Дедушка Кузя

Коля Булкин ехал отдавать долг Родине. Автобус, дымя и попЈрдывая,оставил позади Колин родной поселок, Колину любимую девушку и Колинодетство. На краевом сборном пункте Коля провЈл почти неделю, пока"покупатель" не забрал его в часть. Первый месяц армейской жизни Коле показался адом. Подъем, отбой, втуалет по команде, зарядка, "форма одежды два -- голый торс", еда, которойКолина мама постеснялась бы кормить свиней, -- все это настолько отличалосьот привычной гражданской расслабленной жизни, что Коля затосковал не нашутку. Масла в огонь подбавляли сержанты, с первого дня окрестившие Колю"Булкой". После того, как Коля, подергиваясь, сумел подтянуться толькополтора раза, Булкой его стали звать все, кроме, пожалуй, офицеров. Дедовщины, к которой Коля готовился и которой боялся до дрожи вколенях, на удивление -- не было. Впрочем, с "дедами" молодые солдатыпрактически и не общались -- КМБ, курс молодого бойца, карантин. Молодыежили в отдельной казарме, питались в столовой перед всеми остальнымиподразделениями и ждали присяги. Единственными старослужащими, с которымиобщались молодые бойцы, были сержанты учебной роты. Да и какие этостарослужащие -- на полгода старше призывом. Сержанты пугали: "Вот кончитсякарантин, распределят по ротам -- там и начнется настоящая армия. А это увас так... Курорт". Сержанты были правы. Первый месяц в армии, показавший Коле адом,оказался раем. Парадизом. Курортом. И дело было даже не в дедовщине,которая, как оказалось, была вполне обычным, и даже терпимым, явлением. Делобыло в однообразности и монотонности армейской жизни. Подъем, зарядка,завтрак, утренний развод, строевая подготовка или зубрежка уставов, обед,вечерний развод, караул или наряд, ужин, полчаса личного времени, отбой.Дедовщина. Ночной подъем,"упор-лежа-принять-на-раз-руки-согнуты-на-два-разогнуты-раз-два-раз-два-раз-два-полтора-стоим-стоим-стоим-вставай-хлюпик","джампы" до сорока --"тридцать-пять-тридцать-шесть-тридцать-семь-тридцать-семь-тридцать-семь-тридцать-семь-кто-вякнул?-тридцать-два-тридцать-три".Подъем. На пост. "Ты туалет с умывальником вымыл? Кому ты чешешь? А мнепоебать, иди перемывай". Бодрствующая смена. Отбой. Подъем. Зарядка. "Эй,молодняк, караулку мыть, бегом!". Обед. Развод. Ужин. Отбой. Подъем. "Упорлежа принять!". Отбой. Подъем. "Пока располагу не перемоешь, наряд хуйприму". Отбой. Подъем. Отбой. "День прошел! -- Ну и хрен с ним! -- Завтрановый! -- Поебать!". Подъем. Завтрак. Обед. Строевая. Развод. Отбой."Дембель стал на день короче, спи, старик, спокойной ночи". Отупелаяусталость. Но ничего, втянулся Коля. Перестал в подушку плакать ночами -- былтакой грех. Окреп. Пятнадцать раз на турнике, после первоначальных полутора,-- не шутка. А скучно. А тоскливо. А приехали вербовщики. "Эй, боец, навойну хочешь?". Романтика. Батальоны просят огня. "Кормят как на убой --раз. Спецпаек, доппаек, все дела. Дедовщины нет -- два. Сам подумай, у тебяж автомат в руках. Какому деду охота пулю в спину поймать? Деньги платят --три. Здесь у тебя восемнадцать пятьсот в месяц, а там шестьдесят шесть тоннв день, прикинь, боец! На дембель машину купишь! Кстати, и дембель раньше --четыре. День за три, сечешь?". Секу, товарищ капитан. Комбат, подполковник Дымко. "Пошел ты нахуй со своим рапортом, дэбил! Ятебя на картошке сгною! Я тебе, блядь, здесь Чечню устрою! Что, тримушкетера в жопе заворочались?". Заворочались. Второй рапорт -- на."