Соединенные Штаты Америки. Чикаго. 10 марта, четверг

Дронго сидел на стуле, вспоминая, что ему сказала Нащекина. Но вспомнил только, что в тот момент у него сильно болела голова. Сейчас она тоже болела, несмотря на лекарство. Так как же Эльвира сказала? «Твое направление всегда самое верное». Кажется, именно так. Непонятная фраза. Что это значит? Какое направление и куда?

И еще она сказала про какого-то «полунемца», которого они якобы ищут. Но Гейтлер не был полунемцем, он чистокровный немец, родившийся в Советском Союзе во время войны. Дзевоньский? Нет, тот поляк. Может, она имела в виду этого неизвестного Андрея Михайловича? Но откуда она может знать, что он полунемец? Нет, это не он. Тогда зачем упомянула какого-то «полунемца»? Что за «полунемец»? Что именно Нащекина хотела ему подсказать?

«Нужно пойти в свой прежний номер на пятом этаже и достать из чемодана лекарство от головной боли, — мрачно подумал Дронго. — Но прежде надо успокоиться, сосредоточиться и понять, что именно ему хотела сказать Эльвира». Он поднял трубку, набрал номер портье.

– Принесите мне в номер подробную карту Чикаго, — попросил Дронго.

– Сейчас пришлю, — сразу ответил портье.

«Направление. Нащекина сказала, что его направление самое верное. Направление куда? Или, употребив это слово, она подразумевала что-то совсем другое? Нет. Нужно думать».

В дверь постучали. Рассыльный принес подробную карту Чикаго. Дронго дал ему доллар, поблагодарил и разложил карту на столе. Город Чикаго занимал огромную площадь, вытянувшись вдоль озера Мичиган. «Нащекина сказала «направление». Это может быть только южное направление, если иметь в виду корни самого Дронго. Южное направление и полунемец. — Он стал внимательно изучать карту, Южное направление… — Там районы Саут-сайда и Саут-Чикаго. И еще район Хаммонда. Что она хотела сказать? Полунемец. Что за полунемец? Какой полунемец возникал во время их розысков? Когда они искали, к кому из бывших сотрудников «Штази» мог обратиться Дзевоньский, назывались три фамилии. — Дронго точно их помнил: Маркус Вольф, Гельмут Гейтлер и Зепп Виммер. Все трое — немцы. — Нет. Вольф был наполовину евреем. Полунемцем. Но какое отношение может иметь Вольф к похищению Нащекиной? Она не стала бы этого просто так говорить. Полунемец…» Дронго водил пальцем по карте, стараясь понять, что же имела в виду Нащекина.

Минут через пятнадцать он раздраженно отложил карту. Так невозможно сообразить. «Твое направление всегда самое правильное». Южное или западное? Все террористы, которыми они занимались, появлялись с Запада. Тогда получается, что нужно смотреть западное направление. Нет. При чем тут запад? Или она думала о востоке? Что она имела в виду? Дронго закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. Не трудно представить, как сейчас волнуется в Москве генерал Машков. Все-таки необходимо осознать послание, которое успела передать ему Нащекина. Постараться понять…

Дронго взял аппарат, снова набрал номер Машкова. Тот ответил сразу.

– Извини, что часто звоню к тебе, — глухо проговорил Дронго, — я все пытаюсь понять, что именно Нащекина мне сказала. Ты не помнишь, какие еще немецкие фамилии назывались во время поиска Гейтлера? Кто там еще был?

– Вебер, — сразу ответил Машков, — но его уже ликвидировали.

Дронго увидел на столике ручку и блокнот. Записал имя. Сейчас не до шпионских игр. У него остается не более пяти часов. Через пять часов объединенная группа из работников спецслужб начнет штурм загадочной фирмы по продаже подержанных автомобилей. И находящиеся в Чикаго поймут, что их обманули. Бачиньская успела вспомнить о встрече, уже стоившей жизни ее бывшему другу.

– Продолжай, — попросил он Машкова, — но пока не похоже, что мы на верном пути.

– «Герцог», — вспомнил тот.

– Это его фамилия? Херцог?

– Нет. Кличка. Его фамилии мы пока не знаем. Будем проверять.

– Не подходит. Кто еще?

– Гейтлер работал под руководством самого Вольфа…

– Тоже не подходит. Может, какой-то немец, работавший в твоей комиссии? У нас были немцы? Или полунемцы?

– Нет. Я знаю про всех. Никаких полунемцев или немцев не было.

– Тогда кто? Вспомни, Виктор, кто мог быть среди тех, кого мы проверяли. Какой-нибудь немец — полукровка.

– Она тебе так и сказала?

– Она сказала «полунемец». Дословно. Я хочу понять, кого она подразумевала.

