Теми практичних занять 3 страница

Те, кто в древности хорошо вели войну, умели делать так, что у противника передовые и тыловые части не сообщались друг с другом, крупные и мелкие соединения не поддерживали друг друга, благородные и низкие не выручали друг друга, высшие и низшие не объединялись друг с другом; они умели делать так, что солдаты у него оказывались оторванными друг от друга и не были собраны вместе, а если войско и было соединено в одно целое, оно не было единым [Двигались, когда это соответствовало выгоде; если это не соответствовало выгоде, оставались на месте] 69.

Осмелюсь спросить: а если противник явится в большом числе и полном порядке, как его встретить? Отвечаю: захвати первым то, что ему дорого. Если захватишь, он будет послушен тебе.

В войне самое главное – быстрота: надо овладевать тем, до чего он успел дойти; идти по тому пути, о котором он и не помышляет; нападать там, где он не остерегается.

Вообще правила ведения войны в качестве гостя заключаются в том, чтобы, зайдя глубоко в пределы противника, сосредоточить все свои мысли и силы на одном, и тогда хозяин не одолеет.

Грабя тучные поля, имей в достатке продовольствие для своей армии; тщательно заботься о солдатах и не утомляй их; сплачивай их дух и соединяй их силы. Передвигая войска, действуй согласно своим расчетам и планам и думай так, чтобы никто не мог проникнуть в них.

Бросай своих солдат в такое место, откуда нет выхода, и тогда они умрут, но не побегут. Если же они будут готовы идти на смерть, как же не добиться победы) И воины и прочие люди в таком положении напрягают все свои силы. Когда солдаты подвергаются смертельной опасности, они ничего не боятся; когда у них нет выхода, они держатся крепко; когда они заходят в глубь неприятельской земли, их ничто не удерживает; когда ничего поделать нельзя, они дерутся.

По этой причине солдаты без всяких внушений бывают бдительны, без всяких понуждений обретают энергию, без всяких уговоров дружны между собой, без всяких приказов доверяют своим начальникам.

Если запретить всякие предсказания и удалить всякие сомнения, умы солдат до самой смерти никуда не отвлекутся.

Когда солдаты говорят: "имущество нам более не нужно"– это не значит, что они не любят имущества. Когда они говорят: "жизнь нам более не нужна!"– это не значит, что они не любят жизни. Когда выходит боевой приказ, у офицеров и солдат, у тех, кто сидит, слезы льются на воротник, у тех, кто лежит, слезы текут по подбородку. Но когда люди поставлены в положение, из которого нет выхода, они храбры, как Чжуань Чжу и Цао Куй 70.

Поэтому тот, кто хорошо ведет войну, подобен Шуайжань. Шуайжань – это чаншаньская змея. Когда ее ударяют по голове, она бьет хвостом, когда ее ударяют по хвосту, она бьет головой; когда ее ударяют посредине, она бьет и головой и хвостом.

Осмелюсь спросить: а можно ли сделать войско подобным чаншаньской змее? Отвечаю: можно. Ведь жители царств У и Юе не любят друг друга. Но если они будут переправляться через реку в одной лодке и будут застигнуты бурей, они станут спасать друг друга, как правая рука левую.

По этой причине, если даже связать коней 71 и врыть в землю колеса повозок, все равно на это еще полагаться нельзя. Вот когда солдаты в своей храбрости все как один, это и будет настоящее искусство управления войском.

Когда сильные и слабые все одинаково обретают мужество, это действует закон местности 72. Поэтому, когда искусный полководец как бы ведет свое войско за руку, ведет как будто это один человек, это значит, что создалось положение из которого нет выхода 73.

Вот дело полководца: он должен сам быть всегда спокоен и этим непроницаем для других; он должен быть сам дисциплинирован и этим держать в порядке других. Он должен уметь вводить в заблуждение глаза и уши своих офицеров и солдат и не допускать, чтобы они что-либо знали. Он должен менять свои замыслы и изменять свои планы и не допускать, чтобы другие о них догадывались. Он должен менять свое местопребывания, выбирать себе окружные пути и не допускать, чтобы другие могли что-либо сообразить 74.

