Филология среди гуманитарных наук

Филология среди гуманитарных наук

История. Самой близкой, генетически родственной филологии наукой является история. История как комплекс общественных наук, изучающих прошлое человечества во всей его конкретности и многообразии, с филологией сотрудничает не одну сотню лет, поскольку изучение истории невозможно без обращения к языку, в котором чрезвычайно достоверно и образно отразился весь пройденный народом исторический путь. Об этом писал выдающийся русский языковед И. И. Срезневский: «Каждое слово для историка есть свидетель, памятник, факт жизни народа, тем более важный, чем важнее понятие, им выражаемое. Дополняя одно другим, они все вместе представляют систему понятий народа, передают быль о жизни народа» [Срезневский 1959: 103].

Учеником великого филолога Ф.И. Буслаева был замечательный русский историк В.О. Ключевский, оставивший свои воспоминания «Ф.И. Буслаев как преподаватель и исследователь»: «И прежде всего мы обязаны Буслаеву тем, что он растолковал нам значение языка как исторического источника» [Ключевский 2003: 529]. Вот впечатление Ключевского от статьи Ф.И. Буслаева «Эпическая поэзия»: «Заглавие вызвало во мне привычные представления об эпосе, “Магабхарате”, “Илиаде”, “Одиссее”, о русских богатырских былинах. Читаю и нахожу нечто совсем другое. Вместо героических подвигов и мифологических приключений я прочитал в статье лексикографический разбор, вскрывший в простейших русских словах вроде думать, говорить, делать сложную сеть первичных житейских впечатлений, воспринятых человеком, и основных народных представлений о божестве, мире и человеке, какие отложились от этих впечатлений» [Там же: 529]. Будущий историк понял: «Первое и главное произведение народной словесности есть самое слово, язык народа. Слово не случайная комбинация звуков, не условный знак для выражения мысли, а творческое дело народного духа, плод его поэтического творчества. Это — художественный образ, в котором запечатлелось наблюдение народа над самим собой и над окружающим миром. В первых своих очертаниях этот образ заключился в корне слова» [Там же: 529–530]. Далее В.О. Ключевский писал: «Так язык рос вместе с народной жизнью, и его история есть летопись этой жизни и летопись художественная, своего рода эпопея, в поэтических образах отразившая народные верования, понятия, убеждения, обычаи и нравы в тёмную эпоху их зарождения» [Там же: 530]. Итог статьи показателен: «…Мы с благодарностью вспоминали и вспоминаем доселе уроки и советы Буслаева. Уча нас строению языка и его связи с народным бытом, он учил нас читать древние памятники, разбирать значение, какое имели слова на языке известного времени, сопоставлять изучаемый памятник с другими одновременными и посредством этого разбора и сопоставления приводить его в связь со всем складом жизни и мысли того времени» [Там же: 530].

Советский историк Б. Д. Греков утверждал, что, если бы могли познать жизнь слов, перед нами раскрылся бы мир во всей сложности своей истории. Простое сравнение словаря в различные эпохи даёт возможность представить характер народа. «За словами, как за прибрежной волной, чувствуется напор целого океана всемирной истории» (А. И. Герцен). Широко известно высказывание А. Франса о словаре как вселенной в алфавитном порядке. Словарь — это бесстрастное зеркало, отражающее жизнь общества. В словаре показательно всё — лексика, которая включена, и лексика отсутствующая, лексемы частотные и слова редкие и редчайшие. «На всех словах события печать» (С. Я. Маршак).

Известный философ К. Ясперс утверждал: «К истории мы относим всё то время, о котором мы располагаем документальными данными. Когда нас достигает слово, мы как бы ощущаем почву под ногами. Все бессловесные орудия, найденные при археологических раскопках, остаются для нас немыми в своей безжизненности. Лишь словесные данные позволяют нам ощутить человека, его внутренний мир, настроение, импульсы. Письменные источники нигде не датируются ранее 3000 г. до н. э. Следовательно, история длится около 5 000 лет» [Ясперс 1991: 55–56].

Известно, что лингвисты активно участвуют в решении таких вопросов, как прародина того или иного народа, в частности индоевропейцев и в том числе славян, а также арьев — нынешних жителей Индии — и т. п., пути их миграции, утраченные этнические связи и др. В этих розысках языковые аргументы чаще всего оказываются решающими.

С большим интересом была встречена фундаментальная монография Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова «Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и прото-культуры», в которой авторы, используя типологический метод и привлекая данные языков индоевропейской и других семей, сформулировали оригинальную теорию прародины индоевропейцев. Авторы теории исходили из того, что реконструируемые лексические данные могут быть источником информации для формирования представлений о прото-культуре, исторических путях существования и развития носителей праязыка и его отдельных древних диалектных объединений [Гамкрелидзе 2005: 14]. Ретроспективный семантический анализ реконструируемой праязыковой лексики предполагает выход из системы языка в пространство внеязыковых понятий. По мнению авторов концепции, анализ языка в тесной связи с культурой его носителей оформляется как особая языковедческая дисциплина, именуемая авторами «лингвистической палеонтологией», версией которой может стать «лингвистическая палеонтология культуры» — метод реконструкции прото-культуры через семантический и структурно-грамматический анализ праязыка. В итоге реконструируется не столько сам язык, сколько внеязыковой мир, отражённый в реконструируемых языковых данных [Гамкрелидзе 2005: 15].

Учёные сопоставили словарь лексики индоевропейцев с данными палеоботаники (раздел палеонтологии, изучающий ископаемые растения), палеозоологии (раздел палеонтологии, изучающий ископаемых животных), экологии, палеографии (историко-филологическая дисциплина, изучающая развитие письменности), археологии, а также с данными дошедшего до нашего времени фольклора. Выяснилось, что в языке пранарода много слов, означающих высокие горы, скалы, возвышенности, названия южных деревьев, растений, животных, много заимствований из картвельских и семитских языков. Язык индоевропейцев свидетельствует, что они разводили домашний скот, выращивали ячмень, пшеницу, лён, виноград, умели делать колесницы, а это, как показывают специалисты, включая археологов, было свойственно тем, кто жил в IV тысячелетии до н.э. в Северной Месопотамии.

Отсюда вывод учёных о том, что прародина индоевропейцев — не Центральная Европа, а Передняя Азия, точнее, районы Малой Азии и Северной Месопотамии. Типологически общеиндоевропейская культура относится к кругу ранних древневосточных цивилизаций, и греческая цивилизация шла с востока на запад, а не наоборот.

Гипотеза Гамкрелидзе-Иванова получила подтверждение со стороны археологов, которые открыли на Южном Урале несостоявшуюся цивилизацию — культуру «страны городов» — Аркаим (см.: [Зданович 1995]). Генетики показали, что появление земледелия в Европе связано с миграцией первых земледельцев из Передней Азии [Балановская, Балановский 2009: 401].

Филологический анализ древнерусских летописей, осуществлённый выдающимся русским филологом А.А. Шахматовым, высоко ценится историками, исследующими восточнославянское средневековье.