Екатерина Михайлова 3 страница

Однако нужно иметь в виду, что большинство бабушек и некоторые дедушки в качестве платы за свои услуги претендуют на право быть верховными арбитрами в том, как воспитывать внуков, чему и как их учить, чем кормить и во сколько укладывать спать. Когда такое происходит и родители ребенка с этим гласно или негласно соглашаются, то можно не сомневаться: очередная мина под семейное благополучие успешно подведена. Она рванет, возможно, не сегодня, а через пару лет. А, может быть, через пять, но рванет обязательно.

Я не предлагаю внести в Государственную Думу законопроект, запрещающий бабушкам и дедушкам видеться со своими внуками, любить их и заботиться о них. Я только хочу еще раз подчеркнуть, что ребенок — неотъемлемая часть той и только той семьи (в узком смысле этого слова), в которой он рожден. Он ее радость, ее гордость, ее счастье и ее ответственность. И если по каким-то объективным или субъективным причинам ребенок окажется вырван из нее — физически или психологически — раньше, чем это определено логикой жизни, то это даже не ампутация, а несчастный случай. Семейный организм становится калекой, а порой и просто не выживает.

Дети покидают родительский дом.

Кризис взросления

Следующая стадия жизни семьи связана со взрослением детей и началом их самостоятельной жизни вне родительского дома. Как протекает процесс роста и взросления, мы увидим далее во всех подробностях. Сейчас же оста­новимся на специфических проблемах, возникающих во многих семьях, когда ребенок вырастает и начинает самостоятельную жизнь.

Взрослые, духовно и психологически зрелые люди, какими, по идее, являются мужчина и женщина, создавшие семью и родившие ребенка, отдают себе отчет в том, что весь смысл жизни ребенка в родительской семье за­ключается в подготовке его к жизни взрослой. Жизни свободного и независимого человека, который самостоятельно строит свое будущее. И отделение или, как говорят психологи, сепарация его от родителей есть закономерный итог процесса взросления. Это как бы сигнал родителям о том, что их миссия выполнена.

Однако даже по-настоящему зрелые люди, отпуская дочерей и сыновей в мир взрослых, нередко испытывают тревогу за то, как сложится их жизнь, насколько успешно они справятся с задачами и трудностями, с которыми неизбежно столкнутся. Но зрелые люди доверяют своим детям. Они верят, что те готовы и могут успешно пройти свой жизненный путь даже в дремучем лесу кошмарной российской действительности. Они знают также, что всегда могут прийти на помощь сыну или дочери, когда те их об этом попросят, и сделать то, что в их силах и возможностях.

В отличие от таких людей очень многие родители по тем или иным причинам не могут обрести доверие к собственным детям. Они не в силах признать тот факт, что в определенный момент перед ними уже не мальчик, но мужчина, не девочка, а взрослая девушка. Для таких родителей момент, когда дети покидают их дом, может стать настоящим кошмаром. Причем этот кошмар преследует их с момента рождения ребенка. Самая распространенная вариация на тему такого кошмара, высказываемая, в отличие от многих других, вслух — страх перед армией.

Практически от всех моих знакомых женщин, являющихся счастливыми мамами мальчиков, неоднократно приходилось слышать что-то вроде: “Я с ужасом жду, когда ему исполниться восемнадцать. Не дай Бог, заберут в армию”. И это при том, что ребенку едва исполнилось десять, а то и шесть лет.

Я категорически отрицательно отношусь к современной российской армии. К тому, что в ней происходит. К тем, кто ею командует. И прямо говорю: если бы сегодня у меня был восемнадцатилетний сын, я бы сделал все возможное, чтобы его от этой армии “отмазать”.

Но вчитайтесь еще раз внимательно в приведенную выше очень типичную фразу. Армия армией, а мама-то с ужасом ждет, когда сыну исполнится восемнадцать. Она боится, что мальчик станет взрослым.