Ведя войско, следует ставить его в такие условия, как если бы, забравшись на высоту, убрали лестницы. Ведя войско и зайдя с ним глубоко на землю князя, приступая к решительным действиям, надлежит сжечь корабли и разбить котлы; вести солдат так, как гонят стадо овец: их гонят туда, и они идут туда; их гонят сюда, и они идут сюда; они не знают, куда идут. Собрав всю армию, нужно бросить ее в опасность; это и есть дело полководца.

Изменения в девяти видах местности, выгоды сжатия и растяжения, законы человеческих чувств – все это нужно понять.

Вообще согласно науке о ведении войны в качестве гостя следует: если заходят глубоко в землю противника, сосредоточиваются на одном; если заходят не глубоко, умы рассеиваются.

Когда уходят из своей страны и ведут войну, перейдя границу, это будет местность отрыва; когда пути открыты во все стороны, это будет местность-перекресток; когда заходят глубоко, это будет место серьезности положения; когда заходят не глубоко, это будет местность неустойчивости; когда сзади – неприступные места, а спереди – узкие теснины, это будет местность окружения; когда идти некуда, это будет местность смерти 75.

По этой причине в местности рассеяния я стану приводить к единству устремления всех; в местности неустойчивости буду поддерживать связь между частями; в местность оспариваемую направлюсь после противника; в местности смешения буду внимателен к обороне; в местности-перекрестке стану укреплять связи; в местности серьезного положения установлю непрерывный подвоз продовольствия; в местности трудно проходимой буду продвигаться вперед по дороге; в местности окружения сам загорожу проход; в местности смерти внушу солдатам, что они в живых не останутся. Чувства солдат таковы, что, когда они окружены, они защищаются; когда ничего другого не остается, они бьются; когда положение очень серьезное, они повинуются 76.

Поэтому тот, кто не знает замыслов князей, не может наперед заключать с ними союзы; кто не знает обстановки – гор, лесов, круч, оврагов, топей и болот, тот не может вести войско; кто не обращается к местным проводникам, тот не может воспользоваться выгодами местности.

У того, кто не знает хотя бы одного из девяти, войско не будет армией гегемона 77.

Если армия гегемона обратится против большого государства, оно не сможет собрать свои силы. Если мощь гегемона обратится на противника, тот не сможет заключить союзы 78.Ъ

По этой причине гегемон не гонится за союзами в Поднебесной, не собирает власть в Поднебесной. Он распространяет только свою собственную волю и воздействует на противников своею мощью. Поэтому он и может взять их крепости, может ниспровергнуть их государства.

Раздает награды, не придерживаясь обычных законов, издает указы не в порядке обычного управления. Он распоряжается всей армией так, как если бы распоряжался одним человеком. Распоряжаясь армией, говори о делах, а не вдавайся в объяснения. Распоряжаясь армией, говори о выгоде, а не о вреде.

Только после того, как солдат бросят на место гибели, они будут существовать; только после того, как их ввергнут в место смерти, они будут жить; только после того, как они попадут в беду, они смогут решить исход боя.

Поэтому ведение войны заключается в том, чтобы предоставлять противнику действовать согласно его намерениям и тщательно изучать их; затем сосредоточить все его внимание на чем-нибудь одном и убить его полководца, хотя бы он и был за тысячу миль. Это и значит уметь искусно сделать дело.

По этой причине в день выступления в поход закрой все заставы, уничтожь все пропуска через них, чтобы не прошли посланцы извне. Правитель действует в своем совете и отдается делам правления, а за войну во всем спрашивает со своего полководца 79.

Когда противник станет открывать и закрывать, непременно стремительно ворвись к нему. Поспеши захватить то, что ему дорого, и потихоньку поджидай его. Иди по намеченной линии, но следуй за противником. Таким способом решишь войну 80.

Поэтому сначала будь как невинная девушка – и противник откроет у себя дверь. Потом же будь как вырвавшийся заяц – и противник не успеет принять мер к защите.

