать то, что пишут обо всем этом, может быть, не всегда гладко и увлекательно, но зато честно и искренне православные священники, предпочитают изучать (тоже, между прочим, не Бог весть как ладно скроенные) рекламные посулы и наукообразные “откровения” современных повитух.

Где только они не предлагают рожать! Просто на дому, в ванне, в море, в лесу — лишь бы не в роддоме. При этом, крича на каждом углу о “не имеющем аналогов в мире уникальном подходе”, обожают ссылаться на исторический опыт и пресловутые народные традиции.

Да, при Иоанне Грозном роды в России принимали повитухи. Но при царе Иване не было родильных домов... В сущности, повитуха тех времен — это акушер, прекрасно знакомый с достижениями тогдашней медицины и огромным опытом практической работы.

Современная же повитуха — это очень часто сорокалетний мужик, изгнанный в свое время за неуспешность из какого-нибудь технического вуза, не состоявшийся как личность и профессионал и сублимирующий таким образом жажду власти и манию величия. Или истеричная дама, неудавшаяся актриса, пытающаяся добиться вожделенного эстрадного успеха “нетрадиционными методами”.

Я не гинеколог и не берусь описывать, к каким последствиям для физиче­ского здоровья матери и ребенка могут привести роды в антисанитарных условиях под “чутким руководством” всевозможных шарлатанов. Хотя очевидно, что последствия могут быть самыми трагическими. Но даже если в этом смысле все прошло гладко, то вероятность психической травматизации и женщины, особенно рожающей впервые, и младенца очень велика.

Приверженность к экстремальным видам спорта, связанным с высокой степенью риска для жизни, в некоторых случаях трактуется как сублимация подсознательной тяги к самоубийству. Что в таком случае скрывается в подсознании женщины, собирающейся рожать в экстремальных условиях? Может быть, прежде чем принять такое решение, стоит сходить к психоаналитику?

Завершая монолог “старого ворчуна”, хочу напомнить всем любителям новых идей и народных традиций известную народную мудрость: “От добра добра не ищут”. Миллионы детей во всем мире каждый год благополучно появляются на свет в родильных домах. Может быть, это тот самый случай, когда стоит поверить народной мудрости?

Кстати, о родильных домах. Почему-то у нас до сих пор категорически отказываются сделать то, что практикуется во многих странах уже давно, — дать возможность отцу ребенка присутствовать при родах. Вряд ли нужно доказывать, насколько важно для женщины присутствие близкого человека в этот и психологически, и физически тяжелый для нее момент. Мужчины, для которого бесконечно дороги и она сама, и тот, кто должен появиться на свет. Правда, будущие папы (я говорю это на случай, если вдруг наше медицинское начальство предоставит им такую возможность, а также для пап, живущих по принципу: “У нас ничего нельзя, но если очень хочется, то все можно”) должны иметь в виду одно обстоятельство. Роды могут быть тяжелым испытанием для женщины и представляют собой малоэстетичное зрелище, исходя из привычного понимания эстетики. Поэтому, принимая решение присутствовать при них, объективно оцените свои силы. Если вдруг вас одолеет страх или отвращение, вы вряд ли сильно облегчите жизнь вашей жене.

Ну вот, мы как-то незаметно дошли до родов. Но прежде чем двинуться дальше, поговорим еще об одной приятной и очень ответственной проблеме, которую мамы и папы решают обычно еще до того, как дитя появится на свет. Я имею в виду вопрос о том, как назвать ребенка.

Магия имени

В самом начале, говоря о психологических терминах, я упомянул имя Э. Берна и введенное им понятие сценария. Так вот, Берн и ряд других психологов считают, что имя может оказать существенное влияние на жизненный сценарий и, следовательно, на судьбу человека. В свое время в США даже вышла книга “Не называйте так своего младенца”. В ней приводится ряд распространенных американских имен и дается описание соответствующих им типов личности. Такая книга о русских именах, возможно, еще ждет своего часа.

Согласно теории Берна, имена могут оказывать влияние на формирование сценария одним из четырех способов: целенаправленно, по несчастию, из-за небрежности или легкомыслия и по неизбежности.

