Бонус к "Eight". Секс, Гайд-парк и немного любви

Hans Zimmer – Chevaliers De Sangreal (Трэк из "Код Да Винчи")

- Вернемся домой? – спросил Себастьян, выйдя из отеля и закурив.
- Зайдем на минуту, а потом ты отведешь меня куда захочешь, - сказал Броуди, незаметно подтягивая джинсы.
- Значит, я тебя убедил, - Себастьян протянул ему сигарету, но Броуди покачал головой:
- Оставь себе.
- Не любишь чужого? – Смайт нескромно улыбнулся.
- Ненавижу, - признался Броуди, - Особенно, когда внутри себя ощущаю инородное тело.
- Воспоминания о котором вгоняют тебя в кому?
- Да, до следующего проникновения, - сказал Броуди и взял у Себастьяна сигарету, - Дай сюда. Курить вредно.
Себастьян задержал на нем взгляд.
- Идем.
- Что случилось? – спросил Броуди и увидел глаза Смайта.
- Быстро.

Себастьян совсем съехал с катушек и, уже находясь в квартире, захлопнул входную дверь, толкнув ее ногой. Он действительно не мог держать себя в руках, начав раздевать Броуди уже в коридоре. Удивительно, но тот включился сразу, как будто некоторое время назад они оба спокойно прогуливались по Гайд-парку, а не занимались сексом в лифте пятизвездочного отеля.
- Остались силы? – спросил Броуди, пытаясь заглянуть Себастьяну в глаза.
- Заткнись, Броуди, ты вечно что-то говоришь, когда не до тебя.
- Не до меня, ладно, - Броуди развернул его лицом к спальне и слегка подтолкнул руками в спину, - Вперед. На кровать. Вниз лицом.
- Мстишь? – уже в спальне Себастьян стащил с себя футболку и спустил джинсы, оставшись совсем без одежды.
- Не ты один умеешь делать больно, - сказал Броуди, не пытаясь разогнать туман у себя перед глазами. Он тоже успел раздеться и представил, как, твою мать, они смотрятся на шелковом темно-фиолетовом покрывале двуспальной кровати в большой белой комнате. В спальне не было настенных зеркал, и слава богу, потому что, заглянув в них, они бы разошлись в разные стороны через пять минут, пожав друг другу руки.
Себастьян запустил руку под подушку и достал смазку. Броуди улыбнулся, выжимая ее на пальцы.
- Ты мерзавец, Смайт. Для себя ты всегда оставляешь самое лучшее.
- Кстати, - Себастьян лег на живот и Броуди, раздвинув ему ноги, подтянул его к себе, - В последнее время я думаю и о тебе тоже.
- Все еще способен о чем-то думать... – Броуди нанес смазку Себастьяну между ягодиц и нежно провел между ними пальцем, - И надо тебе это?..
- Контроль, мой мальчик... – Себастьян подался навстречу руке Броуди, раскрывшись еще больше, -... составляет мое жизненное кредо.
- Ты мудак, и нет у тебя никого контроля, - Броуди провел другой рукой по своему члену и помолчал, задержав дыхание, - Ты бы себя сейчас со стороны видел...
- Ты бы не выдержал и пяти секунд, - Смайт попытался посмотреть на Броуди через плечо.
- Поспорим?.. – Броуди ввел палец в Смайта и быстро наклонился вперед, чтобы не упустить приоткрытые во время тихого стона губы. Ему это удалось, и он старался все больше и больше, опираясь на одну руку и не отрываясь от Себастьяна, который был возбужден очень сильно, что не могло не радовать, потому что желание Смайта в десятикратном размере окутало и Броуди.
- Я могу делать это очень долго, - прошептал Броуди Себастьяну и улыбнулся, увидев, что тот его практически не слышит, - Ты хочешь что-нибудь особенное или мне все сделать по-английски?
- Чопорно, вежливо, с тонким юмором и не попрощавшись? – спросил Себастьян, продолжая двигать бедрами.
- Блядь, конечно, именно так, мы же в Лондоне, - Броуди нащупал, наконец, простату и с силой провел по ней пальцем.
- Ты достоин всего самого лучшего, поэтому ты со мной, - с трудом произнес Смайт и начал выгибать спину, когда Броуди повторил движение, не сводя с него взгляда, - Неужели тебя не волнует то, что ты сейчас видишь перед собой?