Глава XII. Огневое нападение

Сун-цзы сказал: огневое нападение бывает пяти видов: первое, когда сжигают людей; второе, когда сжигают запасы; третье, когда сжигают обозы; четвертое, когда сжигают склады; пятое, когда сжигают отряды 81.

При действиях огнем необходимо, чтобы были основания для них. Огневыми средствами необходимо запастись заранее. Для того чтобы пустить огонь, нужно подходящее время; для того чтобы вызвать огонь, нужен подходящий день. Время – это когда погода сухая; день – это когда луна находится в созвездиях Цзи, Би, И, Чжэнь. Когда луна находится в этих созвездиях, дни бывают ветреные.

При огневом нападении необходимо поддерживать его соответственно пяти видам нападения: если огонь возник изнутри, как можно быстрее поддерживай его извне; если огонь и возник, но в войске противника все спокойно, подожди и не нападай. Когда огонь достигнет наивысшей силы, последуй за ним, если последовать можно; если последовать нельзя, оставайся на месте. Если извне пустить огонь можно, не жди кого-нибудь внутри, а выбери время и пускай. Если огонь вспыхнул по ветру, не производи нападение из-под ветра. Если ветер днем продолжается долго, ночью он стихает.

Вообще в войне знай про пять видов огневого нападения и всеми средствами защищайся от них. Поэтому помощь, оказываемая огнем нападению, ясна. Помощь, оказываемая водой нападению, сильна. Но водой можно отрезать, захватить же ею нельзя.

Если желая сразиться и победить, напасть и взять, не прибегаешь при этом к действию этих средств, получится бедствие; получится то, что называют "затяжными издержками". Поэтому и говорится: просвещенный государь рассчитывает на эти средства, а хороший полководец их применяет.

Если нет выгоды, не двигайся; если не можешь приобрести, не пускай в ход войска; если нет опасности, не воюй. Государь не должен поднимать оружие из-за своего гнева; полководец не должен вступать в бой из-за своей злобы. Двигаются тогда, когда это соответствует выгоде; если это не соответствует выгоде, остаются на места Гнев может опять превратиться в радость, злоба может опять превратиться в веселье, но погибшее государство снова не возродится, мертвые снова не оживут. Поэтому просвещенный государь очень осторожен по отношению к войне, а хороший полководец очень остерегается ее. Это и есть путь, на котором сохраняешь и государство в мире и армию в целости.

Глава XIII. Использование шпионов

Сунь-цзы сказал: вообще, когда поднимают стотысячную армию, выступают в поход за тысячу миль, издержки крестьян, расходы правителя составляют в день тысячу золотых. Внутри и вовне – волнения; изнемогают от дороги и не могут приняться за работу семьсот тысяч семейств.

Защищаются друг от друга несколько лет, а победу решают в один день. И в этих условиях жалеть титулы, награды, деньги и не знать положения противника – это верх негуманности. Тот, кто это жалеет, не полководец для людей, не помощник своему государю, не хозяин победы.

Поэтому просвещенные государи и мудрые полководцы двигались и побеждали, совершали подвиги, превосходя всех других, потому, что все знали наперед.

Знание наперед нельзя получить от богов и демонов, нельзя получить и путем заключения по сходству, нельзя получить и путем всяких вычислений 82. Знание положения противника можно получить только от людей.

Поэтому пользование шпионами бывает пяти видов: бывают шпионы местные 83, бывают шпионы внутренние, бывают шпионы обратные, бывают шпионы смерти, бывают шпионы жизни.

Все пять разрядов шпионов работают, и нельзя знать их путей. Это называется непостижимой тайной 84. Они – сокровище для государя.

Местных шпионов вербуют из местных жителей страны противника и пользуются ими; внутренних шпионов вербуют из его чиновников и пользуются ими; обратных шпионов вербуют из шпионов противника и пользуются ими. Когда я пускаю в ход что-либо обманное, я даю знать об этом своим шпионам, а они передают это противнику. Такие шпионы будут шпионами смерти. Шпионы жизни – это те, кто возвращается с донесением.