1. Целенаправленно. Это тот случай, когда родители осознанно выбирают имя, вкладывая в него своего рода напутствие или указание ребенку, каким он должен стать и на кого быть похожим. Типичный пример, характерный для нашей культуры, — широко распространенная, особенно в недавнем прошлом, традиция называть новорожденного в честь человека великого или считавшегося таковым. Сюда же Э. Берн относит имена, полученные мальчиками в честь отца, а девочками в честь матери. Применительно к нам я бы сделал одну существенную оговорку. В российских семьях дети нередко получают имена своих предков, особенно бабушек и дедушек. И очень часто это оказывается не целенаправленным, осознанным актом со стороны родителей, которые, поступая таким образом, вовсе не имеют в виду, что ребенок должен быть похож на своего предка, а данью привычке и семейной традиции. В этом случае полученное таким образом имя может лечь в основу неудачного сценария. По-настоящему же целенаправленно данное имя чаще всего ложится в основу хорошего сценария. Ведь, как я уже говорил, мало кто из родителей сознательно желает зла своему ребенку. Правда, бывают и исключения. Это происходит в том случае, когда, целенаправленно давая ребенку имя человека, чей жизненный путь кажется им достойным подражания, родители не задумываются о том, насколько действительно хорош такой сценарий для их сына или дочери. Скажем, если верующие родители называют мальчика в честь святого мученика, то применительно к современной жизни велика вероятность, что он не станет святым, но зато станет мучеником.

2. По несчастию. Имеется в виду несчастный случай. Это происходит, когда, присваивая красиво звучащие имена, родители совершенно не думают о том, что может произойти дальше. Например, Джульетта — очень красивое имя... Менее абстрактный пример — случай, когда дети переезжают в другую местность или оказываются в иной языковой среде. Когда я служил в советской армии, к нам в часть из тогда еще Татарской АССР прислали паренька по имени Илдус. Я не помню точного перевода его имени с татарского, но это что-то очень красивое, связанное со звездами. Надо сказать, что в интернациональном коллективе советской воинской части у всех проявлялись способности к иностранным языкам. Поэтому первую букву в красивом имени Илдус моментально заменили на “Я”. Для тех, кто не служил в советской армии и не имел иной возможности познакомиться с основами татарского языка, поясню, что “ялда” на этом языке означает мужской детородный орган. Типичный несчастный случай...

3. Из-за небрежности или легкомыслия. Уменьшительно-ласкательные формы имени и ласковые прозвища. Когда родители называют так своих детей, они, естественно не думают, что эти прозвища останутся с ними на всю жизнь. В действительности часто получается иначе. Вспомните Кису Воробьянинова.

4. Из-за неизбежности. Это относится к фамилиям. У родителей в этом случае меньше свободы выбора, хотя при заключении брака имеются два исходных варианта. Некоторые фамилии в силу сложившихся в обществе или определенной социальной группе стереотипов воспринимаются как неблагозвучные.

На эту тему существует анекдот о том, как в армии старшина знакомится с новобранцами.

— Как ваша фамилия, товарищ рядовой?

— Орлов!

— Молодец, орлом будешь летать!

— А ваша?

— Генералов!

— Молодец! Генералом станешь!

— А ваша?

— Козлов...

— Ну, ничего, ничего...

В подобных случаях, по мнению Берна, “человек ощущает нечто вроде проклятия предков, из-за которых ему со дня рождения суждено быть неудачником”4.

Между прочим, нечто подобное во влиянии имени на последующую судьбу человека задолго до Берна усматривали некоторые представители русской религиозно-философской традиции. Так, еще в начале 1920-х годов, о. Павел Флоренский в своем труде по ономатологии отмечал:

“...Общечеловеческая формула о значимости имен и связи с каждым из них определенной духовной и отчасти психофизической структуры, устойчивая в веках и народах, ведет к необходимому признанию, что в убеждениях этого рода действительно есть что-то объективное и что человечество, всегда и везде утверждая имена в качестве субстанциальных сил или силовых субстанций или энергий, имело же за собою подлинный опыт веков и народов...”5.

Он же, говоря о функциях имени по отношению к своему носителю, выделял две: так сказать, номинальную и сакральную.

“Во-первых, оно представляет своего носителя, указывая, кто есть некто, и затем, что есть он. Во-вторых, оно противопоставляется своему носителю, влияя на него — то как предзнаменование грядущего, то как орудие наговора, то, наконец, как орудие призывания...