- Я видел это не один раз, - Броуди высунул кончик языка, выводя пальцем граффити на простате Себастьяна и не сводя глаз со своей руки, - Но каждый раз понимаю, что вижу перед собой портрет Моны Лизы кисти Леонардо да Винчи, потому что всегда это прекрасно...
Он выпрямился и аккуратно толкнулся в Себастьяна. Наблюдая, как головка члена мягко входит внутрь и встречая легкое сопротивление из самого на данный момент желанного для него места, Броуди не выдержал и плавно ввел член в Себастьяна целиком. Увидев, как тот опустил голову, Броуди лег сверху, стараясь прислониться к его коже и не давить на него своим весом.
Себастьян выдохнул. Он очень хотел делать это с Броуди и не надо было даже спрашивать себя, не все ли равно Смайту. Потому что ему было не все равно. Настолько не все равно, что сводило скулы. Чуть раньше, взглянув на Броуди, стоящего около входа в отель, он подумал, что, если бы была возможность, то он бы не вылезал с ним из постели вообще. Все свободное время. Он стал для Себастьяна слишком значимым персонажем, слишком властвующим и очень желанным человеком. Блядь, во всех отношениях. Именно так. Впервые Себастьян подумал, что, думая о Блейне Андерсоне, он лишь горько усмехается, никак не иначе. Наверное, он все-таки был достоен получить главный приз в своей жизни. Он даже не хотел думать, за какие заслуги и кем именно он был награжден, но это было и было с ним по-настоящему.
Броуди осторожно толкался в него, постепенно ускоряя движения. Одновременно они поймали тот самый момент, когда можно было сосуществовать какое-то время вместе перед тем, как центробежная сила отбросит их в разные стороны. На скользком покрывале колени Себастьяна при каждом толчке разъезжались все шире и шире, и Броуди удерживал его, положив руку ему на живот. Постепенно он провел рукой вниз и пальцами коснулся члена Смайта. Помогая ему потерять мозги в этой части Лондона, Броуди даже не пришлось делать никаких движений, потому что Себастьян сам устраивал себе феерию, двигаясь сквозь слегка сведенные пальцы чужой руки.
- Я сейчас на шпагат сяду, - сказал Себастьян, хватаясь рукой за спинку кровати и Броуди, снова подведя руку ему под живот, рывком вернул его обратно, к себе поближе. Себастьян воспринял это по-мужски, застонав так, что Броуди, наклонившись, закрыл ему рот рукой.
- Молчи, а то со мной будет плохо прямо сейчас. Твои стоны - очень хороший саундтрек к нашему фильму. Сам музыку написал?..
- В соавторстве с одним уродом, который постоянно имеет меня, - ответил Себастьян.
Переместив руку на нижнюю челюсть Смайта, Броуди наклонился вперед и развернул его голову к себе.
- Спасибо, - сказал он, и Себастьян понял все, как надо.
- Ты сейчас делаешь это со мной или с кем-то другим? – прерывисто спросил Смайт.
- Я всегда делаю это с тобой, - прошептал Броуди ему в губы, - За это и спасибо.
Их движения неумолимо ускорялись и оба просто тонули друг в друге. Снова опустив руку Себастьяну на член, Броуди уже не стал бездействовать и дал ему отдых, после чего получил откровенный изорванный стон и этого хватило.
Себастьян не дотянул совсем немного. Броуди прижался к его спине всем телом и, вжимаясь в него из последних сил, сдавливал пальцами его пресс. Это выглядело со стороны очень сильно и, кончая внутри Себастьяна, он одновременно вбивал свои стоны ему в спину и целовал его между лопаток, потому что его просто разорвало на части. Себастьян все-таки не смог зафиксироваться на покрывале и натуральный шелк классически изобразил самую натуральную подставу. Себастьян в момент оргазма не смог больше стоять, разведенные колени разъехались окончательно и он грохнулся на живот с таким дивным стоном, что Броуди пришлось подумать, а в своем ли он уме, если кончает раз за разом, да еще с такой интонацией. Уже скучая по тому, что было у них только что, они лежали, задыхаясь, на прекрасном темно-фиолетовом покрывале и рука одного была на руке другого.