Поэтому для армии нет ничего более близкого, чем шпионы; нет больших наград чем для шпионов; нет дел более секретных, чем шпионские. Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами; не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов; не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат. Тонкость! Тонкость! Нет ничего, в чем нельзя было бы пользоваться шпионами.

Если шпионское донесение еще не послано, а об этом уже стало известно, то и сам шпион и те, кому он сообщил, предаются смерти.

Вообще, когда хочешь ударить на армию противника, напасть на его крепость, убить его людей, обязательно сначала узнай, как зовут военачальника у него на службе 85, его помощников, начальника охраны, воинов его стражи. Поручи своим шпионам обязательно узнать все это.

Если ты узнал, что у тебя появился шпион противника и следит за тобой, обязательно воздействуй на него выгодой; введи его к себе и помести его у себя. Ибо ты сможешь приобрести обратного шпиона и пользоваться им. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь приобрести и местных шпионов и внутренних шпионов и пользоваться ими. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь, придумав какой-нибудь обман, поручить своему шпиону смерти ввести противника в заблуждение. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь заставить своего шпиона жизни действовать согласно твоим предположениям.

Всеми пятью категориями шпионов обязательно ведает сам государь. Но узнают о противнике обязательно через обратного шпиона Поэтому с обратным шпионом надлежит обращаться особенно внимательно.

В древности, когда поднималось царство Инь, в царстве Ся был И Чжи; когда поднималось царство Чжоу, в царстве Инь был Люй Я. Поэтому только просвещенные государи и мудрые полководцы умеют делать своими шпионами людей высокого ума и этим способом непременно совершают великие дела. Пользование шпионами – самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую действует армия.

1. Некоторые особенно спорные места перевода оговорены в "Примечаниях", помещенных в конце настоящей работы. Цифры в последующем тексте дают ссылку на соответствующее примечание к данной главе. Напоминаем, кроме того, что почти каждая фраза трактата разъясняется в соответствующей главе "Комментария".

2. Ввиду того, что в разных изданиях трактата дается различная разбивка на абзацы, часто даже нарушающая единство фразы, переводчик счел себя вправе произвести свою разбивку, исходя из признака законченности той или иной мысли.

3. В комментаторской литературе существуют большие разногласия по вопросу о понимании слова "цзин". Ду Му предлагает значение "измерять". Такое толкование может быть поддержано особым, а именно техническим значением этого слова, применяемым в строительном деле; в этой области "цзин"означает: производить обмер участка, предназначенного для постройки. Поскольку такой обмер представлял первое действие строителя, то это слово получило более общий смысл: делать предварительный расчет в начале какого-либо предприятия вообще. В пользу такого понимания "цзин"говорит также возможное сопоставление этого слова со стоящим несколько дальше "цзяо", имеющим, смысл "взвешивать", в дальнейшем – "сопоставлять". Поскольку "цзяо"может считаться параллельным "цзин", постольку выходит, что слово "цзин"правильнее всего перевести соотносительно слову "взвешивать"словом "измерять".

Такое толкование имеет за собой серьезные основания, но и все же останавливаюсь на другом и передаю "цзин"по-русски словами "класть в основу". Основное, действительно первоначальное значение "цзин", как известно, идет из области не строительного дела, а ткацкого. Словом "цзин"обозначалась основа ткани, в противоположность слову "вэй", которым обозначался уток. При этом, согласно технике самого процесса тканья, основа, т. е. продольные нити, остается все время тканья неподвижной, т. е. именно составляет "основу", в то время как уток, т. е. поперечные нити, на эту основу накладывается. Таким образом, в техническом языке, как глагол, это слово означает "ткать основу", а в общем смысле – "закладывать основу", "класть что-либо в основу". В этом именно смысле понимают "цзин"в данном месте Чжан Юй и Ван Чжэ. Что же касается параллелизма с "цзяо", то это вопрос понимания всего места в целом – по отношению к общему содержанию главы. Если переводить "цзин"параллельно с "цзяо" ("взвешивать") словом "измерять", то обе фразы будут говорить о двух равных и в общем близких по смыслу действиях: войну измеряют тем-то, взвешивают тем-то. Но, как видно из всего содержания главы, – это "совершенно две разные вещи. "Пять элементов"– совершенно другое, чем семь расчетов": и смысл другой, и форма изложения другая, и постановка вопроса иная. Поэтому здесь параллелизм не двух одинаковых или близких действий, а параллелизм двух различных действий: одно кладут в основу, с помощью другого производят расчеты."К тому же, как это указано в переводе, против непосредственного сопоставления "цзин"и "цзяо"говорит и явно ошибочное помещение фразы с "цзяо"сейчас же после фразы с "цзин".