Таким образом, имя оказывается alter ego своего носителя — то духом-покровителем его, то существом, одержимым враждебными силами и потому губительным”6.

Кому-то все сказанное об именах, возможно, покажется или надуманным, или отдающим мистикой. На мой взгляд, никакая идея или теория, касающаяся человека, его жизни и отношений с другими людьми, ни в коем случае не должна абсолютизироваться. То, что оказывается верным применительно к миллионам людей, может оказаться совершенно неприменимым к отдельной конкретной личности. Не случайно К.Г. Юнг, истолковавший за свою практику примерно 80000 сновидений, учил своих последователей тому, что они должны изучить все, что возможно, о символах и их значении и... забыть все это, как только начинают новую работу с реальным человеком. По словам Юнга, “индивидуальное — вот единственная реальность”7.

И все же, прежде чем назвать ребенка в честь его дедушки, подумайте о том, начало какого сценария вы можете заложить, сделав это. Может быть, дедушка был очень энергичным и целеустремленным человеком, многого добился в жизни и умер, не дожив до пятидесяти, от рака или неудачной хирургической операции? Может быть, он был очень добрым и отзывчивым, но слишком мягким человеком и прожил жизнь под каблуком своей жены? А может быть, дедушка имел все задатки талантливого художника, но по каким-то причинам ничего не добился на этом поприще и по сей день ищет утешения в бутылке?

Сделайте такой анализ по возможности спокойно и объективно, прежде чем принять решение о том, как вы назовете своего будущего ребенка. Просто так. На всякий случай...

Глава 4

Год первый

Скрытый смысл первого крика,

или Краеугольный камень

в фундаменте жизни

Итак, свершилось. Ребенок сделал первый шаг в самостоятельную жизнь. Он извещает об этом мир своим знаменитым первым криком. Разные мыслители зачастую высказывали диаметрально противоположные мнения о том, что хочет выразить дитя этим криком.

Например, Гегель толковал первый крик человеческого существа как выражение его высшей природы, его власти над внешним миром. С другой стороны, Э. Фромм утверждал:

“В момент рождения ребенок испытывал бы страх смерти, если бы милостивая судьба не предохранила его от всякого осознания тревоги, связанной с отделением от матери и прекращением внутриутробного существования”1.

С этой точки зрения первый крик может быть истолкован как знак тревоги и протеста против того, что ребенок призван в этот мир со всеми его тревогами, страданиями и горестями.

То, чем на самом деле окажется этот крик — восторгом победителя или воплем несчастной жертвы, во многом определяется еще до момента рождения. Но, разумеется, в еще большей степени жизнь человека зависит от того, с чем он столкнется, появившись на свет. В этом смысле первый год жизни во многом становится определяющим.

“...Из всех существ человек рождается наиболее слабым, оставаясь долгое время совершенно беспомощным”2. Хотя симбиоз младенца с телом матери разрывается в момент рождения, он продолжает еще долгое время целиком существовать за счет нее. И именно от матери зависит, какой опыт извлечет и чему научится ребенок на первом году своей жизни.

По мнению Э. Эриксона, этот опыт влияет на всю последующую жизнь человека:

“Фундаментальной предпосылкой ментальной витальности (душевной жизнеспособности — В.И.) является чувство базового доверия — формирующаяся на основании первого года жизни установка по отношению к себе и миру. Под “доверием” я подразумеваю собственную доверчивость и чувство неизменной расположенности к себе других людей”3.

Иными словами, отношение окружающих, в первую очередь матери, к нему самому, его потребностям, его желаниям запечатляется в душе ребенка с первых дней его жизни. Если он получает тепло, ласку, заботу, то формируется образ мира безопасного, открытого и заслуживающего доверия. В противном случае мир для детской души становится источником угрозы и дискомфорта.

В соответствии с этими впечатлениями первого года жизни человек впоследствии строит свои отношения с другими людьми и с жизнью вообще.

Более того, поскольку на ранней стадии развития ребенок еще не может делать различия между “Я” и “Ты”, между собой и матерью, между собой и другими людьми, не может осознавать свою самость, он воспринимает себя абсолютно тождественным миру. По словам Дж. Л. Морено, “первые дни жизни младенец ощущает все предметы и людей как сосуществующие с ним, принадлежащие ему, или себя как сосуществующего с ними или принадлежащего к ним”4. Он есть мир, и мир есть он. И, следовательно, если мир хорош и заслуживает доверия, то хорош и заслуживает доверия и он сам. Если же мир плох и доверия не заслуживает, то, естественно, плох и не заслуживает доверия и сам ребенок.