Капитан, какого хрена ты мне здесь воду мутишь?". "Разнарядка у меня,комбат. Сам знаешь, не маленький". Третий рапорт -- на. "Пошел нахуй.Горбатого могила исправит". Не возражаю -- Дымко. Поезд, моргая фарами, подтащил кишку вагонов, до отказа набитуюпассажирской требухой, к перрону Н-ска. Сопровождающий капитан, сильно болеяс похмелья, скомандовал "Где-то у выхода нас должна ждать машина. Вперед,хлопцы", и хлопцы в количестве неполного взвода побрели вперд к выходуискать обещанную машину. Как ни странно, машины не обнаружилось. Мороздвадцать пять в минусе, на часах три-ноль-ноль. "Машины, видимо, не будет,пошли-ка, хлопцы, пешком, тут недалеко". Пошли пешком. Недалеко. Километроввосемь по ночному Н-ску. Хрустя снегом под сапогами, дымя примой и смаргиваяморозные слезы с ресниц. Неделю прожили в Н-ске, ждали полного сбора команды и борт. Взлет.Посадка. Взлет. Посадка. Взлет-посадка-взлет-посадка. Н-ск. Екатеринбург.Нижний Новгород. Минводы. Моздок. Взлет. Посадка. Ханкала. Приехали. Кормят как на убой -- раз. В смысле -- все равно убьют, нахрен васкормить? Коля отстоял очередь к полевой кухне. Шшшшлеп ложку сечки вкотелок, скрррряб ее по стенкам. Чтоб казалось -- больше, -- угрюмодогадался Коля. Хлеб. Булка на дюжину бойцов. Не переедай, родимый. Дедовщины нет -- два. "А мне пофигу, сколько ты отслужил". Табуреткойпо башке -- хрясь. Сапогом в лицо -- хрясь. Дужкой от кровати -- по ребрам-- хрясь. Разве это дедовщина, сынок? Вот у нас была дедовщина... А эторазве дедовщина? Нет, дедушка, это не дедовщина. Это беспредел. Оп-па.Табуреткой по башке -- хрясь. Сапогом. Дужкой. В санчасти Коля заявил:"Упал". "С кровати?" -- ласково уточнил замполит батальона. "С нее, товарищстарший лейтенант. Хлипкая какая-то". Служи, сынок, как дед служил. Переломноса и двух ребер. Отдохни с недельку. Автомат Коле осточертел на вторые же сутки. А бронежилет -- на первые.Шестнадцать килограмм железа давят на плечи, подгибают колени. Зато даютощущение неуязвимости. Я -- Терминатор, узнали меня? Айл би бэк. Лейтенант,мальчик молодой, все хотят потанцевать с тобой, два дня как после училища.Училище какое? инженерно-техническое? инженер, говоришь? Вот тебе взвод винженерно-саперной роте. С обеда будешь командовать, а сейчас -- наинженерную разведку. Дорогу проверить на мины. А то колонна в обед выходит. Поехали, какой разговор. Броник не забудь в каптерке взять. Шестнадцатькилограмм железа. Айл би бэк. Первое боевое задание, на бэтр залез, как набоевого коня. Марш-марш, аллюр три креста. Снайпер, сука, с минарета --хлоп. Грудные пластины прошибло, а вот на тыльные пороху не хватило.Отрикошетила пулька обратно, а там -- опять грудные. Их пробить -- тем болееникак. Опять пороха не хватило. Зато хватило рикошетов внутри броникапонаделать. Сняли парни броник с летехи, а там -- малиновое варенье.Покомандовал взводом. Мин нет. Особенно Колю доставал дедушка по кличке Кузя. Был он водителем бэтра.