4. Слова, поставленные в переводе здесь и всюду, где следует, в скобки представляют повторение таких же слов в каком-либо другом месте трактата, причем там они вполне уместны, будучи тесно связаны с общим контекстом, здесь же – явно излишни. Так, например, в данном случае эти слова повторяются несколько ниже – в п. 4, где им по содержанию и надлежит быть.

5. Слово "шан"можно было бы взять в значении "высшие", "правители". Не делаю этого потому, что в таком значении оно обычно употребляется параллельно со словом "ся"– "низшие", "управляемые"; в данном же контексте слово "шан"противопоставляется слову "минь"– "народ"; обычно же понятию "народ"противопоставляется понятие "государь", "правитель". Поэтому и беру для "шан"не "высшие", не "правительство"и не "правители"– во множественном числе, а в единственном числе – "правитель".

6. "Вей"беру в смысле глагола "и", как то делает большинство комментаторов (Цао-гун, Ду Ю, Ду Му, Чжан Юй), т. е. в смысле "иметь сомнения".

7. Выражение "ши чжи"можно понять двояко – в зависимости от того, какой смысл придать слову "чжи". Если понять его в том значении, в котором оно выступает в сложном слове "чжиду"– "порядок", строй, "система"и т. п., выражение "шичжи"будет означать "порядок времени", "законы времени"и т. п. Возможно понять "чжи"и в духе. русского глагольного имени – "распоряжение", "управление", поскольку "чжи"может иметь и глагольное значение – "распоряжаться". "управлять". Так понимает это слово Мэй Яо-чэнь, который перефразирует выражение "шичжи"так: "справляться с этим своевременно", в нужный, подходящий момент. В трактате Сыма фа есть выражение, очень близкое по смыслу к этому месту Сунь-цзы: – "следовать за небом (т. е. за погодой – Н. К.) и соблюдать время". Лю Инь, объясняя это место, дает парафраз Сунь-цзы: [...], т. е. "это (т. е. данное выражение Сыма Фа. – Н. К.) есть то, о чем говорится (у Сунь-цзы словами. – Н. К.): "мрак и свет, холод и жара.. справляться с этим своевременно"). Кстати, этот парафраз Лю Иня выясняет, какое дополнение подразумевается при глаголе "чжи": слово "чжи". несомненно, относится к предыдущему, т. е. к словам "мрак и свет, холод и жара". При таком толковании общая мысль Сунь-цзы может быть пересказана следующим образом: "Небо"– это атмосферические, климатические, метеорологические условия, время года, состояние погоды. С точки зрения ведения войны важно "справляться со всем этим своевременно", т. е. уметь приспосабливаться к климатическим условиям, к погоде и выбирать подходящий момент.

Я, однако, не останавливаюсь на такой расшифровке этого места текста. Мне кажется, что это место имеет определенную, четко выраженную структуру: это – определение некоторых понятий ("Путь", "Небо", "Земля"и т. д.), причем раскрытие содержания этих понятий делается в форме перечисления того, что входит в их состав. При этом отдельные элементы этого перечисления самостоятельны и имеют свое содержание, а не охватывают все предыдущее. Так и здесь речь идет явно о трех вещах: об явлениях астрономического характера (свет и мрак), о явлениях метеорологических и климатических (холод и жара) и о "порядке времени", т. е. о годе, месяцах, днях, сезонах и т. д.