Я хочу обратиться ко всем мамам, у которых растут мальчики и которые не хотят, чтобы их сыновья служили в нынешней российской армии. Спросите себя, почему на самом деле вы этого не хотите? Потому что там отвратительно кормят? Потому что там скотские, во многом напоминающие зону, условия жизни? Потому, наконец, что это два драгоценных года жизни, угроб­ленных неизвестно за что и ради чего? Только ли поэтому? А может быть, потому, что вы считаете своего мальчика слишком хрупким и слабым для того, чтобы справляться с трудностями? Тогда вы оказываете ему дурную услугу: трудности подстерегают людей не только в армии. Ими полна жизнь человека.

Спросите себя: чего вы на самом деле боитесь? Того, что риск погибнуть или остаться калекой в физическом и/или психическом смысле в сегодняшней российской армии объективно очень велик? А может, причина вашего страха в том, что вы считаете своего сына не способным защитить себя и выжить, а значит, победить в экстремальной ситуации? Если это так, вы оказываете ему еще одну дурную услугу. Жизнь полна экстремальных ситуаций. И сталкиваются с ними люди не только в темных подворотнях, облюбованных наркоманами, но и в благообразной тиши банковских контор.

Постарайтесь быть до конца честными, отвечая на мои вопросы. И может быть, вы найдете повод задуматься.

Ведь подлинный кошмар жизни заключается в том, что, не замечая мужчину в уже бородатом и имеющем собственных детей мужике, а в замужней женщине — взрослого человека, родители, всю жизнь со страхом ждущие совершеннолетия своих детей, по существу, бывают правы.

Ведь, страстно желая, чтобы дети как можно дольше оставались под их опекой, они подсознательно, а иногда и осознанно делают все возможное, чтобы ребенок всю свою жизнь в психологическом и духовном плане оставался ребенком. Причем ребенком, зависимым от них. В результате этих усилий в жизнь вступают слабые, инфантильные мужчины и духовно и личностно незрелые, не способные на серьезные отношения женщины. Даже физически покидая свою родительскую семью, они в психологическом смысле продолжают оставаться ее составной частью.

Если, говоря о семье, по каким-то причинам полностью или частично утратившей связь с ребенком в раннем возрасте, я уподобил ее организму, перенесшему тяжелую, возможно, не совместимую с жизнью травму, то семью, в которой не произошла сепарация взрослых детей от родителей, я бы сравнил с уродливым мутантом — результатом опытов какого-то бездарного мичуринца.

Поэтому задача супругов не только подготовить детей к уходу из семьи, но и принять эту ситуацию, даже если она переживается как потеря. Это отнюдь не конец жизни, это ее продолжение.

Старение и смерть

И все-таки земная жизнь человека конечна. А следовательно, конечна и жизнь семьи. В какой-то момент супруги и их семейная история вступают в закатную пору. Последнюю стадию семейной жизни Ричард Остин так и обозначил: старение.

Если семья более или менее успешно преодолела все кризисы, о которых говорилось выше, и достигла этого периода, уже можно говорить о том, что брак состоялся. Однако супругам предстоят последние нелегкие испытания в их совместном путешествии по реке жизни. Люди не так уж часто разводятся, прожив друг с другом не один десяток лет, вырастив детей и дождавшись внуков. Но даже после “серебряной свадьбы”, не говоря уже о “золотой”, в супружеских отношениях случаются разочарования, кризисы и конфликты.

Начну с простого и очевидного. В какой-то момент наступает физиологическое угасание супругов. В результате из их жизни уходит счастье чувственной любви, уходит та радость, которую они дарили друг другу. Если они не любили друг друга любовью духовной, любовью с открытыми глазами, с которой начинается счастливая семья, то у них возникают большие проблемы.

Впрочем, простите, я погорячился. Если семья просуществовала без такой любви до сих пор и не распалась на более ранних этапах, то ничего принципиально нового не произойдет. Эта семья, скорее всего, уже давно несчастна, и в ее истории, по всей вероятности, было немало реальных и потенциальных любовных треугольников. Супруги просто получают дополнительные аргументы для продолжения своих игр, вот и все.

Более серьезно складывается ситуация для супругов, любящих друг друга по принципу “по хорошу мил”. С одной стороны, любовь зрячая, духовная, на которой строится их совместная жизнь, есть надежный залог того, что они успешно справятся и с этой трудностью, даже если один из них заметно моложе другого. В то же время ситуация объективно сложная для обоих. И опять-таки требует взаимных усилий, повышенного внимания и понимания по отношению друг к другу. Но все же их шансы не просто сохранить брак, а продолжать оставаться счастливыми, очень велики. Ведь помимо соединяющей силы любви на помощь придет накопленный за годы жизни опыт совместного решения “неразрешимых” проблем.