– Не знаю. — Машков также мучительно размышлял. — Хотя с Гейтлером работал заместитель начальника управления Герхард Рейнбоу. Очень интересный разведчик. У него отец был англичанином, а мать — немкой. Отец погиб еще в начале тридцатых…

Дронго продолжал водить пальцем по карте города, исследуя южную часть мегаполиса.

– Как ты сказал, была его фамилия? — переспросил он, рассматривая названия, мелькающие на карте.

– Герхард Рейнбоу. Он застрелился в конце девяностых. Не перенес тех изменений, которые произошли в его стране. Но там все чисто. У него была жена и двое детей. Тело опознали. Он стрелял себе в сердце, чтобы не испугать своим видом родных. Представляешь, какой был человек? Даже об этом подумал в последний момент. На похоронах был представитель нашего посольства. Мы все точно проверили. Это был сам Рейнбоу. Кто еще тебя интересует?

– Откуда ты знаешь, что его отец был англичанином?

– Я же говорю. Он работал с нашими сотрудниками из Первого Главного Управления…

Машков еще что-то продолжал говорить, когда Дронго вдруг нашел на карте нужную точку. Он не верил своим глазам, перечитывая название Рейнбоу несколько раз. Затем тяжело вздохнул.

– Все, — сказал он, усаживаясь на кровать и вытирая потный лоб, — я нашел то, что мне было нужно. Теперь я примерно знаю, где может быть Нащекина.

– Что ты сказал? — не понял Машков.

– Ничего. Теперь уже все нормально. Постараюсь выйти из отеля и остаться живым. Я буду тебе периодически звонить.

– Хорошо. Но ты можешь мне сказать, что собираешься сейчас сделать?

– Найти лейтенанта Саймонса. По-моему, ему нравится моя напарница.

– Надеюсь, это не единственная причина, по которой ты его ищешь?

– Нет, не единственная. Он приехал за Бачиньской и отвез ее в ФБР. Во всяком случае, они добрались туда живыми. А это уже безусловное алиби Саймонса. Он человек, которому я могу доверять.

– Ясно. Но будь осторожен.

– Постараюсь…

Дронго еще раз посмотрел на карту. Все правильно. Теперь это название ему сразу бросалось в глаза. Он поднял трубку и позвонил в полицейское управление.

– Мне нужен номер телефона лейтенанта Саймонса, — попросил он.

– Сейчас два часа ночи, — раздраженно отозвался дежурный. — Вы с ума сошли? Если вам нужен офицер полиции, звоните девять один один…

– Мне нужен лейтенант Саймонс, — терпеливо объяснил Дронго, — и по исключительно важному делу. Это говорит эксперт, с которым он сегодня работал в управлении ФБР. Мне нужен его телефон.

Дронго не стал уточнять, какой именно эксперт и по какому вопросу работал. Но дежурный, услышав про ФБР, понял, что нельзя просто так отказать позвонившему и повесить трубку.

– Сейчас постараюсь найти номер его мобильного, — пробормотал он.

Через минуту дежурный продиктовал Дронго номер телефона.

Саймонс долго не отвечал. Затем послышался недовольный голос:

– Я вас слушаю. Кто говорит?

– Это Дронго. Мы с вами утром встречались.

– Русский эксперт? Я вас помню. А где ваша дама?

Послышался недовольный женский голос. Очевидно, Саймонс был в постели не один.

– У нас неприятности, — сообщил Дронго, — большие неприятности, Саймонс. Мне нужно с вами срочно встретиться. Возьмите оружие и приезжайте в «Холлидей Инн». Я буду ждать вас в триста одиннадцатом номере.

– Вы переехали?

– Нет. Я снял еще один номер.

– У вас всегда так, — проворчал Саймонс, — либо мафия, либо миллионеры, работающие на правительство. Сейчас приеду. Это такое важное дело?

Опять послышался недовольный женский голос. Очевидно, женщине не нравилась затея Саймонса покинуть ее в середине ночи.

– Речь идет о жизни моей напарницы, — сообщил Дронго.

– Ясно. — Офицер американской полиции обычно умеет быстро принимать решения. — Я буду у вас через пятнадцать минут. Ждите в номере и никуда не выходите.

Дронго положил трубку и снова начал изучать карту. Он не боялся, что завтра выяснится, с кем именно он говорил по телефону из триста одиннадцатого номера. Завтра это будет уже неважно. Времени у него не так много. Сегодня до семи часов утра он должен сделать все, чтобы попытаться спасти свою напарницу. Дронго прошел в ванную комнату и умылся. Через пять минут поднялся в свой прежний номер. Осторожно вошел в комнату. Даже одного взгляда было достаточно, чтобы понять — здесь побывали посторонние. Дронго прошелся по комнате, осмотрелся. Видимо, они хотели найти какие-нибудь материалы допроса. Похоже, Машков прав. Эта автомобильная фирма в Брюсселе служит прикрытием для таинственного Андрея Михайловича. Дронго открыл чемодан. Слава богу, паспорт на месте. Выяснять отношения с иммиграционной службой США ему совсем не хотелось. Он переложил паспорт в карман и, выйдя из комнаты, спустился на третий этаж.