8. Мне очень хотелось в русском переводе передать выражения [...] каждое одним русским словом: "расстояние", "рельеф", "размер". Несомненно, что реально эти выражения это и означают. Но здесь меня остановило чисто филологическое соображение. Перевести так можно было бы в том случае, если бы эти выражения являлись отдельными словами. Мне кажется, для автора текста они были словосочетаниями. На такое заключение наталкивает последующее выражение [...] которое во всем трактате Сунь-цзы никогда не употребляется иначе, как сочетание двух самостоятельных слов. Впоследствии и оно стало одним словом "жизнь"– в том смысле, в котором мы употребляем это слово в таких фразах, как "это – вопрос жизни", т. е. где одним словом "жизнь"разом обозначаются понятия "жизнь"и "смерть" (ср. аналогичное русское слово "здоровье", покрывающее понятия "здоровья"и "болезни"). Но, повторяю, у Сунь-цзы это все еще два самостоятельных понятия. А раз так, то по законам параллелизма и согласно общему контексту приходится считать, что и первые три выражения представляются словосочетаниями.

9. Из всех многочисленных и разноречивых толкований трудных терминов [...] выбираю толкование Мэй Яо-чэня, безусловно, [...] ближе всего находящееся к общему конкретному складу мышления Сунь-цзы и к его стремлению стараться всегда говорить о вещах, ближайшим образом касающихся военного дела. Поэтому и останавливаюсь на таких переводах этих трех понятий: "военный строй", "командование", "снабжение".

10. Перевожу выражение [...] словом "войско", считая, что переводить каждый иероглиф в отдельности ("бин"– строевой состав, "чжун"– нестроевой состав) не следует, так как, вероятнее всего, в данном случае мы имеем по-китайски одно слово, передающее общее понятие "войска"– во всем его составе.

Тут же встречаются в первый раз слова, обозначающие различные категории военных: "ши"и "цзу". Повсюду у Сунь-цзы эти слова употребляются как наиболее общие обозначения офицеров и рядовых, командиров и солдат. Ниже, в гл. IХ,15, а также в гл. Х,9 дается новый термин "ли", также противопоставляемый [...], т. е. "нижним чинам". Этот термин служит, по-видимому, обозначением командиров крупных частей [...], начальствующего состава армии.

В главе Х,9 приводится и термин "дали", под которым разумеются главные из этих высших начальников, непосредственные помощники командующего, обозначаемого всюду у Сунь-цзы иероглифом "цзян".

Несомненно, по своему происхождению все эти термины не являются непосредственно военными обозначениями. Так, например, знак "ши"в древнем Китае обозначал людей, принадлежащих ко второму слою господствующего класса, вслед за [...]; иероглифом "цзу"обозначались слуги вообще, прежде всего – из рабов; иероглиф [...] применялся для обозначения лиц, принадлежащих к аппарату управления. Таким образом, эти названия не только раскрывают нам структуру древней китайской армии, но и проливают свет на классовую сторону ее организации, по крайней мере – в ее истоках. Во времена Сунь-цзы, как об этом свидетельствует сам трактат, солдатами были отнюдь не рабы: из указания, что рекрута давал один двор из восьми, явствует, что основную массу солдат составляли члены земельной общины.

11. Согласно общепринятому преданию, Сунь-цзы написал свой трактат для князя Холюй, на службе у которого он находился. Ввиду этого эти слова могут рассматриваться как прямое обращение к князю, приглашение принять методы, рекомендуемые им, и попробовать применить их на практике, причем автор считает возможным заявить, что в случае надлежащего понимания и применения его методов победа обеспечена. С целью же большего воздействии на князя Сунь-цзы прибегает к своего рода угрозе: он предупреждает, что если князь не воспользуется его советами, он от него уйдет, перейдет на службу к другому князю и таким образом лишит князя своей помощи.