А Колю наводчиком БТР назначили. Равняйсь! Смирно! Ты, ты, ты и ты --снайпера. Ты, ты и ты -- наводчики. Ты, ты и ты -- гранатометчики. А мнепохуй, что ты бэтээр только в кино видел. Не можешь -- научим, не хочешь --заставим, хе-хе. Наводчик так наводчик. Собрали всех новоиспеченных наводчиков возлебэтра. Булкин! -- Я! -- Херня! Залазь вон на то креслице. Залез. Лезтьнеудобно. Вылазить -- еще хуже. Зато сидеть удобно. Все под руками, резинана оптике мягко ласкает глазницу. "А вылазить как, товарищ капитан, есличто?". "Запомни, боец, наводчик вылазит в трех случаях. Либо клинит обапулемета, либо кончают патроны, либо сжигают". Весело. "Так вот. Здесь двапулемета, понял? Капэвэтэ, вот этот, здоровый, и пэкатэ -- который поменьше,понял? Так вот. Капэвэтэ -- га-а-авно, клинит после первой же коробки. Затопэкатэ -- это Калашников, понял? Песка нахерачь в него -- ему похеру, онодин хрен стрелять будет. А бэка у него -- две тыщи патронов, понял?" Понял."Короче, обычно жгут наводчиков". Понял. Зашибись. Кузя, сука, заставляет кроме пулеметов, еще и двигатели вылизывать.Главное, что? Главное -- Коля не в Кузином ведь даже экипаже. Зачем,спрашивается, докопался? Свой двигатель отчисти, а потом еще и Кузин."Давай, салабон, работай, в жизни пригодится". Плохо оттер -- хлоп в рыло.Не так подал -- хлоп в рыло. Сигарету не нашел -- в рыло. "Ну, сука, попадемв бой..." -- озверел Коля. Сказано -- сделано. Вели колонну с Моздока. Впереди два бэтра, потом парасто-тридцать-первых бортовых, штук шесть наливников-АРСов. Сзади бэтр ибээмпэ. Коля сидел во втором бэтре. Стволы вправо на сорок пять градусов. Уголовного -- влево на сорок пять. А там ложбинка такая между холмами, слевана холме кошара стоит. Бывшая кошара. Одно название, что кошара. Ездили стораз уже здесь. Что там еще за кошара, посрать на нее. Ша-рах!!! По тормозам!Коле чуть глаз окуляром не выдавило. В машине должны оставаться водитель,командир и наводчик -- так Колю учили. Раз, два, -- пара секунд, и Коля одинсидит. Ни командира, ни водителя. Ни десанта. Водитель с воплем "Переднийбэтр сожгли!!!" десантировался первым. "Кузя бы не свалил", -- вскользьподумал Коля. Кузя подхватил дезуху и усиленно срал в городке, так чтоводителя сунули со второй роты. Вторым сдернул командир машины боевой. Апотом как тараканы из-под веника ломанулся десант. В "бабочки" в броникахпротискивались! Коля потом не только без броника, без бушлата пытался -- неполучилось. А по броне лупит пулями и осколками. А снаружи-то бой нешуточный! Слевапалят, справа палят, сзади палят, спереди в бэтре горящем патроны рвутся.Жопа. В смысле -- жопа у Коли к креслицу примерзла. Что делать -- непонятно.Куда палить -- непонятно. Куда бежать -- тоже непонятно, да и страшно. Ай дахрен с ним. По броне лупит, вроде, слева. Стволы туда, задрать повыше, чтобсвоих не задеть, большой палец -- в электроспуск до упора. Файер фрай.Заработал КПВТ, потряхивая машину. Коробка -- пятьдесят патронов -- ушламигом. И наступила тишина. Коля с усилием отодрал палец от кнопки электроспуска. Снаружи -- хрустгравия под ногами. Хрен, живым не дамся, нащупал Коля автомат. В проеме люкапоказалась голова ротного. "Ну выходи". Коля выполз, отчаянно потея иготовясь к громадным пиздюлям. Ну как же, стрельба без команды, вдругкого-то из своих зацепил. Да и вообще... Даже как-то неудобно после такогобез пиздюлей остаться. Не по-людски. Проморгавшись от порохового дыма, плотным клубком стоявшего в бэтре,Коля вдруг с удивлением обнаружил перд собой протянутю для рукопожатияладонь ротного. "Молодец", -- сказал ротный, сжимая Коле руку