На первом году жизни закладывается базис не только отношения к миру, но и — что не менее важно — отношения к себе.

Люди, у которых базисное доверие успешно сформировалось, во взрослой жизни представляют собой тип личности, открытой для прямых, искренних и честных отношений с другими. Готовой к сотрудничеству, надежной и не боящейся идти на оправданный риск.

Дефицит же базового доверия порождает впоследствии личность замкнутую, отчужденную, не способную к серьезным отношениям, живущую не в ладах как с окружающими, так и с самим собой. В крайних случаях — склонную к психотическим проявлениям. Мало того, забегая вперед, скажу, что такие люди очень тяжело поддаются психотерапевтическому воздействию по очевидной причине: они не в состоянии доверять терапевту.

Как же протекает процесс формирования доверия миру? От чего он за­висит?

Как вы пеленаете своего младенца?

Процесс формирования базового доверия

Уже упоминавшийся Дж. Л. Морено характеризовал первый год жизни человека как своего рода матрицу его социального развития. “В этой матрице... переживание совместного бытия, совместного чувствования и совместного действования становится глубинным переживанием тождественно­сти новорожденного с миром и образует основу для последующего доверия к собственному бытию”5.

Имеется в виду совместное бытие в первую очередь с матерью. Основная потребность младенца в первые месяцы жизни — потребность в пище. Мать — естественный, Богом данный источник ее удовлетворения. Но она не просто дает пищу, она доставляет удовольствие ребенку. Он обладает врожденной способностью сосать материнскую грудь. Он еще плохо различает предметы, не способен сфокусировать свой взгляд на чем-то конкретном, слабо различает отдельные звуки, и грудь матери — единственная по-настоящему осязаемая реальная вещь, которая существует для новорожденного в мире. В каком-то смысле она для него — весь мир. Материнская грудь также необходима младенцу, как и молоко. Именно из того, насколько своевременно, с каким чувством, с каким настроением мать подносит дитя к своей груди, складываются в душе маленького человека самые первые образы того мира, в котором ему предстоит жить.

Образно говоря, “в этот момент ребенок живет и любит через свой рот, а мать живет и любит через свою грудь, выражая мимикой, позой тела готовность сделать все необходимое для ребенка”6.

Нередко можно услышать мнение, особенно от женщин, что любая из них, даже если ребенок не был желанным, с его появлением на свет автоматически превращается в любящую мать и делает все для того, чтобы дитя чувствовало себя хорошо и комфортно. Если говорить об осознанном поведении женщины, это, наверное, во многом верно. Но вот что касается бессознательного...

Младенец крайне уязвим и беззащитен в первый год своей жизни. Поэтому одним из распространенных и традиционных представлений является убежденность в необходимости держать его туго спеленутым практически все это время. Я не думаю, что найдется много матерей, всерьез опасающихся, что в противном случае ребенок непроизвольным движением ручонки выковыряет себе глаз. Но существуют иные, более реалистичные объяснения необходимости именно такого подхода. Скажем, от многих женщин приходится слышать, что если младенца не спеленать, то этими самыми непроизвольными движениями во время сна он может напугать себя, в результате чего проснется и начнет плакать. Вполне логичная позиция. Но что стоит за ней? Я хочу спросить молодых мам, разделяющих данное убеждение: чего вы на самом деле боитесь? Того, что ваш младенец, испугавшись, получит психическую травму? Того, что он не будет высыпаться и вырастет физически слабым? А, может быть, вы опасаетесь неудобства, связанного с тем, что вам придется прервать телефонный разговор с близкой подругой и отправиться укачивать крикуна?

Если вы придерживаетесь той точки зрения, что грудного ребенка надо кормить строго по часам, задайте себе вопрос: почему вы ее придерживаетесь? Потому что так делала ваша мама? Потому что маленького человека надо с пеленок приучать к определенному режиму жизни? Потому что в противном случае он не получит необходимого количества калорий в нужное время и опять-таки вырастет слабым или не вырастет вовсе? А может быть, дело в том, что вам так удобно? Постарайтесь быть честными перед собой, отвечая на эти вопросы. Ведь именно из неосознанных мотивов складываются почти незаметные нюансы отношений матери и младенца, которые делают мир ребенка либо комфортным и заслуживающим доверия, либо неудобным и угрожающим.

