ДВА ДНЯ ДО ДЕМБЕЛЯ

"Рота, подъем! Строиться на зарядку, форма два!" Крик дневальногоразодрал утреннюю тишину. Послышался шорох, грохот чьего-то падения совторого яруса и приглушенные невнятные ругательства. Рота просыпалась. Сначала вскочили молодые - "чекисты", они же "салаги". Трое сразуумчались в умывальник набирать в тазики воду и мыть пол в расположении, двоеили трое убежали "на территорию" - подметать асфальт рядом со входом в роту,опорожнять урны. Почти одновременно с "чекистами" поднялись и "слоны" -отслужившие по полгода. "Слонам" мыть пол еще в принципе положено, но толькоесли не хватает молодых. Следом за "чекистами" и "слонами" встали и"черпаки" с "дедушками". В роте остались только уборщики, наряд и "дембеля". Бойцы, голые по пояс, трясясь крупной дрожью от холода и недосыпа,выстроились на улице. - Кто зарядку проводит? - хрипло высунул голову из окна канцелярииответственный по роте, он же ее командир, старший лейтенант Бурыкин, средисолдат - Дрель. За что он получил такое прозвище, никто уже не помнит,вполне возможно, что за настырный характер. - Я... - а это младший сержант Алексей Комаров по прозвищу Комар. Онуже два раза становился целым сержантом, и оба раза ненадолго, слишкомнезависим и дерзок в суждениях, на взгляд старших офицеров. - Ну, так вперед, чего ждешь? - Рота... Бегом... МАРШ! Саня Толмачев проснулся оттого, что солнце светило ему прямо в глаз. Вправый. Повернулся на другой бок, натянул на голову одеяло. Сон прошел.Спать больше не хотелось, да и немудрено - последнюю неделю Саня только иделал, что спал, ел и пил. Жизнь насекомых. Месяц до дембеля - по неписаномузакону дембелей не ставили в наряд, не отправляли на работу, они даже небегали ежедневные кроссы и еженедельные марш-броски. Единственное, чтооставалось, - уход за оружием, это святое. Да еще стажер, обучение которогоСаня начал неделю назад. Стажер попался шустрый, понимает все с полпинка.Хоть с этим повезло. Саня откинул одеяло, сел. Двое других дембелей еще спали. МаксимКудашов по прозвищу Камасутра натянул одеяло на голову, вытянув волосатыеноги. Камасутрой его прозвали, когда проверяющий полковник из штаба дивизии,долго задвигавший про верность Отчизне, славные традиции и недопустимостьнеуставных взаимоотношений, спросил, проникновенно глядя на Макса: "А что жетакое Устав, товарищ солдат?", на что Макс, не моргнув глазом, ответил -"Устав - это Камасутра армии, товарищ полковник". Полковник оценил суровыйармейский юмор, и Максим, кроме прозвища, получил трое суток "кичи". Третий дембель - Саня Харлов по прозвищу Харлей, оказывается, ужепроснулся и лежал, потягиваясь. - Пошли умываться, гражданин Харлей, - сказал Саня. - Пойдем... Они сунули ноги в тапочки, взяли "мыльно-рыльные" принадлежности и, всееще зевая, побрели в умывальник. - Задолбало меня все. Домой хочу, - пробормотал Харлей. - Точик,поехали домой! Точик - это сокращение от Токаря. А Токарь - это кличка Толмачева.Получил он ее, когда на спор съел три банки сгущенки с двумя булками хлеба.Ротный, подошедший к концу второй банки, молча подождал окончанияпредставления, а потом буркнул: "Ну, ты токарь, бля, по металлу, по хлебу ипо салу..." - Подгоняй бэтр, поедем с комфортом. - Да я уже пешком готов, мне-то недалеко, - говорит Харлей. Харлей родом из Краснодарского края. А Саня - из Сибири, из-подНовосибирска. - Да мне тоже буквально рядом - три часа на самолете. Харлей оживился: - Точа, поехали ко мне! Лето на носу, е-мое! Загуляем, блин! У насдевчонки, знаешь какие! Женим тебя! Что ты забыл в своей деревне? - А у вас что? Станица! Та же деревня, только называется по-другому. - Сам ты деревня! Мы же казаки! Женим тебя на казачке, будешь тожеказаком. Этот разговор повторялся уже неоднократно, с незначительнымивариациями. - Не, Харлей, меня девчонка дома ждет, ты ж знаешь. - Да... Это тебе с бабой повезло, дождалась. - Сплюнь! А то получится, как у Ганса. - Тьфу-тьфу-тьфу... Ганс - это Серега Гансович. Его девушка обещала его ждать, когда онуходил в армию. Писала по два-три письма в неделю, на которые Ганс вобязательном порядке отвечал. Все завидовали таким чувствам. А кончилось всетем, что Ганс за два месяца до дембеля получил очередное письмо от своейлюбимой Танечки, которое начиналось словами "Сережа, извини, но