так, что тотаж привстал на цыпочки. -- "Сразу их заметил?" "Ага", -- машинально совралКоля, лихорадочно соображая, кого и когда он мог заметить. Ага, кошара. Вот куда коробка-то ушла. Трындец кошаре. Капэвэтэ -- этовам не в тапки срать. Развалины рейхстага. Плохо, что чехи в зеленку свалилисразу, ни одного положить не удалось. Счет 9-0, из головного бэтээра невыскочил никто. "Сержант, пидор гнойный!!!", -- орал ротный, выбивая пыль изсержанта-контрактника -- командира Колиной машины. -- "Сука, блядь, ты гдедолжен был быть?! Убью нахуй!" Не убил, конечно, так, ногами потоптал. Строй. Перед строем -- экипаж без сержанта. Начштаба полка подполковникБогомилов лепит, как по учебнику. Проявили мужество, а как же. Умелымидействиями тыры-пыры представить к медалям "За отвагу". Сержанту --внеочередного младшего сержанта. Будь здоров и не серчай. Ну, отметить-то надо. Отметили. Очухались в зиндане, побитые изрядно.Трое суток просидели. Подняли. Строй. Перед строем -- небритый, опухший,вонючий экипаж. Без сержанта. Тот же начштаба лепит, зараза, как поучебнику. За недисциплинированность тыры-пыры представления на медалиотозвать. Да и хер с ними. Хорошо, хоть под суд не отдал. Кузя просрался, дезуху залечил, и началось дрочево по новой. Хоть егостреляй, хоть сам стреляйся. Главное, -- до дембеля пара месяцев, нахренанапрягаться? Нет же, встает сам в семь утра, чтобы Коля в бэтре не спал. Ине его ведь экипаж, вот что занятно! Мудак. Маленький, жилистый, --попробовал как-то Коля залупиться -- отоварился тут же по полной программе.А пришла Кузе посылка -- отсыпал Коле сигарет цивильных да конфет щедройрукой. Чужая душа -- потемки. А бить не перестал. Очередной выезд на сопровождение. До колонны так и не доехали. Сработалфугас, известив окончание войны для Коли Булкина. Дальше Коля не помнитничего. Очнулся в госпитале. Правой ноги до колена нет. Отвоевался."Дискотеку на плацу освещают трассера..." Фигня. Главное -- живой остался. Ас ногой придумаем что-нибудь. А по ночам -- мозжит культя, мочи нет, а поночам -- зубы скрежещут и крошатся. А по ночам -- жить не хочется. Начал уже ходить на костылях. Вышел на крыльцо -- покурить. Опа, пацанысвои! С Колиной роты! Серега-Блинчик и Костя-Гном. "Колян, здорово! Как ты",-- деликатно не смотрели на остаток ноги. Да нормально. Главное, блин, --живой остался. Как там в батальоне, что там? "Да что, нормально все.Потрепали нас тут. Комбата ранило, ротному нашему, прикинь, осколком кончикноса отхуячило. Ходит теперь такой гоблин. А, Кузя в бэтре сгорел." Каксгорел?! "Да, сгорел, на зачистке. Образцово-показательная такая зачисткабыла, с журналистами, с генералом, вся хуйня. Кузя как раз генерала вез.Фугас ебнул, обстре, вся хуйня. Кузя с перебитыми ногами увел бэтр во двор.Хуе-мое, паника там, вся хуйня. Давай генерала эвакуировать, вертушкувызывать, "крокодилов" на прикрытие, вся хуйня. Про Кузю забыли, пидоры. Ачехи давай с граников хуячить, ну и подожгли бэтр. Пацаны потомрассказывали, Кузе метра не хватило доползти до люка. Ну вот и сгорел. Затотеперь к Герою представили, вся хуйня." Вернувшись в палату, Коля долго сидел как оглушенный, на краю своейкойки. А потом, как будто включившись, заплакал. Заплакал навзрыд по носуротного, по комбату, по своей ноге. А больше всего -- по своему "дедушке".Дедушке Кузе.