Глава 4. Лютеранское учение и современная реформаторская теология Карла Барта

А. Барт "пробуждающий"

Будет легче понять специфический характер лютеранского учения, если мы рассмотрим его в свете теологии, глубоко волнующей весь современный протестантский мир и имеющей также влияние на лютеранскую теологию, особенно в Германии. Это теология Карла Барта.

"Великая философия,- писал как-то Пеги в ответ на критику Бергсона, - не является философией, к которой ничего нельзя добавить; это философия, которая что-то и куда-то добавляет... Великая философия - это не та философия, которая не допускает противоречий; но та, которая приносит пользу, говоря что-то. Великая философия - это не та философия, которая учреждает истину в конечной инстанции; но та, которая производит беспокойство и волнение, повергающее мир в суматоху". Значение Бартовской теологии будет лучше всего охарактеризовать, если применить к ней слова mutatis mutandis. Ее доктринальное содержание не может служить определяющим фактором при оценке ее значения. Едва ли существовал когда-либо в истории теологии мыслитель, публично менявший свое мнение столь часто, как это делал Карл Барт. Второе издание его Догматики, если сравнить его с первым изданием, представляет собой совершенно иную работу, а позиция автора Догматики существенно отличается от позиции автора Послания к Римлянам. Поразительные изменения в терминологии и стиле, отображающие изменение теологической позиции, можно заметить также в Бартовских лекциях о Символе Веры (1935) или в его лекциях по теологическим и духовно-политическим вопросам, опубликованных в виде серии брошюр под названием Theologische Existenz Heute, сравнив их с его ранними работами в журнале Zwischen den Zeiten, начавших появляться в 1922 году. Непроглядная туманность его ранних высказываний сменилась большей ясностью; повторяющиеся "да, да; нет, нет" пришли на смену прежнему "sic et non", способному принять все цвета радуги в свете его ослепительной диалектики. Это изменение легко выявить, сравнив его работу о воскресении Христа (1924)с комментариями к Символу Веры (1935).

Хотя изменения в позиции Барта привели к болезненным разногласиям среди его последователей (например, его бывшие друзья Бруннер, Гогартен и Мерц покинули его), огромное множество его приверженцев все же верно следовали за ним, сквозь все метаморфозы. В самом деле, его потрясающая власть над своими учениками, нигде больше не проявляется столь очевидно, как в той готовности, с какой они - как нечто само собой разумеющееся - принимали все происходившие в нем изменения. Нигде - во всей истории современной теологии - не удастся найти более яркого примера личного учительского авторитета и влияния, чем в том изменении отношения молодого поколения теологов к факту рождения от Девы. С того момента, как Барт вернулся к вере в natus ex Maria virgine(его согласие с определением из Символа Веры - "рожденный от Девы Марии" - появилось в первом издании Догматики), этот догмат, отвергаемый современной теологией и столь часто искажаемый даже так называемой "позитивной" теологией, неожиданно потерял в глазах молодых теологов свой ужасающий вид и был снова принят. Еще предстоит выяснить, до какой степени это было истинным внутренним обращением к учению церкви, а до какой степени - простоiurare in verba magistri, слепым подчинением авторитетному учительскому мнению. В любом случае, ни один другой теолог не обладал авторитетом, достаточным для того, чтобы произвести подобные изменения.

В чем же состоит секрет такой власти Барта над умами людей, власти, распространявшейся далеко за пределы немецкоязычного мира? Этого нельзя объяснить исключительно его личными качествами, равно, как только смелостью способа его мышления, ставящего людей перед взаимоисключающими явлениями, или только лишь его ораторским мастерством. Скорее это объясняется тем, что он вызвал величайшее крушение представлений и идей, с которым теологический мир имел дело на протяжении жизни вот уже нескольких поколений. Возможно - и очень вероятно - что все евангелические церкви отвергнут его учения, и тогда он закончит - подобно многим другим блестящим теологам, предшествовавшим ему - тем, что превратится в сектанта. Тем не менее, его имя история сохранит, как имя великого победителя либеральной теологии. То, чего не достигли консервативные теологи, и то, что не получается ни у тех, кто считает себя лютеранскими теологами, ни у тех, кто причисляет себя к реформатам, было сделано этим учеником Вильгельма Германна и Адольфа Гарнака. В лице Карла Барта либеральная теология взрастила того, кто ее же и победил. Он был способен преодолеть либеральную теологию потому, что он сам был "плоть от плоти" ее.

Современная протестантская теология, с самого момента своего зарождения стала анахронизмом, и в том виде, как ее культивируют сегодня во многих учебных заведениях Европы и Америки, она остается таковой. Предшественники Барта высказывали многое из того, что говорил он, и нередко даже делали это лучше. Церковь девятнадцатого столетия не нуждалась в могущественных пророчествах. Но голос Барта был услышан главным образом потому, что он зазвучал вовремя. ЕгоПослание к Римлянам появилось через год после окончания Мировой войны, когда европейская цивилизация была в упадке. Поскольку протестантизм рассматривал Христианство как вершину современной цивилизации, ее высшее порождение, оно (Христианство) было теперь вовлечено в великое осуждение гордой культуры западного мира. Барт, следуя по стопам великих критиков Христианства девятнадцатого века Кьеркегора и Овербека, беспощадно выставлял напоказ фальшь откровения, веры и церкви современного Христианства. "Хороший" человек был буквально поставлен на место Бога. Высшей и основной темой теологии стал не Бог и Его откровение, а скорее религиозный человек и его переживания. Библия превратилась в документ религиозной истории; христианская вера стала одной из многих человеческих религий. Это имело место не только в "либеральной", но также и в консервативной теологии. Такой сдвиг от объекта к субъекту, начавшийся в пиетизме и рационализме, а завершенный в теологии Шлейермахера, постепенно переносился в теологию девятнадцатого столетия, пока, несмотря на предупреждения некоторых людей, не оказались отброшены все основные истины христианской веры. Эти изменения в теологии повлекли за собой разделение церкви. Утрата основного содержания доктрины поставила протестантские церкви на грань исчезновения.

Все это видел Барт. Нельзя сказать, что он был единственным человеком, видевшим все происходившее, но он выразил это более ясно, чем остальные. Таким образом, он стал главным истолкователем движения, переместившего основной упор евангелической теологии обратно - с субъекта на объект - сдвиг, который, между прочим, имел в те времена аналогии в других областях, таких как искусство и философия, и который можно признать характеристикой всей интеллектуальной жизни наших дней.