Это что касается физиологии. Теперь перейдем к более тонким материям. Наверное, всем живым людям присущ страх смерти. Понятно, что на закате жизни он обостряется. А люди, живущие под бременем страха, не могут быть счастливы по определению. В крайних случаях такой страх может превратиться в кошмарное ожидание чего-то неотвратимого и ужасного.

Нередко он усугубляется “синдромом пенсионного возраста” — ощущением своей социальной ненужности. Это особенно актуально для нашей действительности, в которой “забота” о пенсионерах стала притчей во языцех.

Кроме того, у пожилых людей начинает сужаться круг общения. Постепенно начинают уходить из жизни старые друзья и знакомые... Может быть, по вполне объективным причинам реже становятся встречи с детьми...

Создатель групповой психотерапии и психодрамы Джейкоб Морено ввел в психотерапевтический обиход понятие “социальной смерти”. Это состояние, когда все социальные связи человека в силу каких-то обстоятельств прерываются, и он остается один. Смерть социальная нередко влечет за собой смерть физическую. И все-таки именно страх физической смер-
ти является, пожалуй, ключевой проблемой людей и семей преклонного возраста.

Боязнь страны, откуда ни один

Не возвращался...

Не случайно Шекспир говорит именно о стране. Ведь смерть сама по себе не несет ни боли, ни страданий. Многие люди, пережившие клиническую смерть, рассказывая о своем состоянии, отмечают, что момент смерти сам по себе даже незаметен. Но вот что ждет нас в той самой “стране”...

У человека в зависимости от его взглядов, убеждений и вероисповедания могут быть различные представления об этом. Но самое страшное — не­известность. Хотя неизвестность применительно к смерти — вещь весьма условная. Практически все религии ставят во главу угла понятие загробной или посмертной жизни души. Люди, не исключая и тех, “...кто ни во что не верит, даже в черта назло всем”, обычно имеют хотя бы повер­хностное представление об учении о загробной жизни, соответствующем религиозной традиции, господствующей в обществе, в котором они живут.

Более того, труды таких ученых, как Р. Моуди, Э. Кюблер-Росс, К. Осис, М. Сабом и многих других, исследовавших состояние клинической смерти, дают фактические данные, в какой-то степени подтверждающие факт бессмертия души. Некоторые исследователи на основании этих работ прямо утверждают: “То, что раньше знала и говорила нам Церковь, теперь во многом, можно сказать в основном, подтверждается наукой”1.

Если вы атеист, я не ставлю своей целью доказать, что вы заблуждаетесь. Я не хочу вести и богословские споры, если ваше вероисповедание отличается от моего. Я не собираюсь излагать здесь христианское учение, в которое верю, о грехе, искуплении, посмертном воздаянии и воскресении. Это давно сделали отцы Церкви и куда лучше, чем мог бы сделать я.

Но для предмета нашего разговора мне представляется принципиально важным отметить сам факт бессмертия души или по крайней мере наличия у большинства людей подсознательной веры в это бессмертие. Только с этой точки зрения, на мой взгляд, становится до конца понятным страх смерти. Только с этой точки зрения можно добиться того, чтобы он не отрав­лял завершающие главы книги нашей земной жизни.

В этом смысле последняя стадия человеческой и семейной жизни есть не ожидание конца, а возможность привести дела в порядок, подготовиться к жизни вечной. Еще раз повторюсь: если вы не христианин и, быть может, человек вовсе неверующий, не поймите это как указание немедленно идти креститься. Просто примите данную точку зрения как одну из возможных и на какой-то момент бросьте взгляд на старение и старость под таким углом.

Люди и, соответственно, семейные пары, принимающие такую точку зрения, на закате жизни оказываются не в трагическом тупике, а получают новый уникальный шанс в жизни.