такполучилось..." В этот день Ганс был в карауле. О чем он там думал, никто таки не узнал, потому что, отстояв час на посту, Ганс из автомата снес себеполчерепа. В умывальник залетел дневальный "слон" Чумаченко по прозвищу Чума. - Токарь, ротный тебя зовет! Чуму в роте не любят. Многие подозревают, что он стучит, хотя за руку(или, точнее, за язык) никто пока не схватил. А еще есть подозрение, чтоЧума "крысит", уж очень часто у пацанов пропадают лезвия и другая мелочь,когда Чума дневалит. - Нахрена? - Не знаю, сказал позвать. - Ладно, вали... Токарь отвернулся к зеркалу и начал тщательно намыливать подбородок. - Сань, он сказал срочно... - Я сказал - вали. - Что ему надо, интересно? - спросил Харлей, озабоченно разглядывая взеркало прыщик на носу. - А я стебу? Сейчас схожу узнаю. - Разрешите, товарищ старшлейтенант? - Заходи. - Вызывали?.. - Наш бэтр сегодня ночью в Червленых на фугасе подорвался. - Блядь... - Вот-вот. Два трупа. В том числе Семенов. Семенов был наводчиком БТР в первом взводе. До дембеля ему оставалсягод. Саня сразу понял, чем ему грозит этот взрыв. По штату в роте должнобыло быть десять бэтээров - по три на взвод плюс командирский. На самом жеделе в наличии было три. Остальные были либо в ремонте на армавирскомзаводе, либо стояли без двигателей и колес в автопарке, дожидаясь своейочереди. Из трех более-менее исправных один теперь тоже кандидат в Армавир,второй - командирский, а третий... А наводчиком третьего бэтра и был СаняТолмачев. Семеновский БТР выполнял служебно-боевые задачи в составе Временнойоперативной группировки сил на Северном Кавказе. Так, наверное, будетнаписано в сопроводительном письме, прилагаемом к цинковому гробу. А еслипростым языком, то примерно треть полка в составе тактической группыохраняла границу России (Дагестана, если точнее) с Независимой Ичкерией. Этобыл тот период, который, может быть, когда-нибудь назовут странной войной.А, может быть, и не назовут. Даже, скорее всего не назовут. Ведь и в 95-96годах в Чечне была не война, а восстановление конституционного порядка.Теперь же и восстановления никакого нет, а уж войны и подавно, да вот только"двухсотых" полк отправляет за неделю по домам пять-шесть стабильно. - Я не поеду, - прокрутив в голове веселенькую перспективу месяцсовершать разведрейды в приграничной полосе, заявил Токарь. - А куда ты нахрен денешься? Партия сказала "надо", комсомол ответил"есть". - Да не поеду я, товарищ старшлейтенант! Вон, сейчас в санчасть схожу,бутылку доктору поставлю, он мне постельный выпишет. - Дурачок ты, епа мать... Постельный режим, чтоб ты знал - это всеголишь рекомендация для меня от врача, и я на нее могу болт забить с чувствомвыполненного долга, понял? - Ну, товарищ старшлейтенант! Месяц до дома! Чего херней-тозаниматься?.., - заныл Саня. - Понимаю и сочувствую. Но помочь ничем не могу. Бэтр в разведке нужен?Нужен. Кому больше кроме тебя ехать? Некому. Так что бери стажера иготовься. Все, свободен. Саня вышел из канцелярии с чувством неслабо обгаженного человека. Вотуж чего он не ждал и не желал, так это еще одной поездки в "район прикрытияадминистративной границы". - Ну и что, Токарь? Чего ротный хотел? - это спросил уже проснувшийся ивведенный в курс дела Камасутра. Матерился Саня минут пять без остановки. Когда выдохся, внимательнослушавший Камасутра спросил: - Вот это и хотел? Неужели, правда, такой извращенец?! Харлей захохотал, к нему присоединился и Камасутра. Саня не выдержал итоже засмеялся. - Стажер! СТАЖЕР, БЛЯ!!! Бегом!!! Стажер, рядовой Федор Палыкин, схватив в охапку две коробки соснаряженными лентами для КПВТ, неровной трусцой побежал к бэтээру. - Ты че, сука, тормозишь, бля?! Щас в лоб стебну, будешь, бля,шевелиться!!! Токарь, злой, как собака, и чумазый, как ростовский шахтер, выглядывализ открытого люка. Они со стажером готовились к предстоящей поездке, а этозначит, что им надо было почистить пулеметы, дотащить их от комнаты дляхранения оружия до бэтра, установить их (что в случае с КПВТ тоже не весело,полцентнера - не шутка), перетащить в бэтр боекомплект (8 коробок для КПВТ и10 коробок для ПКТ), разместить бэка в ниши... И все это до обеда, потомучто уже в 3 часа колонна уходит. В моторном отсеке ковырялся Белый - Серега Шлыков. Белым его прозвализа цвет волос. Белый - водила, служить ему еще полгода. Кроме Белого, Токаряи стажера, на границу едут еще разведчик-снайпер Коля Воробьев по кличкеВоробей, разведчик-пулеметчик Саня Абулазаров по кличке Балаган, разведчикиИван Чупрыгин по кличке Лапоть и Иван Балутенко по кличке Рекс. А командиромэкипажа машины боевой едет старшина роты старший прапорщик Самороков попрозвищу Старый, не к ночи будь помянут. За голову Старого чехи давали большие деньги. Крови он им попил немало.