Dire Straits & Mark Knopfler – Brothers In Arms

- Много куришь, - сказал Броуди, - Береги себя хотя бы для меня.
- Пошел ты, - Себастьян протянул ему сигарету, - На, спаси мне жизнь.
- Пошел ты, - отозвался Броуди, откатываясь от него на другой край кровати, - Я так уже сделал около отеля. Теперь еле лежу.
- Ты свел меня с ума, - Себастьян пускал колечки дыма в потолок и внимательно наблюдал за ними, - Я не знаю, что это было.
- Сходи к врачу, - Броуди прикрыл глаза и лег на живот.
- Уже был, - Себастьян положил руку на голую задницу Броуди.
- И что сказал врач?
- Сказал, что у меня аллергия.
Он передвинулся поближе к Броуди и уставился на него.
- Что? – слегка улыбнулся тот, - Любуешься?
- Нет, не любуюсь, - серьезно сказал Себастьян, машинально гладя его спину, - Не любуюсь, а люблю.
Броуди напряженно смотрел на него.
- Я слышу это сегодня второй раз.
- Больше не услышишь, - Смайт попытался встать с кровати, но Броуди бросился на него, лег ему на грудь и не сводил с него глаз.
- Ты понимаешь, что ТЫ это сказал МНЕ?
- Хочешь поговорить об этом? - усмехнулся Себастьян, не делая попыток вырваться, - Давай. Мы оба знаем, чем это закончится. Мы вообще не сможем ходить. Никогда.
- И ты не хочешь спросить, а какие чувства к тебе испытываю я?
- Ни разу не хочу. Я сказал, когда мне это было нужно. Если у тебя возникнет такая потребность, ты тоже скажешь. Я не настаиваю, Броуди. Я не жду подобного ответа от тебя. Так что пусти меня, потому что мне бы все-таки хотелось пройтись с тобой по МОЕМУ Лондону.