Для них свободное время, появившееся после ухода на пенсию, — не утомительное и тоскливое безделье, свидетельство их ненужности, а возможность сделать то, что не доделано, исправить то, что нуждается в исправлении, завершить отношения, которые нужно завершить, и создать новые. Для супругов, любящих друг друга зрячей, духовной любовью, это возможность вновь уделять друг другу максимум внимания и проводить друг с другом максимум времени. В каком-то смысле это еще одна возможность пережить медовый месяц, но уже с человеком, которого знаешь и любишь большую часть своей жизни.

Для людей, принимающих такую точку зрения, физиологическое угасание, связанное со старостью, — это не лишение всех радостей жизни, а уход из нее страстей, дающий возможность обратиться к главному — к себе, к своей душе и, наконец, к Богу.

Люди, стоящие на такой точке зрения, получают “мужество принять, то, что нельзя изменить, силу изменить то, что можно изменить, и способность отличить одно от другого”.

Правда, даже той семье, которая именно таким образом подходит к проблеме старости, предстоит пережить еще один очень тяжелый, наверное, последний в истории их семьи кризис. В памяти человечества сохранились предания, повествующие о парах, ушедших из жизни так же, как они жили, — вместе. В реальной жизни, увы, обычно бывает иначе. В какой-то момент один из супругов, если не происходит внезапной остановки сердца, начинает реально умирать. Наступает так называемый терминальный этап человеческой жизни. У многих людей на этом этапе страх смерти обостряется с новой силой.

Доктор Э. Кюблер-Росс выделяет пять стадий терминального этапа и пять соответствующих психологических состояний.

Первая стадия — отрицание, неприятие самого факта: “Нет, это еще не конец, не может быть, что уже все”. В глубине души человек уже осознал, но сознание еще цепляется за надежду: “А вдруг...”.

Вторая стадия — протест: “Почему именно сейчас, почему именно я? Это несправедливо!”. В таком состоянии, близком к отчаянию, человек бывает крайне гневен и раздражителен. Гнев его может быть адресован врачам, родным, Господу Богу, всему сущему.

Третья стадия — просьба об отсрочке. Человек в какой-то степени уже смирился с неизбежным, но хочет получить еще немного времени... На этой стадии очень многие приходят к Богу. Мне лично неоднократно приходилось слышать о людях, всю жизнь проживших атеистами и буквально в последние дни обратившихся к религии.

Четвертая стадия, уже предшествующая смерти, — депрессия: “Теперь уже все равно...”. Нередко умирающий в такой момент не хочет никого видеть.

Пятая стадия — окончательное принятие: “Теперь уже скоро, и пусть будет...” Душа смиряется, и человек обретает покой.

Терминальный процесс — всегда тяжелое испытание для близких умирающего, и в первую очередь, естественно, для другого супруга.

Особенно тягостны вторая и четвертая стадия. Вторая — по вполне очевидным причинам. Четвертая — потому, что воспринимается как внезапное ухудшение душевного состояния человека после того, как он вроде бы принял свою участь (третья стадия).

Но именно на этом, последнем этапе земной жизни как никогда важно чувствовать присутствие близкого человека. Лично мне (я, наверное, снова не оригинален) не хотелось бы умирать на больничной койке. Мне также не хотелось бы, чтобы в моем некрологе значилось: “Сгорел на работе”. Я бы хотел умереть среди близких людей, но именно живых людей, имеющих право на свои чувства: на боль, страх, обиду, равно как и на сочувствие, любовь, сострадание.

Мне кажется, что тому из супругов, кому предстоит проводить свою половину и жить дальше, очень важно сделать две вещи: проститься и простить. И сделать это по возможности еще в присутствии того, кто отходит в мир иной. Проститься важно для обоих. Это дает возможность жить тому, кто остается, а тому, кто умирает, — умереть со спокойной душой. Не менее важно простить. На казенных траурных митингах принято говорить, обращаясь к покойникам: “Простите нас”. На самом деле не менее важно простить и ушедших. Хочу заметить: очень часто за горем оставшихся жить скрывается гнев в адрес умершего: “Как ты мог меня оставить?!” Уход подсознательно воспринимается как предательство. Возможно, первой вашей реакцией в мой адрес после этих слов будет: “Да он ненормальный!” И все же поверьте: много раз, работая с людьми, потерявшими близких, я убеждался, что за горем скрываются обида и гнев. Поэтому повторюсь: важно не только проститься, но и простить.