Служил он поначалу в разведбате сто первой. Когда бригада стояла в Грозном,он уходил из городка дня на три, на четыре. Возвращался с гирляндой ушей,причем резал только левые, чтобы никому даже в голову не пришло, что он уодного чеха два уха берет. Ствол у него был - ВСС-ка, она же "комплекс"Винторез", тогда еще редкая вещь. За сто метров выстрела уже не слышно впринципе, а прицельная дальность - 500. Погрузились, получили сухпаи, пообедали... "По машинам!". Поехали. Саняуже успокоился, и стажер, с утра летавший как сраный веник, наконец-товздохнул спокойно. Когда приехали в группу, уже стемнело. Зашли в ротную палатку. Пацанысидели и молча пили водку. Кто-то налил по стакану и вновь прибывшим. "Вонтам тушняк..." Выпили. Помолчали. - Ладно, отбой, рота... - негромко сказал взводный, лейтенант Спрыжков.Никто не спорил, все дружно встали. Кто-то пошел умываться, молодыепринялись убирать остатки "ужина". Легли, потушили свет. Отбой. Это был обычный разведпоиск, каких за месяц было уже немало. Инженернаяразведка на дороге от Червленых Бурунов к Терекли-Мектебу проводилась раз всутки. Казалось, этого достаточно, но практически на том же месте, что и впрошлый раз, бронетранспортер наскочил на фугас. Уже ехали в городок, шутили, зубоскалили. Ба-бах! Удар в днище, грохот,звон! Отсек десанта мгновенно наполнился черным вонючим дымом, режущимглаза. Горох по броне! Звон! Крик взводного: "Слева!" Саня, кашляя, крепкозажмурил левый глаз, правым плотно прижался к окуляру. Руки сами делали то,что надо - правая разворачивает башню, левая опускает ствол. Большой палецна электроспуск. Звон по броне! Треск снизу - это выскочившие пацаны леглипод колеса, открыли ответный огонь. - Бля, не вижу ни хрена!!! - Саня был близок к панике. - Товарищлейтенант! Где они?! Ни хрена не вижу! В ответ ни звука. Хлопок, и Саня оглох. Сперва даже показалось, чтобашню сорвало с корпуса и ударило ей по Саниной голове. Инстинктивно онвдавил палец в кнопку электроспуска, почувствовал, как заработал КПВТ, но неуслышал выстрелов. Тишина, только еле различимый звон в ушах. Увидел!Огоньки! Из кошары! Пламя из стволов! Пулемет туда! На, сука!!! НААА!!!!Очередь четырнадцати-с-половиной-миллиметровых пуль снесла половину крыши ибез того еле стоявшей заброшенной кошары, облако дыма, пыли. Побежали,крысы! Сука, зеленка рядом, уйдут! На, пидор, на! Получи свое!!! Бежишь?! Натебе в спину!!! Саня своими глазами увидел то, что раньше только слышал от других. Чтобывает с человеком, когда в него попадает капэвэтэшная пуля маркировки МДЗ -"мгновенного действия зажигательная". Маленький фугас четырнадцати споловиной миллиметров в диаметре. Руки, ноги в разные стороны, кровь, клочьямяса. На, падла! Нравится?! На еще!!! КПВТ захлебнулся - кончилась коробка. Ушли суки, нырнули в зеленку... Как ни странно, убитых среди наших не было, только оглушило Саню,разбита голова у взводного, да Тимохе - Сереге Тимохину - прострелили плечо.Уцелела даже рация, хотя бэтр можно было сдавать на металлолом. Вызвалиподкрепление, перевязались. Подлетела маневренная группа - два бэтээра. Вгородок. У Сани в ушах нарастал звон, из него стали вычленяться невнятныезвуки. Заболела голова. - Все, блин... - думал Саня, - все! Два дня до дембеля! Завтра в полк,послезавтра домой! Никакой санчасти, дома отлежусь. Домой! Кроме Сани на дембель уезжали еще трое. Да еще старшина из РМО зачем-тов полк поехал. Поехали на сто тридцать первом, машину вел контрактник,Трофим Иваныч. Интересный мужик - не пил, не курил, даже не матерился,водитель первого класса. Достоевским зачитывался. Выспался перед выездом. Навопрос о том, почему он вошел в поворот, не снижая скорости, он потом толькопожимал плечами, глядя растерянно. Машина перевернулась, Саню придавилобортом. Это был последний двухсотый в полку за этот апрель.