В триста одиннадцатом номере Дронго успел только дойти до стула, когда в дверь постучали. Это был Саймонс. Дронго открыл дверь, впустил офицера в комнату.

– У нас проблемы, — сказал он гостю, — они похитили мою напарницу.

– Так, — мрачно протянул Саймонс, проходя в комнату и усаживаясь на стул.

Дронго пришлось разместиться в кресле.

– Рассказывайте по порядку, — потребовал лейтенант. Он даже не снял шляпы и плаща.

– Мы вышли вечером из ресторана, и меня ударили по голове, — пояснил Дронго, — а ее похитили. Когда я пришел в себя, то оказался в каком-то небольшом, грязном отеле. Рядом сидел один из похитителей. Оттуда я приехал сюда.

– Ясно. Они выдвинули какие-нибудь условия?

– Да. Сначала этот тип хотел, чтобы я вывел из здания ФБР Олесю Бачиньскую. Я попытался ему объяснить нереальность его предложения. Кажется, он понял, потому что потребовал, чтобы я узнал в ФБР, когда ее повезут в другое место. И сообщил об этом им.

– И все?

– Да.

– И вы думаете, что вам вернут вашу коллегу? Даже если вы поможете им убрать опасного свидетеля?

– Не вернут, — согласился Дронго. — Поэтому я и позвонил вам.

– Вы предлагаете мне выяснить, когда ее повезут? Или сами уже знаете? — невозмутимо поинтересовался Саймонс.

– Я позвал вас не для того, чтобы вы начали издеваться. И я не знаю, когда Бачиньскую повезут. Может, ночью. Конелли мне об этом не говорил. И вам наверняка тоже.

– Не обижайтесь, — миролюбиво предложил Саймонс, — я понимаю ваше состояние. Утром мы подумаем, как вам помочь.

– Вы меня не понимаете. У нас мало времени. Только до семи утра.

– Почему до семи?

– Поверьте мне на слово. Только до семи.

Саймонс внимательно посмотрел на Дронго, потом снял шляпу, положил ее на столик рядом с собой и покачал головой:

– Мы ничего не сможем сделать. За несколько часов найти человека в Чикаго нереально. Абсолютно невозможно. Если даже я подниму сейчас всю полицию города, мы все равно не найдем вашу коллегу до семи утра. Сейчас уже третий час ночи.

– Найдем, — упрямо возразил Дронго. — Я примерно знаю, где ее могут прятать. — Он достал карту. — В южном районе Саут-Чикаго, на побережье. Примерно в десяти—двенадцати километрах от центра. У парка Рейнбоу.

– Откуда вы знаете? — нахмурился Саймонс. — Вы раньше бывали в Чикаго? Они вам сказали, куда отвезли вашу напарницу?

– Никто ничего мне не говорил. Просто я сумел вычислить, куда ее могли увезти…

– Вычислить? — не поверил Саймонс. — Когда вы пришли в себя после удара?

– Примерно в полночь.

– И за два часа смогли найти место, где прячут человека? — все еще не верил услышанному лейтенант полиции. — В таком случае, вы гений, мистер Дронго. Но это вам не голливудское кино. У нас в Чикаго все очень серьезно. Кто вам сказал про парк Рейнбоу?

– Я же говорю вам, что сумел вычислить. Когда я потребовал убедить меня, что она жива, ей дали поговорить со мной по телефону. Она и подсказала мне нужную информацию. По карте я нашел подходящее название. Там есть какие-нибудь заброшенные помещения или склады, где могут прятать заложника?

– Есть несколько домов в восточной части, — кивнул Саймонс. — Черт возьми, я все еще не могу в это поверить! Что вы намерены предпринять?

– Найдите мне оружие, и я отправлюсь на ее поиски, — предложил Дронго.

– Один? — скептически взглянул на него Саймонс. — Не считайте себя последним рыцарем нового века. Поедем вдвоем, мне ваша напарница тоже нравится. Может, сегодня вечером она согласится поужинать со мной, а не с вами?

– Договорились, — улыбнулся Дронго, — я согласен. Тем более что вы в отличие от меня знаете этот район.

– Конечно. — Саймонс полез куда-то под пиджак. Как у хорошего оперативника, у него было сразу два револьвера. Один он протянул Дронго. — Надеюсь, вы умеете стрелять? — спросил лейтенант, вставая со стула и нахлобучивая шляпу.

Дронго взял оружие и улыбнулся.

– Это единственное, что я умею делать очень неплохо, — признался он. — Можете в этом не сомневаться.

– Тогда поехали, — кивнул Саймонс. — Я начинаю думать, что вы, русские, все немного чокнутые. Хотя я всегда это предполагал.