Заканчивая разговор о смерти, позволю себе привести описание того, как переходят в мир иной люди, имеющие “мужество принять то, что нельзя изменить, силу изменить то, что можно изменить, и способность отличить одно от другого”, взятое из “Ракового корпуса” Солженицына:

“...Но вот сейчас, ходя по палате, он (Ефрем Поддуев) вспоминал, как умирали те старые в их местности на Каме — хоть русские, хоть татары, хоть вотяки. Не пыжились они, не отбивались, не хвастали, что не умрут, — все они принимали смерть спокойно. Не только не оттягивали расчет, а готовились потихоньку и загодя, назначали, кому — кобыла, кому жеребенок, кому зипун, кому сапоги. И отходили облегченно, как будто просто перебирались в другую избу”...

Итак, мы с вами поговорили обо всех пяти стадиях семейной жизни по доктору Остину. Прошли через медовый месяц, прозрение и заключение семейного договора, появление детей. Пережили их уход из дому, старение супругов и умирание одного из них как финал семейной истории.

Настал момент обратиться к формированию в семье человеческой личности. Итак, начинается новая жизнь. Начинается она в момент зачатия...

Глава 3

От зачатия до рождения

Когда и сколько?

Многие пары, собираясь стать папами и мамами, задаются вполне логичными вопросами: сколько детей должно быть в “идеальной” семье? Какой момент совместной жизни оптимален для рождения ребенка? Разные семьи по-разному отвечают на эти вопросы. Некоторые люди рассуждают примерно так: “Сначала надо устроиться в этой жизни. Наладить быт. Решить проблемы карьеры. Обзавестись собственным домом, автомобилем, счетом в банке, и вот тогда... Но все равно не больше двух”. Очевидно, в глубине души они рассчитывают не на столь уж крупный счет в банке. Нередко пары, руководствующиеся подобными соображениями, так и умирают бездетными.

Другие высказывают зачастую прямо противоположную точку зрения: как Бог даст. Вообще-то я не имею ничего против того, чтобы полагаться на волю Божию. Между прочим, мне не раз приходилось слышать от многих священников, что если Бог дает чете ребенка, то Он дает и средства на его воспитание. Но я категорически против, когда под “волей Божьей” на самом деле подразумевается неуемная похоть, безответственность и неряшливость в отношениях. В этом случае на свет Божий появляются один за другим никому не нужные, точнее, не нужные своим родителям дети, растущие в ужасных условиях и нередко становящиеся беспризорниками, жертвами наркоманов и сутенеров.

Я убежденный противник абортов, за исключением случаев, когда эта отнюдь не простая, не безобидная и не безболезненная операция делается по ясным медицинским показаниям и иного выхода просто нет. Я решительно отказываюсь понимать тех мужчин, которые, узнав, что женщина беременна, прямо толкают ее на аборт или просто, как говорится, исчезают с горизонта. В конце концов, Бог с ними, с соображениями нравственного, религиозного и иного высокого порядка. Оставим в покое даже элементарную человеческую порядочность. Но должно присутствовать в мужчине, если он, конечно, мужчина, хотя бы уважение к самому себе. Ведь о каком самоуважении можно говорить, если он спит с женщиной, которая ему настолько безразлична и, более того, отвратительна, что, дабы избежать “осложнений” с ней, он готов на убийство собственного ребенка? С таким же успехом подобные люди могли бы использовать не по прямому назначению, скажем, замочные скважины. Можно ли назвать мужчину мужчиной, если он, определенно не желая в данный момент иметь детей от данной женщины, не может принять мер безопасности? Это скорее пятнадцатилетний подросток, перевозбудившийся оттого, что впервые в жизни увидел живьем обнаженное женское тело. То же, между прочим, в равной степени относится и к женщине. Ведь сегодня любая девочка, ложась в постель с мужчиной, прекрасно знает, что от любви “могут случиться дети”.