Скажем, пеленать можно по-разному. Можно сделать это таким образом, что младенец будет чувствовать тепло и защищенность, подобно тому, как это было в материнской утробе, где он, между прочим, обладал известной свободой движений. Но можно сделать и так, что несчастному будет казаться, будто единственная цель всего сущего — расплющить и уничтожить его маленькое беззащитное тельце.

Еще несколько слов о бесах

К слову, о пеленании. В предыдущей главе я набросал портрет современной бородатой повитухи, проповедующей “альтернативные” роды. Как правило, этим дело не ограничивается. Сразу же за появлением младенца на свет Божий вступают в дело “альтернативные” методы оздоровления и закаливания. Вообще-то не очень понятно, зачем “оздоровлять” здорового ребенка. Впрочем, это я придираюсь. Требовать логической последовательности от “знаменитых народных целителей” не приходится. Важно, что “оздоровительные процедуры” сводятся, как правило, к выкручиванию суставов новорожденного в соответствии с “народными традициями”, заложенными в свое время Малютой Скуратовым, подбрасыванию несчастного к потолку и чуть ли не подвешиванию его за ноги. На фоне же наиболее “продвинутых” рекомендаций по “закаливанию” действия лиц, допрашивавших в свое время генерала Карбышева, могут показаться едва ли не гуманными. Мне бы хотелось спросить поклонников подобных “систем”: каким, по-вашему, может воспринимать мир грудной младенец, которого папа использует вместо гимнастической гири? Прошу прощения у читателей, но, право же, так и подмывает сказать такому отцу: “Лучше бы ты, дурак, почаще носил на руках свою жену!”

Самый простой способ сформировать

чувство базового доверия у ребенка —

доверять ему самому

Вернемся к тому, как неосознанные мотивы или ошибочные установки могут влиять на поведение женщины, ухаживающей за своим ребенком традиционными, принятыми среди вменяемых людей средствами. Например, кормить ребенка по часам можно тоже разными способами. Можно в определенное время просто предложить ему грудь, и если он от нее откажется, уважительно отнестись к его нежеланию есть. Есть и спать — единственные виды деятельности, вполне доступные организму человека в первые недели его жизни. Поэтому, если ребенок не болен, его отказ означает только одно: в данный момент он объективно не нуждается в пище, для того чтобы нормально расти и развиваться. В таком возрасте люди еще не умеют притворяться, лукавить и лгать. Они обучаются этому позже. Поэтому, не принимая грудь, малыш совершенно честно сообщает: “Мама, я сыт и сейчас не хочу есть”. Отчего бы ему не поверить?

К сожалению, многие мамы все-таки не верят. Они считают, что накормить надо во что бы то ни стало. В результате материнская грудь из источника пищи и удовольствия превращается в нечто огромное и страшное, забивающее рот и не дающее дышать.

Несколько слов о детском крике. Кормящей маме в любом случае, даже при самом заботливом и внимательном супруге, необходимо помимо ухода за младенцем делать еще какую-то работу по дому, и развлекаться, и, наконец, просто отдыхать. Если она лишится всего этого, то вряд ли сможет любить дитя духовной, зрячей любовью. Она может превратиться в верную рабыню привередливого господина и будет молить Бога, чтобы господин поскорее вырос. Рабы, даже самые преданные, по определению не способны любить своих повелителей той любовью, которой по-настоящему хорошая мать любит своих детей. А если в семье растет еще один ребенок...

В связи с этим возникает законный вопрос: должны ли родители немедленно реагировать на каждый крик грудного ребенка? И как именно реагировать? Крик и плач — это единственный способ заявить о себе миру, доступный человеку на первом году жизни. Послать сообщение о своих желаниях, потребностях, ощущениях, о том, что он жив, в конце концов. Да, младенцы, как правило, плачут, если они голодны, если у них болит животик, если их слишком туго спеленали и в других случаях, когда испытывают какой-то дискомфорт. Но часто они неистово кричат и для того, чтобы их взяли на руки и покачали или просто посидели рядом с их кроваткой.