- Я люблю это место, мне тут никак.
Они брели по дорожке, зацепившись друг за друга мизинцами и спрятав свободные руки в карманы штанов. Броуди наслаждался простором и какой-то дурацкой радостью, так и хлеставшей из него. Кажется, Смайту было знакомо это чувство, потому что он изредка бросал понимающие взгляды на Броуди и, отворачиваясь от него, прятал улыбку. Цапнув из мусорной кучи своего прошлого такой дивный раритет как этот парень, он не собирался с ним расставаться и делал все, чтобы не повредить его драгоценное покрытие. Броуди не обязательно было знать все мысли Себастьяна не потому, что он не поймет или недостоин. Он просто не должен был знать об этом до конца. Он должен меньше знать, чтобы ему было легче находиться рядом с Себастьяном.
- Никак – это здорово, - сказал Броуди и остановился, заметив на дорожке белку, волнистыми прыжками подбирающуюся к ним.
- Где наши орешки? – спросил тихо Себастьян.
- Ты их купил и куда-то сунул, - ответил Броуди.
- Я засунул их тебе в задницу, - сказал Себастьян и полез в задний карман штанов Броуди, нащупал там маленький пакетик с орешками и высыпал себе немного на ладонь.
- Ты бы присел, что-ли, - сказал Броуди, - Она же тебе по ноге вверх не полезет.
- Белки в парках Лондона, как правило, все заканчивают Оксфорд, прежде чем их выпускают в парки, - сказал Себастьян, - Неужели ты думаешь, что эта не знает, как ей добиться своего?
Но все-таки он присел и протянул орешки серой толстенькой красавице.
- Давай бери, - попросил он, - Не ломайся. Тебе же хочется.
Белка остановилась в трех шагах от него.
- Блядь, да ты ее смутил, - и Броуди присел рядом, взял один орешек с ладони Себастьяна и бросил белке навстречу. Она взяла его, подержала в своих ручках и бросила на землю.
- Вот поэтому я гомосексуален, - сказал Себастьян, высыпая орешки на землю и поднимаясь с колен, - Эта белка для меня является воплощением всех женщин. Ты ей протягиваешь свое сердце на открытой ладони, а она бросает его в пыль.
- Умен, как дух старинной библиотеки, - заметил Броуди с земли, все еще надеясь на то, что белка съест их угощение, - Ну а я гомосексуалист по какой причине?
Он поднял голову и посмотрел на Себастьяна снизу вверх.
- Просто ты достиг критической точки в своем сознании, - пожал плечами Смайт и протянул ему руку, - Обожаю, когда ты стоишь на коленях, но сейчас мне на это смотреть не хочется. Вставай, я отведу тебя на кладбище домашних животных.
- Куда?!
- Оно тут недалеко. Это особенно не афишируется, хотя в путеводителях это есть. Там маленькие надгробия, на которых выбиты имена и скорбные даты. На это так горько смотреть, ты даже не представляешь...
- Не плачь, - Броуди отряхнул колени и протянул мизинец Смайту, - маленькое надгробие после смерти – это лучшее, что может быть.
Он немного помолчал, глядя на свое отражение в солнечных очках Себастьяна, увидел там головастого себя и сказал:
- Мне нравится ходить, держась за твой палец. Так я чувствую себя полным придурком, а это мне сейчас просто необходимо.
- Нас таких двое, - сказал Себастьян и обнял своим мизинцем тонкий палец Броуди, - Целая толпа.
Они двинулись по тропинке дальше.
Белка равнодушно смотрела им вслед.
Она не умела завидовать, потому что была белкой.

Гайд-парк вывел их к Оксфорд-стрит и, перейдя через два перекрестка, они оказались на шумной разноцветной улице, с которой можно было свернуть либо в какой-нибудь магазин, либо в переулок. Все зависело от цели визита, и Себастьян решил заглянуть в Макдональдс, чем развеселил Броуди.
- Гурман, твою мать, - смеялся тот ему в лицо, - Я даже не знаю, как себя вести в таком месте. Боюсь, сяду не так и получу от уборщика подносом по почкам.
- Заткнись, - беззлобно сказал Себастьян, пропуская Броуди вперед, - Ты еще ползать на коленях за мной будешь, прося отвести тебя сюда еще раз.
- Ой, блядь, как мне страшно, - Броуди огляделся, - Смотри, Себастьян, тут еще и кормят.
Подойдя к кассам, они выбрали себе филе-о-фиш и латте. Получив заказ, Себастьян вытащил Броуди на улицу.
- Я думал, мы посидим внутри, - сказал Броуди.
- Я показываю тебе Лондон, - возразил Себастьян, - Мой Лондон. Я бывал в этих местах, не обращая внимания на их статус. Сувенирный магазин – тоже часть Лондона.
И он указал рукой на дом через Оксфорд-стрит.
- Нам туда.
И потянул Броуди за собой.

- А знаешь, мне тут нравится, - Броуди крутил в руках сувенирную тарелку с изображением принца Уильяма и его супруги Кейт Миддлтон, - Пошлая фотография, конечно, но как память...
- Память – это серьезно, - сказал Себастьян, подходя к стеллажу с упаковками чая, - Что ты увезешь отсюда? Что это должно быть, чтобы потом ты с удовольствием смотрел на эту вещь и вспоминал Лондон?
- Я возьму тебя, - сказал Броуди, - Пока у тебя еще шумит в голове, пока ты морально нездоров и физически несдержан. Я возьму тебя.