Чжан Юй предлагает несколько иное толкование этой фразы: он принимает слово "цзян"не в значении "полководец", а в смысле служебного слова для обозначения будущего времени. В таком случае вся фраза получила бы по-русски следующий вид: "Если вы, князь, усвоите мои приемы, я у вас останусь, если вы их не усвоите, я от вас уйду". Однако я остановился на форме перевода, основанной на понимании слова "цзян"в смысле "полководец". Основание для этого следующее: во-первых, во всем трактате Сунь-цзы нет ни одного случая употребления этого слова в значении показателя будущего времени, во-вторых, слово "полководец"здесь вполне приложимо к князю, который сам командовал своей армией. 06 этом говорит Чэнь Хао: "В это время князь вел войны, причем в большинстве случаев сам являлся полководцем".

Существует и еще одно грамматически возможное истолкование этого места: "Если полководец станет применять мои расчеты, усвоив их... и т. д., оставьте его у себя. Если полководец станет применять мои расчеты, не усвоив их... и т. д., удалите его". Однако, мне кажется, что общая ситуация, особенно при разъяснении Чэнь Хао, делает более приемлемым понимание, данное в переводе.

12. Предлагаю для очень трудного слова "цюань"в данном тексте русское "тактика", "тактический маневр", "тактический прием". Соображения, заставившие меня выбрать такой перевод, приведены в комментарии к этому месту текста, так что повторять их здесь излишне. Укажу только попутно на то, что русское слово "стратегия"я предлагаю для перевода – по крайней мере в древних военных текстах – китайского слова "моу". Только при таком переводе это слово получает вполне реальный смысл, делающим удобным и простым перевод таких словосочетаний, как,. например, названия глав в трактате Вэй Ляо-цзи (гл.V) и (гл. VI) – "тактика наступления"и "'тактика обороны". При таком переводе эти заглавия вполне точно передают содержания глав. В пользу этого перевода говорит и обычное обозначение военных теоретиков и писателей – "цюаньмоуцзя". Так они называются в "Ханьской истории", в отделе "Ивэнь-чжи": – "военные стратеги". "Цюань-моуцзя"соответствует в точности русскому "стратегия", поскольку у нас понятие "стратегия"в широком смысле объединяет оба понятия – "стратегию"и "тактику", а под "стратегом"понимают и стратега в узком смысле слова и тактика; и исторически слово "стратег", которым называли и полководца и теоретика военного дела в древней Греции, в точности соответствует тем лицам, о которых говорят отделы "Цюаньмоуцзя"в китайских династийных историях. Само собой разумеется, что в настоящее время для этих понятий – стратегия и тактика – в китайском языке существуют совершенно другие слова.

13. Китайское [...] не вполне покрывается русским "обман". Содержание этого китайского понятия охватывает то, что мы передаем словами "обман"и "хитрость". Поэтому и те приемы, которые дальше рекомендует Сунь-цзы, частью относятся к тому, что мы назвали бы обманом, частью к тому, что мы охарактеризовали бы как хитрость. Не желая давать в русском переводе два слова на место одного китайского, останавливаюсь на слове "обман", поскольку и под "хитростью"у нас разумеются непрямые и именно большей частью обманные ходы в достижении своих целей.

14. Выражение "мяосуань"имеет вполне конкретный смысл. В эпоху Сунь-цзы храм предков – "мяо", находившийся на дворцовой территории, обычно в восточной части ее, являлся помещением для важнейших собраний советников правителя. Это был, так сказать, "зал совета". Естественно, что перед войной здесь устраивался военный совет, на котором взвешивались все шансы войны и вырабатывался план действий. Поэтому выражение "мяосуань"имеет смысл "план войны, принятый на военном совете", до ее начала, т. е. предварительный план войны. Однако, поскольку на дворцовом совете обсуждали не только вопросы войны, выражение "мяосуань"имело общее значение – всякого предварительного плана, выработанного на совете; в дальнейшем же это слово стало означать план или расчет, выработанный на основании предварительного размышления или обсуждения, т. е. вообще предварительный расчет.