Если вы помните, доктор Морено называл состояние первого года жизни человека матрицей его социального развития. Это проявляется, между прочим, и в том, что многие младенцы, по-видимому, рожденные экстравертами, с первых дней не терпят одиночества. Они настойчиво требуют постоянного присутствия рядом матери или другого человеческого существа, даже когда спят. Это не блажь, а реальная потребность таких детей. Это то, что им важно получать для того, чтобы воспринимать мир как заслуживающий доверия. Поэтому их потребность должна удовлетворяться настолько полно, насколько возможно в условиях конкретной семьи. Но это совершенно не означает, что жизнь семьи должна свестись к круглосуточной вахте возле трехмесячного любителя больших компаний.

Хороший выход из этой на первый взгляд неразрешимой дилеммы находят родители (я знаю таких), которые доверяют своим детям. Они не борются с потребностями своих детей, но и не приносят себя в жертву этим потребностям. Попросту говоря, не имея возможности на данном этапе своей семейной жизни часто бывать в гостях, они приглашают друзей к себе. И принимают ребенка, коль скоро он этого хочет, в компанию. Конечно, коллективное исполнение взрослыми рок-н-ролла “Lusting Hollywood” вокруг колыбели вряд ли понравится даже самому экстравертированному младенцу. А вот спокойная беседа взрослых ему не только не помешает заснуть, но, наоборот, поспособствует крепкому сну, особенно если ребенок сыт и действительно хочет спать.

Кстати, по мнению некоторых специалистов, дети кричат еще и потому, что это объективно необходимо в процессе развития для тренировки легких7. Такой крик не только не является сигналом бедствия, требующим немедленной реакции со стороны родителей, но, наоборот, свидетельствует о том, что ребенок здоров и полон сил.

Короче говоря, дать малышу на первом году жизни максимум заботы, любви, внимания, необходимых для формирования у него базового доверия
к миру, не означает бросать все и вся и мчаться сломя голову на любой его писк.

Язык детского плача

Важно научиться понимать этот своеобразный язык плача и крика. Уже с самых первых дней плач ребенка, точно так же, как и речь взрослого человека, имеет различную эмоциональную окраску, в зависимости от того, о чем пытается поведать миру младенец. Женщине при обучении этому языку часто приходит на помощь материнский инстинкт. Но даже молодые мамы, родившие первенца, частенько испытывают затруднения. Еще сложнее папам. Для овладения этим искусством необходимо прежде всего подавить в себе естественный порыв немедленно бежать к дитяти при первых звуках его плача. Дайте ему возможность поплакать пусть совсем короткое время, внимательно вслушайтесь в тон его голоса. Постарайтесь понять, о чем этот плач. И потом действуйте. Один из специалистов по семейному воспитанию предлагал родителям, прежде чем подойти к плачущему ребенку, постоять и понаблюдать за ним минут пять, оставаясь вне поля его зрения, чтобы дождаться первой, пусть небольшой паузы в плаче. И постараться осмыслить не только причину слез, но и то, почему плач прервался.

Такой опыт кажется мне полезным еще и потому, что он позволяет соотнести тон и силу детского плача с мимикой младенца, которая уже с двухмесячного возраста достаточно выразительна, а иногда и раньше. Это существенно облегчает понимание состояния ребенка и того, что, собственно, он хочет сообщить.

Подобная работа, естественно, потребует определенных усилий. Однако, если ее проделать, то она не только облегчит жизнь родителей, но будет полезна и младенцу, позволяя ему получать именно то, в чем он на самом деле нуждается, и воспринимать мир как заслуживающий доверия.

Первая жизненная задача:

потреблять и присваивать.

Чему и как учатся при этом наши дети

Однако даже самым творческим и спонтанным родителям все равно придется считаться с тем, что на первом году своей жизни ребенок в основном продолжает играть ту роль, которую он усвоил в материнской утробе и которую некоторые психологи, быть может, несколько резко и неблагозвучно, но очень точно характеризуют как “роль паразита в теле матери”8. В первые месяцы после появления на свет малыш по-прежнему остается паразитом в том смысле, что он может только потреблять, не будучи пока в состоянии ничего дать взамен, кроме самого факта своего существования. В этом заложен глубокий нравственный смысл — “в принятии того, что ему дается, в обретении способности заставить кого-то сделать для него то, что он хочет, младенец также развивает необходимые основы, чтобы самому превратиться в дающего”9.