Несколько слов именно для девочек или для совсем молодых женщин. Коль скоро это случилось и вы узнали в самый неподходящий момент, что беременны, обязательно поставьте в известность героя своего романа (вообще говоря, он имеет на это право) и обратите внимание на второе чувство, которое мелькнет в его глазах. (Первое чувство при таком сообщении у любого мужчины — чаще всего удивление и некоторая растерянность.) А вот второе чувство точно покажет, кто ваш герой на самом деле. Если это радость и гордость, то перед вами Мужчина, достойный любви при всех недостатках, которые у него, естественно, имеются. Если же в глазах мелькнет страх, то, как ни больно признать, вы имеете дело с животным. Причем не со львом, тигром или даже крокодилом, а с мелкой шкодливой обезьяной.

Теперь не только о девочках, но вообще о женщинах, столкнувшихся с нежелательной беременностью. Выше я уже говорил, что терпеть не могу феминисток. Я категорически против тех, кто утверждает, что решение делать или не делать аборт — прерогатива исключительно женская. Жизнь, зачатая вдвоем, — ответственность двоих. И отец ребенка, пусть даже еще не родившегося, имеет такое же право голоса при решении его судьбы, как и мать.

Но я, повторюсь, также против того, чтобы на свет появлялись нежеланные и не любимые родителями дети. Поэтому я решительно отказываюсь понимать тех противников абортов, которые требуют запретить любые противозачаточные средства и использование презервативов готовы объявить детоубийством.

Но вернемся к вопросу о том, когда и сколько. Мне представляется, что мудро поступают семейные пары, принимающие окончательное решение по этому вопросу на второй стадии семейной истории. Когда глаза открыты, когда супруги избавились от иллюзий своего медового периода, приобрели некоторый опыт совместной жизни, но в то же время когда вся жизнь еще впереди. Вопрос о том, когда и сколько, может быть важной частью семейного договора. Именно на этой стадии семейной жизни наиболее велика вероятность принятия ответственного и реалистичного решения. Каким конкретно будет это решение, естественно, зависит от индивидуальности супругов. Тут не может быть рецептов. Каждая семейная пара уникальна.

Четыре принципа семейного воспитания

Позволю себе привести несколько общих принципов, безусловно важных, с моей точки зрения, для формирования полноценной личности и счастливой жизни ребенка в семье. Семья должна, во-первых, стать для ребенка естественной школой духовной любви. Той самой “любви с открытыми глазами”, которая любит реального человека таким, какой он есть, а не таким, каким нам хочется видеть его в своих фантазиях. Любви, способной на сострадание, терпение, сочувствие, служение и самопожертвование. Человеку, не имевшему возможности наблюдать и получать такую любовь в детстве, бывает крайне трудно научиться ей впоследствии.

Во-вторых, семья призвана передать ребенку религиозную, культурную, историческую и национальную традицию. То, что касается традиции культурной и исторической, думается, ни у кого не вызовет вопросов. На традициях же религиозной и национальной остановимся чуть подробнее.

Мы живем в стране, история и культура которой — нравится это кому-то или нет — неотделима от христианства и православной Церкви. Я помню, как удивительная женщина и замечательный специалист из США, доктор Иви Лотце в начале нашего знакомства сказала: “Когда мне предложили обучать российских специалистов, я сильно колебалась. Я думала: чему я, представитель страны, недавно отметившей двухсотлетие своей истории, могу научить людей, родившихся и выросших в стране тысячелетней христианской культуры?”. Не устаешь удивляться тому, как значение тысячелетней христианской культуры для России и отдельной человеческой личности, столь очевидное для представительницы далекой Америки, совершенно игнорируется многими людьми, в России родившимися и выросшими! Говоря о религиозной традиции, я не имею в виду, что обязанность каждой семьи — отправить своего ребенка в церковно-приходскую школу. Крещение и воцерковление — вопрос личных убеждений каждого. Но предоставить возможность ребенку приобщиться к христианству хотя бы на описательном, так сказать, историографическом уровне семья, живущая в России, полагаю, должна. Дело тут не только в достижении определенного духовного и культурного уровня. Важно, чтобы человек уже в самом раннем возрасте почувствовал свою принадлежность к чему-то неизмеримо большему, сильному, надежному, чем родительская семья. Уходящему корнями в глубь веков и простирающемуся в бесконечность. Ощутил себя частью этого могучего организма. Уже упоминавшийся классик американской психологии Э. Эриксон считал религию институтом, который “...на протяжении всей человеческой истории боролся за утверждение базисного доверия...”1. Под базисным доверием в данном контексте понимается доверие к миру. О нем мы подробно поговорим в следующей главе. Здесь же отметим, что его наличие или отсутствие во многом определяет судьбу человека. Кстати сказать, значение религиозной традиции для жизни семьи отмечается и современными российскими исследователями. Так, В.Н. Дружинин, говоря об “идеальной” семье, определяет ее как “нормативную модель семьи, которая принимается обществом, отражена в коллективных представлениях и культуре общества, в первую очередь (курсив мой — В.И.) религиозной”2.

