Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
К разговорам о страхе мы возвращались не раз. Моя жизнь была доверху полна ими.
Халид отказывался давать мне какие либо конкретные рекомендации или упражнения — мы просто болтали, и я чаще слушал, чем говорил. Однажды разговор зашел о детстве.
— Для детей страх — обычная вещь, — заметил Халид. — Они не боятся страха.
Мир для них пока еще полон волшебства, и магические методы здесь вполне применимы.
— Например?
— Есть старая история — по-моему, у кого-то из классиков психологии.
— Но ты же не уважаешь европейскую психологию, — перебил я.
— Какой ты глупый, — просто сказал Халид. — Мне нет дела до психологии, но если речь заходит о конкретных случаях или приемах, я готов учиться у кого угодно, будь то даже эскимос с Аляски. Если позволишь, я продолжу. Один маленький мальчик верил, что у него в комнате живет чудовище. Оно появлялось только в темноте, и потому мальчик спал при свете. Разумеется, родители таскали его по разным психотерапевтам, но все было бесполезно. Наконец, отца мальчика осенило. Он выстрогал из дерева гладкую палочку, раскрасил ее в разные цвета, навязал ленточек, а затем объявил сыну, что побывал в магазине чудес и купил волшебную палочку. Эта палочка, сказал отец, имеет много чудесных свойств. Вот одно из них — она светится в темноте особым волшебным светом. Этот свет отпугивает всех чудовищ, даже самых опасных. Достаточно лишь перед сном осветить палочкой все закоулки в комнате, и можно спокойно ложиться спать, даже не включая свет. Мальчик так и поступил! — здесь Халид выдержал эффектную паузу.
— Эта палочка действительно светилась? — усомнился я.
— Конечно! Для него, для одного этого мальчика — она полыхала волшебным огнем.
По крайней мере, он видел этот огонь так же явно, как и свое чудовище.
— И что, мальчик излечился от своей фобии?
— Фобии? — Халид поморщился, словно услыхал бранное слово. — Любишь ты умно изъясняться. И при чем тут излечился? Он не был болен. Страх входил в его картину мира, пойми ты это, — и чудовище, порождавшее страх, тоже входило в нее. Таким был его мир, и мудрый отец всего лишь сместил в этом мире акценты.
Чудовище никуда не делось, но мальчик больше не был жертвой — он был героем, который побеждает чудовищ!
Я задумался. В моем детстве тоже существовало чудовище, оставившее в памяти неизгладимый след. Однажды мы с отцом отправились смотреть фильм по мотивам «Тысячи и одной ночи». Неважно, в чем там суть, но я запомнил только одну сцену.
Путешественники причаливают к неизвестному острову и обнаруживают пещеру. В результате каких-то манипуляций пещера содрогается от воя и наружу выбегает устрашающего вида циклоп. Это было чудовище песочного цвета, по-моему, с козлиными ногами, единственным глазом посреди лба и отвратительной мордой. Он ревело и металось в приступе ярости. Я плотно зажмурил глаза и полез под кресло.
Страх был настолько силен, что мы с отцом просто покинули кинотеатр. Слава Богу, думаю я сейчас, что в моем детстве не было Кинг-Конга или «Чужого»!
Достаточно долго циклоп не давал мне заснуть. Каждый раз, ложась в постель, я оказывался на этом острове, и чудовище, воя и оскалив клыки, выбегало прямо ко мне. Его единственный глаз — это было что-то!..
Однако самое интересное случилось потом. Испугавшее меня кино имело продолжение.
Увидев на афише кинотеатра похожее название, я снова потянул отца смотреть.
Бессознательно я чувствовал, что это не продолжение, а тот же самый фильм.
Что-то неудержимо влекло меня посмотреть на циклопа еще раз. В зале ситуация повторилась в точности: пока выл циклоп, я держал глаза плотно закрытыми, но затем, однако же, досмотрел фильм до конца. Циклоп и дальше продолжал сниться мне, но потом как-то забылся.
Халид очень внимательно выслушал историю о циклопе.
— Хорошо, что ты стал хоть немного рассказывать о себе. Я-то полагал, что кроме вопросов и умствований, от тебя ничего не дождешься. Обрати внимание на одно обстоятельство: ты знал, что снова увидишь циклопа, и все-таки отправился на встречу с ним. Выходит, ты рискованный молодой человек!
— Не издевайся.
— Я и не собирался издеваться. Ты хотел преодолеть страх — но ты переждал его с зажмуренными глазами. Перетерпел — и снова как ни в чем не бывало. Тебе не приходило в голову, что можно сражаться с циклопом вместе с героями фильма? Если мне не изменяет память, они соорудили здоровенный арбалет и пульнули чудовищу прямо в единственный глаз.
— Нет, я не думал об этом.
— Не страшно. Это уже в прошлом. А расскажи мне, пожалуйста, как тебя рожала твоя мама.
— Зачем еще?
— Неважно. Но не хочешь — не рассказывай.
— Знаешь, пока почему-то не хочется. Лучше я расскажу тебе историю, которая приключилась на днях.
— Валяй, рассказывай.
Поздно вечером я возвращался домой в удивительно спокойном расположении духа.
Давешний разговор с Халидом о страхе как-то подействовал на меня, по крайней мере, я чувствовал себя защищенным и даже сильным. Вокруг стояли молчаливые деревья, поднимая к звездному небу могучие ветви. Где-то цвели сады, и аромат волнами пролетал мимо. Стояла ясная луна, заливая все вокруг прохладным блеском.
Незаасфальтированная тропинка была отчетливо видна — камушки, мелкие пучки травы. Я шел медленно, наслаждаясь теплом и ароматами. Интересно, что бы могло меня сейчас испугать, пришло в голову.
В этот момент нечто с дьявольским воем бросилось мне под ноги — или из-под ног.
На миг я окаменел — демон или живое создание, оно было сгустком визга и ярости.
Еще мгновение — и тварь ринулась в кусты. Меня бросило в пот. Я отпрыгнул назад, и тело приняло очень странное положение — я бы назвал это боевой стойкой: колени слегка подогнуты, руки выброшены вперед, пальцы скрючены и напряжены. Так продолжалось всего одно мгновение — картина, залитая лунным сиянием, была до того призрачной, что разум отказывался ее принимать. Кстати, о разуме — в тот момент он полностью исчез, уступив место какой-то агрессивной пустоте. Охваченный страхом, я, тем не менее, был сама решимость.
Прошло две или три минуты, и я все понял. Похоже, я спугнул или даже наступил на обычную бродячую собаку, мирно притаившуюся на тропинке. Страх сменился истерическим смехом — я хохотал не менее получаса. Во всей этой истории я видел явный результат общения с Халидом. Он не имел ничего против:
— Твоему телу понравился «страх койота», оно приняло его. Не лишне было бы высказать ему за это благодарность — можно даже не на словах, а на деле.
— Как это на деле?
— Телу надо делать подарки. Например, вкусно кормить, покупать хорошие вещи.
Существуют и другие удовольствия — например, секс или танец. Ты вообще знаешь, что любит твое тело?
— Думаю, да.
— А я думаю, нет. Ты мало заботишься о его интересах, не думаешь о том, что ему нравится, а что — нет. Задай телу вопрос — и оно расскажет, чего бы ему хотелось.
— Мне кажется, оно хочет выкурить хорошую сигарету.
— Замечательно. Не будем откладывать. Пошли.
Мы отправились в ближайший ларек, где я видел как-то маленькие голландские сигары Cafe Creme. По дороге Халид продолжал философствовать.
— С телом надо общаться, искать общий язык. Оно как ребенок — простое и доверчивое. Вот сейчас ты намерен сделать ему подарок. Обрати внимание, в каком настроении ты делаешь это, запомни его. Что чувствует сейчас тело?
— По-моему, ему просто хорошо, спокойно.
— Прекрасно. Оно часто испытывает такие состояния?
— Не очень.
— Тем лучше. Цени! Кстати, мы уже пришли.
Я купил одну сигару себе и одну — Халиду, хотя он и не просил. Мы уселись на лавочку.
— Теперь, — Халид сделался торжественным, как на похоронах, — мы будем возносить хвалу твоему замечательному телу, творению Божьему, которым были наделены Адам и Ева, созданная из ребра его.
— О тело, — подхватил я, — драгоценное мое тело! Прими это замечательный дар за труды свои. Да пребудет с тобой мир и благодать, когда ты будешь вдыхать этот прелестный никотин — раз за разом, большими и маленькими дозами! Пусть капля его убивает лошадь — да прибавится в тебе здоровья и свежести, да не подведешь ты меня в трудный час!
— О сын мой, — загнусавил Халид, — во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
Восприми благодать, вдохни — и раз, и другой, и третий, пока не свалишься с ног от удовольствия. Аннам брахм!
— Что это значит, — спросил я, затягиваясь крепким ароматным табаком.
— Аннам брахм — «пища есть Бог» — на санскрите.
— Ты знаешь санскрит?
— Отчасти.
— От какой части?
— В молодости я много путешествовал.
— Когда это — в молодости?
— Давно. Дело не в этом. Аннам брахм — советую тебе повторять это каждый раз, когда ешь, пьешь или куришь.
— Зачем?
— До чего же ты практичный! Для осознания.
— Осознания чего?
— Всего, что с тобой происходит. Вот сейчас с каждой затяжкой в тебя входит дым. Что, по-твоему, происходит?
— Я просто курю.
— Ничего подобного. Вернее, ты действительно можешь просто курить, а можешь таким образом приобщаться к Божественному.
— Ты хотел сказать, к Искусству?
— Я сказал то, что сказал. Аннам брахм означает, что в каждой частице мира — в пище, в табаке, в жевательной резинке — скрыта Изначальная сущность. Помнишь, мы говорили о человеке-вселенной?
— Конечно помню.
— Так вот, эта вселенная присутствует во всем — ты об этом, я надеюсь, читал.
Осталось только почувствовать ее дыхание.
— Как это сделать?
— Да очень просто. Ты освоил «гиперреальность» — я бы назвал это осознанием.
Ты осознаешь предмет, сливаешься с ним и постигаешь ту высшую сущность, которая в нем присутствует. Аннам брахм — просто напоминание твоему сознанию, чтобы оно не забывало это делать. Вот сейчас ты куришь — представь себе, что это священный фимиам, дым ритуальных воскурений. В Америке табак специально выращивали для религиозных церемоний, существовал даже бог табака. Возвращаясь к Кастанеде: тамошние индейцы ничего не делали зря. Более того, я уверен, что подлинное значение табачных листьев неизвестно европейцам и по сей день.
Дата публикования: 2014-12-08; Прочитано: 219 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!