То же самое в полной мере относится и к национальной традиции. Можно не любить власть, которая в данный момент существует в нашей стране. Я, например, ее не люблю. Можно видеть пороки, присущие, быть может, значительной части нашего народа. Возмущаться ими или скорбеть о них. Но не любить саму страну или презирать весь народ — значит превратиться в крохотную щепку, несущуюся в потоке жизни, и во многом утратить доверие к самому мирозданию, к миру, в котором ты живешь.

В-третьих, семья должна дать ребенку чувство внутренней свободы и одновременно научить его тому, что оно неотделимо от ответственности. Только целиком принимая ответственность за свои поступки и, следовательно, идя на осознанный риск, он может стать подлинным хозяином своей жизни.

В-четвертых, семья должна воспитать в ребенке здоровое чувство частной собственности и привить практические навыки хозяйствования и построения собственного благополучия, когда он станет взрослым. Под здоровым чувством частной собственности я понимаю в первую очередь способность человека ценить не столько принадлежащее ему имущество и другие материальные ценности (хотя и это важно), сколько собственные способности, профессиональные навыки, время и труд. И открыто и честно требовать адекватную плату за реально сделанную работу.

Это то, что касается принципов. Кроме них, при решении вопроса о рождении детей в идеале стоит учитывать нюансы, связанные с профессиональной карьерой женщины. Если студентка третьего курса выходит замуж и счастлива в браке, то упаси ее Бог тянуть с первенцем до того момента, пока она напишет докторскую диссертацию или станет руководителем крупной компании. Но до окончания института, может быть, повременить стоит? Даже если супруг в состоянии удовлетворить все материальные запросы семьи и с удовольствием это делает.

Те пары, которые принимают решение родить ребенка в соответствии с принципами, изложенными выше или иными, но главное — осознанно и ответственно, тем самым ограждают свою семью от многих неприятностей. Но если уж “так получилось” и должен родиться малыш, так сказать, не­запланированный, то, по-моему, единственно разумной и человечной реакцией на это известие будет не решение проблемы, как лучше от него избавиться, а работа над тем, как организовать жизнь семьи, чтобы он вырос здоровым и счастливым.

Что следует иметь в виду будущим мамам

И вот наступает момент, когда женщина узнает, что она беременна, и сообщает об этом своему супругу. Новая жизнь только-только зародилась, но она уже начинает оказывать непосредственное влияние на весь семейный уклад и на каждого супруга. Сколько молодых женщин, начавших курить еще на школьной скамье вопреки проповедям педагогов и родительскому гневу, моментально отказываются от сигарет без всяких “Никотенелов” и психотерапевтов, как только узнают, что беременны! Те из них, кто был неравнодушен к пиву или чему-нибудь покрепче, моментально превращаются в убежденных трезвенниц. А как заботливы и внимательны становятся будущие папы! Порой они забывают не только про еженедельные бани, гаражные дела и партнеров по преферансу, но и прекращают проводить на дому производственные совещания!

Таким образом, ребенок, еще не родившись, начинает воспитывать своих родителей. И в большинстве случаев, а если ребенок желанен, то и всегда, люди в результате такого воспитания становятся лучше, человечнее. Их жизнь приобретает дополнительный смысл. Следует иметь в виду, что влияние ребенка на родителей не заканчивается с его рождением, а наоборот, усиливается. “Справедливо будет сказать, что ребенок точно так же контролирует и воспитывает свою семью, как и она его”3.